Читать книгу Взбалмошная герцогиня - Барбара Картленд - Страница 3

Герцог открыл глаза, но поначалу все вокруг казалось ему окутанным туманом. Когда же зрение его прояснилось, он увидел растрепанные рыжие кудри и огромные серо-зеленые глаза, но лишь с большим трудом ему удалось вспомнить, где он встречал их прежде.

– Вы очнулись! – донеслось до него радостное восклицание. – Как я рада!

Внезапный приступ слабости заставил герцога закрыть глаза, но он тут же открыл их снова, потому что в этот момент вспомнил, как с грохотом опрокинулась карета и его голову пронзила острая боль, после чего он, очевидно, потерял сознание.

– Где я? – спросил он и с облегчением обнаружил, что его голос звучит почти нормально.

– Я так беспокоилась о вас! – воскликнула Бина. – Я думала, вы никогда не придете в себя! Поначалу мне даже показалось, что вы мертвы!

– Карета перевернулась. – Герцог говорил медленно, но очень отчетливо: – Кто-нибудь пострадал?

– Только вы. Вы высунулись из окна и, когда карета перевернулась, ударились головой о камень. Доктор наложил вам целых шесть швов!

Герцог попытался поднять руку, но обнаружил, что ему мешает одеяло, и в первый раз осознал, что лежит в постели. Он подумал, что, учитывая все обстоятельства, мозг его работает на удивление четко. Но во рту у него пересохло, и его мучила жажда. Словно прочитав его мысли, Бина сказала:

– Хотите чего-нибудь выпить? У меня здесь есть лимонад. – Жестом опытной сиделки приподняв голову герцога, Бина поднесла к его губам бокал с лимонадом.

Он машинально отметил про себя, что хрустальный бокал украшен изящной резьбой, а простыни на кровати сшиты из тончайшего льна. Малейшее движение причиняло ему адскую боль, поэтому, сделав несколько глотков, он снова откинулся на подушки и понял, что не в состоянии продолжать расспросы. Но, вспомнив о находившейся рядом Бине, он все-таки сделал над собой усилие.

– Мы на постоялом дворе? – спросил он и тут же решил, что комната была слишком большой и хорошо обставленной для придорожной гостиницы.

– Нет, – ответила Бина. – Мы в доме сэра Эвана и леди Маккерн. Когда карета перевернулась, мимо проходил один из их крестьян, и он привел из усадьбы подмогу.

«Ну что ж, меня это вполне устраивает», – подумал герцог и тут же погрузился в глубокий сон.

Проснувшись спустя несколько часов, он обнаружил, что Бина все еще находится рядом с ним. Тяжелые портьеры закрывали окна, в комнате горел свет. Бина сидела возле камина, и герцог принялся украдкой разглядывать ее. Он отметил изящную грацию ее стройной фигурки и блеск ее рыжих волос, которые превращались в чистое золото, когда на них падали отблески от огня в камине.

Он не произнес ни слова, но, должно быть, Бина инстинктивно почувствовала, что он проснулся, и обернулась. Он заметил, что ее глаза засветились от радости, когда она увидела, что он смотрит на нее. Бина поднялась и подошла к кровати.

– Вам лучше? – спросила она. – Приходил доктор и остался очень доволен видом вашей раны. Он сказал, что через год от шрама не останется и следа.

– Через год? – переспросил герцог. – Какое счастье, что я не тщеславен и довольно равнодушно отношусь к собственной внешности!

– Если на то пошло, я как раз думала о том, что с перевязанной головой вы кажетесь красивым и загадочным, – откровенно заявила Бина. – Вы вполне могли бы сойти за героя одного из романов, которые я так люблю читать.

– Не имею ни малейшего желания выступать в такой роли, – решительно заверил ее герцог. – И как только я немного окрепну, я немедленно отправлюсь в путь.

– Доктор позволит вам встать с постели не раньше чем через три дня, – сообщила ему девушка. – Вам еще крупно повезло, что рана оказалась не такой глубокой!

– Расскажите мне, что случилось, – попросил герцог.

– Все произошло так быстро, что я даже не успела опомниться, – ответила Бина. – Похоже, колеса кареты провалились в глубокую канаву, прикрытую снегом. К счастью, карета, перевернувшись, упала в сугроб, так что ничего не поломалось, даже стекла на фонарях не разбились!

– А лошади? – спросил герцог.

– Не пострадали, только очень испугались. Ваши кучера привели их сюда и разместили на конюшне, и теперь они ждут лишь того момента, когда мы сможем продолжить наше путешествие.

Герцог вопросительно поднял брови:

– Мы?

Бина, стоявшая рядом с кроватью, отвернулась. Что-то в ее поведении подсказало герцогу, что она обеспокоена и, пожалуй, немного смущена.

– В чем дело? – спросил он. – Что случилось?

– Лучше поговорим об этом завтра, – сказала она. – Просто… – И замолчала.

– Просто что? – настаивал герцог.

– Я бы не хотела, чтобы вы говорили с кем-нибудь о нас… пока я не расскажу вам кое-что.

Герцог попытался было приподняться, но острая боль пронзила его голову, поэтому он сказал:

– Подойдите сюда, Бина! Ближе! Я хочу видеть ваше лицо! – Несколько мгновений она колебалась, словно не желая подчиняться, потом все же повернулась и приблизилась к кровати. – А теперь, – произнес герцог, пристально глядя на нее, – выкладывайте все начистоту! Я вижу, вы что-то скрываете!

– Право же, будет лучше, если я расскажу вам обо всем, когда вы немного окрепнете.

– Я чувствую себя достаточно хорошо, – настаивал герцог. – Я не такой уж дряхлый старец, чтобы шишка на голове превратила меня в калеку!

– Это не шишка, а глубокая рана! Видели бы вы, как из нее хлестала кровь! – воскликнула Бина. – Я думала, что вы погибли! Я была просто в ужасе, правда!

– Охотно верю, – сказал герцог. – Но я жду ваших объяснений, Бина. – Она шагнула было в сторону, но он схватил ее за запястье. – Рассказывайте! – повелительным тоном произнес он. – Я же вижу, что что-то не так, и чем быстрее я узнаю обо всем, тем лучше!

Герцог почувствовал, что Бина дрожит, и это удивило его.

– Просто… когда вас принесли в дом – вас несли на снятой с петель створке ворот, – леди Маккерн узнала меня! – наконец нерешительно произнесла Бина.

Герцог замер. Этого он никак не ожидал.

– Вы хотите сказать, что встречались с ней раньше? – спросил он.

– Да, несколько лет назад, – ответила Бина, – и она знакома с моим отцом, хотя они питают друг к другу искреннюю ненависть.

– Понятно, – медленно проговорил герцог. – Таким образом, вам было довольно трудно объяснить, как вы оказались в моей карете. Вы признались ей, что убежали из дому? – Последовало молчание. – Что вы сказали ей, Бина? – Герцог сильнее сжал ее руку.

На мгновение ему показалось, что Бина заупрямится и не станет отвечать на этот вопрос, но затем слова словно против воли сорвались с ее губ:

– Я сказала ей, что мы… женаты!

– Женаты! – Герцог был так поражен, что выпустил ее руку и откинулся на подушки. Казалось, он лишился дара речи.

– Мне не оставалось ничего другого, – попыталась оправдаться Бина. – У меня не было времени придумать что-либо… я не ожидала увидеть леди Маккерн… а когда она воскликнула: «Бина Килкарти! Что вы здесь делаете?» – я просто запаниковала.

– Поэтому вы сообщили ей, что мы женаты! – воскликнул герцог.

– Просто, когда леди Маккерн спросила: «Кто этот человек?», я ответила: «Мой муж».

Герцог помолчал немного, обдумывая то, что он услышал, а потом сказал:

– Что ж, чем быстрее я увижусь с леди Маккерн и объясню ей, как обстоит дело, тем лучше!

– Вы не должны этого делать! – воскликнула Бина. – Не должны! Она уже сообщила всем в доме, что я ваша жена. Мне отвели комнату, смежную с вашей, и все рассчитывают, что я буду ухаживать за вами, как обычно поступают все жены.

– Мое милое дитя, – проговорил герцог, – единственный способ выпутаться из этого затруднительного положения, в которое вы нас поставили, – это сказать правду.

– И что, по-вашему, станет думать леди Маккерн? – спросила Бина. – Мы ехали в одной карете, мы собирались вместе остановиться на ночь в гостинице… Навряд ли она сочтет благопристойным ваше поведение… не говоря уже о моем!

В словах Бины, несомненно, была доля истины, и герцог снова задумался.

– Дьявол, ну почему вы не сказали ей правду? – внезапно взорвался он. – Как вы могли быть так глупы, так невероятно наивны, чтобы заявить, будто мы женаты?!

– Я же говорила, у меня даже не было времени подумать, – оправдывалась Бина.

– Но ведь леди Маккерн непременно сообщит вашему отцу, что мы были здесь?

Бина села на краешек кровати.

– Видите ли, я рассудила так, – серьезно начала она, – леди Маккерн не любит моего отца, а он и вовсе не может ее терпеть. Он говорит, что она злобная старая сплетница – и это чистая правда!

– Весьма утешительная новость. – В голосе герцога прозвучал явный сарказм.

– Вот я и подумала, – продолжала Бина, словно не слыша его, – стоит мне сказать ей, что мы не женаты, как она тут же с восторгом напишет моему отцу просто ради того, чтобы доставить нам неприятности и уязвить отца тем, как недостойно ведет себя его дочь.

– Что соответствует действительности! – сердито пробурчал герцог.

– С другой стороны, – сказала Бина, проигнорировав его выпад, – коль скоро она считает, будто я вышла замуж за герцога, ее ужасно заденет, что я составила столь блестящую партию, и она даже словом не обмолвится об этом – тем более моему отцу.

Герцог подумал, что в ее словах есть какая-то извращенная логика. В то же время он пришел в ужас оттого, что Бина поставила его в такое положение.

– Мы уедем отсюда, как только вам станет лучше, – успокаивающе говорила между тем Бина. – Когда я поселюсь во Франции у своей тети, обо мне скоро забудут. И в конце концов, ваши поместья в Англии расположены очень далеко от Шотландии.

– Все это просто возмутительно! – обрушился на нее герцог. – Я уверен, что самое разумное – сказать леди Маккерн правду. Я сообщу ей, что всего лишь согласился подвезти вас в своей карете и что до вчерашнего вечера никогда и в глаза вас не видел!

– Я абсолютно уверена, что леди Маккерн никогда не поверит в эту историю, – возразила Бина. – Она придет к выводу, что вы похитили меня, или придумает еще что-нибудь похуже, пытаясь объяснить, каким образом мы очутились поздним вечером вдвоем в вашей карете! Она из тех, кто всегда подозревает самое худшее!

– Господи, ну как может человек попасть в такое ужасное положение лишь потому, что по своей доброте согласился подвезти пожилую даму? – в отчаянии воскликнул герцог.

Ему хотелось схватить Бину за плечи и хорошенько встряхнуть ее, но в настоящий момент он был настолько слаб, что даже эта вспышка гнева отняла у него последние силы.

Взглянув на сидевшую рядом и настороженно смотревшую на него девушку, герцог вынужден был признать, что она действительно очень хорошенькая, но от этого ему не стало легче. Он упорно молчал, и наконец Бина спросила:

– Неужели вы не видите, что всякие объяснения только ухудшат наше положение?

– Да куда уж хуже! – мрачно ответил он. – Должен отдать вам должное, вы замечательно преуспели в том, чтобы испортить мою репутацию, а уж что касается вашей!..

– Нашим репутациям в настоящий момент ничего не угрожает, – возразила Бина, – а честь принимать у себя в доме герцога доставляет такое удовольствие леди Маккерн, что она без конца улыбается! – Бина улыбнулась, и на щеке у нее появилась ямочка. – Я не подозревала, что вы такая важная особа. Я просто ошеломлена.

– Рад это слышать! – съязвил герцог. – Может быть, это заставит вас быть немного повежливее!

– Я все равно считаю, что вы слишком скучный и угрюмый, – безапелляционно заявила она. – И мне не понятно, как вы можете находить эти пыльные старые книги более интересными, чем приемы в Карлтон-Хаусе, где вы могли бы блистать!

– Насколько я помню, вы не одобряли этих германских выскочек, которые сидят на английском троне! – заметил герцог.

Бина расхохоталась.

– Один – ноль в вашу пользу! – воскликнула она. – Но тем не менее, должно быть, такая жизнь весьма увлекательна – все эти балы, приемы, пирушки, азартные игры и прочее.

– Кто вам рассказывал обо всем этом? – спросил герцог. – Леди Маккерн?

– Это настоящий кладезь информации, – сообщила Бина. – Она даже может с потрясающей точностью описать все ваши владения и знает, сколько денег оставил вам отец после своей смерти!

Герцог застонал. Он не сомневался, что эта старая сплетница примется рассказывать всем подряд о том, что она имела честь принимать у себя герцога Уорминстера и его жену-шотландку.

– Надо полагать, леди Маккерн поинтересовалась, когда именно мы поженились?

Бина покраснела.

– Должна же я была ответить ей что-нибудь!

– Не сомневаюсь, что при вашем богатом воображении вам было не трудно в деталях описать ей нашу свадьбу, медовый месяц и, несомненно, предваряющие все это длительные ухаживания с моей стороны! – съязвил герцог. Бина не отвечала, и спустя мгновение он продолжил: – Единственный выход для нас – это как можно быстрее покинуть этот дом в надежде, что леди Маккерн вскоре забудет о нашем существовании!

– Боюсь, что на это рассчитывать не приходится, – проговорила Бина. – В то же время мне необходимо как можно быстрее покинуть пределы Шотландии. Я так боюсь, что отец догонит меня!

– Ничто не могло бы доставить мне большую радость! – заметил герцог.

Бина какое-то мгновение колебалась, потом нерешительно спросила:

– Вы… не сдадите меня теперь на руки шерифу?

– Боюсь, что в настоящий момент подобное действие вызовет как раз ту огласку, которой я всеми силами пытаюсь избежать!

– О, как замечательно! – Она едва удержалась, чтобы не захлопать в ладоши. – Я надеялась, что после этого несчастного случая с каретой вы измените свое решение. Я так ухаживала за вами… правда, правда! Ведь я могла бы убежать и бросить вас умирать!

– Вряд ли это имело бы большое значение, поскольку со мной были оба моих кучера, которые, к счастью, остались в живых!

– Ох, ну перестаньте язвить! – воскликнула Бина. – Если на то пошло, это было совсем не забавно, и если бы на моем месте оказалась одна из тех бесцветных мышек, которые вам так нравятся, она просто села бы в снег и принялась плакать!

– Ну а что же сделали вы? – поинтересовался герцог.

– Я выбралась из кареты и помогла кучерам вытащить вас. Увидев, что вы ранены, они на мгновение растерялись и не могли сообразить, что делать. Лошади бьются, карета перевернута – настоящий кошмар! – Отметив, что герцог внимательно слушает ее, Бина продолжала: – Я вытерла кровь у вас со лба и приказала тому из кучеров, который не был занят лошадьми, снять один из фонарей с кареты и махать им из стороны в сторону в надежде привлечь чье-нибудь внимание. Я принялась кричать, и, как по волшебству, тут же появился крестьянин, который возвращался домой с работы.

– И он рассказал вам, где мы находимся?

– Он сказал лишь, что мы находимся совсем рядом от господского дома, – ответила Бина. – О том, что поместье принадлежит сэру Эвану и леди Маккерн, я узнала, когда было уже слишком поздно, не то я предоставила бы вам одному воспользоваться их гостеприимством.

– Сомневаюсь! – сказал герцог. – Вы же просто наслаждались драматизмом ситуации! Будьте искренни, Бина!

– Ну что ж, это действительно было захватывающее приключение, – призналась девушка, – только я очень беспокоилась о вас. К тому же, как выяснилось, кроме меня, отдавать распоряжения было некому. Ваш первый кучер все время причитал: «Его светлость сделал бы так» и «Его светлость сделал бы этак», но я сказала ему, что поскольку его светлость не может говорить, то командовать буду я. Это я придумала перенести вас на снятой с петель створке ворот.

– А почему понадобилось прибегать к такому хитроумному способу? – спросил герцог.

– Крестьянин сбегал за подмогой, но они не догадались захватить с собой носилки, чтобы перенести вас в дом. Они стали подумывать о том, не сходить ли им за экипажем, но становилось холодно, а вы лежали прямо на снегу. – Она улыбнулась. – Я, разумеется, укрыла вас меховыми полостями. Видите, я и об этом подумала!

– Вы проявили редкую находчивость, – признал герцог. – Надо полагать, теперь вы рассчитываете, что я буду вас благодарить?

– Мне отлично известно, что вы считаете меня дурочкой, – ответила Бина. – Просто я хотела подчеркнуть, что другая женщина… одна из ваших любимых тихонь… в такой ситуации оказалась бы совершенно беспомощной! – В ее голосе явно прозвучало презрение. Потом она добавила: – Что же касается нас, шотландцев, то мы всегда готовы призвать на помощь свою изобретательность, что я и сделала!

– Ну что ж, я вынужден выразить вам свою признательность.

– Вы уже не… не сердитесь на меня?

– Я в бешенстве! – заверил ее герцог. – Но, к сожалению, теперь уже поздно пытаться что-либо изменить!

– Я знала, что у вас достаточно здравого смысла! – дерзко заявила Бина.

– Здравого смысла! – простонал герцог. – Да вся ситуация совершенно бессмысленна! Но уж раз вы втянули нас в эту историю, мне остается только смириться, так как я не вижу никакого другого выхода, кроме бегства!

– Точно так же подумала и я! – удовлетворенно согласилась Бина.

На следующее утро герцога посетила леди Маккерн. Герцог сразу же решил, что она была из тех любящих посплетничать и не терпящих никаких возражений женщин, которых он особенно не любил. Теперь он мог отчасти понять, почему Бина не решилась сказать ей правду, а предпочла солгать, будто они женаты.

Леди Маккерн заверила герцога, что она была счастлива оказаться ему полезной. Она тут же упомянула некоторых из их общих знакомых, в основном весьма влиятельных особ, умудрившись при этом без слов, с помощью одной лишь интонации дать понять, что она крайне удивлена его выбором жены. Когда она наконец удалилась, перед уходом напомнив Бине, что та должна хорошенько ухаживать за мужем, чтобы он быстрее поправился, девушка скорчила гримасу.

– Теперь понятно, что она собой представляет? – обратилась Бина к герцогу.

– Да, я вижу, – согласился он. – Я лишний раз убедился, как нам не повезло, что мы были вынуждены воспользоваться ее гостеприимством.

– Если бы карета перевернулась где-нибудь неподалеку от почтовой станции, ничего подобного не случилось бы, – с досадой сказала Бина.

– Я вообще не понимаю, как она могла перевернуться, – пробормотал герцог. – Хайман такой опытный кучер, хотя, путешествуя по таким дорогам, как в Шотландии, никогда не знаешь, что может произойти в следующую минуту!

– Бóльшую часть года дороги в Шотландии совершенно безопасны! – огрызнулась Бина. – Однако если англичане настолько глупы, чтобы отправляться в путь в разгар зимы, когда повсюду лежит снег и бушуют ураганы, они должны мириться с последствиями!

– Именно это я в настоящий момент и пытаюсь сделать! – терпеливо возразил герцог. – Но я не рассчитывал на то, что в дополнение ко всему мне на голову свалится кто-нибудь вроде вас.

– Я решила распрощаться с вами, как только мы пересечем границу, – гордо объявила она. – Могу заверить, что я не собираюсь против вашего желания навязывать вам свое общество.

Герцог рассмеялся. Когда Бина была раздосадована, она напоминала маленького фыркающего котенка. Герцогу, целый день лежавшему в постели и вынужденному довольствоваться лишь ее обществом, становилось все труднее и труднее продолжать злиться на нее.

Бина с легкостью выводила его из себя, но в то же время герцога искренне забавляло многое из того, что она ему рассказывала. Он уже пришел к выводу, что описание, данное ее отцом, было на удивление точным. Она, безусловно, была взбалмошной и неуравновешенной, но в то же время у нее было доброе сердце и прекрасное чувство юмора. Часто по ночам, оставаясь один в своей спальне, герцог тихо смеялся, вспоминая ее остроумные замечания.

– Будьте осторожны в присутствии слуг, – наставляла его Бина. – Они общаются с вашими кучерами, а те, естественно, сами были весьма удивлены, когда услышали, что мы якобы женаты.

– А что, горничные говорили вам что-нибудь на этот счет? – спросил герцог.

– Прямо – нет, – ответила Бина, – но я догадалась об этом. Я сказала им, что мы храним наш брак в тайне, потому что пока еще не сообщили эту новость вашим престарелым родственникам, которые, естественно, вправе первыми узнать о случившемся.

– Тучи сгущаются все больше, – мрачно произнес герцог. – Разумеется, Хайман и Клементс были поражены, когда узнали, что вы выдаете себя за герцогиню Уорминстер. Они же прекрасно знают, что мы познакомились только накануне.

Герцог был так раздосадован необходимостью давать какие-то объяснения даже своим слугам, что, не дожидаясь разрешения доктора, начал собираться в дорогу.

Накануне отъезда он спустился к обеду. Бина не преминула сообщить ему, что некоторая бледность и повязка на голове придают ему довольно романтический вид. Герцог уклончиво отвечал на каверзные вопросы, которыми, как и следовало ожидать, начала забрасывать его леди Маккерн. К счастью, сэр Эван интересовался лишь спортом и с большим энтузиазмом распространялся на эту тему. Вскоре герцог, сославшись на то, что рано утром им предстоит отправляться в путь, ушел спать, избежав таким образом утомительных расспросов со стороны хозяйки дома.

Когда они наконец оказались в отведенных им комнатах, Бина плотно прикрыла за собой дверь и заговорщическим шепотом обратилась к герцогу:

– Она что-то подозревает! Я не сомневалась: несмотря на все мои старания рассеять их подозрения, горничные все равно расскажут ей, что ваши кучера утверждают, будто мы вовсе не женаты! Она спросила меня по меньшей мере раз десять, в какой церкви мы венчались и присутствовал ли на этой церемонии мой отец. Мне кажется, она решила, что я попросту сбежала с вами!

– Пусть себе думает, что ей угодно, – со злостью произнес герцог. – Нет, это просто невыносимо! Но ничего, завтра мы покинем ее дом, а потом у нас будет время придумать что-нибудь. – Он помолчал, а потом добавил: – В любом случае я сомневаюсь, что хоть кто-то, обладающий мало-мальским здравым смыслом, поверит россказням леди Маккерн.

– Люди верят тому, чему им хочется верить, – сказала Бина. – К тому же все просто обожают разного рода скандалы. Вам это известно не хуже, чем мне!

Герцог хорошо знал, что Бина абсолютно права, но в данный момент ему не хотелось больше ни о чем говорить.

– Отправляйтесь в постель! – резко произнес он. – Вам нужно как следует выспаться, так как я распорядился, чтобы карету подали ровно в девять утра!

– Вы не должны слишком утомляться в первый день, – предупредила его Бина. – По правде говоря, я уже побеседовала с Хайманом, и он говорит, что если мы остановимся на ночь где-нибудь в придорожной гостинице, то на следующий день прибудем в Берик примерно в полдень, и в это время вы сможете с гораздо большим удобством добраться до своей яхты.

– Черт побери, может быть, вы позволите мне самому решать, что мне делать? – взорвался герцог.

– Я пока еще ваша сиделка и в глазах всех остальных к тому же ваша жена, – с достоинством ответила Бина. – А если бы вы позволили себе так грубо разговаривать с настоящей женой или сиделкой, они были бы весьма удивлены!

Она произнесла это с таким видом оскорбленной добродетели, что герцог тут же извинился.

– Простите меня, Бина, – сказал он. – Дело в том, что леди Маккерн вывела меня из терпения. Обычно я вовсе не такой вспыльчивый, просто вся эта история очень беспокоит меня.

– Я вас прощаю! – великодушно произнесла Бина. – Спокойной ночи, ваша светлость. – Она склонилась перед ним в изящном реверансе, а потом подняла на него смеющийся взгляд: – Быть может, мне стоит заглянуть к вам попозже, чтобы поправить подушку или подоткнуть одеяло?

– Отправляйтесь спать! – приказал герцог, решительно выпроводив ее за дверь и повернув ключ в замке.

Герцог прекрасно понимал, в каком опасном положении они оба оказались. Он представлял себе, какова будет реакция отца Бины, когда он узнает, что его дочь путешествует по Шотландии в обществе герцога, выдавая себя за его жену. А если эта история дойдет до его знакомых, они будут просто в восторге.

Его затворнический образ жизни не мог не привлекать внимания, и он часто становился объектом шуток и розыгрышей со стороны своих приятелей.

«Приезжай в Лондон, Дрю, мы с тобой развлечемся на славу! – не раз уговаривал герцога Фредди, один из его ближайших друзей еще с тех времен, когда они оба учились в Оксфорде. – Если ты будешь сиднем сидеть в своей деревне, то вскоре совсем одичаешь».

Фредди пытался соблазнить его красноречивыми описаниями царящего в высшем свете веселья.

«Принц Уэльский примет тебя с распростертыми объятиями, – заверял он. – Его королевское высочество любит, когда его герцоги находятся при нем. А уж прелестные кокотки просто обожают их! – Он со смехом кивал на стопки толстых книг и добавлял: – Недавно с континента прибыли несколько новых жриц Венеры, уж они-то рассеяли бы скуку, которая, должно быть, одолевает тебя от чтения всех этих пыльных фолиантов».

Но герцог категорически отказывался присоединиться к веселой и беспутной компании, окружавшей принца Уэльского, не проявлял он и интереса к модным куртизанкам. У него имелись свои причины с неприязнью относиться к высшему свету, и то, что он не имел намерения открывать их, лишь укрепляло его в решимости поступать так, как ему хочется, а именно уединенно жить в своем поместье.

Когда Бина насмешливо описывала женщину, которая пришлась бы по душе герцогу, она была не так далека от истины. Несколько лет назад он вступил в связь с молодой вдовой библиотекаря, с которым он познакомился во время своих научных изысканий. Это был чрезвычайно образованный и эрудированный человек, и герцог несколько лет находился с ним в постоянной переписке.

Маргарита Блаше была спокойной, привлекательной, весьма образованной женщиной. Она была примерно двумя годами старше герцога, и с первого момента, как только он увидел ее, ему понравились ее мягкие, скромные, изысканные манеры. Когда умер ее муж, герцог навестил ее, чтобы выразить свои соболезнования. К своему глубокому удивлению, он обнаружил, что она почти не уступает покойному мужу в познаниях в той области, которая особенно интересовала герцога.

Между ними завязалась переписка, а поскольку Маргарита жила всего в семи милях от родового поместья герцога, он стал все чаще и чаще навещать ее.

Их связь была спокойной, напрочь лишенной страсти, и инициатором интимных отношений выступала скорее она, чем он. Она нравилась герцогу, и он получал огромное удовольствие, беседуя с ней о литературе.

Лежа теперь в постели, герцог думал о том, как резко отличались друг от друга Маргарита и Бина.

Его любовница, если можно было так назвать женщину, с которой его скорее связывали дружеские узы, редко говорила что-либо, не подумав. Маргарита отличалась крайней сдержанностью. Герцог вообще ни разу не сталкивался с тем, чтобы она сделала что-нибудь неожиданное или предосудительное.

Он не сомневался, что Маргарита не одобрила бы поведения Бины. Эмоциональный, импульсивный характер девушки был чужд ее природе, поэтому они никогда не смогли бы найти общий язык. Что же касается мнения Бины о Маргарите, то герцог легко мог представить его себе!

Он надеялся, что до Маргариты не дойдет слух о его приключениях в Шотландии. Ее очень огорчило бы, если бы она узнала, что он женился, ничего не сообщив ей об этом.

Герцог даже не представлял себе, как убедить ее, не говоря уж обо всех его друзьях, что он ни сейчас, ни в дальнейшем не намерен связывать себя на всю жизнь с какой бы то ни было женщиной.

Конечно, могло показаться очень странным, что молодой человек так твердо решил никогда не жениться. Но у герцога на это были свои причины, хотя он никому никогда о них не рассказывал.

Он говорил себе, что вполне доволен жизнью в своем огромном родовом замке и не испытывает чувства одиночества, что вовсе не горит желанием каждый день за обеденным столом лицезреть сидящую напротив жену и что его совершенно не беспокоит тот факт, что он не оставит после себя сына, который унаследовал бы его титул и поместья.

Герцог намеревался остаться холостяком. Он вел упорядоченный, размеренный образ жизни, который, по его мнению, вполне его устраивал. И если только не обрушится крыша у него над головой, что было маловероятно, так как герцог регулярно проверял ее состояние, в Уорминстер-Хаусе никогда не произойдет ничего неожиданного.

Но как он мог предвидеть, что во время самой обычной поездки в Шотландию он попадет в такую немыслимую переделку? Ему необходимо найти выход из создавшегося положения, и как можно скорее. И это, по его мнению, будет не так уж трудно сделать. Он довезет Бину, как она и просила, до границы, а после этого предоставит ее самой себе.

В тот момент, когда перевернулась карета, он как раз размышлял о том, что его будет мучить совесть, если он позволит молодой, наивной девушке одной отправиться в Лондон, а потом во Францию. Может быть, ему следует найти кого-нибудь, кто согласился бы ее сопровождать? Но он тут же отбросил эту идею, так как ему не хотелось еще глубже увязать во всей этой истории.

Если он наймет какую-нибудь пожилую, респектабельную даму, которая, согласно требованиям приличий, поедет с Биной в качестве компаньонки, придется не только давать ей какие-то объяснения, но и растолковывать самой Бине необходимость такого шага.

Герцог чувствовал себя так, словно все покушаются на его независимость и на избранный им спокойный образ жизни.

«Меня все это вовсе не касается», – снова сказал он себе. И в то же время он сам не мог понять, почему так волнуется, когда представляет, как Бина, совершенно одна, направляется во Францию с приколотыми к подолу платья драгоценностями своей матери.

«В наше время молодые женщины вполне способны постоять за себя», – пытался он успокоить себя.

Но тут же герцог вспомнил невинный взгляд Бины и ямочку, появлявшуюся на ее щеке, когда она улыбалась. Он беспокойно перевернулся на другой бок.

«Перестань ты думать об этой девчонке! – уговаривал он себя. – Она и так причинила тебе достаточно неприятностей! Сделай то, о чем она просила. Высади ее на дороге, ведущей в Лондон, и спокойно отправляйся домой на своей яхте».

Это было хорошее решение, и герцог твердо решил последовать ему, приказав себе не поддаваться ни на какие провокации со стороны Бины и не обращать внимания на угрызения совести, которые, несомненно, станут его мучить.

– Мне следовало бы сразу же вернуться назад и оставить ее в «Чертополохе и куропатке», – пробормотал герцог.

Почему, черт возьми, он все-таки позволил уговорить себя продолжать путь после того, как обнаружилось, что она вовсе не пожилая дама, почему он не отвез ее назад, в гостиницу? Герцог решил, что это произошло лишь потому, что в своей жизни он очень мало общался с молодыми женщинами. На первый взгляд это показалось ему невероятным, но, перебрав в памяти всех своих знакомых, он не смог припомнить ни одного случая, когда разговаривал с какой-либо девушкой наедине или принимал ее в числе гостей у себя в Уорминстере.

На редких вечеринках, которые он устраивал у себя дома, обычно присутствовали лишь неженатые мужчины его возраста. Если же к нему приезжали погостить родственники и он вынужден был устраивать ради них приемы, на них, как правило, присутствовали исключительно пожилые супружеские пары.

«Ты совсем здесь закис! Пора бы тебе немного встряхнуться! – вспоминал герцог слова Фредди. – Приезжай в Лондон, я познакомлю тебя со светскими львицами, царящими на балах, и с прелестными жрицами любви, обитающими в ночных клубах!»

«Я предпочитаю оставаться здесь», – ответил тогда герцог.

«Но это же противоестественно! – воскликнул Фредди. – Ты превратишься в напыщенного зануду еще до того, как тебе исполнится тридцать!»

Тогда герцог лишь рассмеялся в ответ, но теперь, вспоминая, как Бина назвала его старым, скучным и занудливым, он начал подумывать – а вдруг они с Фредди правы?

«Я такой, каким хочу быть!» – упрямо сказал себе герцог, но эти слова почему-то прозвучали не так убедительно, как раньше.

Он снова повернулся на другой бок. Зная, что завтра, когда его будет трясти на ужасных дорогах, ему понадобятся все силы, он тщетно пытался заставить себя уснуть.

Герцог представил себе, как в соседней комнате мирно и безмятежно спит Бина. Должно быть, во сне она выглядит совсем юной и невинной. Но он тут же сердито напомнил себе, что его вовсе не касается, как она выглядит!

Герцог, сэр Эван и леди Маккерн уже закончили завтракать, когда наконец появилась Бина. Она как вихрь ворвалась в комнату, присела в реверансе перед хозяйкой дома и рассыпалась в извинениях.

– Я собиралась встать пораньше, а вместо этого проспала, – объяснила она. – Я умудрилась снова заснуть после того, как меня разбудили. Можете себе представить, какой ужас?

– Вам следовало бы попросить мужа, чтобы он вовремя поднял вас, – сказала леди Маккерн. – Я, например, ни за что не смогу заснуть, если сэр Эван уже поднялся.

По хитрому выражению ее лица герцог догадался, что она просто пытается выяснить, спали ли они с Биной в одной кровати. Но Бина не уловила и тени любопытства в словах леди Маккерн.

– Я всегда с трудом встаю по утрам, – простодушно призналась она. – Зато вечером я не хочу ложиться спать!

– Насколько мне известно, в Уорминстере заведено ложиться довольно рано, – сказала леди Маккерн. – Мне говорили, что, в отличие от распущенных представителей лондонского высшего света, его светлость ведет весьма размеренный образ жизни.

– И это правда! – коротко ответил герцог. – А теперь прошу извинить меня, мадам, я должен проверить, все ли готово к отъезду.

Он вышел из столовой, и леди Маккерн повернулась к Бине:

– Вы не могли сделать лучшего выбора, дорогая. Вам понравится тихая, спокойная жизнь в Уорминстере, а герцог, я не сомневаюсь, будет образцовым мужем.

– Может быть, он вовсе не такой скучный, каким кажется, – отозвалась Бина, и тут же спохватилась, увидев изумленное выражение лица леди Маккерн.

– Дитя мое, не может быть, чтобы вы на самом деле так думали?!

По тому, как сверкнули глаза леди Маккерн, Бина поняла, что она станет повторять ее неосторожное высказывание всем и вся.

«Она решит, что я вышла за него замуж лишь ради титула», – подумала девушка, но сказанного вернуть было уже нельзя.

Она поспешила закончить завтрак, размышляя над тем, что ей следовало бы получше следить за собой и держать язык за зубами. Выйдя из столовой, она увидела поджидавшего ее на лестничной площадке герцога.

Как и в большинстве шотландских домов, основные комнаты располагались на втором этаже. Каменная лестница, ведущая вниз, была достаточно широка, чтобы Бина, герцог и леди Маккерн могли свободно идти бок о бок втроем, в то время как сэр Эван следовал за ними сзади.

– Я еще не имел случая сказать, как мне понравился ваш дом, мадам, – любезно произнес герцог. – Я заметил на стенах много замечательных портретов ваших предков.

– Мы очень гордимся нашей семейной коллекцией, – ответила леди Маккерн. – Вот этот глава клана сражался с датчанами. – Она указала костлявым пальцем на плохо написанный, покрытый толстым слоем пыли портрет.

– Очень представительный мужчина! – заметил герцог.

– Вот здесь вы видите первого баронета. Титул, разумеется, был присвоен ему после того, как наш Яков Шестой стал английским Яковом Первым[8]. А это его жена – очаровательное создание, подарившее ему ни много ни мало четырнадцать детей, десять из которых выжили!

– Весьма похвально! – пробормотал герцог.

Они спустились еще на несколько ступенек, и леди Маккерн сказала:

– А вот это самая романтичная пара среди наших предков.

– Почему романтичная? – тут же заинтересовалась Бина.

– Во время восстания сорок пятого года глава клана Маккерн, изображенный на этом портрете, заключил соглашение с Англией, по которому всем членам его клана даровалась неприкосновенность.

– А его жена? – спросила Бина.

– Джин Росс была его соседкой. Англичане обнаружили, что она шпионила против них. Ее привели сюда, в родовой замок, и приговорили к смерти!

– А что было потом? – У Бины загорелись глаза.

– Когда после суда ее собрались увести из зала, глава клана сэр Ангус Маккерн, с первого взгляда очарованный ее красотой, поднялся со своего места и заговорил.

– И что же он сказал? – затаив дыхание, спросила Бина.

– Он сказал: «Вы не имеете права убивать эту женщину – она моя жена!»

– И это спасло ее? – удивилась Бина.

– Ну конечно же, – ответила леди Маккерн. – Англичане ведь даровали сэру Ангусу и его клану неприкосновенность.

– Но разве они потом не узнали, что эта девушка вовсе не была женой сэра Ангуса?

Леди Маккерн засмеялась:

– Бина, не может быть, чтобы вы так плохо знали наши обычаи! Брак путем объявления себя мужем и женой в присутствии свидетелей считается совершенно законным в Шотландии, и как только сэр Ангус произнес эти слова, прелестная Джин Росс стала его полноправной супругой.