Читать книгу Желание - Барбара О'Коннор - Страница 2

Я посмотрела на лист бумаги перед собой.

Анкета «Знакомство с тобой».

В начале страницы миссис Уиллиби написала: «Шарлемань Риз».

Я жирно перечеркнула «Шарлемань» и исправила на «Чарли».

Меня зовут Чарли. Шарлемань – дурацкое имя для девочки, и я говорила об этом маме квадриллион раз.

Я посмотрела вокруг себя на всех этих деревенщин, своих одноклассников, решающих задачки по математике в тетрадках.

Моя лучшая подруга, Альвина, говорила, что тут будут подобные люди.

– Ты возненавидишь Колби. Здесь нет ничего, кроме красных грязных дорог и деревенщин. – Она откинула свои шелковистые волосы за плечо и добавила: – Могу поспорить, они едят белок.

Я кинула взгляд на коробки для ланча под столами рядом, чтобы выяснить, нет ли там бутербродов с белками.

Потом снова посмотрела на лист бумаги на столе. Предполагалось, что я должна его полностью заполнить, чтобы мой новый учитель мог получше меня узнать.

В строке напротив пункта «Опиши свою семью» я написала: «Всё плохо».

«Какой твой любимый предмет в школе?». – «Никакой».

«Перечисли три своих самых любимых занятия». – «Футбол, балет и драки».

По поводу двух из этих любимых занятий я соврала, но о третьем сказала правду.

Я обожаю драться.

Моя сестра, Джеки, унаследовала папины чернильно-черные волосы, а я – его свирепый характер. Если бы мне давали монетку каждый раз, когда я слышала «яблочко от яблоньки недалеко падает», я была бы уже богата. Папа дерется так часто, что заработал себе прозвище Склока. На самом деле в этот самый момент, пока я торчу здесь, в Колби, Северная Каролина, окруженная деревенщинами, старый Склока снова угодил в окружную тюрьму в Райли – за свою любовь к дракам конечно же.

И мне не нужен был хрустальный шар, чтобы увидеть, как в эту самую минуту в нашем доме, прямо посреди бела дня, мама лежит в кровати, с задернутыми шторами и пустыми бутылками из-под содовой на ночном столике. Она останется в этой постели на весь день. Если бы я оказалась там, ей было бы глубоко всё равно, пошла я в школу или сижу на диване – смотрю телевизор и поедаю печенье на обед.

– Но это только верхушка айсберга, – сказала леди из социальной службы, отчеканивая каждый пункт из списка причин, почему меня переселяют в это жалкое подобие города, вынуждая жить с людьми, которых я даже не знаю. – Всегда лучше с родней. Гас и Берта – твоя родня.

– Каким образом? – спросила я.

Она объяснила, что Берта – мамина сестра, а Гас – ее муж. Она добавила, что у них нет детей и они будут рады взять меня к себе.

– Тогда как так вышло, что Джеки останется с Кэрол Ли? – спрашивала я где-то миллионный раз.

Кэрол Ли – это лучшая подруга Джеки. Она живет в роскошном кирпичном доме с бассейном. Ее мама поднимается с постели каждое утро, а ее папу не называют Склокой.

Тогда эта леди в который раз объяснила, что Джеки практически взрослая и через пару месяцев закончит школу.

Когда я указала ей на тот факт, что я уже в пятом классе и не то чтобы маленький ребенок, она вздохнула, улыбнулась фальшивой улыбкой и добавила: – Чарли, ты должна пожить у Гаса и Берты какое-то время.

Я никогда в глаза не видела этих людей и теперь должна жить с ними? Когда я спросила, как долго мне придется там оставаться, она сказала, что до тех пор, пока всё не устроится и мама не встанет на ноги.

Неужели так сложно встать на свои чертовы ноги? Вот что я тогда подумала.

– Тебе нужна атмосфера семьи и стабильности, – уговаривала она меня. Но я знала, что на самом деле имеется в виду: тебе нужна семья, которая не разрушена до основания, как твоя.

Тем не менее, несмотря на то что я умоляла и спорила, умоляла и спорила, я все равно оказалась в Колби, Северная Каролина, и анкета «Знакомство с тобой» по-прежнему была передо мной.

– Ты закончила, Шарлемань?

Миссис Уиллиби внезапно оказалась рядом.

– Мое имя Чарли, – сказала я, и мальчик с сальными волосами на первой парте прыснул от смеха.

Я бросила в его сторону один из своих знаменитых сердитых взглядов, и он сразу затих и покраснел.

Я передала миссис Уиллиби листок; ее глаза бегали взад-вперед, пока она читала. Ее шея стала багрово-красной, а уголки рта скривились. Она даже не посмотрела на меня, перед тем как двинулась обратно в начало комнаты и бросила листок на стол так, будто это горячая картошка.

Я осела на стуле и вытерла потные ладони о шорты. Стоял апрель, но уже было жарко, как в печи.

– Хочешь, я помогу тебе с этим? – Мальчик, сидящий впереди, показал на работу по математике на моем столе.

У него были рыжие волосы и уродливые темные очки на носу.

– Нет, – ответила я.

Он пожал плечами, взял карандаш со стола и направился к точилке.

Вверх.

Вниз.

Вверх.

Вниз.

Вот как он ходил.

Как будто одна нога была короче другой.

И он волочил одну ногу по полу, так что одна его кроссовка издавала скрипучий звук.

Я взглянула на часы.

Черт! Я пропустила 11:11.

Я меня есть список всех случаев, когда можно загадывать желание, например когда ты видишь белую лошадь или сдуваешь одуванчик. Когда смотришь на часы, показывающие 11:11, это как раз подходящий случай! Я научилась этому от одного старика, который владел магазином снастей рядом с озером, куда мы со Склокой ходили рыбачить. Теперь, когда я прозевала 11:11, мне обязательно нужно было найти другой способ загадать желание. И обязательно сегодня! Я не пропустила ни единого дня с конца четвертого класса и определенно не хотела начинать теперь.

Тут миссис Уиллиби кивнула в сторону рыжеволосого мальчика, точащего карандаш, и сказала:

– Говард, почему бы тебе не стать Другом по Рюкзаку для Чарли на какое-то время?

Мисс Уиллиби объяснила, что, когда в школу приходит новый ученик, Друг по Рюкзаку показывает ему окрестности и объясняет все правила до тех пор, пока тот не освоится.

Говард оскалился и выдавил:

– Да, мэ-эм.

Вот и все. У меня появился Друг по Рюкзаку – неважно, хотела я этого или нет.

Остаток дня тянулся так долго, что я с трудом его пережила. Я глядела в окно, пока ребята по очереди хвалились своими проектами по обществознанию. Полил дождь, темные серые облака парили над далекими горами.

Когда наконец прозвенел звонок, я сломя голову выбежала из класса и направилась к автобусу. Я быстро прошла по проходу и села в последний ряд. Я уставилась на засохшую жвачку, прилепленную к сиденью передо мной, одновременно пуская лучи ненависти по всему автобусу.

Не садись рядом со мной.

Не садись рядом со мной.

Не садись рядом со мной.

Если уж я вынуждена торчать в автобусе, полном людей, которых я даже не знаю, то я хочу хотя бы сидеть в одиночестве.

Лучи ненависти, кажется, работали, так что я оторвалась от жвачки и посмотрела в окно.

Рыжий парень со странной прыгающей походкой спешил к автобусу, рюкзак подскакивал на его спине с каждым шагом.

Когда он оказался внутри, я сразу вернулась взглядом к жвачке и снова начала посылать лучи ненависти вокруг.

Но парень не терял времени – пронесшись по проходу, он уселся рядом со мной и протянул мне руку:

– Привет. Я Говард Одом. – Он поправил свои уродливые темные очки и добавил: – Твой Друг по Рюкзаку.

Ничего себе, что за ребята так себя ведут? Никто из тех, кого я знала.

Он держал руку вытянутой и глядел на меня до тех пор, пока я не выдержала. Мы пожали руки.

– Чарли Риз, – представилась я.

– Откуда ты?

– Райли.

– Почему ты здесь?

Говард был любопытным, это точно, но я решила, что, если озвучу жестокую правду, это его заткнет и, может быть, он не захочет больше быть моим Другом по Рюкзаку.

– Мой отец в тюрьме, а мама не может вылезти из кровати.

Ну что же, парень и глазом не моргнул.

– А почему он в тюрьме?

– Драка.

– Из-за чего?

– Что ты имеешь в виду?

Он протер запотевшие очки краешком футболки. Его лицо стало ярко-розовым из-за духоты в автобусе.

– Почему он подрался? – уточнил он.

Я пожала плечами. Я не могла сказать, почему Склока дрался. К тому же была, вероятно, еще куча других причин, по которой он оказался в тюрьме, но никто ничего мне не говорил.

– Гас и Берта сказали моей маме, что ты приедешь. Они ходят в нашу церковь, и однажды я подарил им кота. Тощего серого кота, который жил под крыльцом.

Он всё рассказывал и рассказывал о том, как Гас научил его делать рогатки и что Берта иногда продает закуски на обочине летом. Как однажды его мама въехала на машине прямо в канаву у въезда к Берте и Гасу, как Гас вытащил ее на тракторе и как они все вместе ели сэндвичи с мясом во дворе.

– Тебе понравится с ними жить, – заверил он.

– Я не буду с ними жить, – твердо ответила я. – Я собираюсь обратно в Райли.

– О-о. – Он посмотрел вниз, на свои веснушчатые руки, лежащие на коленях. – Когда?

– Когда мама встанет на ноги.

– И сколько это займет времени?

Я пожала плечами:

– Немного.

Узел, скрутивший мой желудок, подсказывал мне, что это ложь, а беспокойство, сжавшее сердце, говорило: мама может никогда не встать на ноги.

Автобус выехал со стоянки и направился в город, а в это время Говард тараторил правила поведения в школьном транспорте. Не придерживать места. Не жевать жвачку. Не писать на спинках сидений. Не ругаться. Целая куча правил, на которые, я уверена, никто не обращал ни малейшего внимания, кроме, возможно, Говарда.

Я посмотрела в окно на жалкие улицы Колби. Заправка. Трейлерный парк. Прачечная. Не очень-то смахивает на город, скажу я вам. Ни торговых центров, ни кинотеатров. Даже китайского ресторана нет.

Довольно долго автобус ехал в гору. Дождь кончился, и пар прозрачными волнами поднимался от асфальта. Узкая дорога виляла туда-сюда круг за кругом. Часто автобус останавливался, чтобы высадить какого-нибудь паренька рядом с его печально выглядящим домом с грязным двором. Мы были почти у Гаса и Берты, когда автобус остановился и Говард засобирался, сообщив:

– Еще увидимся.

Другой, выглядящий помладше, рыжий мальчик вышел вместе с ним. Я смотрела, как они идут через высокую траву к своему дому. Велосипеды, скейтборды, футбольные мячи и кроссовки валялись везде – от входной двери до самой дороги. Садовый шланг змеился от протекающего крана к яме во дворе. Маленький мальчик с грязным личиком бросал камни в яму, разбрызгивая мутную воду.

Говард помахал мне, когда автобус тронулся, но я отвела глаза на высохшую жвачку.

Когда я наконец добралась до длинной, засыпанной гравием дорожки к дому Гаса и Берты, то проводила взглядом удаляющийся автобус, задевающий белые зонтики, растущие по краям дороги. Я уже ступила на гравий, когда увидела что-то блестящее в грязи.

Пенни!

Я резко нагнулась и подняла его. Потом зашвырнула монетку так далеко, как только смогла, и стала загадывать желание, как раз успев до того, как пенни звякнул о дорогу и отскочил в сторону леса.

Ну хорошо! Сегодня желание загадано.

Может быть, на этот раз оно наконец исполнится?