Читать книгу Серия приключений лорда Эдварда Фарлоу - Бальтазар Флэк - Страница 2

Днем ранее…

Ранним утром 9 октября 1868 года лорд Эдвард Фарлоу проснулся в своем старинном фамильном особняке георгианской эпохи в лондонском квартале Южный Кенсингтон. Отдернув бархатный вышитый позолотой черный полог пышной кровати, он увидел, что через большие окна комнату наполняет довольно унылый серый свет, меланхолически барабанит дождь.

Неприятное воспоминание о событиях вчерашней ночи заставило его нервно поежиться…

Вчера после веселого вечера в театре Эдвард оказался в неблагополучном районе Южного Лондона и между каких-то тусклых газовых фонарей у него возникло беспричинное чувство страха и предчувствие надвигающейся опасности. А меньше чем через полминуты, шагах в пятнадцати от него из-за угла выскочили и побежали в его сторону три весьма подозрительных личности, вооруженных ножом, самодельной дубинкой и удавкой. Эдвард быстро выхватил пистолеты, прицелился и нажал на курок. Раздался резкий и сухой звук выстрела, и один из бандитов с криком упал на мостовую. Двое других на секунду замялись в нерешительности, и попытались бежать, бросив своего товарища на произвол судьбы. Однако, у Эдвард сделал еще два выстрела и кричащие беглецы, хватаясь за простреленные ноги, повалились на землю. В окнах домов вокруг зажегся свет.

Эдвард крикнул погромче чтобы кто-нибудь вызвал полицию, и следующие двадцать минут следил за тем, чтобы нападавшие не двигались и лежали лицом вниз.

Вскоре приехали патрульные. Констебль опознал в раненых преступниках опытных рецидивистов, и задал всего несколько вопросов, дело было слишком очевидное. Пожелав лорду Эдварду спокойной ночи, констебль распорядился погрузить раненых на повозку, и забрал их в больницу при Нью-Гейтской тюрьме. С учетом их послужного списка им теперь предстояло провести за решеткой много лет.

Эдвард вздохнул. Ппо крайней мере, сегодня у него ожидается нечто более приятное.

Зябко поеживаясь, Эдвард выбрался из кровати и быстро посетил ванную. Очень удобное изобретение, жаль, по цене доступное не всем.

Потом он позвонил в серебряный колокольчик. Серую прохладную утреннюю мглу прорезал неожиданно чистый и благородный музыкальный звон.

Звук еще не успел еще стихнуть, как дверь открылась, и на пороге появился камердинер Леонард Беррингтон со свежим костюмом, полотенцами и прочими утренними принадлежностями. Леонард был плотным и крепким, даже полноватым мужчиной на пару лет старше лорда Эдварда, лысым и бородатым. Грубость внешности камердинера, впрочем, с лихвой компенсировалась безупречностью его манер и строгого костюма, которые Беррингтон аккуратно чередовал, находясь на службе лорда. Сегодня на нем был шерстяной костюм, состоящий из коричневых брюк и жилета с часами на цепочке и темного галстука с рубашкой. Сам Леонард, хоть он и был сыном садовника, уже давно служил в этом доме камердинером, а также выполнял обязанности дворецкого и батлера.

Лорда Фарлоу с камердинером связывало даже некое подобие дружбы, поскольку было время, когда они называли друг друга просто «Эд» и «Лео» и, по секрету от родителей, вместе играли и дрались на заднем дворе поместья. Лучшие друзья детства…

Пока камердинер заправлял кровать и привязывал ее балдахин тяжелыми шнурами к изящным точеным столбикам из черного лакированного дерева, Эдвард успел освежиться и распорядиться, чтобы Леонард послал мальчишку заказать кэб до вокзала Паддингтон.

Беррингтон флегматично кивнул.

– Куда-то едете сегодня, сэр?

– Да, Беррингтон, я решил уехать из Лондона на несколько дней, провести время в дикой природе возле какой-нибудь деревушки. Определенно, эта лондонская хандра уже стала сильнее моей лени.

Даже на всегда бесстрастном лице Леонарда промелькнула тень улыбки. Лорд Эдвард Фарлоу всегда был любезен с людьми более низких сословий, и никогда не заискивал перед более знатными дворянами и королевскими чиновниками. Быть может, поэтому он до сих пор не избран в парламент? Эдварду двадцать пять лет, его обучение как историка в Оксфордском университете уже позади, а его отец, старый лорд Максвелл Фарлоу, очень бы хотел увидеть своего сына в собрании палаты лордов.

– Будьте любезны, Беррингтон, соберите мой чемодан, как обычно для поездок такого рода – пару охотничьих костюмов с соответствующей обувью, бритву, несколько пар белья, да, и добавьте пару револьверов с зарядами.

– Как вам будет угодно, милорд. Не угодно ли пожаловать к завтраку?

– Только если там не будет овсянки, Леонард.

Леонард беззвучно хохотнул. Вот он, единственный англичанин, который не любит овсянку!

Завтрак был накрыт как обычно, в столовой. На столе уже стояли блюда – жаренная домашняя птица, хлеб, лепешки, молоко. В серебряном кофейнике булькал кофе, от чашек с чаем шел пар – это были дары далекой страны Индии, где сейчас находились родители Эдварда по служебным делам отца. Некоторые их знакомые говорили, что путешествия лечат от хандры, которая свойственна многим англичанам, так что отец Эдварда последовал «прогрессивным взглядам» отправился в эту служебную поездку вместе с женой, которая не без опаски решилась последовать за ним.

Дорожный шерстяной костюм Эдварда состоял из серых брюк, жилета, сюртука, белой рубашки с накрахмаленными манжетами и отогнутым воротником, коричневых ботинок на кнопках и черного пальто. Черная ирландская трость с серебряным набалдашником в виде лаконичного точеного черепа, яркий сиреневый шейный платок, пара серых, как окружающее его серое лондонское утро перчаток и шляпа-цилиндр довершили его образ. Он как раз заканчивал одеваться, когда в гостиную с веселым лаем влетел золотистый ретривер Балфур

Через полчаса кэбман высадил Эдварда Фарлоу у железнодорожного вокзала Паддингтон, билет до деревушки Фарлейкс был куплен, а носильщики проворно загрузили вовнутрь его большой чемодан из коричневой кожи.

Лорд Эдвард занял свое место в вагоне и прикрыл глаза. Дорога всегда давалась ему тяжело.

Из забытья его вывел незнакомый скрипучий голос, вдруг раздавшийся очень близко:

– С кем имею честь разговаривать, сэр?

Эдвард стряхнул с себя дремотное оцепенение и огляделся. Сквозь залитое каплями дождя окно вагона виднелись мокрые поля, голые деревья стояли без листьев. За пределами Лондона утренний туман был еще сильнее, а клубы пара, с пронзительным воем вырывающиеся из трубы паровоза, казалось, только усиливают белесую завесу. А напротив него сидел подсевший на предыдущей станции старый седой джентльмен в синем дорожном костюме из плотного льна и в сапогах, с крючковатым носом и ястребиными глазами. Судя по потертой сбитой трости и выцветшей, некогда щегольской одежде, это был сельский сквайр, один из многих буйных джентри того поколения, которые участвовали в многочисленных народных собраниях и бунтах своего времени. Быть может, этот сквайр даже находился на стороне народа в Манчестерской резне 1819 года.

– Лорд Эдвард Фарлоу. Не имею чести быть с вами знакомым, сэр.

– Виноват, лорд Фарлоу. Мы, жители провинции, не обладаем столь тонкими манерами, как господа, живущие в столице. Мое имя сквайр Джордж Каннингем, и я еду в свое деревенское имение, я приезжал в Лондон по фамильным и судебным делам на пару дней. Мне любопытно, с какой целью столь молодой и щегольски одетый лондонец, как вы, сэр, отправляется в нашу глушь? Боюсь, наша деревенская жизнь не сможет предложить вам блеска и веселья столицы.

Лорд Фарлоу улыбнулся.

– Боюсь, вы ошибаетесь насчет моего характера, сквайр Каннингем, и – весьма благородно, надо сказать! – переоцениваете мое общественное положение. Блеск придворной жизни, заседания в палате лордов – удел более высокопоставленных дворян. Да и характере моем преобладает склонность с одиночеству и созерцанию.

– Как вам будет угодно, сэр.

Сквайр Каннингем умолк.

– Боюсь, в моей поездке нет ничего оригинального. Лондонская хандра утомила меня, и я направляюсь в дикие пустоши и болота деревушки Фарлейкс.

– Так вы охотник, сэр?

– Охота меня не интересует, скорее, я историк по складу души.. Меня привлекает исследование древностей в попытке воссоздать представление о культуре давно исчезнувших народов. Не понимая своего прошлого, к какому мы можем прийти будущему?

– Нечасто я встречал серьезных и мыслящих молодых людей, сэр. Во времена моей молодости большинство знакомых мне наследников джентри, сквайров и даже лордов были несколько неотесаны. Военные действия 1803-1814 годов, плохие урожаи и «хлебные законы» сильно подняли цены на хлеб, и общество жаждало перемен, буйное тогда было время.

– Называйте меня просто Эдвард, сословные различия в дружеской беседе неуместны.

– Тогда я буду называть вас лорд Эдвард. Так вы едете в Фарлейкс?

– Верно.

– Мало кто ездит туда, сэр, ибо это графство находится далеко от остальных, а неприветливый ландшафт и история региона окутана дурной славой.

– Дурной славой? Что вы имеете ввиду, сквайр Каннигем? Политическая нестабильность, эпидемии или же преступность?

– Напротив, лорд Эдвард, в этом отношении там все в порядке. Местные жители, особенно в маленьких отдаленных деревнях… как бы это сказать… отличаются от других англичан, которых вы знаете. Кроме того, на болота в районе деревушки Фарлейкс даже птицы не залетают. Что еще хуже, там иногда пропадают люди, а деревенские жители шепчутся, что это дело рук врага рода человеческого. Я вспомнил одну легенду об тех местах, но это долгая и скучная история, сэр.

– Напротив, мистер Каннингем, мне было бы любопытно услышать это народное предание.

– Все началось с первых поселенцев, в незапамятные времена поселившихся в тех землях. Кто они были, к какому народу принадлежали, никто не знает. Зато известно, что они исповедовали темную, даже наихудшую из всех известных мне языческую веру, поклонялись некому злобному демону, требовавшему человеческих жертвоприношений.

Эдвард с интересом слушал своего собеседника, сквайр Канингем продолжал.

– Хоть культ и был со временем уничтожен христианами, говорят, что там был некий человек, до недавних пор придерживался данной веры, пока не умер странной смертью. Но некоторые как будто видели его после смерти бродящим по болотам, где исчезают неосторожные путники. Я не особенно верю во все это, но дыма без огня, как известно, не бывает.

– Интересная история, я хотел бы узнать об этом больше.

– Осторожнее, сэр. Человек слаб, и некоторые познания могут ввести в искушение даже благочестивого человека. Берегитесь потерять самое ценное – бессмертную душу.

Паровоз с резким свистом выбросил клубы пара из трубы и въехал в тускло подсвеченный редкими газовыми фонарями туннель, в конце которого призрачно маячил просвет. Эдвард с неудовольствием ощутил себя во власти дурного предчувствия. Воцарилось тягостное молчание, собеседники погрузились в свои мысли.