Читать книгу Князья Ада - Барбара Хэмбли - Страница 9

– Прошу вас, не поймите меня неправильно – сэр Грант был для меня образцом настоящего джентльмена, – голос Паолы звучал так искренне, а в её огромных карих глазах плескалась столь отчаянная мольба, что Лидия поняла: девушка собирается сказать нечто такое, что в иной ситуации и в иных устах могло сойти за грязные сплетни, распространяемые злопыхателями. Миссис Эшер с некоторой грустью вспомнила о том, сколько всяких скандальных секретов передавали ей кузины, красавица-мачеха, дочки подруг её тётушек и прочие юные леди, учившиеся с ней в той невероятно престижной швейцарской школе-интернате, – и всякая сплетня неизменно начиналась со слов «не поймите меня неправильно».

Взяв молодую итальянку под локоток, Лидия повела её вдоль лавочек Шёлкового переулка, однако при этом склонила голову вбок, являя готовность слушать.

– Полагаю, вам известно, что всего несколько мужчин в дипломатическом корпусе прибыли в Китай с жёнами, – начала Паола с некоторым стеснением, – а молодые сотрудники – да и не очень молодые – как бы вам сказать… сожительствуют с китайскими женщинами… Да даже некоторые из тех, кто привёз сюда жену, – добавила она с горечью, – умудряются заводить наложниц-китаянок! А некоторые просто ездят в Китайский город или договариваются с местными… – она замялась, подбирая вежливый эвфемизм, – … посредниками, чтобы те приводили женщин в условленные места. Именно так поступает сэр Грант.

Впереди них, рассекая толпу китайцев – лавочников, солдат, зевак и продавцов шапок и мышеловок, – шествовала баронесса Дроздова, останавливаясь то у одного магазинчика, то у другого. Перемещаясь от прилавка к прилавку, она тыкала пальцем в отрезы шёлка, кричала на торговцев по-русски и на пиджине, споря о качестве той или иной ткани и подолгу рассуждая о разнице в оттенках.

Меншиков – а может, и Корсиков – держался в полушаге от своей госпожи, хотя окружающие китайцы не приближались к ним, лишь таращились во все глаза, как на слона или похоронную процессию. Лидия тоже пару раз замечала, как стайка детишек, крестьянок и носильщиков следует за ней по пятам, стараясь держаться подальше от Корсикова (или это всё-таки Меншиков?), но не стесняясь указывать на неё – китайцы, в отличие от европейцев, указывали подбородками, а не пальцами – и лопоча о чём-то. Скорее всего, о том, что европейцы и впрямь бесовские отродья – потому что «вот у той женщины волосы рыжие, как у бесов».

Мадам Дроздова не обращала на них внимания – для неё местные жители были чем-то вроде докучливых мух.

Зато Лидия их прекрасно замечала.

– Мне весьма странно слышать подобное, – шепнула она Паоле. – Но ведь развлекаться с китайскими… ммм, дамами – одно дело, а убивать их – совсем другое…

Паола отчаянно замотала головой.

– Это не просто развлечения, мадам. Это… – ей, судя по всему, очень хотелось говорить потише, однако в таком случае Лидия уже не расслышала бы её сквозь шум, царивший на улице. – Я так понимаю… ну, насколько я слышала… что сэру Гранту нравилось… причинять боль женщинам, с которыми он… сожительствовал. Иногда довольно сильную. Бывают такие мужчины, – добавила она серьёзно, видимо, полагая, что такая респектабельная дама, как миссис Эшер, ни с чем подобным никогда не сталкивалась. – Они не просто могут ударить жену, допустим, напившись – так-то все мужчины поступают…

Лидия открыла рот, чтобы возразить, что отнюдь не все мужчины поступают подобным образом.

– …но бьют их умышленно. А здесь, в Китае, есть мужчины, которые покупают женщин – девочек, – у их собственных семей, а потом сдают их внаём тем, кому… нравятся подобные развлечения, – даже сквозь вуаль шляпки стало заметно, как Паола покраснела от смущения. Лидия вспомнила соответствующие главы из «Сексуальной психопатии» Крафта-Эбинга, – за те три года, что она провела в Редклиффском лазарете Оксфорда, посещая медицинские лекции и вскрытия, ей довелось ознакомиться с этой книгой, вызвавшей у будущей миссис Эшер смесь врачебного любопытства и искреннего недоумения. Впрочем, она не стала упоминать об этом вслух, равно как и выспрашивать специфические подробности – ни об увлечениях сэра Гранта, ни о том, что творилось в доме помощника итальянского атташе. Лидия также не стала говорить, что практика продажи услуг такого рода её ничуть не удивляет, учитывая царившую в Китае ужасающую нищету и уверенность местного населения в том, что всё в этом мире продаётся и покупается. От замечаний подобного рода у кого-нибудь вроде её мачехи и тётушек непременно случилась бы истерика… впрочем, если вспомнить о том, откуда возникают истерики («… доктор Шарко из Франции… или, кажется, доктор Фрейд из Вены?.. отмечал, что истерики возникают на почве неудовлетворённости некоторыми аспектами личной жизни… пожалуй, стоит поинтересоваться этим вопросом подробно…»).

Вместо этого она ответила:

– Сэр Грант? Вот уж на кого бы не подумала!

Однако, по словам того же Крафта-Эбинга, львиная доля мужчин предпочитала именно такие развлечения, и далеко не все эти мужчины обитали в Пекине. К тому же, как отдельно отмечалось, не существовало никаких внешних признаков, позволявших узнать в человеке потенциального садиста.

– Если бы я слышала нечто подобное только от мадам Дроздовой или Аннет Откёр, – второе имя принадлежало жене помощника французского министра торговли, – то решила бы, что это досужие сплетни… Вы не представляете, какие жуткие сплетни регулярно витают по Посольскому кварталу, мадам! Но о сэре Гранте мне рассказал муж.

– У меня есть основания полагать, что мужчины промеж себя сплетничают ничуть не меньше женщин, – уклончиво ответила Лидия, но молодая итальянка снова покачала головой.

– Нет-нет, сплетни – удел женщин, но даже если бы мужчины и сплетничали, Тонио – то есть сеньор Джаннини – вовсе не такой человек.

Они остановились возле магазина тканей, самого крупного во всём переулке. У самых дверей трудился старый китаец. Он замешивал в кадке некую массу, напоминавшую тесто, то и дело присыпая её белым порошком, то поднимая и растягивая тонко-тонко, то складывая пополам и снова отправляя в кадку, присыпав очередной порцией порошка.

– Как только я приехала в Пекин, – продолжила Паола, – муж практически сразу же предостерёг меня от дружбы с сэром Грантом. А когда я спросила о причине такой осторожности, он рассказал о китайских девушках и доме госпожи Цзо в переулке Великого Тигра, куда сэр Грант регулярно наведывается. Моя матушка, пожалуй, сказала бы, что мужу не пристало беседовать с женой о таких вещах, однако мы, члены посольских делегаций, все здесь в одной лодке, так что я рада, что он предупредил меня, от кого стоит держаться подальше. А позже я услышала от мадам Откёр, что недавно произошёл большой скандал – по слухам, в доме госпожи Цзо погибла одна из девушек.

Между тем старик разделил массу на пучки отдельных соломинок не толще швейной иглы, и постепенно возле его тележки собралась толпа, почти перегородившая улицу.

– Что там такое? – изумлённо спросила Лидия, но Паола недоумённо пожала плечами. Тогда Лидия повторила вопрос прохожему, указав на тележку, но ответ – «а, данго!» – ничуть не прояснил ситуацию. Старик в это время растянул массу в длинную колбаску, состоящую из припылённых нитей, а потом шлёпнул на стойку ближайшей лавки, взметнув облачко белой пудры, и, отцепив с пояса острый как бритва резак, принялся кромсать колбаску на кусочки. Лидия попыталась спросить у старика, что он делает и сколько это стоит, но тот, судя по всему, не понимал её вопросов. Наконец она протянула ему несколько медяков, и китаец, отсчитав ей в ответ четыре кусочка, подхватил кадушку и тележку и направился в соседний переулок, чтобы там продолжить своё странное занятие.

– Не вздумайте это есть! – Мадам Дроздова, выскочившая из лавки, выхватила липкий комочек из пальцев Лидии. – Это может быть отрава!

– Чепуха, местные ведь покупают эти штучки детям, – возразила Лидия. В самом деле, стайка из четырёх-пяти мальчишек поглощала эти «данго» с большим аппетитом. Но госпожу баронессу это не убедило.

Завернув данго в бумажку, она швырнула его в канаву, однако ребятишки мигом вытащили комок оттуда и убежали.

– А что это такое?

– Боже праведный, дитя, мне-то откуда знать? – Мадам решительно потащила обеих девушек обратно к рикшам. – Опиум, скорее всего!

Следом за ними покорно плёлся Меншиков (или всё-таки Корсиков), обеими руками придерживая огромные охапки завёрнутых в бумагу покупок – после посещения всех лавок в переулке их набралось так много, что пришлось нанимать четвёртую повозку, чтобы отвезти всё в русское посольство.

– В общем, как вы сами видите, – заключила Паола, забираясь в повозку, – несмотря на то, что Ричард Гобарт производил впечатление человека весьма благовоспитанного и именно поэтому считался желанным гостем в любом посольском доме, где имелись девушки на выданье, – мне всё равно не стоило отпускать Холли поговорить с ним совсем одну. Тем более что он опоздал – и, как я уже тогда догадалась, напился. Всё-таки он истинный сын своего отца.

Лидии подумалось, что, если бы о её характере судили по характеру её отца, ни один мужчина в здравом уме и твёрдой памяти не посватался бы к ней.

Она уже занесла ногу над ступенькой повозки, когда кто-то едва слышно окликнул её:

– Мисси…

Лидия обернулась – старенький рикша, заговорщически улыбаясь, протягивал ей маленький белый квадратик данго, завёрнутый в обрывок бумаги.