Читать книгу Экономика Казахстана. Мифы и реальность. Новая экономическая политика Информационное пространство. Национальная идея - Айдархан Кусаинов - Страница 6

Номинальный курс обмена валют

Курс одной валюты к другой определяется общим состоянием экономики, а вернее, соотношением цен на товары и услуги в этих экономиках, которыми можно торговать, то есть перевозить – покупать в одном месте, а продавать в другом. Фактически валюты разных стран торгуются между собой через товар.

В долгосрочной перспективе устанавливается равновесный курс, когда внутренние цены сравниваются с внешними. Допустим, цена на некий товар в Казахстане равна 150 тенге, в мире эта цена 1 доллар, а обменный курс составляет 100 тенге за доллар. В таком случае возникает возможность заработать, купив доллары и завозя товар в Казахстан, ведь при такой схеме его себестоимость будет всего 100 тенге. Люди начинают продавать тенге, покупать валюту, ее вывозить, привозить товар и продавать на рынке за тенге. Цикл повторяется: покупка валюты – продажа товара за тенге – покупка валюты. Желающих заработать на такой операции становится все больше, все хотят купить валюту, и она начинает дорожать. Доллар дорожает до 150 тенге, потому что в таком случае цены сравняются и покупка товара из-за границы потеряет смысл.

Если начальный курс будет 200 тенге за доллар, то процесс пойдет в обратную сторону. Казахстанские товары станут экспортироваться, валюта – возвращаться, продаваться за тенге. Долларов станет много, и он подешевеет до тех же 150 тенге.

Таким образом, номинальный курс валюты определяется балансом спроса и предложения на валюту. В свою очередь, спрос и предложение определяются импортом, экспортом и инвестициями. Экспортеры получают доходы в валюте и должны ее продавать, чтобы выплачивать заработную плату, налоги, рассчитываться с местными подрядчиками. Импортеры, напротив, получают доходы в тенге и должны покупать валюту, чтобы рассчитываться со своими поставщиками.

Отдельно рассмотрим важный вопрос инвестиций. Инвесторы, вкладывая деньги в страну, продают валюту и покупают тенге, потому что расчеты на внутреннем рынке производятся в тенге. Таким образом, иностранные инвестиции с точки зрения поведения и с учетом целей на валютном рынке играют роль тех же самых экспортеров. В свою очередь, инвестиции за границу, то есть экспорт капитала, играют роль импортеров, потому что продают тенге и покупают валюту для вывоза из страны.

Важно понимать, что номинальный курс одной валюты к другой определяется не Национальным банком, не биржевыми спекулянтами, не вселенскими заговорщиками, а балансом экспорта, импорта и инвестиций. Так что и политика фиксированного курса, и политика валютного коридора, и даже политика свободно плавающего обменного курса – все выстраивается вокруг фундаментального равновесия, которое не определяется Национальным банком. Все эти политики только о том, в каких масштабах и по каким правилам курс может колебаться, но не о назначении его.

Конечно, Национальный банк может существенно влиять на курс в краткосрочном периоде, но это влияние ограничено определенным коридором вокруг фундаментального равновесного значения. Чем дальше курс от фундаментального равновесия, тем дороже обходится его удержание. При относительно небольшом отклонении оно может продолжаться очень долго, постепенно ухудшая или улучшая состояние экономики. Значительное же отклонение, особенно в сторону усиления валюты, держаться долго не может.

Влияние Национального банка в сторону ослабления валюты практически не ограничено, оно определяется только внутренними интересами экономики, в то время как возможностей поддерживать сильную валюту мало. Формально станок для печатания собственной валюты находится под контролем Национального банка, то есть он может напечатать деньги в любой момент и в любом объеме, а количество иностранной валюты ему не подконтрольно – валюта приобретается у экспортеров, приходит с внешнего рынка, зарабатывается или привлекается. Национальный банк может установить курс 1000 тенге за доллар и спокойно покупать все доллары, которые ему принесут, допечатывая необходимое количество тенге. Но если он установит курс 1 тенге за доллар, то такой курс продержится ровно столько времени, на сколько хватит запасов валюты.

Политика искусственно слабой валюты со всеми ее плюсами и минусами может продолжаться сколь угодно долго и определяется собственным правительством и Национальным банком. Политика искусственно сильного тенге в долгосрочном периоде невозможна.

Поэтому в СМИ полно новостей о девальвациях, ведь резкая девальвация является вынужденной мерой. Новостей же о ревальвациях, усилениях валют мало, потому что такое движение, как правило, является результатом осмысленных действий, во всяком случае, оно полностью подконтрольно монетарным властям страны.

В заключение этого раздела еще раз подчеркну, что номинальный курс не имеет никакого отношения к уровню и качеству жизни, он определяется только оптовыми ценами торгуемых товаров. Сравнение показателей развития экономики и вообще каких-то значимых показателей по номинальному курсу не имеет смысла. Смысл имеет курс по паритету покупательной способности.

Курс по паритету покупательной способности

Уровень жизни, уровень трат, качество жизни, удовлетворенность в большей своей части определяются так называемыми неторгуемыми товарами и услугами, то есть теми, которые невозможно перепродать за границей. Это такие вещи, как недвижимость, ставки аренды, развлечения, рестораны, коммунальные услуги, налоговая нагрузка, услуги общественного транспорта, врачей и учителей и т. д.

Уровень и качество жизни определяются в гораздо большей степени именно этими показателями, а не торгуемыми услугами – значительная часть расходов людей приходится именно на эти товары и услуги.

Эти товары и услуги невозможно перепродать, они формируются локально, в пределах страны, в пределах квартала, даже в пределах части одного помещения, например, в театре или на массовых представлениях, где цены на разные места могут отличаться в разы. Эти цены определяются спросом, который зависит от уровня дохода покупателей. Чем меньше доходы, тем меньше приемлемый потолок цен, по которым товары и услуги могут покупаться, но, соответственно, ниже цены товаров и услуг для такого сегмента.

Разница в покупательной способности часто формирует долгосрочную разницу в ценах даже в пределах одного города. Бюджет выходного дня в 50 тысяч тенге – это совсем мало для тех, кто едет на Чимбулак и обедает в пятизвездочном ресторане. Но эти же 50 тысяч тенге – несметное состояние для тех, кто катается на общественном катке и обедает в кафе. Таким же образом сто долларов в Индии на Гоа или в Лондоне – это совсем разные суммы, и разница определяется целым набором характеристик.

Кроме того, что в формировании номинального курса не участвуют неторгуемые услуги, есть еще один параметр, который отдаляет номинальный курс от понимания реальности. Внутренняя политика – в экономике, налоговой системе и социальной сфере – значительно изменяет конечные розничные цены. Если страна дотирует определенные товары, то внутренняя цена на них может быть низкой, но при попытке их вывезти цена резко вырастает. И наоборот: оптовая импортная цена может существенно подняться в розничной продаже, потому что внутри страны товар облагается высокими пошлинами, акцизами и налогами.

Даже импортные цены могут отличаться для разных стран. Крупные производители потребительских товаров формируют отдельные маркетинговые политики для различных регионов в зависимости от уровня доходов. Цена на один и тот же товар для рынков с высокими доходами выше, а для рынков с низкими доходами ниже.

Для более полного учета всех факторов в экономике используют понятие паритета покупательной способности. Курс валюты по паритету покупательной способности определяется не через баланс экспорта, импорта и инвестиций, где участвуют только торгуемые товары по оптовой цене, а через стоимость потребительской корзины. Собирается определенная стандартная корзина товаров и услуг, используемых среднестатистическим человеком, и оценивается ее стоимость в разных странах в местных валютах. В эту корзину входят неторгуемые услуги типа коммунальных, аренда жилья, проезд в общественном транспорте или такси, розничная стоимость бензина и продуктов питания. Курс по паритету покупательной способности определяется делением стоимости такой корзины в одной стране в соответствующей валюте на стоимость этой же корзины в другой стране в валюте этой страны.

Вот одно из определений этой величины:

«Паритет покупательной способности (англ. purchasing power parity) – соотношение двух или нескольких денежных единиц, валют разных стран, устанавливаемое по их покупательной способности применительно к определенному набору товаров и услуг».

Если такая корзина в США стоит 100 долларов, а в Казахстане – 7000 тенге, то курс по паритету покупательной способности равен 70 тенге за доллар, номинальный курс при этом может быть и 250, и 400 тенге за доллар. С точки зрения обеспечения сходных условий для проживания, с точки зрения покупательной способности, то есть с реально практической точки зрения один доллар стоит 70 тенге – этот курс наполнен реальным экономическим смыслом для сопоставления. Поэтому экономические показатели разных стран: ВВП, доходы на душу населения, заработные платы и т. д. – сравнивают не по номинальным курсам, а по паритету покупательной способности, потому что сравнение уровней жизни и развития экономики по номинальным курсам бессмысленны.

Ниже приведен график номинального курса тенге и курса по паритету покупательной способности.

Очень показателен период укрепления тенге с 2002-го по 2008 год. Номинальный курс тенге укреплялся – казахстанцы «богатели в долларах», доллар подешевел со 155 до 120 тенге – сплошная эйфория и экономическое чудо.

Но в покупательной способности доллар почти в три раза потерял, курс доллара по покупательной способности упал с 20 тенге за доллар до 60. Понимание этого факта очень важно. Стабильность курса тенге к доллару в 2009—2013 годах, которая считалась счастьем и признаком стабильности экономики, привела к его ослаблению в реальном выражении на 50%. Укрепление его в 2003—2008 годах на 30% привело к девальвации в реальном выражении в три раза. Номинальные девальвации 2009-го и 2014 годов приостановили реальную девальвацию тенге.

По номинальному курсу заработная плата в 155 тысяч тенге, равная в 2002 году тысяче долларов, превратилась в 1300 долларов в 2008 году. Это прекрасная цифра для отчетов и внутренней радости. Но по покупательной способности эти 155 тысяч тенге из 6,2 тысячи долларов превратились в 2,3 тысячи долларов. Еще раз для понимания перескажу, что в 2002 году 155 тысяч тенге позволяли человеку жить и потреблять всяких товаров столько же, сколько и средний американец с доходом в 6,2 тысячи долларов. В 2008 году эти 155 тысяч тенге по реальной покупательной способности соответствовали американскому уровню жизни с доходом в 2300 долларов – то есть человек не разбогател на 30%, а обеднел более чем в два раза по покупательной способности. Так произошло, потому что выросли ставки аренды, стоимость услуг, такси и парикмахерских, цены в ресторанах и кинотеатрах, уровень взяток на улицах и т. д.

Во-первых, когда человек измеряет свои доходы в номинальных долларах, он игнорирует инфляцию, которая есть в Казахстане и явно выше, чем в США. Более высокая инфляция является нормальным явлением в развивающихся странах – цены изначально существенно ниже, чем в развитых, да и доходы растут быстрее, на то они и развивающиеся страны. Всем понятно, что неизменная заработная плата в 155 тысяч тенге в 2003-м и в 2008 годах – это существенное падение уровня жизни. За 2003 – 2008 годы накопленная инфляция составила свыше 62%, так что рост номинальной заработной платы в долларах на 30% – сомнительный утешительный приз, в реальном выражении она упала больше чем в два раза. С такой позиции бессмысленность оценки благосостояния по номинальному курсу очевидна.

Во-вторых, неправильное понимание связи между номинальным обменным курсом и благосостоянием людей порождает серьезную деформацию потребительского поведения. Это в значительной своей части психологический момент, но он оказывает огромное влияние на потребительское поведение, принимаемые решения, что выливается в мощные макроэкономические эффекты. Я неоднократно буду обращаться к этому моменту, потому что фактор информационного влияния, психологии сильно недооценивается, но вернемся к теме.

Когда человек переоценивает рост своего благосостояния, он начинает менее тщательно контролировать расходы, позволяет себе покупать дороже и больше. Здесь приведу яркий пример с ценами на такси в Астане.

Во время одной из командировок после ужина мы поехали домой к другу и остановили такси. Предложенная цена была гораздо выше, чем аналогичная цена в Алматы, но было холодно, мы в командировке, стоимость такси включена в командировочные расходы. Мы решили ехать, но друг остановил.

Логика была проста: «Когда мы только переехали в Астану, я доезжал до дома за 200 тенге, и не было проблем с такси. Сейчас я с трудом нахожу машину за 500 тенге, потому что теперь этого мало для поездки. Виноваты во всем вы, командировочные ребята, которые не считают денег, тратят их много, а потом уезжают домой, оставляя местных горожан жить с завышенными ценами».

Примерно так же работает ориентация на номинальный курс. Инфляция, покупательная способность являются факторами невидимыми, неизмеримыми, они ощущаются в роптании, подтачивают медленно, но неумолимо. Курс доллара к тенге оцифрован и вывешен на каждом углу в обменных пунктах. Когда в СМИ, в бытовой беседе обсуждаются доходы, покупательная способность населения в номинальных долларах, то рост доходов существенно переоценивается, бизнесмены начинают необоснованно повышать цены на свои услуги, свою прибыль. С другой стороны, население начинает требовать роста заработной платы в номинальных долларах, менее придирчиво относится к своим тратам, принимая необоснованное повышение цен.

В вышеприведенном примере с такси водитель завышает цену, справедливо считая, что командировочному человеку легче расстаться с деньгами, ведь ему специально выдают дополнительные деньги на жизнь в другом городе. Клиент принимает завышенные цены, ведь его доходы на период путешествия выше, чем его обычные личные траты. В итоге вырастает стоимость услуг такси для всего города – появляется искусственная, неэкономическая по своей природе инфляция, обусловленная исключительно деформированным поведением, которое сформировано неверным восприятием.

Мышление в номинальных долларах, битва за долларовые доходы ведут к тому, что население себя обкрадывает в реальном выражении.

Ниже приведена динамика роста заработных плат по паритету покупательной способности и по номинальному курсу.

Здесь видно, что в 2000 – 2003 годах при небольшом росте номинальных долларовых заработных плат заработные платы в долларах по паритету покупательной способности растут довольно быстро. И наоборот: при быстром росте номинальных заработных плат в долларах по паритету покупательной способности рост замедляется.

В 2009 – 2012 годах реальные заработные платы в долларах чуть-чуть падали, в то время как номинальные выросли почти на 50%.

Есть радостная новость, что по паритету покупательной способности средняя заработная плата в Казахстане в 2014 году не 717 долларов США, а целых 1296 долларов. То есть уровень зарплаты среднего казахстанца позволяет жить так же, как и жителю США с доходом в 1296 долларов в США, и она выросла по сравнению с 2013 годом (1223 доллара), несмотря на девальвацию. Есть вторая причина для радости. ВВП Казахстана в долларах по паритету покупательной способности (реальный ВВП) никогда значительно не падал, несмотря на все девальвации.

Показатель курса по паритету покупательной способности настолько важен для реального сопоставления экономик, что в мире даже принят неофициальный, но весьма популярный «индекс бигмака». «Реальный, или паритетный, курс» в этом случае пересчитывается через стоимость бигмака в разных странах (где есть «Макдональдс», естественно). Предполагается, что технологии «Макдональдс» и методика ценообразования одинаковы в разных странах, так что разница в конечной цене отражает разницу в стоимости продуктов, электроэнергии, аренды, заработной платы, коммунальных услуг – всего инфраструктурного комплекса, таким образом заменяя сложные макроэкономические вычисления цен потребительской корзины.

Заключение

Номинальный курс – это сиюминутный, биржевой курс, который формируется под действием краткосрочных факторов и может меняться в течение дня под действием политики Национального банка. Это относится к любым валютам. Швейцарский франк 15 января 2015 года упал по отношению к доллару на 16%, евро ослабел на 23% по отношению к доллару всего за год (март 2014 – март 2015). Американский доллар в 2011 году стал слабее за год на 15%, а за девять месяцев 2014 – 2015 годов усилился на 25% по отношению к корзине других валют. В мире полно историй номинальных девальваций и усилений всех валют, это такой же рынок, который взлетает и падает.

Курс по паритету покупательной способности является менее подвижным – он отражает глубинную структуру экономики и не меняется так быстро. В паритете покупательной способности заложены более серьезные факторы, которые меняются в более длительном промежутке времени: доходы населения, институциональная организация рынка, структура потребления.

Номинальные величины для оценки экономик не имеют особенного смысла, кроме вопросов, связанных с потоками капитала, внешним долгом, торговыми операциями. Эти показатели измеряются в валюте и отражают обмен и потоки наличности (имеются в виду не физические бумажные доллары, разумеется, но именно транзакции). Деньги ведь являются инструментом удовлетворения потребительских нужд, мерилом количества и качества потребляемых товаров и услуг. Поэтому показатели экономик сравниваются не по номинальным величинам, а по паритету покупательной способности. Китай сегодня считается крупнейшей экономикой мира, хотя в номинальном выражении он далеко не самый крупный. Товаров и услуг в Китае производится и потребляется больше всего в мире – это реальность, а то, что цены на них ниже и номинально ВВП меньше, – это манипулирование цифрами.

Надеюсь, читатель в полной мере осознал, что рассуждения о номинальных показателях зарплат, доходов, ВВП в долларах США являются с профессиональной точки зрения бытовыми и никакого отношения к реальной экономике не имеют.

Курс по паритету покупательной способности вбирает в себя и неторгуемый сектор, присущий только данной стране, в то время как номинальный управляет относительными ценами на товары и услуги только в торгуемом секторе.

Наиболее значительная часть трат не привязана напрямую к номинальному курсу, более того, она вообще не привязана к нему. Цены на коммунальные услуги, прибыльность бизнеса, стоимость билетов в кино, цены в ресторанах, прачечных, аренда недвижимости никак не связаны с номинальным курсом – они определяются потребительским поведением, уровнем реальных тенговых доходов населения, какими-то внутренними традициями. Помните о цене на услуги такси в Астане и почему она в разы выше, чем цены в других городах?

Я остановлюсь на связи, а вернее, ее отсутствии, между номинальным курсом и уровнем жизни в отдельной теме, в разделе мифов. Эта вредная дилетантская точка зрения заняла незаслуженно значительное место, превратилась в устойчивый миф, который влияет на общественные настроения, поведение, а уже они, в свою очередь, оказывают мощное влияние и на проводимую экономическую политику. Для удовлетворения популистских лозунгов проводится политика сильного тенге, которая позволяет рапортовать о высоких номинальных показателях некоей виртуальной экономики, разрушая при этом реальное производство.

Расхождение между номинальным курсом и курсом по паритету покупательной способности может сохраняться довольно долго, ведь оно определяется неторгуемым сектором экономики, который невозможно перепродать, как невозможно перепродать отдых в Альпах или катание на Чимбулаке. Разница заключается в том, что природные особенности невозможно создать, но искусственно удешевлять неторгуемый сектор в целом вполне возможно. Такое занижение, или, в наших терминах, искусственное поддержание разницы между номинальным и паритетным курсом, дает конкурентные преимущества экономике. Люди и бизнесы начинают находить выгоды в этом.

Есть значительное количество пенсионеров из развитых стран, которые переезжают жить в страны Африки, Юго-Восточной Азии, Азии. Получая доходы на родине в долларах или евро, они пользуются местными услугами, неся расходы в местной валюте, и живут лучше, чем в родной стране.

Бизнесы переносят свои производства в такие страны. Прибыль можно получить, если включить цены неторгуемого сектора в себестоимость товара, а уже сам товар продать по мировым ценам. Другими словами, нужно размещать производства в странах с дешевой инфраструктурой, а товары продавать не по низким местным ценам, а по высоким мировым. В таком случае себестоимость формируется по паритетному курсу, а доходы – по номинальному. Чем выше разница между этими курсами, тем выше прибыль и выше стимулы для переноса производств. Деиндустриализация, то есть перенос производств, а также миграция колл-центров и других аутсорсинговых услуг из США и Европы в Азию связаны именно с выгодами от разницы между номинальным курсом и курсом по паритету.

Посмотрим на коэффициент паритета покупательной способности, то есть во сколько раз номинальный курс превосходит курс по паритету.

Я привел данные и по России, и по Китаю.

Если с 1999-го по 2003 год номинальный казахстанский доллар соответствовал по покупательной способности шести-семи американским, то сейчас он соответствует всего 1,7 доллара.

В стране в 2004 – 2008 годах происходила огромная реальная долларовая инфляция в неторгуемом секторе экономики, то есть себестоимость внутреннего производства товаров в стране выросла в три раза за пять лет. После небольшого перерыва она продолжалась, но меньшими темпами.

Здесь хотел бы прокомментировать, что Китай целенаправленно поддерживал заниженный курс юаня на протяжении долгих лет. Это стало даже предметом торговых войн и политического давления на Китай.

Казахстан же, едва оправившись от структурного кризиса 90-х, за три года, с 2004-го по 2007-й, привел паритет к уровню Китая.

Номинальный курс и курс по паритету покупательной способности отражают соотношения цен в торгуемом секторе и цен в целом по экономике. Тем не менее номинальный курс также мало нам говорит о реальном соотношении цен и в торгуемом секторе, потому что цены на товары постоянно меняются в каждой стране, у каждой страны есть своя инфляция, своя валютная политика, свои кризисы и взлеты.

В связи с этим возникает понятие индекса реального эффективного обменного курса, который в конечном итоге влияет на торговый баланс.

Индекс реального эффективного обменного курса

Номинальный курс зависит не только от собственного торгового баланса, то есть от торговли товарами, но определяется общим балансом от перемещения товаров, услуг и капитала (финансового счета). При этом сравнение цен на производимые товары в разных странах происходит через номинальный курс. В связи с этим номинальный курс может создавать системные и длительные перекосы в ценах на товары, что влияет на конкурентоспособность отечественного производства.

На финансовом рынке реакция на притоки и оттоки капитала практически мгновенная, решение об изменении цены денег (процентных ставок) немедленно влияет на движение средств в финансовой системе. На развитых рынках даже ожидания таких решений определяют такие потоки, то есть изменения наступают ДО изменения цен.

На товарных рынках реакция существенно слабее, но в масштабах экономической и валютной политики тоже достаточно быстрая – от нескольких месяцев до нескольких лет. Это связано с меньшей скоростью торговли, заключения сделок, бизнес-циклов и торговых циклов. При возникновении разницы между ценами из-за неравновесности номинального курса бизнесу необходимо заключить контракты, доставить товар, донести до покупателя и продать его – это требует времени, соответственно, в экспортно-импортных операциях реакция будет проявляться в течение нескольких лет. Подчеркну, что стоимость товаров в странах – торговых партнерах меняется вне зависимости и без контроля со стороны Казахстана – это результат внутренней денежной и экономической политики каждой страны. То есть никакая страна не может влиять на цены производителей других стран, она может просто учитывать изменения их цен в своей политике обменного курса.

В страну может притекать множество иностранных инвестиций, например, в фондовые рынки или от нефти, и этот приток вызовет номинальное укрепление валюты. Однако такое укрепление ухудшит положение отечественных производств, ведь импортная продукция подешевеет. Для оценки изменения конкурентных преимуществ производителей товаров, то есть конкурентоспособности реального сектора экономики, применяется индекс реального эффективного обменного курса.

Возникает ситуация, в которой номинальный курс определяется гораздо большим количеством факторов, чем цены на товары, а значит, движения номинального курса могут ухудшать или улучшать относительную конкурентоспособность реального, то есть производственного сектора – торговую позицию.

Для оценки относительного улучшения или ухудшения торговой позиции реального сектора используется индекс реального эффективного курса валют. Детальная методика вычисления этой величины есть на сайте Национального банка, но в целом картина следующая. Выбирается базовый год, относительно которого начинается сравнение улучшений или ухудшений торговой позиции через сравнение цен в этой стране с учетом номинального обменного курса и ставок инфляции.

Далее для каждой страны в отдельности вычисляются изменения номинальных курсов с учетом инфляции в этой стране, а затем все сводится с учетом веса (доли) каждой такой страны во внешней торговле Казахстана.

Поясню на примере определенного товара. Допустим, в базовом году курс тенге к рублю составляет 5 тенге, товар в России стоит 100 рублей, а в Казахстане он стоит 500 тенге. Предполагается, что в базовом году все находится в равновесии, то есть реальный курс равен номинальному и равен 5 тенге за доллар. Через год ситуация изменилась: инфляция в России составила 20%, а в Казахстане 10%, то есть в России этот товар стоит теперь 120 рублей, а Казахстане он же стоит 550 тенге. Реальный обменный курс, то есть тот курс, при котором цены на эти товары должны сравняться, теперь составляет 4,6 тенге за российский рубль, а номинальный остался равным 5. Соответственно, РЭОК стал равен 92 (4,6 разделить на номинальный в 5 тенге за рубль). Снижение РЭОК означает улучшение позиций казахстанских производителей по сравнению с предыдущим годом, то есть рост конкурентоспособности реального сектора отечественной экономики.

Казахстанские товары, продаваемые в России за 120 рублей, приносят продавцу 600 тенге при конвертации по номинальному курсу в 5 тенге за рубль. На внутреннем рынке они стоят всего 550 тенге. Для российских товаров наш рынок неинтересен – если продавать на нем свои товары по 550 тенге, то в рублях по номинальному курсу цена составляет 110 рублей вместо 120.

Результат: российские товары дорожают на казахстанском рынке. Казахстанские товары текут в РФ, отечественное производство растет.

Если же номинальный курс через год стал равен 4 тенге за рубль, то ситуация становится обратной. Теперь уже российский производитель идет на казахстанский рынок с солидным запасом прочности: продавая свой товар по 550 тенге и конвертируясь по номинальному курсу, он получает 137,5 рубля вместо 120. И наоборот, казахстанский производитель, продавая товары на российском рынке за рубли, после конвертации по номинальному курсу получит только 480, а не 550 тенге. Значение РЭОК в таком случае вырастает до 115 (4,6 – реальный обменный курс разделить на 4 тенге к рублю номинального курса).

Результат: импорт выгоднее, он заходит на рынок, вытесняя собственное казахстанское производство.

В реальности, разумеется, индекс РЭОК считается по целому набору товаров, входящих в товарооборот, причем берется товарооборот за последние три года. Как уже говорилось выше, реакция товарных рынков на изменение конкурентоспособности производств и экономик проявляется в течение нескольких лет, поэтому в годовом периоде могут быть нехарактерные всплески.

Индекс РЭОК считается как по отношению к отдельно взятой стране, так и по отношению к группам стран. В Казахстане отдельно вычисляется индекс РЭОК с учетом и без учета торговли нефтью. Понятно, что внешняя торговля нефтью дает мало информации об относительной конкурентной позиции производителей Казахстана по сравнению с другими странами – мировой рынок нефти унифицирован и не зависит от относительных обменных курсов и внутренней эффективности участников рынка.

Понятно, что если индекс РЭОК постоянно меняется от некоего равновесного в одну и ту же сторону – больше 100 или меньше 100, то это значит, что чье-то производство системно находится в более конкурентных условиях относительно базового года, потому что номинальный курс постоянно ниже или выше реального эффективного обменного курса. Такое постоянное ценовое преимущество, создаваемое исключительно обменным курсом, валютной политикой не может не трансформироваться в долгосрочный выигрыш. Это как два сопоставимых бегуна, один из которых отягощен ношей. Влияние индекса РЭОК на экономику я покажу в последующих главах, здесь ограничился только понятийным аппаратом.

Номинальным курсом обмена валюты можно и нужно управлять. Методы и принципы этого управления различны, и нам необходимо в них детально разобраться.

Политики управления обменным курсом

Есть три способа управления курсом: номинальный курс либо устанавливается регулятором, либо определяется рыночным способом, либо управление происходит смешанным образом – установлением валютного коридора.

Режим фиксированного обменного курса

В режиме фиксированного обменного курса регулятор сам определяет, какой курс является оптимальным и эффективным для экономики, а рынок принимает его. Проблема в том, что рынок может его не принять.

Если рынок считает, что курс слишком низкий, например 100 тенге за доллар, то он начинает активно покупать валюту и продавать тенге, и тогда регулятор должен быть готов продавать валюту по такому курсу всему рынку, тратя свои золотовалютные резервы. Упорствуя в удержании курса, можно задействовать нерыночные механизмы типа принудительной продажи валюты экспортерами, ограничений на покупку валюты только под импортные контракты, ограничения на работу обменных пунктов ну и полный запрет на хождение валюты в стране, как было в СССР.

Если рынок считает, что курс слишком высокий, например 500 тенге за доллар, то он начинает активно продавать валюту, покупая тенге. Регулятор должен быть готов покупать валюту и хранить ее в своих золотовалютных резервах. В этом случае поддержание заниженного номинального обменного курса упрощается.

Во-первых, местная валюта нужна только на местном рынке и использовать ее можно только здесь: либо потратить, либо инвестировать с прибылью, но возможности инвестиций ограничены местной экономикой. В общем, купить-то местную валюту можно, но что с ней потом делать? Во-вторых, чтобы продавать валюту долго, нужно ее откуда-то брать, то есть иметь источник поступлений или доходов из-за границы. Таких источников и доходов обычно в стране немного, и это компании-экспортеры, при этом регулятор в целом имеет неограниченный запас местной валюты, потому что он сам же ее выпускает. Так что удерживать заниженный номинальный курс можно довольно долго и без особых проблем.

Свободно плавающий обменный курс

В режиме свободно плавающего обменного курса стоимость валюты определяется рыночным способом, и регулятор напрямую не вмешивается в этот процесс.

Здесь надо подчеркнуть, что такой режим в принципе может применяться только крупнейшими экономиками, чья валюта сама является резервной. Все легенды о том, что это самая эффективная политика, являются мифами, которые продаются в развивающиеся страны и подрывают проведение ими собственной нормальной монетарной политики. Это важно понимать. Хочу отметить, что сама политика не заговорщическая – она является следствием объективной реальности, по мере роста экономики она становится единственно возможной. Опережающее навязывание ее странам, которые объективно не доросли до нее, – вредная тенденция.

Номинальный обменный курс определяется потоками экспорта, импорта и инвестиций, или, правильнее, – капитала или финансовыми потоками. В теории предполагается, что разница в ценах на разных рынках приводит в движение товарные рынки, которые, в свою очередь, формируют колебания спроса на валюты торговых операций и их предложения, а уже эти потоки формируют справедливый номинальный курс валют.

На практике нужны дополнительные условия, и самое главное – это наличие рынка совершенной конкуренции, о котором разговор пойдет дальше. Здесь коротко скажу, что такой рынок характеризуется наличием большого количества игроков, ни один из которых не может в одиночку повлиять на цену. То есть должно быть множество импортеров и экспортеров с различной сезонностью и длительностью делового цикла валюты, и каждый из таких игроков должен быть небольшим по сравнению с объемом рынка. Это значит, что сам рынок должен быть гораздо больше, чем объемы экспортно-импортных товарных операций, то есть валюты на руках должно быть очень много – она сама должна стать ценностью.

То есть валюта должна быть не просто промежуточным средством для товарного обмена, она должна быть в рынке как самостоятельная ценность, на счетах финансовых учреждений, людей, бизнесов. Когда начинается перекос в сторону ее укрепления, у частного финансового сектора должно быть ее много, чтобы начать ее продавать; если она ослабляется, то частный финансовый сектор должен быть готов ее покупать. Покупать и продавать не потому, что она нужна для товарного обмена, не для того, чтобы экспортировать ее или импортировать, но для того, чтобы получить прибыль позднее. Валюта сама должна быть товаром.

Без наличия конкурентного рынка, без отношения к валюте как ценности самой по себе, на которой можно сделать прибыль, используя ее сиюминутные укрепления и ослабления, то есть без ее наличия у огромного количества иностранных игроков, свободного плавания валюты не получится. Вернее, получится, но тогда ее курс станет заложником отдельных крупных игроков или групп игроков, у которых возникнет соблазн манипулировать валютой, а значит, и целой экономикой в своих целях.

Соответственно, политика свободно плавающего обменного курса превращается в политику управления ценностью самой валюты как товара. В этой связи номинальные обменные курсы становятся следствием политики управления ценностью валюты. Регулятор не напрямую назначает цену одной валюты по отношению к другой, но формирует выгоды от покупки валюты различными участниками. Относительные выгоды формирует номинальный, свободно плавающий обменный курс, транслирующийся в относительные цены, экспорт-импорт, инфляцию и экономику в целом.

Понятно, что, когда валюты в мире много, когда ее значительная часть находится не под контролем эмитента, а в частных руках по всему миру, назначение ее стоимости изживает себя как инструмент политики – он становится просто невозможным к реализации. Рынок и рыночные силы становятся больше, чем возможности регулятора-эмитента.

Не буду погружаться дальше в истоки, почему и как так произошло, отмечу только, что ситуация возникла после отмены золотого стандарта и с неизбежностью привела к текущему состоянию. С практической точки зрения необходимо принять эту реальность, а главное – понимать ее внутренние движущие силы.

Для этого еще раз подчеркну, что для политики свободного плавания валюты необходим рынок валюты как отдельной, самостоятельной ценности, причем этот рынок должен быть глобален для самостоятельной стабильности либо защищен от нападок со стороны глобальных финансовых игроков.

О том, что это не простые слова и я не сгущаю краски, говорит опыт азиатского кризиса 1998 года. Политика свободно плавающих курсов в один момент обрушила фондовые рынки и экономики стран Юго-Восточной Азии после массового выхода капитала с этих рынков. Эти валюты были интересны финансовым институтам для временного зарабатывания на них; когда интерес пропал или в результате того, что несколько крупных инвесторов начали выход из них, все рухнуло. Такого не может произойти с британским фунтом, йеной, евро, долларом и, в скором времени, с юанем. Будучи резервными, они легли в основу мировой экономики, в резервы национальных банков, инвестиционные портфели финансовых институтов по всему миру – стали важны не только собственным эмитентам и экономикам, они стали ценностью сами по себе.

Показательна политика Китая в монетарной сфере. Он сохраняет жесткое регулирование и не вводит свободное плавание юаня, несмотря на критику. Развивая двусторонние своп-соглашения, прямые двусторонние обмены, он сначала наращивает долю юаня, делая его нужным и важным, вплетая его в мировую систему, раздавая его национальным банкам, де-факто проникая в систему резервных валют. Китай создает тот самый конкурентный рынок, закладывает ценность юаня как валюты самой по себе. Свободное плавание будет введено позже, когда юань станет действительно ценностью, распределенной по ключевым экономикам. Требования МВФ обратны – сначала свободное плавание, а потом признание валюты резервной. Формально вроде требования логичны, но по факту выполнение этих требований закрывает путь к статусу резервной валюты. Введение политики свободно плавающего курса при отсутствии условий для рынка совершенной конкуренции – большого числа игроков, наличия у них значительных запасов валюты, низкой концентрации по держателям валюты – делает валюту уязвимой, она легко сбивается, и разговоры о резервном статусе откладываются на десятки лет.

В политике свободно плавающего обменного курса регулятор предоставляет деньги в том объеме и в том количестве, которые обеспечат сбалансированный и устойчивый рост экономики. Объем и количество регулируются денежной массой или процентными ставками, для текущего понимания это не очень важно, важно выбрать показатель «оптимальности, достаточности» денег – часто выбирается показатель инфляции.

Этот механизм гораздо сложнее, чем фиксирование курса, но в долгосрочной перспективе считается более эффективным. Номинальный курс не очень важен для экономического развития. Он является следствием или зеркалом состояния экономики и цен в ней. Гражданам страны и бизнесу важнее благосостояние, то есть доступность товаров и услуг, их сбалансированность, а не цена собственной валюты в единицах другой. В общем, в действительности важна возможность нормальной жизни, то есть важно иметь достаточно доходов для приобретения желаемых товаров и услуг, номинальные цены не очень важны, ну, во всяком случае, до определенного момента.

Сложность механизма требует готовности самой финансовой системы и экономики для его реализации. То есть наличия развитого финансового и фондового рынка, а главное – обширной и оперативной обратной связи, достаточно эффективной статистической системы. Решения принимаются по отраженным сигналам и интегрированным сигналам: инфляция, занятость, динамика ВВП – их довольно сложно быстро собирать и обрабатывать. Инструменты воздействия (процентные ставки, денежная масса) тоже довольно медлительны, так что невозможно принимать решения на данных трехмесячной давности, при этом понимая, что результаты решения проявятся еще через четыре месяца.

Валютный коридор

Валютный коридор является промежуточной политикой: свободное плавание, но в пределах назначенного коридора. По своему смыслу такая политика является вариантом фиксированного курса.

Долларизация

Экономический смысл вреда долларизации понятен. Экономика избавляется от собственной расчетной единицы, уходит в доллары или евро – в итоге деятельность парализуется. При этом деньги в стране есть, но они лежат в Национальном банке и никто ими не хочет воспользоваться, потому что страшно или жалко продавать валюту. Это крайний случай, который проявляется после девальваций или в моменты потрясений, утраты доверия к собственной валюте. В это время увещевать, уговаривать население и бизнес, клясться самыми страшными клятвами уже поздно.

Критически важным для понимания является факт того, что экономическая долларизация всего лишь следствие и отражение психологических установок общества. Бессмысленно бороться с валютными депозитами, уговаривать население разворачиваться к тенге, если не изменены психологические установки. Все экономические меры будут являться малоэффективными или вообще неэффективными, пока люди будут пересчитывать сделки, цены в долларах.

В этой связи рецепты возвращения доверия к тенге через привязку его к доллару достаточно смешны. Невозможно вернуть доверие к валюте, привязав ее к другой валюте: степень доверия будет определяться только степенью доверия к регулятору – насколько он будет готов и хватит ли у него возможностей удерживать такую привязку. Но в таком случае ни о каком росте доверия к валюте не может идти речи, потому что само доверие к валюте и так определяется степенью доверия к регулятору – к его возможности и готовности вести монетарную политику во благо экономики. Зато такие рецепты ярко выявляют проблему долларизации – она ментальна.

Паники, которые мы имеем, являются отражением именно этой, более глубокой проблемы. Подчеркну – именно отражением или острым проявлением. Долларизация казахстанского сознания носит весьма глубокий характер, и с этим необходимо бороться не авральным методом, не в моменты кризисов, когда уже, по существу, ничего сделать нельзя. Эту проблему нужно решать системно и постоянно, и особенно важно это делать в спокойные времена – так просто легче, ведь нет столь острой реакции, как в кризисах.

Долларизация ментальности – это мышление, оценка доходов, значимых для нас вещей, уровень жизни не в тенге, а в долларах. Такое мышление искажает восприятие реальности, заставляет рынки, население, бизнесы вести себя иррационально, иногда глупо и часто во вред себе и экономике. В спокойное время искажения не проявляются, но в моменты кризиса играют роль керосина при пожаре.

Источники этого явления понятны: страна прошла развал Союза, испепеление рублевых накоплений, период гиперинфляции и гипердевальвации, когда курс за семь лет (конец 1993-го – 2002-й) вырос в 30 раз – от 5 до 150 тенге за доллар. Тем не менее с тех пор прошло уже больше десяти лет. За эти годы инфляция была довольно стабильной, в пределах 6 – 8%, тенге, курс тенге к доллару до недавнего времени (2002 – 2013 годы) за десятилетие так и остался равным 150 тенге. Привычка цепляться за условные единицы является «фантомной болью», не имеющей отношения к реальным проблемам.

Далее я остановлюсь на этом вопросе подробнее, рассматривая реалии экономики Казахстана, и особенно в части, касающейся информационного пространства. Здесь остановлюсь на том, что страшна не долларизация экономики в моменты кризисов – этот эффект был, бывает и будет во всех странах.

Важно то, что долларизация все эти годы нами же и воспитывалась, культивировалась и взращивалась в сознании наших граждан, она и сейчас лелеется и подкармливается в фоновом режиме и серьезно ограничивает проведение нормальной политики, искажает восприятие. Государственные служащие в первую очередь являются членами общества, и долларизация мышления искажает и их восприятие и оценку, более того, она проникла настолько глубоко, что искажает мышление и в экспертной части.

Национальный фонд и голландская болезнь

Национальный фонд является крайне важным институтом, однако понимание его смысла, функций и назначения, как мне кажется, утрачено сегодня.

Национальный фонд – это не запасы для будущих поколений и не отложенные на черный день средства, все это популяризованные интерпретации, которые хороши для разъяснения общественности, но крайне опасно, если так начинают думать люди, принимающие решения. Национальный фонд создается не с целью сохранить деньги, чтобы их не прокутить или прогулять, он целенаправленно создается для того, чтобы валютное давление не подорвало экономику. Это совершенно иная мотивация, и она требует детального разъяснения.

Богатые родители не дают лишних денег детям не потому, что боятся, что отпрыск их прокутит и внукам не останется. Лишние деньги не даются для того, чтобы отпрыск сначала научился зарабатывать, ну или вообще хотя бы учился, а не прожигал жизнь. Пример не так уж некорректен, как кажется.

Смысл в создании национального фонда не в том, чтобы сохранить деньги для будущих поколений. Его ключевой смысл в том, чтобы не отучить работать поколение нынешнее. Национальный фонд призван стерилизовать избыточные валютные поступления, проще говоря, хранить валюту отдельно. Побочной, именно побочной функцией фонда является компенсация в моменты кризисов или просто постепенное, дозированное введение его средств в экономику. Кстати, в России прямо разделили Национальный фонд на стабфонд и фонд накопления, разделив функции.

Если не стерилизовать избыточную валютную массу, поступающую от продажи ресурсов, то возникает голландская болезнь, или эффект Гронингена, или ресурсное проклятие. Эффект получил свое название от Гронингенского газового месторождения, открытого в 1959 году на севере Голландии. Быстрый рост экспорта газа вследствие освоения месторождения привел к увеличению инфляции и безработицы в стране, падению экспорта продукции обрабатывающей промышленности и снижению темпов роста доходов в 70-х годах.

Всякая страна и ее экономика являются участником международных отношений, так что для покупки чего-нибудь импортного нужна валюта, которую необходимо заработать. Страна, которая не зарабатывает валюту, не может импортировать товары. Есть, конечно, возможность получить первоначальный капитал в долг, но бесконечно жить в кредит не получится, у некоторых избранных стран получается, но в основном это невозможно. В общем, местная валюта и позиции импорта сильны ровно настолько, насколько сильно собственное производство и экспорт.

Экономика балансируется, потому что экспортные поступления определяются уровнем развития и конкурентоспособностью производства, импортеры завозят в страну столько, сколько позволяет экономика, соответственно, выстраивается нормальный обменный курс валюты.

Пусть себестоимость внутреннего производства – 160 тенге за единицу товара, а себестоимость импортного товара – 1 доллар. Тогда при курсе 160 тенге за доллар получается равновесие. Если экономика модернизируется и снижает себестоимость товара ниже 160 тенге, она сначала выдавливает импорт, а затем и выходит на экспорт. Получив экспортные доходы, бизнес начинает привлекать и валютные кредиты, которые его развивают и расширяют. Так происходит органичный рост экономики, при котором приток инвестиций, экспортных доходов идет сбалансированно с возможностями и потребностями национального производства. И когда появляется стабильный приток здоровых, заработанных в конкурентной среде доходов, тогда и национальная валюта может себе потихоньку укрепляться.

Вдруг в стране Счастье обнаруживаются ресурсы, которые страна сама не может употребить, а на внешнем рынке на них есть спрос. Эти ресурсы почти «бесплатны» для нее в смысле отсутствия затрат на их производство, а количество и объемы их производства вообще никак не зависят от экономики страны, уровня ее развития и конкурентоспособности.

В таком случае экспортные доходы Счастья начинают расти несоразмерно общим темпам развития экономики, кроме самих доходов резко нарастают объемы иностранных инвестиций в прибыльный сектор. Счастье стремительно богатеет, валюта начинает захлестывать внутренний рынок, потому что экономика не может ее принять и переварить. Местному регулятору приходится печатать больше местной валюты, ведь нужно ее обменивать, чтобы проводить расчеты внутри страны. Но так много денег в экономике тоже не нужно, она не готова их принять, в результате начинает нарастать инфляция. Чтобы избежать роста инфляции, местный регулятор останавливает выпуск местной валюты, в результате чего курс местной валюты укрепляется. В итоге в стране инфляция, курс укрепляется, средние заработные платы в долларовом выражении растут, импорт дешевеет – страна в полной мере носит название Счастье.

Поставим рядом с такой страной Счастье мифическую страну Оз, которой не выпала радость быть ресурсной. До обнаружения ресурсов в обеих странах рабочие, швеи, строители, мебельщики, производители компьютеров получали примерно одинаковые заработные платы, работали на примерно одинаковых станках. После обнаружения ресурсов жители страны Оз не разбогатели и с завистью смотрели на соседей.

В результате укрепления валюты и роста доходов жителей страны Счастье их товары подорожали, а товары из страны Оз подешевели. Заводы, фабрики страны Счастья начали закрываться, а заказы – переноситься в страну Оз. Работники стали переквалифицироваться в дистрибьюторов, менеджеров и «сэйлзов», продавая товары, произведенные в стране Оз. Те заводы в стране Счастье, которые не связаны с ресурсным сектором, закрываются, растет безработица, падают доходы.

Хочу подчеркнуть, что все эти процессы очень быстрые – занимают несколько лет, может, десятилетие – в зависимости от соотношения объема ресурсных доходов и размера экономики. Если прилив доходов и инвестиций значителен по сравнению с «нормальным» размером экспорта, то процесс деградации укладывается в годы. Если обычный экспорт и экономика большие, то деградация наступит через десять – пятнадцать лет, в случае большой экономики ресурсы не создают проблем.

Понимание времени очень важно. Национальный фонд создается не для сохранения денег детям – он создан для того, чтобы не развалить экономику сегодня, сейчас. То, что он достанется детям и внукам – это вынужденный подарок от текущего поколения: не забота, а вынужденный подарок, чтобы сохранить экономику сегодня. Фонд – это обязательное лекарство от переедания международной валюты, от излишнего усиления тенге, для развития здоровой, конкурентной экономики.