Читать книгу Академия хранителей - Августина Светлая - Страница 2

Шесть часов медитации. Если я в очередной раз не усну, то меня просто стошнит. Не могу смотреть на одухотворенное лицо Антрея и компании. Они всегда делают вид, что достигают дзен уже через 5 минут после начала практики, а я сижу с тупящим видом и пытаюсь прожечь глазами розу, статуэтку Будды или воду. Да, мы медитируем и на воду. Вообще на всё подряд. Мастер говорит, что настоящий Хранитель должен быть спокоен, как тихое горное озеро в предрассветный час.

Странно это, как минимум. Вы видели Ваджрапани или Хаягриву? Я тоже не видела, ну разве что в учебнике по хранителям шестого уровня. Да, они оба в адовом пламени горят, когда появляются! Ваджрапани так вообще изображают с бусами из 52 человеческих черепов. Мне вот интересно, у него как со спокойствием было во время медитаций? Судя по этим бусам, походу, не очень. Ну или очень, да только даже если он мочканул всех 52 человек в состоянии спокойствия, черепам от этого не легче.

– Ауу… – зло посмотрела в спину удаляющемуся мастеру, он уже раз в 15 за сегодня отвесил мне подзатыльник, – сосредоточьтесь Вайд! – бросил он в след.

Я в очередной раз уставилась на желто-розовый лепесток альстромерии, плавающий в стеклянной тарелке с водой.

Желтый плавно перетекает в белый, а затем от нежно розового темнеет до цвета фуксии. «Фуксия» – смешное слово. Так-с, бордовые капли растекаются изящным рисунком у основания лепестка, и там же замерла крупная капля прозрачной воды. Во-ды, во-ды, во-ды…

В следующую секунду мне на голову обрушилось литров 10 холодной воды. Я заорала.

К сожалению, единственная. Все, кто поумнее, сделали вид, что ушли так глубоко в медитативную нирвану, что сидеть в мокрой одежде в холодной луже – сплошное удовольствие. Точнее, они этого не ощущают. Не все, конечно. Мастер всегда видит тех, кто реагирует, а значит не погрузился.

Прозвучал тройной удар каратал, и, глубоко вздохнув, одногруппники вышли из медитации. Некоторые удивлённо уставились на лужу вокруг и свою мокрую одежду. Это тоже была часть игры.

– Антрей, Шейн, Олив, зачтено и свободны, – прогремел голос Ульбара, – остальным неуд.

Послышались разочарованные вздохи. Мастер мог разгадать даже самую виртуозную игру.

– Будьте благодарны, класс, неуд без уборки. На тряпке у нас снова Вайд. А вы… – это уже лично мне, – учитесь контролировать способности или будете чистить залы академии до скончания мироздания.

На этот раз вздохи были облегчения, а я лишь зло стянула мантию и принялась её выжимать, представляя в своих руках шею мастера Ульбара.

***

После того, как убила на ползание на коленках большую часть перерыва, я наконец оказалась в главном корпусе.

Ткань ещё не до конца просохла и неприятно липла к телу. Я ещё молчу про запах… не думала, что наши свитера были из собачьей шерсти, но именно мокрым псом от меня и попахивало. До следующей пары оставалось 7 минут, и мне срочно нужно было сделать нелёгкий выбор: поесть и подхватить воспаление легких на следующем занятии или переодеться и к вечеру умереть с голода.

– Как прошла медитация на половую тряпку, Вайд? – Антрей с удовлетворённой ухмылкой уставился на меня. Верные Шейн и Олив заняли позиции по обе стороны от него, перегородив весь проход. – Ты так кричала сегодня, будто в медитации к тебе пришёл сам Фри-ден.

Значит, слышал, как я кричала. Погруженец фигов! Так и знала, что лжёт. И почему Ульбар с этим ничего не делает? Одарив одногруппника самым злым взглядом, на который была способна, попыталась протиснуться между ним и Шейном.

В следующую секунду он дёрнул меня за рукав и притянул к себе:

– Мне вот интересно, Вайд, – его губы коснулись виска, – может ты специально постоянно косячишь, чтобы подольше побыть с Ульбаром? Тебе нравятся те, кто постарше, Айлин?

Я попыталась выкрутиться, но Шейн прижал к себе.

– Фуу, да она мокрая вся!

– Конечно, идиот, запыхалась там небось тряпкой махать, да и за пол часа старички и не такое могут успеть.

Через секунду Антрей захрипел и начал судорожно хватать ртом воздух. Позади нас в невинной позе замер мастер Ульбар.

– Захотите что-то добавить, и удавка затянется сильнее, еще раз скажете что-нибудь подобное в мой адрес, и мамочка получит ваш гроб к концу недели. В позе лотоса, конечно, вы ведь достигли таких успехов в медитации.

И мастер проследовал по коридору, насвистывая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию.

***

Прибежав в общежитие, быстро скинула юбку и свитер и достала самое страшное из местной формы, то, что большинство студенток сжигало при получении, – мешковатое шерстяное платье цвета асфальта. Да, выглядела я не лучшим образом. Волосы висели мочалкой. Созданная мной вода оказалась соленой. Из-под серого мешка торчали тонкие руки, ног видно практически не было. Платье доходило почти до середины лодыжки. Быстро собрав волосы в пучок и перехватив платье на талии цепочкой, выбежала за дверь и нос к носу столкнулась с Марьян.

– Фу, что это на тебе?

Сама Марьян, как и всегда, была неотразима. Собранные в высокую прическу светлые волосы, подведённые коричневыми тенями глаза, отлично сидящий по фигуре серый с красной оторочкой свитер и чуть укорочённая чёрная юбка. На ней, в отличии от меня, была надета красивая часть официальной формы академии.

– Одежда, Марьян, чего тебе?

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты редкостная грубиянка Вайд? Директор вызывает.

Я выдохнула. Авилон обычно вызывал нас лишь в двух случаях: выговор за проступок или отчисление за него же. Возведя глаза к небу, судорожно начала умолять мироздание о втором.

****

Кабинет Авилона отражал сущность своего хозяина. Холодные чёрные камни, такой же каменный стол и два кресла, обтянутые серым шениллом. В общем, если бы не тлеющие угольки в камине, можно было бы без надежды умереть от тоски.

Как только дверь захлопнулась, директор поднял голову от бумаг и пристально посмотрел на меня.

– За что Вайд?

У меня перехватило дыхание, и глаза сами собой опустились в пол.

– Вода в кабинете медитации, – еле слышно ответила я.

– Чего? – от крика директора, казалось, перетрясло все окружающие камни.

Тут уже я непонимающе уставилась на него. Он жестом пригласил меня к столу и молча протянул свиток пергамента:

«Прошу отчислить меня ввиду несоответствия уровню и требованиям образовательного учреждения. С уважением Айлин Вайд».

– Я этого не писала, – резче, чем хотелось бы, ответила я.

– Пока не писала. Но что-то мне подсказывает, что тот, кто это сделал, дело говорит.

Я снова потупила взгляд. Нет, я, конечно, была одной из отстающих в потоке. Ладно, самой отстающей, но отчислиться из школы равно подписанию себе смертного приговора. У женщин, не получивших образования, есть единственная дорога – в полное подчинение мужчине, которого выберет семья. Проблема была в том, что мне такого уже выбрали – Димитриял – лорд наших земель, который старше меня лет на 200.

– Мне нельзя домой, лорд Авилон.

– Нельзя? – резко спросил он. – Тогда почему, скажите мне, Вайд, Вы не прикладываете больше усердия к занятиям, до сих пор не научились контролировать магию и, наконец, какого падшего, выпустили весь учебный материал из зала по управлению стихиями?

– Ох, мамочки… – только и смогла вымолвить я.

Под материалом имелись в виду воздушники, на которых студенты отрабатывали магию воздуха. И да, как раз вчера, оставаясь на отработке у наших стихийников, я вполне могла забыть закрыть их сосуды.

– Даже если учесть объёмы Вашего магического резерва, урон, который Вы причиняете имуществу школы и её репутации значительно выше, чем моё желание когда-нибудь вдолбить Вам в голову то, что следует!

Видимо Авилон намекал на дыру, которую я случайно проделала в защитном поле школы во время занятий по контролю над разумом. Ну не могу я её контролировать! Я, дурочка, сначала даже обрадовалась этому факту, решив, что Димитриял такой порченный товар не примет, но не тут-то было. Он захотел взять меня в услужение ещё с большим рвением, охотно продемонстрировав семье наручники из парусины, которые сумеют меня сдержать. Для тети с дядей это означало избавление от лишней головной боли, а для меня, судя по нанизанным на парусину аметистам, что они за пару месяцев истощат весь мой магический резерв.

– Ещё один проступок Вайд, и Вы вылетите из школы быстрее, чем скажите слово «хранители».

***

Теоретическое занятие по управлению стихиями помню, как в тумане. «Ещё один проступок» – это практически приговор, потому что моя магическая сила проявляла себя неадекватно чуть ли не на каждой практике. Вместо того, чтобы слушать мастера Танаеши о заклинании огня, я сверлила взглядом стол и прикидывала сколько денег может понадобиться, чтобы сбежать в леса эльфов, третье королевство или, на худой конец, присоединиться к кочевникам. Проблема была в том, что везде, где бы я ни очутилась, мой магический резерв привлечёт слишком много внимания, да и денег у меня не было.

Выходя на школьный двор, залитый лучами заходящего солнца, уже мысленно взывала к Ру-э. Это была практика по контролю над разумом, на которой обычно случались самые мои выдающиеся выплески энергии. Теперь это занятие могло стать для меня последним. Я крепче сжала руки в кулак. Пока не придумаю запасной вариант, как не попасть в лапы Димитрияла, нужно держаться изо всех сил.

Практика контроля над разумом проходила на полигоне перед зданием академии. Большинство из нас недоумевали, для чего на занятие, в котором мы, например, пытаемся согнуть ложку взглядом, выделили целый полигон. Недоумевали ровно до тех пор, пока Огуст Шейн не искривил вместо ложки пространство и не призвал Красную Симкхамукху на наши голову. Сказать, что она была недовольна, – ничего не сказать. Дакини относились к четвёртому уровню хранителей и обычно были заняты тем, что воевали с духами хаоса по всему пространству мироздания. Собственно, с одной такой битвы он её и призвал. По пояс обнаженную, всю залитую кровью, с копьем зажатым в одной руке, и малой из человеческих черепов в другой, она бы разнесла нас одним писком, не успей мастер Отар начертить умиротворяющие символы, а мы спрятаться кто куда. После завершения ритуала призыва весь полигон горел огнём.

Больше вопросов, почему практика проходит на улице, мы не задавали.

Зная о любви мастера Отара начинать работать с теми, кто стоит в первом ряду, я решила не отсвечивать и отошла в конец группы.

Вечно прохлаждающиеся здесь братья элины с удивлением взглянули на меня. Вообще, элины – это не фамилия, а целый монашеский орден, чьи адепты принимают целибат. Уверена, это бы могло породить кучу насмешек в их адрес, если бы Джигме и Даргье не были здоровыми накаченными красавцами, от которых сходила с ума чуть ли не вся женская половина класса.

Заняв место позади них я поймала несколько злых женских взглядов, в том числе от главной красавицы потока Марьян.

– Вайд, на кого ты хочешь произвести впечатление этим мешком? – спросила девушка, а все её подружки захихикали.

«Спокойно Айлин», – мысленно сказала себе. Марьян наверняка в курсе и это всего лишь провокация.

Удивлённо вскидываю брови, ища глазами Еше. Рядом с ним во мне всегда хватало благоразумия вовремя промолчать. Но друг запаздывал, а значит:

– Знаешь, Марьян, в отличие от некоторых, мне не нужно самоутверждаться за счёт внешнего вида.

Собственно, тут я в точку попала. У одногруппницы на этот счёт явно был пунктик, потому что она стала цвета спелого томата и начала плести заклинание.

– Тебе конец Вайд, – зло сказала она, но мой магический резерв был первее.

Внезапно всё вокруг зашаталось, послышались резкие толчки, и земля заходила ходуном.

– Твоих рук дело? – прорычала девушка отчего потеряла всякую привлекательность.

Я дипломатично пожала плечами. Собственно, это и не моих рук дел, оно само так получается. Всегда. Всё вокруг загудело, и земля начала трескаться прям под нашими ногами. Мы бросились врассыпную. Убегая, я слышала крики, кто-то из студентов успел провалиться в расщелину.

Внезапно поверхность подо мной пошла буграми и я, поздно заметив трещину, споткнулась и полетела лицом вниз. В последнюю секунду кто-то схватил меня за шиворот и вытянул обратно.

– Жива? – спросил Даргье.

Кивнула.

Мы обернулись. Пласты земли вырывались на поверхность, врезаясь друг в друга и образуя повсюду ямы и разломы. Прямо на наших глазах в один из таких полетел Огуст, а за ним Антрей.

– Бежим, – элин схватил меня за руку и потащил за собой. От боли к глазам подступили слёзы. Я посмотрела на ногу.

– Рассечение, – сделал вывод парень и, не задавая вопросов, подхватил на руки.

Земля снова пошла ходуном и кусок скалы перед нами на огромной скорости вырвался наружу. Я зажмурилась, а элин, прекрасно маневрируя, прыгнул, оттолкнулся от него и двинулся в противоположную сторону. Джигме нагнал нас, сделав красивое сальто с такой же скалы и перепрыгнув две большие расщелины. Путь до ограждения был преодолён меньше, чем за 30 секунд. Как только Даргье коснулся прутьев решетки, всё успокоилось, и мы развернулись. Абсолютно ровное поле в считанные секунды превратилось в жертву пьяного бомбардировщика. Кроме нас на полигоне никого не осталось.

Земля снова загудела, элин был готов вновь подхватить меня на руки, но камни приподнялись и начали занимать своё естественное положение. Вот это уже была не я. В то же время из земли за шкирку, словно провинившихся котят, магической силой подняло и подвесило в воздух всех наших одногруппников. Увидев изрядно побитого Еше, я было побежала к нему, но Даргье удержал за плечо, указывая в сторону.

Смерч из земли и песка нёс над полем мужчину в чёрной мантии с фиолетовой оторочкой преподавателя академии. Приглядевшись, я поняла, что это не мастер Отар.

– И это будущие хранители? – его злой голос громом разнесся над полигоном. – Побитые неумелые щенки.

– Так, первый курс, – вставил свои пять копеек Еше.

Новый преподаватель тут же поднялся над землёй и, вплотную подлетя к моему другу, спросил:

– Ты это скажешь духу хаоса, когда он решит занять твоё тело?

Меня передернуло. Это жуткое состояние. Ты как бы остаёшься в своём теле, но сторонним наблюдателем, потому что все остальное контролирует вселившийся дух.

– Это невозможно, сэр, духи хаоса находятся на запечатанной территории.

Вообще, это не совсем правда. Уже многие годы в королевства срединного мира то тут, то там проникал хаос. Архитекторы мироздания изобретали все новые системы защиты, но духи каждый раз находили способы их обойти.

– Расскажи эту сказочку маме, – рявкнул преподаватель и, махнув рукой, создал над полигоном проецирующую поверхность.

Сначала ничего не происходило, а затем мы услышали дикие крики. Стражи хаоса в обмундировании королевской армии спотыкались, падали, корчились на земле. Кто-то даже пытался душить себя или проткнуть ножом. Последнее, что я запомнила, красные налитые кровью глаза одного из стражей. Так смотрел тот, в ком больше не осталось ничего человеческого, им управлял дух.

Кто-то вскрикнул. Оказалось, что я.

Это привлекло к нам внимание преподавателя и, развеяв экран, он махнул в нашу сторону. Ускоренный магией, наш поход к центру поля занял не больше 5 секунд.

– элины… – задумчиво, разглядывая братьев, протянул мастер. – Что ж прекрасно, по 10 баллов каждому.

Он щёлкнул пальцами в пространстве, и весь класс разом упал на землю. В воздухе разнеслись ругательства. Я тут же подбежала к Еше и помогла подняться. Пока класс потирал ушибленные конечности, прозвучал голос мастера:

– Всегда, каждую секунду идёт борьба и вы либо побеждаете, оставаясь на чеку, либо подыхаете, став пленником собственного, не подчиняющегося вам, тела.

Меня передернуло.

– Есть, конечно, и другие вариант, верно? – он почему-то уставился на меня. – Имя!

Перестав обтряхивать с коленей Еше землю:

– Айлин, – я даже свой голос не узнала, писклявый и затравленный, – Айлин Вайд.

– Значит Айлин, – в доли секунды мастер оказался рядом со мной и наклонившись к волосам глубоко вдохнул. По шее побежали мурашки, – любопытно… так что Айлин Вайд, какие ещё есть варианты?

Я осмотрела одногруппников. До контроля над разумом всем нам было далеко, но элины действительно, выжили, благодаря реакции и боевым навыкам.

– Хорошая реакция и соответствующие навыки, – не задумываясь выпалила я.

– Да, для них Айлин, но как справилась ты?

– Я не справилась, – неуверенно ответила я.

– Нет, напротив, насколько мне известно, ты – единственная, помимо наших хорошо подготовленных друзей, осталась над поверхностью земли. Так как тебе это удалось?

Я непонимающе посмотрела на Даргье, он пожал плечами.

– Меня спас брат Даргье.

– Верно, – удовлетворенно кивнул он. – Обаяние, привлекательность, женственность – ресурс доступный не всем, но способный подчинить мужское сердце.

– Одна проблема, – усмехнулась Марьян, соблазнительно выпячев бедро. – Всё это Айлин не свойственно.

– Правда? – с какой-то невероятной скоростью мастер оказался уже рядом с ней. – Тогда почему тебя пришлось извлекать из-под груды камней, а она пришла сюда своими ногами?

Повисло молчание. Щёки Марьян покраснели. А затем мастер прокричал ей прям в лицо.

– Все! По полигону бегом, марш. Десять кругов.

Студенты, нехотя поднимаясь, начали забег.

– Вайд, куда?

Я непонимающе уставилась на него, мысленно взмолившись, что он не отправит меня к Авилону.

– С рассечением к целителям, – словно дурочке, пояснил мастер.

– Но у меня тоже рассечение, – хромая на бегу, возмутился Антрей.

– Десять кругов, я сказал. Не заслужил! – и ещё не убранный кусок скалы поднялся с земли и смачно ударил парня под зад.

***

От целителей я возвращалась вся измазанная землёй и кровью, прихрамывая на левую ногу. Конечно, в их силах было вылечить меня полностью, но обычно этого не делали, дабы мы подольше помнили о своей уязвимости и промахах.

Дойдя до своей комнаты, я стянула грязные ботинки у входа и толкнула дверь. Обычная комната студентки общежития: кровать, рабочий стол, пару стульев и шкаф.

Как только дверь захлопнулась, мой рот накрыла чья-то ладонь.

– Не бойся, не будешь кричать, и я не сделаю ничего плохого, – шепнул мужской голос.

Но я испугалась. Самое жуткое в сложившейся ситуации было то, что в комнаты общежития можно было попасть только с согласия хозяйки. Моё было только у Еше, опасаясь козней Димитрияла, я дорожила безопасностью и уединением больше прочих.

– Мы договорились?

Осторожно кивнула и, как только вторженец отпустил, отбежала к окну.

Схватив настольную лампу, обернулась и обречено выдохнула. Всё, теперь меня точно отчислят. Перед дверью, удовлетворенно улыбаясь, замер сострадатель. У него была белая, переливающаяся при свете магического огня блестками, кожа и копна серебристых, собранных в высокий хвост, волос.

– Собираешься отбиваться лампой? – сложив руки перед грудью и с любопытством поглядывая на меня, спросил он.

Кивнула и перехватила её по удобнее.

– Если потребуется.

– Вряд ли поможет… – из-за спины гостя внезапно показалась ещё одна рука, которой он почесал затылок.

Неожидав подобного, я резко отступила на шаг, больно врезавшись в подоконник и выронив лампу.

– Говорил же… – удовлетворенно кивнул сострадатель, упирая четвертую руку в бок, а пятой делая характерный жест в мою сторону.

– Сколько их там ещё? – поражено спросила я.

Гость молча продемонстрировал полный комплект – восемь рук.

Оо.. боги.. казахинец.. меня не отчислят, просто скоро здесь некого будет отчислять.

Я снова схватила лампу и, не раздумывая, бросила в него. Когда сострадатель увернулся, то получил пятью учебниками по истории мироздания подряд, подушкой и, напоследок, обязательно отведал бы удар стулом, если бы не успел ловко перехватить мои руки, завести за спину, покрепче обнять и, усадив себе на колени, на него приземлиться. Всё. Приехали. Сижу запыхавшаяся и растрепанная на коленях у казахинца посреди комнаты, заваленной учебниками по истории мироздания.

Судя по объёму твоего магического резерва, ты достигла бы куда больших успехов, воспользовавшись магией.

Недолго думая, укусила его за руку.

– Ах ты… – даже не выругался, выдержка впечатляет. Да и руку сразу убрал.

– Может отпустишь?

– Кидаться учебниками не станешь?

– Не стану.

Я предусмотрительно отошла в сторону, стыдливо одергивая платье.

– Классный мешок, – казахинец неодобрительно хмыкнул в сторону него.

– Техника безопасности от таких как ты.

Посмеялся, а затем серьезно сказал:

– Понял. Я, вообще, по делу. Трогать не буду.

– А что, у казахинцев такое бывает? Я думала, у вас перед любым делом потрогать нужно.

Он улыбнулся, ничуть не смутившись.

– Не парься, ты мне не интересна.

Вообще как-то обидно стало.

Сложила руки на груди в закрытой позе, сверлю его злым взглядом, мысленно проклинаю всех красавчиков на свете, потому что сострадателя явно можно было к ним отнести.

– Деки, – представился гость.

Я удивлённо вскинула брови.

– Не настоящее верно?

Говорить истинное имя для сострадателя равно подписать себе смертный приговор. Он улыбнулся.

– Тебе на удивление много известно о сострадателях для обычной студентки.

Не стала ему объяснять, что заслуга это в общем-то совсем не академии, а работы, на которую я вот-вот опоздаю, если эта беседа не закончится.

– Судя по тому, что ты здесь, я – не совсем обычная студентка.

В дверь постучали, я сделала шаг в её сторону, но Деки преградил путь. Вскинув пару правых рук, он просканировал пространство и, удовлетворенно кивнув, вынес вердикт:

– Студент, подготовка минимальная, резерв не развит, глупости не сделаешь?

Я закатила глаза к небу и отрицательно покачала головой. Выдать сострадателя означало вылететь из школы, меньше всего кто-то мог поверить, что в моей комнате он оказался случайно. За дверью стоял Еше грязный, мокрый и эффектно благоухающий потом.

– Заставил нас бегать, отжиматься, а затем проходить полосу препятствий, новый преподаватель – мастер Тензин, – обречённо сказал мой друг, а потом будто опомнившись, – Решил тебя проведать, ты как?

– Целители залатали, сейчас в душ, а потом в таверну.

Кивнул.

– Тогда не задерживаю, Тензин сказал, что полосу препятствий завтра в 6 утра будешь сдавать ему лично.

Я ещё раз окинула уставшего друга взглядом. Измажусь, облажаюсь, может быть что-то сломаю, зато точно не устрою очередной потоп или взрыв, подходит.

Когда дверь закрылась я обернулась и уткнулась казахинцу прямо в грудь.

– Тензин… – задумчиво протянул он, – интересно.

– Знакомы? – спросила на автомате.

– Немного, – уклончиво сказал он. – Я к тебе по делу. Нужно поговорить с твоим братом.

Я чуть не упала.

– Ничего, что он умер пять лет назад?

Деки весело посмотрел на меня.

– Тебе ведь известно, что для сострадателя это не является проблемой?

Одной из способностей сострадателей является призыв из хаоса духов.

– Мне то известно, но с чего ты решил, что я стану помогать?

Деки заговорщически прищурился и, разжав кулак на одной из рук, продемонстрировал маятник на конце которого висел внушительный кусок аметиста в форме треугольника.

– Значит шантаж.

– Почему же? – улыбнулся он, – можешь согласиться по доброй воле.

Маятник соскользнул с руки и пропал где-то между его ладонями.

– К тому же я хорошо заплачу.

– Когда об этом узнают, деньги тратить будет некому. Меня не то, что отчислят, да меня сразу казнят!

– Ты хочешь сказать «если об этом узнают», – сострадателя ситуация явно забавляла.

– Если… – повторила за ним.

– Ритуал сделаем в полнолуние, на подготовку есть четыре дня, вот то, что требуется от тебя. За работу получишь пятьсот серебряных, – одной рукой он протянул лист пергамента, а второй похлопал по плечу. – Не дрейфь Вайд, никто не узнает.

Если бы я тогда знала на что подпишусь.

***

В таверну я все-таки опоздала. Джампа сочувственно посмотрел на мою хромающую ногу и протянул фартук.

– Дал бы тебе выходной, да народа полный зал, – огорчённо сказал он.

Понимающе кивнула. Джампа был полудемоном. В низшие миры вход ему был заказан так же, как и в срединные. Единственное исключение – приграничье хаоса – где кого только не было, и наш король упорно закрывал на это глаза.

Натянув фартук, я выскочила в зал, Элиса – очаровательная гномиха – уже обслуживала посетителей.

– Привет, малышка, возьми третий, только подошли.

Кивнув ей, я отправилась туда.

– Добро пожаловаться в «голову дракона», что желаете?

Орки, а это были именно они, с любопытством посмотрели на меня.

– Как насчёт человечьего мяса?

– Не подаём, могу предложить кабана.

– Неси, – огорчённо вздохнул.

– И вина! – добавил второй.

Собственно, весь оставшийся вечер я и носила вино оркам и другим посетителям таверны. В районе трёх часов ночи, когда Джампа как обычно ушёл подремать, а я, усевшись на бочку пива, принялась дегустировать очередной кулинарный шедевр Шепы, в зале повисло подозрительное молчание.

Выглянув из-за бара, я не знала, как поднять с пола челюсть, потому что посреди таверны, окружённые ореолом серебряного свечения, замерло трое казахинцев.

Казахинцы. В прошлом гневные защитники дхармы. С раннего детства они учат мальчишек обращаться с оружием, и уже к двенадцати годам те могут потягаться на равных с взрослым человеческим мужчиной. Тем более мечей, благодаря своим восьми рукам, способны удержать в четыре раза больше.

Гости подошли к бару и как-то разом показались мне очень красивыми и притягательными. Потрясла головой, чтобы убрать наваждение. Нормальные. Один хвостатый (серебристый хвост висел до самой поясницы), другой – татуированный, третий – непонятный. Рука того, что был в татуировках, легла на барную стойку, обнажив красивый геометрический узор на запястье.

– Доброй ночи, чем могу служить?

Не сказать, что ночь с казахинцами могла быть доброй. Они славились весьма распутным образом жизни, неуемными аппетитами и абсолютным неумением понимать слово «нет».

– Ищем кое-кого, – ответил мне низкий голос. Он протянул татуированную руку вперёд и коснулся моего виска. Таверна тут же пропала, а перед внутренним взором возникли поочередно синие глаза, острый нос, высокие скулы, серебристые волосы, накаченный обнаженный торс и, наконец, улыбающийся Деки целиком и полностью.

Отпрянула от татуированной руки, отгоняя видение, и отрицательно покачала головой.

– Вы – первые казахинцы в «Голове дракона» за последние пару лет.

Даже не соврала.

– А как насчёт сострадателей?

В таверне снова повисло молчание, все уши в зале обратились к нам.

– Аналогично, – уверено заявила я. – И, если вопросов больше нет и вы ничего не заказываете, я продолжу обслуживать гостей.

Я встала и вышла в кухню, судорожно пытаясь унять усилившееся сердцебиение.

– Айлин, – от испуга вскрикнула, гномиха, уперев руки в бока, и с возмущением заявила, – там один рукастый чего-то хочет от тебя, в зал не ходу, а я пойду Джампу разбужу.

– Рукастый? – выглянул из-за печи Шепа. – Приставал что ли?

Отрицательно качаю головой и молча восемь рук изображаю.

– Ого… чего это они?

– Ищут одного беглеца.

Как только эффектные бёдра Элисы скрылись в конце лестницы, шагнула в зал. Тот казахинец, которого я назвала непонятным, сидел за баром, положив на него пару рук, а двумя другими удерживал какой-то амулет. Он вновь показался мне совершенно прекрасным и, вообще, самым потрясающим мужчиной на свете, а чтобы убрать наваждение, головой пришлось потрясти ещё сильнее, чем в первый раз. Но к бару я подошла уже как ни в чём не бывало.

– Воды, – сказал он, кладя пятой рукой монеты на стол, а шестой почесав подбородок. – Как ты это делаешь? – честно говоря хотела задать ему тот же вопрос, но он меня опередил.

– Делаю что? – уточнила я.

– Противостоишь принуждению.

Он на несколько секунд вновь показался мне самым красивым на свете. В животе начали распускаться цветы, порхать бабочки, но после хорошего отрезвляющего удара по лбу, всё прошло. Теперь понятно почему казахинцам женщины не отказывают.

– Больше так не делай, – зло сказала я. Он только развёл руками.

– Само собой получается, врождённый эффект.

Казахинец был молод и довольно хорош собой.

– Калсанг, – представился он.

– Айлин, – ответила, протягивая заказ и монеты. Уж что что, а воду в «Голове дракона» подавали бесплатно. – Так что сделал тот казахинец, которого вы ищите?

Калсанг выпил залпом пол кружки и, с громким стуком поставив её на столешницу, сказал:

– Сострадателем стал.

– Разве в таком случае это не задача для королевской стражи?

– Учитывая его происхождение, нет. Он – сын короля.

Тут я, конечно, прибалдела. Не особо разбираясь в политике, даже мне стало ясно, что узнай об этом наш король – жди скандала.

Итак, беглый принц казахинцев, который сострадатель по совместительству, хочет сделать запрещённый в нашем королевстве ритуал и вызвать дух моего погибшего брата, и сделать он планирует это вместе со мной. Я говорила, что всё это мне не нравится? Теперь меня это ещё и пугает.

Отвлекшись от своих мыслей, увидела, что Калсанг с интересом меня разглядывает.

– Чего?

– Красивая ты, – сказал он.

– Даже не думай! Со мной у тебя ничего не выйдет.

Он заговорщически улыбнулся, продемонстрировав пару рук с открытыми ладонями.

– Даже в мыслях не было.

– Всё хорошо, девочка? – спросил подошедший Джампа. На его щеке остался след от подушки, очевидно, он только проснулся.

Я кивнула и ушла к посетителям, думая о том, что делать дальше. Мне не хотелось к Димитриялу для этого нужно остаться в академии, но из-за того, что контроль магического резерва всё ещё слабо мне поддаётся, вылететь я могла в любой момент. Для подстраховки нужны деньги. Тех, что пообещал Деки, на первое время хватит. То, что в деле замешаны казахинцы, осложняет задачу, ведь они уже подошли слишком близко, раз вышли на академию. Нужно было быть на чеку.

Меня схватили за руку.

– Дорогуша, – это был орк, которого я обслуживала в начале вечера, – нам с тобой надо прогуляться.

– С чего вдруг?

– Хочется человеченки, коль не мяса, так девицу.

Понимающе улыбнулась мужику и звезданула подносом по лицу. Орк взревел.

– Извини, нервы на пределе, – пожала плечами.

Из стола выскочили двое других. Тот, что поздоровее и поуродливее, перекинул меня через плечо и, ударив по попе, сказал:

– Плохая девочка. Отговаривал его, теперь понимаю, неправ был, скучаешь без мужика.

Я возвела глаза к небу. То, что у орков не было мозгов, – довольно известный факт, но хоть доля логики в рассуждениях могла присутствовать?

Помощь пришла незамедлительно.

Обычно Джампа усмирял разбушевавшихся гостей, всё-таки полудемон. Но, к моему удивлению, по хребту орки получили от Калсанга. Казахинец с одного удара вынес одного и с любопытством уставился на того, что нёс меня.

– Занята та девица? – огорчённо спросил орк, а мне даже жаль его стало.

– Ещё как, – Калсанга ситуация явно забавляла, – свадьба через неделю, а ты её по попе и через плечо, не хорошо это, зелёный.

Возмутиться я не успела. Орк тут же водрузил меня на стол и бережно, насколько позволяли гигантские зеленые лапища, начал отряхивать.

– А ты тоже, нормальная, а? Хоть бы знаки на себя какие опознавательные повесила. – Причитал раздосадованный орк. – Нельзя же такой красивой быть, да за казахинца замуж выходить.

Я сложила руки перед грудью и злилась. Элиса и другие гости тихонько посмеивались. Джампа и Калсанг откровенно ржали. Закончив со мной, орк растормошил обоих друзей и, кинув на стол денег, значительно больше, чем требовалось, быстро вышел.

– Поинтереснее ничего придумать не мог? – зло спросила я, убирая стол после орчьей трапезы. – У этих мозгов хватит, начнут мне перед свадьбой ритуалы свои проводить, да бычьей кровью полы поливать.

– Пожалуйста, рад был помочь, – по-прежнему посмеиваясь, сказал казахинец.

– Это не помощь, это новые заботы на мою голову, – протиснулась на кухню с горой посуды, где Шепа встретил меня улыбкой и кулаком с большим пальцем, поднятым вверх, видимо Джампа или Элиса с ним уже поделились.

– У девушки, работающей по ночам в трактире, много забот? – услышала из зала.

Поругала себя за длинный язык. Вообще, нельзя было с ним разговаривать. Чем больше ему известно, тем проще будет ко мне подкопаться.

– В одном орк прав, знаков опознавательных тебе и правда не хватает, – задумчиво добавил он.

***

В ботинках хлюпала вода, промозглый ветер пробирал до костей, а два часа сна помогли темным кругам под глазами на моём лице расширить свои владения. Хотелось умереть или хотя бы кофе, но в шесть утра я стояла на полигоне перед зданием академии.

– Тяжёлая ночка, Вайд?

Я не ответила. Тензин был свеж и бодр. Его чёрные волосы, собранные в высокий хвост, красиво развевал ветер, в то время как мои, грязные и нечесаные с утра, казалось, пытался вырвать с корнем. Мастер был достаточно молод, что наверняка уже привлекло к нему толпу воздыхательниц, и довольно хорош собой.

– Десять кругов, бегом марш.

Побежала. Первый круг дался не сложно, я отвлеклась от собственной усталости и даже лужи, хлюпающие в ботинках, не напрягали, зато с третьего начала переходить на все более медленный темп, затем и вовсе пошла пешком, а к пятому просто свалилась в лужу из воды и грязи, которых за ночь на полигоне стало великое множество.

– Как ты собираешься управлять пространством, если не можешь управиться даже с собственным телом? – открыв глаза, я увидела носки чёрных лакированных сапог мастера. Он поднял меня за шкирку и поставил перед собой. – Почему не спишь ночью?

Я подняла на него удивлённый взгляд, обычно преподавателей мало интересует что-то помимо их предмета.

– Отвечать, – рявкнул Тензин.

– Работала в городе.

– Ночью? Вайд, ты меня удивляешь… – в его голосе послышались озорные нотки.

– В таверне, в таверне я работаю, – зло сказала я.

– Мне нравится твоя злость, – как-то странно сказал он, а затем развернулся и пошёл к выходу с полигона, – завтра в это же время, – донёсся до меня его уходящий голос, – да и захвати мне что-нибудь из своей таверны.

В комнату я вернулась почти без сил и рухнула на кровать, чтобы уже через секунду быть разбуженной Еше.

– Хватит спать, у нас проверочная по истории.

– Я не иду, – развернувшись на другой бок и ещё сильнее измазав кровать, сказала я.

– Тогда тебя отчислят.

– Тогда я иду.

Реакция у Еше при виде меня впечатляющая – испуг.

– Я поняла, начну с душа, – с трудом поднимаясь на ноги и ощущая гудение в ступнях, пошла к выходу.

Еле-еле победив сон в схватке под названием «общественный душ – идеальное место для полноценного отдыха», я вернулась в комнату. Еше уже собрал мой рюкзак и указал на идеально вычищенное и выглаженное платье-мешок.

– Вчера научился, – удовлетворенно сказал он.

– Класс! – обрадовалась я, – с такими парами как у Тензина от моей одежды скоро останутся одни лохмотья. Кто он, вообще, такой?

Оборачиваясь к двери, чтобы дать мне одеться, Еше ответил:

– Хранитель учений.

– Чего? – удивилась я.

Хранители учений относились к пятой ступени иерархии. Мастера пространства и времени – они выполняли только задачи государственной важности. Тренировка студентов академии в их обязанности явно не входила.

– Хранитель учений заставил меня бегать по полигону?