Читать книгу Рождение Азербайджанской Республики: национальное движение в 1917-1918 гг. - Айдын Гусейнага оглы Балаев - Страница 3

Исторический опыт свидетельствует, что национальные движения в различных регионах мира, при всем многообразии их целей и задач, форм и методов борьбы, проходят в своем развитии, как правило, два взаимосвязанных этапа. Этапу непосредственной борьбы за политическую независимость, являющейся высшей ступенью в развитии национальных движений, всегда предшествует начальный этап, характеризующийся доминированием национально-культурной проблематики. Главное содержание первого этапа во всех национальных движениях заключается в разрыве с феодальным идейно-культурным наследием и переходе к выработке основ новой национальной идеологии, в которой находит свое отражение теоретическое обоснование перспектив этнокультурного и политического развития нации.

На начальном этапе для идеологов национальных движений во всем мире было присуще обращение к проблемам культуры, к развитию и совершенствованию национального языка, и закреплению его в литературе, к пропаганде народности в искусстве и созданию отвечавшей современным эстетическим нормам ноной системы художественной литературы, к воспитанию национального патриотизма, т.е. к сумме тех духовных ценностей, которые в идеологизированной форме отражают процесс формирования нации и национального самосознания.

Все эти черты были характерны и для начального этапа Азербайджанского национального движения, охватывающего период примерно с начала XX века до февральской революции 1917 г.

Культурно-просветительный характер начального этапа национального движения отнюдь не означал, что социально-политическая проблематика не имела в нем никакой актуальности. Так, в этот период лидерами национального движения неоднократно поднимались вопросы национального равноправия, отмены законодательных актов, ущемляющих права азербайджанцев по национальному и религиозному признаку.

Однако именно лозунги культурно-просветительного характера являлись не только типичными, но и господствующими в этот период. Следует иметь ввиду, что эти лозунги объективно вовсе не были нейтральными в социально-политическом отношении. В них воплощалось стремление к ликвидации монополии инонациональных элементов в общественной жизни.

Как известно, в Российской империи была установлена система неравенства и дискриминации нерусских народов. Российское законодательство даже теоретически обосновывало неравноправное положение нерусских народов, в юридической форме зафиксировав гегемонию русских в многонациональной империи. Это нашло свое отражение в разделении народов Российской империи на две основные социально-правовые группы – державные народы и «инородцы». К первой группе относились преимущественно славянские народы. «Инородцами», в его широком значении, считались все подданные империи неславянского происхождения. Мусульмане, в том числе азербайджанцы, входили именно в эту группу. Неславянские народности, исповедующие христианство, в частности, грузины, армяне, прибалтийские этносы занимали промежуточное положение между этими двумя группами.

"Инородцы» под предлогом «недостаточности развития гражданственности» были ограничены во многих правах. Эти ограничения в полной мере распространялись и на азербайджанцев, в результате чего они были лишены многих политических, гражданских и религиозных прав. Высшие должности во всех учреждениях гражданского и военного ведомств были им недоступны.

Азербайджанцы как со средним, так и с высшим образованием ограничивались в выборе занятий свободными профессиями, устранялись от педагогической деятельности, студенты-азербайджанцы не могли пользоваться казенными стипендиями, их не принимали в ряд высших учебных заведений. Они были полностью отстранены от несения воинских обязанностей.

В некоторых местностях мусульмане, в том числе азербайджанцы, не могли даже свободно проживать, приобретать недвижимую собственность, заниматься торговлей. Они были лишены сословных прав русских дворян и купцов.29

Царское правительство всячески стремилось ограничивать деятельность азербайджанской буржуазии. Наступление сильной великодержавной русской буржуазии и необходимость противопоставить ей организованную силу азербайджанской буржуазии требовали создания акционерных обществ, товариществ, торгово-промышленных компаний и т.п. – всего того, что запрещалось российскими законами предпринимателям-мусульманам.30

Русские колониальные власти создавали многочисленные препятствия развитию родного языка азербайджанцев, печати, литературы, театра и других форм культурной жизни, функционировавших на национальном языке.

Отрицались не только права азербайджанцев как этнической общности, но и гражданское равноправие каждого азербайджанца в отдельности. Типичным примером этого, например, стала городская реформа, проведенная в Азербайджане с большими ограничениями. В основе всей официальной концепции по реформированию городского управления в Азербайджане лежал взгляд на здешнее общество как на неподготовленное, недостаточно созревшее для восприятия начал самоуправления.

Именно под этими выдуманными предлогами русское правительство официально закрепило в «Городовом положении» принцип национального неравноправия. Согласно этому «Положению», представительство от избирателей-нехристиан, в том числе азербайджанцев, не могло превышать половины состава гласных в органах городского самоуправления. Поэтому, например, в 1877 г. 2900 избирателей из числа коренного населения, как «иноверцы», могли выбрать лишь такое количество гласных Бакинской городской думы, какое избрали всего 499 христиан. При избрании же Бакинской думы на 1886-1889 гг. одинаковое количество гласных могли выбрать 3541 азербайджанцев и всего 732 русских и армян. Такова была «льгота», как ее называли авторы «Городового положения», предоставленная азербайджанцам в условиях русского колониализма. Неудивительно, что в период с момента существования Бакинской городской думы до февральской революции 1917 г. ни один городской голова не был азербайджанцем.31

В отличие от центральных областей империи, в Азербайджане земская реформа вообще не проводилась. Из-за отсутствия земских учреждений мировые судьи не выбирались, а назначались русским правительством. Уголовные дела разбирались без участия присяжных заседателей. Судебное делопроизводство и разбирательство велось исключительно на русском языке. Судьи, как правило, назначались из числа царских чиновников, не знавших языка и традиций местного населения.

Конечная цель русской колониальной политики по отношению к азербайджанцам, как и другим порабощенным народам, состояла в том, чтобы убив среди них зачатки всякой государственности, калечить их культуру, стеснять язык, держать их в невежестве, и, наконец, по возможности русифицировать их.

Отсюда и вытекали задачи Азербайджанского национального движения на начальном этапе его развития, а именно – достижение национального, политического и гражданского равноправия, и права на самостоятельное решение национально-культурных проблем.

Наивысшей точкой подъема Азербайджанского национального движения на начальном этапе его развития, несомненно, явился период революции 1905-1907 гг. В этот период в национальном движении четко прослеживалось два направления: радикальное и либеральное.

Возникновение радикального крыла в немалой степени было ответной реакцией на армяно-азербайджанские столкновения, спровоцированные российским самодержавием. В этой связи необходимо отметить, что различие в положении и интересах отдельных наций Российской империи, и, как следствие этого, несовпадение их национально-политических устремлений часто создавало серьезные проблемы в их взаимоотношениях. Это давало российским колониальным властям широкий простор для манипулирования и использования этих противоречий в своих целях.

Наглядным проявлением подобной политики стали армяно-азербайджанские столкновения, в развязывании которых в роли активной помощницы колониальных властей выступала партия «Дашнакцутюн», стремящаяся за счет аннексии исконно азербайджанских земель создать «Великую Армению». Разжигание вражды между двумя народами, в конечном итоге, значительно облегчало задачи царизма в борьбе с национально-освободительными движениями кавказских народов.

Кровавые столкновения, начавшиеся с незначительного инцидента 6 февраля 1905 г. в Баку, затем распространились на другие регионы Закавказья, и продолжались до поздней осени 1906 г. В ходе этих столкновений погибло около 10 тыс. чел., подавляющее большинство которых составляли азербайджанцы, т. к. в отличие от армян, они практически не имели организованной военной силы и им нечего было противопоставить хорошо вооруженным и обученным дашнакским бандам. В результате, в течение 1905-1906 гг. с лица земли были стерты 158 азербайджанских сел.32 (4). Русские колониальные власти не только занимали подстрекательскую позицию в отношении армяно-азербайджанских столкновений, но их симпатии явно были на стороне армян. В этом отношении особенно выделялся кавказский наместник И.И. Воронцов-Дашков. Впоследствии, в одном из своих писем русскому царю, обосновывая необходимость своей проармянской ориентации, он писал: «…русская политика непрестанно с Петра Великого базировалась на доброжелательном отношении к армянам, которые и отплачивали за это нам во время военных действий активной помощью нашим войскам. Покровительствуя армянам, мы приобретали верных союзников, всегда оказывавших нам большие услуги».33

В сущности, в этот период Азербайджанскому национальному движению приходилось вести борьбу на двух фронтах – против русского колониализма и его пятой колонны в регионе в лице армянских политических сил. Однако, как это нередко бывает в истории, удары дашнакских банд по мирному азербайджанскому населению привели к эффекту бумеранга, значительно ускорив процесс создания первых азербайджанских политических организаций.

Эти трагические события, продемонстрировав всю беспомощность и беззащитность азербайджанцев перед злодеяниями дашнаков, вместе с тем, со всей наглядностью выявили слабые стороны азербайджанского общества – неорганизованность и полное отсутствие национально-координационных центров. Это позволило азербайджанским деятелям сконцентрировать свои усилия в решении этих проблем.

Другим последствием армяно-азербайджанских столкновений стало значительная радикализация национального движения. Неслучайно, что первые азербайджанские политические организации, возникшие в этот период, – «Дифаи», «Мудафиэ», «Иттифаг»34 и др. составляли именно радикальное крыло Азербайджанского национального движения. Среди них наиболее заметную роль в национальном движении сыграла партия «Дифаи».

Созданная в начале августа 1906 года, партия «Дифаи», в основном, действовала на территории Джеванширской, Шушинской, Елизаветпольской, Карягинской и др. уездах Елизаветпольской губернии, т.е. именно в тех районах, где особенно свирепствовали дашнакские банды. Основателем и руководителем «Дифаи» являлся Ахмед бек Агаоглу (1869-1939).

Своей главной целью партия «Дифаи» считала освобождение мусульман Кавказа от угрожающей им гибели. Этой цели партия намеревалась достичь двумя средствами – просвещением и силой, т.е. «с одной стороны, дать образование своему народу, просвещать его жизнь, а с другой стороны, посредством силы избавиться от врагов, правительственных мужей изменников и изменников, представителей собственного народа, не заботящихся о нем».35 Партия «Дифаи» видела причины трагического положения азербайджанского народа в армяно-азербайджанских столкновениях, в отсталости и невежестве народных масс и их прогрессирующем социально-нравственном упадке.36 В своих подпольно издаваемых прокламациях партия, называя кавказского наместника И.И. Воронцова-Дашкова «трусливым другом главарей «Дашнакцутюна», возлагала вину за кровавые армяно-азербайджанские столкновения на русские колониальные власти.

В одной из прокламаций партии говорилось: «Так как правительственные мужи под страхом армянских бомб делают мусульманам разные беззакония, то для склонения их к справедливости, беспристрастию и совести партия “Дифаи” будет действовать против них бомбами и кинжалами. Мы начнем сопротивляться образовавшим организованное и вооруженное войско армянам».37

Вместе с тем, партия указывала, что она не посягает на национальное процветание какого-то ни было народа и выступает за истинное братство кавказских народов. «Если партия “Дашнакцутюн”, говорилось в прокламации, совершенно явно и искренно, протянув нам руку, объявит нам свою программу и она окажется согласной с благоденствием Кавказа, правами и преимуществами всех народностей на Кавказе, то мы будем готовы работать солидарно с ними».38 По замечанию Т. Светоховского, «рука, протянутая партией “Дифаи” армянам над головами рассвирепевших банд, была не чем иным, как проявлением высшего гуманизма азербайджанской интеллигенции».39 К сожалению, этот призыв не был услышан лидерами «Дашнакцутюна».

В борьбе с русским колониализмом партия «Дифаи» нередко прибегала к тактике индивидуального террора против царских чиновников – военных и полицейских чинов, известных своей подстрекательской ролью в армяно-азербайджанских столкновениях. Партия имела для этого специальные боевые команды. В 1906-1907 гг. ими были совершены покушения на генерала Голощапова, бывшего одно время генерал-губернатором г. Шуши и четырех уездов Елизаветпольской губернии, нахчыванского уездного начальника подполковника Энкеля, члена Елизаветпольского губернского присутствия по поселянским делам Клещинского и на других русских чиновников за их произвол и бесчеловечное отношение к азербайджанскому населению.

Безусловно, партия «Дифаи» и другие азербайджанские организации того периода не обладали еще большим авторитетом и влиянием среди народных масс, да и само их существование было непродолжительным. Но бесспорен их вклад в дело становления Азербайджанского национального движения. Именно эти организации радикального крыла своей деятельностью «пробили в Азербайджане первую брешь в многолетнем безропотном подчинении царскому режиму»40, и, самое главное, подготовили почву для создания будущих массовых азербайджанских политических партий.

Не умаляя заслуги радикального крыла в политическом пробуждении азербайджанского общества, все же необходимо подчеркнуть, что ведущей силой национального движения в этот период являлось либеральное течение. Именно либералы, с подъемом революционного движения 1905-1907 гг. перешедшие к активным действиям, определяли основную политическую линию национального движения вплоть до февральской революции 1917 года.

Придерживаясь принципа лояльности русским властям, либералы в отличие от радикалов действовали мирными, легальными средствами. Они стремились решать национальные проблемы в представительных органах и путем переговоров с русской администрацией. Азербайджанские либералы обращали значительное внимание организации петиционной кампании, что в период революции 1905-1907 гг. составляло генеральную линию их деятельности.

Для характеристики деятельности Азербайджанского национального движения на начальном этапе важное значение имеет апрельская (1905 г.) петиция, автором которой являлся А.М.Топчибашев. В ней нашли свое отражение основные цели национального движения на начальном этапе его развития – требование отмены всех правоограничений в отношении мусульман и предоставление им равных, наряду с другими народами империи, политических, гражданских и религиозных прав.

В петиции, представленной русскому правительству, в частности, поднимался вопрос о представительстве мусульман «во всех законосовещательных, законодательных и других учреждениях представительного характера, которые будут образованы в империи», о праве занятия ими без ограничений должностей на государственной службе и общественном поприще. Значительное место в петиции занимало обоснование необходимости введения на Кавказе земских учреждений на началах полного самоуправления, участия мусульман в земстве и городском самоуправлении без всяких ограничений. Ставился вопрос о введении суда присяжных и института выборных мировых судей, что имело большое значение для Азербайджана, т.к. судьи здесь не знали национального языка и не были знакомы с бытом местного населения.41

Петиция содержала также ряд других требований – распространение на мусульман свободы совести, слова и печати, свободы собраний и союзов, неприкосновенности личности и жилища, введение всеобщего обязательного и бесплатного начального образования с преподаванием на родном языке и т.д. Не были забыты и проблемы азербайджанских крестьян. Для облегчения их положения в петиции предлагалось создать условия для обязательного выкупа крестьянских наделов, предоставления малоземельным и безземельным крестьянам земли, установление налогов с учетом местных условий.42 Выдвинутые в петиции требования стали программой деятельности всего Азербайджанского национального движения до февраля 1917 года.

Азербайджанскими деятелями предпринимались шаги в направлении объединения усилий мусульманских народов империи в борьбе с российским колониализмом. Тем более, что общность интересов и целей мусульманских народов России объективно порождала поиски путей сближения и сотрудничества этих народов. Лидеры мусульманских народов ясно осознавали, что в силу ряда объективных и субъективных факторов, в отдельности им будет очень сложно отстоять свою национальную самобытность, сохранить свое культурное наследство и исторические ценности.

Эти обстоятельства способствовали налаживанию сотрудничества между лидерами национальных движений мусульманских народов Российской империи, проявлением которых стало проведение в 1905-1907 гг. в Нижнем Новгороде и Санкт-Петербурге трех Всероссийских мусульманских съездов. В организации этих съездов активное участие принимали представители Азербайджанского национального движения. А.М.Топчибашев даже являлся автором устава и программы Всероссийского мусульманского союза («Иттифаги-муслимун»), образованного 15 августа 1905 г. на I съезде мусульман России.

В резолюции I съезда Союза были определены следующие цели этой организации:

1) Объединение российских мусульман в рамках единого движения;

2) Установление конституционной монархии, основанной на пропорциональном представительстве национальностей;

3) Юридическое равенство мусульманского и русского населения, отмена всех законов и методов управления, дискриминационных в отношении мусульман;

4) Культурный и образовательный прогресс мусульман.43

Игнорируя очевидные факты, в советской историографии движение мусульманских народов России в начале XX века, как правило, характеризовали, как панисламистское. Для нее «во всех случаях, когда в бывшей Российской империи приходилось иметь дело с движением (аграрным, национально-освободительным, революционным и т. д.) тюрко-татарских народов в России, был готов общий рецепт и стандартная форма определения -панисламизм».44 Хотя некоторые объективные авторы еще в дореволюционное время отмечали, что «крайне несправедливо отождествлять мусульманское движение в России с тем явлением, которое известно под названием панисламизма».45

В тогдашних условиях России идеи мусульманского единства носили ярко выраженный прогрессивный характер и не имели ничего общего с пресловутым панисламизмом. Ведь в отличие от концепции панисламизма, проповедовавшего идею исключительности мусульманских народов, зарождающееся мусульманское движение в России выступало лишь за уравнение прав мусульман с гражданами других национальностей. Оно преследовало задачу не создания единого исламского государства, а общественный прогресс, культурное развитие и национальное освобождение мусульман. Понятие «мусульманского единства» в трактовке учредителей Союза имело содержание, принципиально отличное от принципов панисламизма, и предусматривало взаимопомощь, культурное и политическое сотрудничество мусульманских народов Российской империи в борьбе за национальное равноправие.

Сближение национальных движений мусульманских регионов и попытки организации всероссийской мусульманской политической организации сильно обеспокоили правящие круги империи. Прогрессивный характер выдвинутых на всероссийских мусульманских съездах требований окончательно испортили в глазах правительства ту репутацию сравнительной благонадежности, которой до сих пор пользовались мусульмане у официальных кругов Российской империи. Партии «Иттифаги-муслимун» («Союз мусульман») было отказано в легализации, во многих местах мусульманские газеты были закрыты, а руководители движения подверглись преследованиям, которые по мере спада революционного движения в стране постепенно усиливались.46

В силу этих причин не состоялось организационное оформление общемусульманского движения в России. Оставшись без единого центра мусульманское движение в России вскоре распалось, после чего представители отдельных национальных движений, в том числе азербайджанские лидеры, сконцентрировали свои усилия на решении национальных проблем собственного народа. Хотя идея солидарности и единства мусульманских народов Российской империи продолжала сохранять свою значимость в качестве фактора, усиливающего позиции национальных движений в борьбе с русским колониализмом.

С наступлением реакции после 1907 г., в условиях репрессий и преследований в отношении лидеров и активистов национального движения, возможности заниматься политической деятельностью значительно ограничились. Это привело к фактическому свертыванию деятельности организаций радикального крыла Азербайджанского национального движения.

Однако самодержавию не удалось полностью задушить борьбу азербайджанского народа за свои национальные права. Азербайджанские депутаты вели активную деятельность в Государственной думе, хотя их численность в высшем представительном органе Российской империи после поражения революции 1905-1907 гг. сократилась до предельного минимума. Несмотря на это, азербайджанские депутаты активно использовали парламентскую трибуну для удовлетворения требований, выдвинутых в ходе петиционной кампании 1905 г. Они неоднократно выступали за уравнение мусульман в политических и гражданских правах с остальным населением империи, введение обязательного и всеобщего начального образования на родном языке, создание в Азербайджане института выборных судей и суда с присяжными заседателями и т.д.47

В целом же, после 1907 г. национальное движение полностью переключилось на культурно-просветительскую деятельность, занимаясь, в основном, «внутренней» работой: культурным переустройством азербайджанского общества, просвещением народных масс, их воспитанием в национально-патриотическом духе и т.д. Все это должно было способствовать созданию более благоприятных условий для дальнейшей борьбы за национальные идеалы.

В эти годы в Азербайджане были созданы многочисленные печатные издания и школы на родном языке, а также начали функционировать культурно-просветительные и благотворительные общества. По количеству периодических изданий на национальном языке Азербайджан прочно захватил лидерство среди мусульманских народов империи.

Культурно-просветительные общества – «Ниджат», «Нешри-маариф», «Сафа» и др. – сыграли немалую роль в политическом воспитании азербайджанского народа и повышении его культурного и образовательного уровня. Главную свою задачу они видели в просвещении народных масс, в содействии развитию национального языка, литературы и культуры. С этой целью культурно-просветительные общества организовывали школы, библиотеки-читальни, вечерние курсы для ликвидации неграмотности, ставили театральные спектакли и т. д. Эти общества активно использовались азербайджанскими политиками для распространения и популяризации среди широких масс национальных идей, научных и политических знаний. На начальном этапе освободительной борьбы азербайджанского народа именно культурно-просветительные общества наряду с печатными органами являлись главными организующими центрами национального движения.

Но без преувеличения можно сказать, что наиболее знаковым событием периода 1905-1907 гг. стало появление идеологии тюркизма. И самое главное, зарождению тюркского самосознания в Азербайджане способствовали вовсе не турецкие эмиссары, как об этом любят говорить некоторые политически ангажированные исследователи. Этот процесс был мотивирован, прежде всего, «сильным подъемом национального духа» у тюркских народов бывшей Российской империи.48

Так, еще в 1930 году А.Н.Мандельштам подчеркивал, что «настоящие корни пантуранизма» находились не в Турции, и «главный толчок к пантуранскому движению был дан не турками Оттоманской Империи, а тюрко-татарскими элементами России». Он справедливо отмечает, что «идейными основоположниками пантюркизма нужно считать русских выходцев-татар Ахмеда Агаева, Юсуфа Акчуру, Али Гусейн-заде, Исмаила Гаспринского».49

В этом отношении не вызывает никаких сомнений, что именно представители азербайджанской и татарской интеллигенции были зачинателями идеологии тюркизма. Но после поражения революции 1905-1907 гг., в условиях усиления реакции в стране им пришлось покинуть родину и продолжить свою деятельность в Османском государстве.

Переход от просвещенческого и культурного к политическому тюркизму связан с именами Али бека Гусейн-заде и Ахмед бека Агаоглу. Возглавляемые ими такие печатные органы, как «Хаят», «Фиюзат» и «Иршад» сыграли ключевую роль в развитии тюркского самосознания в Азербайджане. В условиях, когда не только подавляющее большинство народных масс, но и многие представители интеллигенции были плохо осведомлены о происхождении и истоках собственного этноса, когда не существовало даже общепринятого этнонима азербайджанцев (их в то время называли мусульманами, закавказскими татарами и т.д.), А.Гусейн-заде уже в первом номере газеты «Хаят» открыто заявил: «Мы также и тюрки, и поэтому надеемся на прогресс, процветание и счастье всех тюрков мира».50

Источником зарождения тюркизма являлись национальные идеи, к тому времени получившие широкое распространение в Европе. В этом отношении возникновение тюркизма было проявлением пробуждающейся национальной жизни у тюркских народов Российской империи и их стремления выйти на тот самый путь экономического прогресса и культурного развития, по которому, опираясь на идеи национализма, в течение всего XIX века шла Западная Европа.

Одновременно тюркизм являлся защитной реакцией тюркского мира на агрессивный панславизм, который позволял Российской империи под прикрытием защиты и освобождения малых славянских народов от притеснений и господства Австро-Венгерской и Османской империй осуществлять свои экспансионистские планы, и прежде всего, вожделенную мечту многих российских императоров о захвате Стамбула.

Как отмечает израильский исследователь Я. Ландау, многие панслависты открыто провозглашали своей целью уничтожение Турции как государства и мечтали о том, чтобы славяне сели на ближневосточный «трон».51 Но в отличие от панславизма, который использовался правящими кругами Российской империи лишь в качестве трамплина для мирового господства, тюркизм изначально носил освободительный, антиколониальный и демократический характер.52

Зародившись в условиях нахождения почти всех тюркских народов в колониальной зависимости от Российской империи, и будучи проявлением национального пробуждения тюркского мира, тюркизм опирался на общность этнического происхождения, родства языка, близости культур и исторических судеб тюркских народов. Стремясь дискредитировать тюркизм, и пугая общественность турецкой агрессией с целью захвата российских территорий, населенных тюркскими народами, шовинистические круги Российской империи начали приписывать этой идеологии несвойственные ей имперские черты, характерные для панславизма.

Однозначно негативное отношение к тюркизму в России не изменилось и после прихода к власти большевиков в результате октябрьского переворота 1917 года. И это было вполне естественно, поскольку Советский Союз, в сущности, был несколько видоизмененной формой Российской империи в марксистской упаковке. При этом стратегическая цель обеих империй была идентичной. Советский режим, как и бывшая царская Россия, пытался реализовать идею о мессианской роли русского народа в качестве «учителя и духовного попечителя» остальных народов. Изменились лишь идеологические установки, под прикрытием которых планировалось решить эту задачу. И любая национальная идеология, препятствующая осуществлению этой мессианской роли, объявлялась реакционной и преступной.

По этой причине в советской историографии «пантюркизм» квалифицировали как «шовинистическую доктрину турецких реакционных буржуазно-помещичьих кругов, ставящей своей целью подчинение власти Турции всех народов, говорящих на тюркских языках».53 При этом утверждалось, что апологеты пантюркизма путем фальсификации истории пытаются «доказать выдвинутый ими тезис «о национальном единстве» всех тюркоязычных народов и об их «расовом превосходстве».54

Подобная позиция была продиктована, скорее всего, тем, что для советского режима была неприемлема любая идеологическая конструкция, в основе которой лежала национальная идея. Ведь национализм, подразумевающий стремление народов сохранить свою национальную самобытность и создать собственную государственность, является весьма действенным оружием в руках угнетенных народов в борьбе против империи. К тому же национализм отрицает мессианскую роль русского народа, т.е. роль «великого учителя и духовного наставника» для всего мира. Чтобы нейтрализовать столь эффективное средство борьбы угнетенных наций за свою свободу и независимость, как национализм, имперский центр придал ему явно негативный смысл, приравняв его с расизмом, и даже фашизмом. Поэтому нет ничего удивительного в том, что тюркизм, будучи одной из разновидностей национализма, в советский период также был объявлен реакционной буржуазной идеологией, якобы проповедующей идею исключительности тюркских народов.

На самом деле, появление идей тюркизма было проявлением стремления порабощенных Российской империей тюркских народов встать на путь национального прогресса и культурного развития. Концепция тюркизма, способствуя внедрению в народные массы тюркского самосознания, призывая их вернуться к своим этническим корням и забытым традициям, объективно способствовала активизации у них поиска собственной национальной идентичности, а также ослаблению позиций религиозного фактора. По сути, идеи тюркизма способствовали процессу секуляризации идентичности у тюркских народов. Ведь поворачивая тюрков от «Мекки к Алтаю», тюркизм объективно способствовал ослаблению позиций ислама.

В этом отношении главная заслуга основателей тюркизма заключается в том, что они стали основателями этнической концепции, четко отделяющей тюрков от других мусульманских народов. Правда, выступая с позиции «единой тюркской нации», концепция тюркизма отрицала качественный характер этнических различий между отдельными тюркскими народами – турками-османами, узбеками, казахами, татарами, азербайджанцами и т.д., считая их единой национальной общностью. Хотя в статье «Кто такие тюрки и из кого они состоят?», опубликованной на страницах газеты «Хаят», А. Гусейн-заде даже использовал термин «азербайджанские тюрки», которые, по его мнению, состояли не только из «ширванцев, бакинцев, карабахцев, гянджинцев, иреванцев и других», но и всего населения северо-западной части Ирана. 55

Тем не менее, идея о «единой тюркской нации» сыграла заметную роль в национальном пробуждении тюркских народов. Общетюркский идеал, несомненно, «революционизировал народные массы тюркских племен. Каждая в отдельности они, имея перед собой гигантские силы врага, не могли бы даже заикнуться о свободе и независимости. Но сознание того, что они не малочисленные племена, а члены многомиллионной нации, имеющей славную историю и такое же блестящее будущее, естественным образом укрепляло в них надежды и вызывало на активную борьбу против векового врага». 56

В этом контексте идеи тюркизма сыграли большую роль в пробуждении тюркских народов к независимой национальной жизни. Сам факт принадлежности азербайджанских тюрков к огромному тюркскому миру, к обширной тюркской этноязыковой общности, оказывал вдохновляющее воздействие на идеологов и активистов национального движения, придавая им уверенность в своих силах и в конечном успехе национального дела.

Идеология тюркизма объективно способствовала активизации поиска собственной национальной идентичности у азербайджанцев. Как подчеркивал М.Э. Расулзаде, начался переход «всей системы общественной идеологии от религиозной системы исламизма на национальную систему тюркизма, соответственно изменяя и фразеологию употребляемую в «тюркской» печати до того называвшейся «мусульманской».57 Именно опираясь на концепцию тюркизма А. Гусейн-заде, М.Э. Расулзаде впоследствии разработал теорию азербайджанизма, обосновавшей самобытность и самостоятельность азербайджанской нации, и ее право на собственную государственность.

Таким образом, приведенный материал свидетельствует о том, что на начальном этапе (до февральской революции 1917 г.) программные положения национального движения не затрагивали вопроса об отношении азербайджанцев, как этнополитической общности, к Российской империи. В них не упоминались государственно-правовые аспекты национального развития. Для сравнения отметим, что в этот период государственно-правовые требования занимали ведущее место в программах грузинского и армянского национальных движений. Грузинские лидеры свободное национальное развитие своего народа напрямую связывали с решением государственно-правовых проблем. Так, в постановлении Кутаисской городской думы от 15 июля 1905 г., направленным в адрес Совета Министров выдвигалось требование децентрализации управления в стране и предоставления Грузии широкой политической автономии с созданием грузинского Сейма в Тифлисе.58 Аналогичные требования в этот период были характерны и для армянского национального движения.

В этом отношении программа Азербайджанского национального движения была более умеренной и ограничивалась требованием установления национального равноправия в империи и предоставления азербайджанцам, как и другим мусульманским народам, права самостоятельного и свободного развития своей национальной культуры и языка. Это свидетельствовало о стадиальном отставании Азербайджанского национального движения от национальных движений соседних закавказских народов.

Подобное положение объяснялось, прежде всего, отсутствием у азербайджанцев длительных государственно-правовых традиций, а также незрелостью национального движения, переживавшего этап зарождения. В силу этого широкие народные массы в немалой степени оставались в стороне от освободительной борьбы, и поэтому национальное движение в этот период не имело достаточно прочной и широкой социальной базы. В этом смысле между политической элитой азербайджанского общества и широкими слоями нации существовала большая пропасть.

С другой стороны, становление Азербайджанского национального движения происходило в особенно неблагоприятных условиях, созданных русскими колониальными властями, которые больше всего опасались освободительной борьбы азербайджанцев. Об этом свидетельствует и доклад кавказского наместника И.И. Воронцова-Дашкова русскому царю, в котором говорилось: «Я не могу не отметить, что, если нам и следует опасаться сепаратизма среди различных народов Кавказа, так только со стороны этого населения (азербайджанцев – А.Б.), по причине его численного превосходства над другими народами и возможности вспышек религиозного фанатизма, а также близости Кавказа к мусульманским государствам. Армяне и грузины прекрасно понимают, что вне России они были бы поглощены мусульманами…».59 В этой связи неудивительно, что отношение русских властей к любым проявлениям национальной борьбы среди азербайджанцев было особенно жестким и непримиримым.

Эти причины вынуждали лидеров национального движения быть более осторожными и предусмотрительными. Чтобы лишний раз не раздражать колониальные власти, они, по тактическим соображениям довольствовались выдвижением весьма умеренных требований. Таким образом, на начальной стадии становления национального движения азербайджанские лидеры не связывали задачи развития национальной борьбы с завоеванием политической самостоятельности. Вместе с тем, прогрессивный характер имел уже сам лозунг национального равноправия, направленный против дискриминации мусульманских народов Российской империи. Более того, в условиях жесточайшего колониального угнетения даже такая умеренная программа подчас несла в себе опасный для правящих кругов империи политический заряд, т.к. выдвигаемые в ней цели требовали коренной ломки политической системы России. Эти цели были реализованы после февральской революции, когда в стране возникла качественно новая ситуация для развития национального движения.