Читать книгу Талахая - Айд Мус - Страница 3

Тропа оказалась совсем не такой, какой я её себе представлял. Я бы даже сказал, что путь мы прокладывали сами, поскольку протоптанного маршрута нам найти не удалось. На мои подозрения о том, что мы заблудились, Талахая ответил: «Да ты не ссы, нормально всё!».

Я шёл следом за ним, словно за гидом, который с абсолютной точностью знал местность, хотя, как и я, он был там впервые. Во время одного из привалов, я попросил его рассказать о Марии. Он отвёл взгляд в сторону, а затем с уверенностью сказал: «Лишь два слова в полной мере могут описать её великолепие. Шедевр мироздания. Если мироздание это творческий процесс, то моя Мария, безусловно, является шедевром».

– Сильное заявление. – Бормотал я, доставая из рюкзака бутылку с водой.

– Однажды, мы стояли с ней в торговом центре, а она с искренним сочувствием смотрела на женщин, которые внизу красили ногти, и как она говорила «рисовали поддельные лица».

– А она не пользуется косметикой?

Талахая помотал головой и сказал: «Она искренняя и не рисует себе масок. Она безумно красивая».

– А что тебе в ней больше всего нравится? Что зацепило?

– Интеллект, разумеется. Ты пойми, внешность она временна, это всего лишь физиологическая потребность. Красивая внешность женщины перестаёт быть таковой, когда ты с ней уже совокупился, утолив желание.

– А тебе полюбился её «внутренний мир»?

Талахая усмехнулся и ответил: «Это примитивная терминология. То, чем я восхищаюсь, бесконечно прекрасно. Потому что развитие разума, беспредельно. И моя Мария знает об этом. Порой она награждала меня чистым, проницательным взглядом, а затем нежно целовала в щёку».

Я слегка иронизировал, изображая плач и надев рюкзак, сказал: «О, это так мило»

Талахая рассмеялся и в ответ заявил: «Ты хоть и умён, но ты глупец, не ведавший возлюбленных объятий. Я был блуждающим судном в бушующем океане, я претерпел грозы и штормы, а моя Мария стала для меня безмятежной бухтой с лазурным берегом, где я обрёл покой».

– А я ещё поплаваю – ответил я и двинулся дальше.

Путь становился сложнее под тяжестью моего рюкзака. Большую часть времени мы поднимались по каменистому серпантину, мне даже начало казаться, будто мы кружим и возвращаемся обратно. Всю дорогу мы молчали. Наше путешествие было живописным, но самое главное – оно было безлюдным. Талахая мне нравился тем, что никогда не надоедал, каким-то загадочным образом он был рядом, но идиллия моего одиночества оставалась нетронутой. Я никогда не был социопатом, просто иногда мне хотелось уединиться (большую часть времени, например).

Эта «тропа» и впрямь оказалась не туристической, за целый день мы не встретили ни одного человека. Ближе к вечеру меня это даже слегка смутило. Преодолев долину, мы вышли к озеру, где решили разбить лагерь. Пока я возился с палаткой, Талахая разводил огонь.

Я поначалу не решался набрать воды, сомневаясь в её качестве, но Талахая меня одёрнул и показал на оленя, стоявшего на другом берегу. Тот, оглянувшись по сторонам, опустил голову к воде и начал пить, а Талахая сказал: «Если он пьёт, значит и мы можем». Затем он черпнул ладонью, глотнул и добавил: «Нормально, набирай». Пока вода грелась на костре, я сидел у берега и разглядывал маленьких рыбок плавающих на мелководье. Сидя рядом со мной Талахая возмутился тем, что поблизости не плавает рыба побольше, чтобы поймать её и съесть, а затем выдал очередное умозаключение: «Не нужно нырять под воду, чтобы увидеть что-то новое, достаточно взглянуть на поверхность и присмотреться к своему отражению».

Я поужинал консервированным рисом с говяжьим гуляшом и отправился спать. В тот день я настолько устал, что уже поздним вечером у меня не было сил, даже для того, чтобы смотреть на звёзды, хотя небо в тех местах было необычайно чистым и красивым. Вещи я оставил снаружи, чтобы в палатке смогли поместиться я и Талахая. Было довольно тесно, но мы смогли поместиться. Перед сном он сказал: «Надеюсь, эта гора станет для нас горбатой». Я хоть и усмехнулся, но после его слов положил между нами пакет с полотенцем.

Раньше мне казалось, что ночи под открытым небом наполнены какими-то приключениями и свободой. Но в тот вечер, мой достаточно высокий уровень тревожности фокусировался на звуках за стенами палатки, на которые я тогда надеялся, словно на прочные стены неприступного замка. Я прислушивался к каждому шороху, ожидая, что к палатке подкрадётся дикий зверь и утащит меня в лес. Урчание и завывание невиданных зверей доносились из леса. Мне начало казаться, будто в то время когда я намеревался поспать, всё вокруг пробудилось ото сна. Звуки природы перестали меня волновать, когда прямо под моим ухом раздался громкий храп Талахая. Он засопел с такой силой, что казалось, распугал всех диких зверей в округе. Динозавры и мамонты разбежались в ужасе, а вот комары и прочие насекомые продолжали меня беспокоить.

Утром было ужасно холодно. Я продрог настолько, что был готов обмотать вокруг себя палатку. Пока я «стучал зубами», Талахая разводил костёр. Вещами из моего рюкзака он уже распоряжался как своими (поскольку я ему позволял это). Он вскипятил воду, в которой я с удовольствием растворил содержимое пакетика кофе «три в одном». Я медленно отхлёбывал, ожидая пока залитая кипятком овсянка приготовится. Обыденные вещи, которые встречаются в повседневной жизни, порой казались необычайным чудом, когда я сталкивался с ними вне цивилизации. Одной из таких вещей было то самое кофе, вкусней которого я прежде не пил, хотя делал это сотни раз. Талахая тоже наслаждался этим дешёвым, но в тот момент бесценным напитком, но мысли его были о другом.

– Ты часто думаешь о смерти? – Спросил он, глядя на озеро.

Я призадумался и ответил: «Бывает, что да, и по законам бусидо, утро, самое подходящее время для этих мыслей».

Талахая улыбнулся, и, повернувшись ко мне, спросил: «Ты что, исповедуешь бусидо?»

– Я исповедую свободу, или интеллектуальный аппетит, ну, или что-то в этом роде.

– Почему мы вообще с тобой встретились?

– Только не заводи шарманку о судьбе и прочей ерунде.

– Я и не собирался. – Продолжил он, отхлебнув кофе – Просто, вспомнил вот случай, как однажды я проходил мимо книжного магазина и вдруг внезапно начался дождь. Я зашёл внутрь, чтобы не промокнуть…

– Дай-ка угадаю, – перебил я его – внутри была твоя Мария?

– Да. – Покачал он головой – К счастью, там была она. Она была настолько прекрасной, что поначалу, я просто молча на неё смотрел. Она работала там продавцом-консультантом, и когда она ко мне подошла, я спросил у неё первое, что пришло мне в голову, я спросил у неё: есть ли у них книга о том, как бросить курить. Она уверенно вручила мне книгу, которая называлась как-то типа «Самый лёгкий в мире способ бросить курить», я точного названия не запомнил. Денег у меня не хватило, и она, доверившись мне, сказала, что я могу занести их позже. Вечером я занёс ей деньги, которые, кстати, взял взаймы, а потом проводил её до дома. Если бы не дождь, я бы просто прошёл мимо этого магазина. И с тех пор я его обожаю.

– Неплохая случайность. – Добавил я.

– Пожалуй, самая лучшая в моей жизни. Я бы даже назвал это удачей.

– Книгу то прочитал?

– Да, я, кстати, лишь благодаря этой книге бросил курить. С неё-то и началось моё путешествие в мир литературы.

Мы с Талахая разделили порцию овсянки, и после завтрака начали собираться. Ближе к полудню потеплело, мои кости уже не стучали от холода, а тёплые вещи я сложил в рюкзак. Маршрут, пройденный нами, оказался действительно удивительным, долины и луга были такими умиротворёнными. Скалы, деревья и поля будто замерли в извечном ожидании, птицы и животные скитались среди них, обхаживая свои владения.

Горная тропа привела нас к просторной долине. Мы поднялись на широкий выступ, откуда открывался живописный вид. Тогда нам не удалось насладиться тем чудным пейзажем. Когда мы подошли к краю, мы встретились взглядом с бурым медведем, вынюхивавшим что-то внизу. Хоть нас и разделал двухметровый обрыв, Талахая прошептал: «Похоже, пора сматываться». Я попытался его успокоить, прошептав в ответ: «Давай не будем делать резких движений, чтобы не привлекать его внимания». Но он меня так и не услышал, поскольку, когда я обернулся, то увидел лишь его спину, убегавшую в метрах пяти ста. Я оказался в замешательстве. Когда медведь зарычал, глядя на меня, я без сомнений бросился убегать. И я не просто убегал, я рванул оттуда к хуям собачьим. Я оставил рюкзак и бежал без оглядки. Прежде мои ноги не развивали настолько огромной скорости, мне казалось, будто я обогнал ветер. Как говорил один мой знакомый: «Моё очко настолько сузилось от страха, что булки засосало в прямую кишку». Убегая от медведя, мне довелось испытать нечто подобное. В детстве мне приходилось убегать от всяких «стражей порядка», когда мы с товарищами «брали взаймы» медные провода или бросали снежки в трамвай, но медведь превзошёл все ужасы, от которых мне приходилось скрываться.

Совсем скоро я был истощён, мне пришлось забежать в лес, чтобы попытаться спрятаться. Я взобрался на верхушку дерева, вовсе не подумав о том, что медведь может последовать за мной. Немного отдышавшись, когда удары сердца уже не заглушали мои уши, неподалёку я услышал резкий звук, что-то вроде: «Чи чи». Это был Талахая. Как оказалось, он держался за верхушку одного из деревьев неподалёку от меня. Он не выглядел напуганным, наоборот, его веселила эта ситуация.

К счастью приступ астмы меня тогда не настиг. Но случилось кое-что другое. Обняв ствол на верхушке дерева, я вдруг почувствовал, как в моём животе отступил трехдневный запор. Увидев мою скорчившуюся гримасу, Талахая спросил: «Что с тобой? Ты что, обосрался?». Я тяжело вздохнул и сказал, что ещё нет, но похоже, что сейчас это случится. Тот покраснел от смеха, но сдерживался, чтобы не привлекать хищника.

– Ну что, мой юный друг – подкалывал он – тяжело тебе да? Ты не держи в себе, отпусти, и станет легче.

Давление возрастало. Со мной такое уже случалось. После стрессовых ситуаций (связанных с риском для жизни) мне иногда неистово хотелось «выпустить крота на волю». Но тогда, крот оказался слишком крупным и настойчивым. В общем, глядя на мои страдания, Талахая предложил мне облегчиться. Идея была вполне разумной, но спускаться было рискованно, поэтому я решил справить нужду прямо с верхушки дерева. Уподобившись бомбардировщику времён второй мировой войны, я открыл бомболюк и принялся сбрасывать «бомбы» на шуршавшую снизу траву. Пожалуй, тогда я понял, что значит по-настоящему неудобная поза. Пока снаряды продолжали свистеть над поляной, я вдруг задумался и вслух задался вопросом: «А что если запах моих фекалий привлечёт медведя?». Талахая помотал головой и сказал: «Поверь мне, даже на верхушки дерева, вонь твоего дерьма не кажется привлекательной. Если медведь его нюхнёт, он, либо получит психологическую травму, либо умрёт. Оглянись, эта местность уже непригодна для обитания. Ты всех зверей погубишь». Легче от его слов мне не стало, но жизнь казалась проще когда «семейство кротов» покидало мой живот.

Спустя пару часов мы осторожно спустились вниз. Я едва не вляпался в собственные экскременты и, услышав неподалёку шорох, замер. Не знаю, что это было, но звуки леса преследовали нас, держа в напряжении, Талахая даже взвизгнул, когда перед его ногами пронеслась белка. Тогда мы не знали, куда нам идти, поскольку убегая от медведя, мы были озадачены спасением собственных жизней и не смогли запомнить дороги. К счастью, нам повстречалась прекрасная особа. Девушка словно искала нас и ждала, пока мы выйдем из леса. Издалека она махнула нам рукой и позвала к себе. Я поднес указательный палец к губам, пытаясь предупредить её, чтобы она не шумела.

– А вы, однако, быстро бегаете. – Сказала она, когда я к ней подошёл. – Я видела, как вы убегали.

– Мы не просто убегали, – ответил я – мы спасались от медведя. Мы не хотели оказаться разорванными на куски.

– Ой, да ладно, нашли кого бояться. Это наш медведь. Я его выгуливала тут неподалёку.

– А чего он без поводка разгуливает? – возмутился Талахая.

– Он существо свободное, не обремененное всякими уздами. Ладно, пойдём, у нас тут лагерь неподалёку.

Юная особа повела нас за собой. Как оказалось, на просторной поляне был разбит не просто лагерь, а пристанище загадочного (таким он мне тогда показался), бродячего цирка. А вернее нескольких его «сотрудников». Там был двух с половиной метровый великан, гибкие акробаты и лилипут, которого все называли «Большой босс». Он встретил меня первым.

– Здарова бродяга – сказал он, протянув мне руку. Тогда он показался мне довольно дружелюбным. – Что ты забыл в этих краях? Туристы сюда не ходят.

– Гуляю. – Ответил я – А вы что?

– А! – Махнул он рукой – У нас корпоратив. Присоединяйся, если хочешь. Только к медведю нашему не подходи, он боится незнакомцев.

Сидя вечером у костра я выслушал занимательную историю о том, как артисты того цирка решили выбраться на природу. Вернее Большой босс решил, он с гордостью рассказывал о том, как предложил своим «дружкам» выехать на природу и те без раздумий согласились. Но не все, другие предпочли остаться на берегу моря.

Позже выяснилось, что большой босс волшебник, он непросто иллюзионист, а самый настоящий маг. На ехидный вопрос: «Хочешь, фокус покажу?», я согласился с некоторым скепсисом. До того момента я в магию не верил (и по сей день не верю), но то, что он мне продемонстрировал, показалось мне настоящим чародейством. Он встал рядом с прекрасной девушкой, которая встретила нас в лесу и воскликнул: «Вот, перед нами юная и великолепная особа, дамы и господа, сейчас вы станете свидетелями волшебства, до сих пор невиданного вами». Он обошёл её, и сзади залез под юбку. Немного там порыскав, изображая звуки каких-то ритуалов, он вылез и вновь завопил: «Встречайте! Волшебство!». Он задрал юбку, и предо мной предстало нечто, напоминающее хобот слона, своими размерами, разумеется. У этой прекрасной, пышногрудой особы, между ног бултыхались мужские гениталии (едва ли не до колен). Я раскрыл рот от удивления, но большой босс мне с усмешкой сказал: «Вы рот прикройте. А то мало ли, сколько волшебства вам в него залетит».

Оказалось, что они не простые цирковые артисты, «Не для всей семьи» так сказать. Они выступали для людей с пикантными предпочтениями. Не каждый мог себе позволить приобрести билет на их представление. В своём репертуаре они имели такие зарисовки как «копьё Клеопатры», когда большой босс, пытался изнасиловать прекрасную даму, а в итоге, убегал от её эрегированного «хозяйства». Или «плачь младенца», когда с особой жестокостью депилировали волосы на теле великана, а их на нём было довольно много, и росли они довольно быстро. Их брошюра была богата не совсем стандартными цирковыми представлениями, но вот, что такое «медвежий фистинг» я даже спрашивать не стал.

Среди них был сутулый, низкорослый мужчина, которого Талахая назвал «Человек крот» (не вслух, разумеется). Его чёрные, густые брови, сведённые у носа и прищурый взгляд, видневшийся за круглыми очками, выдавали в нём некое хитроумие. Его особенностью была способность быстро считать. Назвав ему два четырехзначных числа, можно было наблюдать, как он, сомкнув кончики пальцев, выдавал ответ, порой добавляя: «Таки выгодная сделка».

Девушка с членом была безумно красивой, мне было трудно поверить, что у неё между ног болтается, чуть ли не половина моей ноги. Как-то я застал её одну стоящую неподалёку от костра и спросил: «Слушай, а у тебя там за твоей штукой не спрятана, какая-нибудь, женская приблуда?». Она наградила меня милой улыбкой и помотала головой. Я был расстроен, и чтобы меня утешить, она прижала мою голову к своей бархатной и мягкой груди.

Несмотря на экстравагантность, они оказались приятными ребятами. За исключением большого босса. Тот был до жути вредным. Когда я обнаружил свой рюкзак рядом с его палаткой, он его мне так просто не отдал.

– Сражайся! – Воскликнул он, сбросив с себя одежду, под которой был надет борцовский комбинезон.

– Это же мои вещи. – Возмутился я – Почему я должен за них сражаться?

– Докажи, что имеешь право ими владеть. Я тащил этот огромный рюкзак несколько километров и просто так его не отдам.

Выбора у меня не было, тогда я встал в боевую стойку и произнёс: «Давай липрикон, сейчас я отниму твой горшочек с золотом». Тот просто озверел и с диким воплем бросился на меня. Он обхватил мою ляжку и вцепился в неё зубами. Я пытался сбросить его с ноги, словно озлобленную дворовую собаку. В итоге, схватку с лилипутом я проиграл. Он к этому отнёсся нормально, вовсе на меня не обидевшись, но вот я не смог смириться с тем, что он не отдавал мои вещи. В принципе, тогда я проиграл в драке сорокалетнему мужику, но Талахая говорил, что я просто оправдываюсь.

Ночью я едва смог заснуть. Под утро меня разбудил Талахая. Пока все спали, мы подкрались к палатке большого босса и вернули мой рюкзак. Оставаться там не было смысла, поэтому мы решили сбежать. Уйти незамеченными у нас не получилось, стоило нам обернуться, как нас настиг суровый взгляд большого босса. Я не стал дожидаться, пока он бросится на меня и вновь укусит за ляжку, и побежал.

– Стой сука! – Кричал он мне вслед. – Я сейчас медведя пущу в погоню!

Его слова предали скорости моим ногам и вскоре его возгласы остались позади. Талахая едва мог бежать, ему было настолько смешно, что он был готов остановиться, чтобы как следует насладиться моментом. Жизнь дороже, а опасность вновь сойтись с медведем тогда была реальной. Скрывшись от преследования, мы зашли в лесную чащу. Спустя пару часов мы брели вдоль реки, думая, что опасность миновала. Талахая остановился, чтобы умыться. Его лицо резко поменялось, когда он увидел бегущего вдоль реки медведя, верхом на котором сидел лилипут. Талахая не раздумывая шагнул в воду и отправился на другой берег, выбора у меня не было, и я двинул следом за ним.

Мы уже миновали пол реки, когда большой босс доскакал до берега. Рюкзак я нёс над собой.

– Ах ты сраный ублюдок! – Визжал он, сидя верхом на медведе – Ну погоди, я до тебя доберусь, скоро твоя задница узнает, что такое копье Клеопатры.

– А что же ты остановился? – Дразнил его Талахая – Почему не догоняешь?

Похоже, что большой босс и его медведь не умели плавать, иначе бы они нас догнали. Напоследок он сказал: «Живи пока», а затем высокомерно ушёл. Оказавшись на другом берегу, Талахая сразу же снял с себя всю одежду и начал её выжимать, я последовал его примеру и тоже обнажился. Талахая посмотрел мне между ног и сказал: «Походу ты превращаешься в лилипута». Я опустил голову и возразил: «Да это просто вода холодная, ты вон тоже, как будто карликом укушен». Вода действительно была безумно холодной. Талахая перекинул через плечо мокрую одежду, и абсолютно голым побрёл вдоль берега.

– А что? – говорил он, разведя руками – Здесь всё равно никого нет.

Я тоже не стал одеваться и, накинув одежду на рюкзак, побрёл следом за ним. Я решил сохранить ощущение свободы, озарившее меня после бегства от большого босса. Тогда, события казались вполне приемлемыми и даже нормальными, осознание того, что это не совсем так, пришло позже.

Пока мы скитались вдоль берега, мне начало казаться, словно мы стали жертвами аварии, сорвавшей с нас одежду. Спустя час, уподобившись аборигену, я совсем про неё забыл и был готов выбросить. Стоя на камне, я расправил руки и всем телом ощутил прохладный приятный поток ветра, я будто отдался в его объятия. Журчание реки, текущей среди камней, прервалось голосами. Я открыл глаза и увидел спускающуюся по течению лодку, а на ней около семи пассажиров среди которых были и взрослые и дети. Все они пристально на меня смотрели, некоторые смущённо уводили взгляд в сторону. Увидев объектив камеры, я дружелюбно улыбнулся и махнул рукой, когда один мальчик показал на меня пальцем, до меня вдруг дошло, что из одежды на мне только рюкзак. Это меня не смутило, и я продолжил им махать.

– Ну как водичка? – спросил мужчина в лодке.

– А ты нырни и узнаешь – сказал Талахая.

Они проводили нас презрительным взглядом и продолжили спуск по течению, а мы двинули дальше. Спустя ещё примерно час мы пришли к завершению «тропы», там мы надели уже высохшую одежду и направились в город, видневшийся в низовьях горы.