Читать книгу Убийства в «Маленькой Японии» - Барри Лансет - Страница 20

Я заметил его после полудня на второй день.

Настало время обедать, а нога меня тревожила уже значительно меньше, и потому, припарковав машину перед магазином, я неспешно двинулся к расположенному в пяти кварталах на Стейнер-стрит мексиканскому ресторанчику, который привлекал вечно праздничной атмосферой. Там я, по своему обыкновению, заказал буррито из курицы с дополнительной порцией сальсы и съел почти все, что мне принесли, хотя совсем недавно жаловался на отсутствие аппетита. Расплатившись, я направился в сторону Ломбард-стрит, наслаждаясь великолепным летним днем.

Я просто купался в лучах солнца, стараясь дать немного нагрузки раненой ноге и чувствуя приятную легкость во всех мышцах тела. Едва ощутимый послеполуденный бриз с чуть заметным запахом морской соли обещал перемену погоды и туманную прохладу ближе к вечеру. Но сейчас горячее калифорнийское солнце пекло во всю мощь, грея мне плечи и окрашивая тротуар в желтоватые тона заварного крема.

И в этот момент я ощутил его присутствие. Тело мое напряглось. Предплечья мгновенно покрылись гусиной кожей. В тех краях, где мне доводилось прежде жить, это называлось «системой раннего оповещения Южного Централа». Доведенная до совершенства стараниями моего корейского соседа, сейчас она сработала безотказно.

Кто-то следил за мной.

Я продолжил идти, глядя прямо перед собой и не ускоряя шага, но краем глаза уже различал смутный силуэт, следовавший по противоположной стороне улицы футах в десяти позади. Вел он себя непринужденно, словно просто прогуливался, но непринужденность была напускной. Он не ощущал ни радости летнего дня, ни бриза с соленым привкусом, не наслаждался переменчивой погодой Сан-Франциско и, хотите верьте, хотите – нет, именно поэтому выделялся в толпе.

Все так же неторопливо я шел к своему магазину, поглядывая на фигуру в бежевой спортивной ветровке. Дойдя до Ломбард-стрит, я свернул влево, и он некоторое время шагал прямо у меня за спиной, а потом вновь перебрался на противоположную сторону улицы, продолжая слежку поверх крыш двигавшихся в четыре ряда машин.

– Что-то вы быстро вернулись, – заметил Эберс, когда я вошел в магазин.

– Да. Решил отказаться от прогулки.

– Зря. Денек сегодня выдался славный.

Вот, пожалуйста. Даже Эберс, это искусственно пересаженное в здешнюю почву растение из Южной Африки, чувствовал это. Он разговаривал приветливо, но я догадывался, что внутри он кипит из-за моего решения взяться за поручение Хары и отказа обсудить его с ним. Меня же устраивало наше безмолвное соглашение: он ждет и не ропщет вслух, а я посвящу его в детали позднее.

– Займитесь покупателями, пожалуйста, – попросил я. – Мне нужно сделать важный звонок.

– Хорошо. Но потом я бы хотел обсудить с вами те странные вещи, что происходят в вашем кабинете.

– Что ж, попробуем, если время позволит.

Металлические нотки в моем голосе должны были намекнуть Эберсу, что лучше пока ко мне с этим не лезть.

Зайдя к себе в кабинет, я запер дверь, достал специально купленный дешевый сотовый телефон, что делал всегда для звонков по делам фирмы «Броуди секьюрити», и через заднюю дверь вышел в проулок, потому что специалисты из охранной компании еще не завершили проверку магазина на подслушивающие устройства. Убедившись, что рядом никого нет, я набрал номер Ренны.

– Отдел расследования убийств.

– Лейтенанта Ренну, будьте любезны.

– А кто спрашивает?

– Броуди.

– А! Тот самый «японец». Подождите минутку.

Говоривший со мной детектив прикрыл трубку ладонью, однако я расслышал вопрос:

– Кто-нибудь знает, где наш Громила?

– Ищи дальше по коридору.

Сыщик снова обратился ко мне, не стесняясь называть начальника прозвищем:

– У Громилы столько дел, что ему впору раздвоиться. Вам придется подождать немного.

Он перевел телефон в режим ожидания, и включилась мелодия «Когда к нам снизойдут святые». Это была придумка полицейского отдела по связям с общественностью. Им хотелось утонченной классики, если можно считать утонченной партию группы медных инструментов, подобную ударам кувалды, которая повторялась в этом монументальном музыкальном произведении.

К счастью, они терзали мой слух недолго, потому что вскоре раздался голос Ренны:

– У тебя появились новости?

– Скажи, ты, случайно, не приставил следить за мной одного из своих людей?

Он хрюкнул в трубку.

– У меня тридцать пять жетонов трудятся над делом, хватаясь за каждую соломинку, за малейшую улику, которую удается наскрести, и еще пятнадцать вкалывают сверхурочно, проверяя всех городских психов. Политики постоянно лезут с вопросами, а потом им на смену приходят ищейки из прессы. У меня нет ни одного лишнего человека, чтобы следить и за тобой. Придется дождаться, пока ты сам придешь с повинной.

– Значит, ты уверен, что один из твоих парней не ходит сейчас за мной по пятам?

– Да. А он похож на полицейского под прикрытием?

– Он не обязательно полицейский, но работает довольно-таки профессионально.

– Не твой ли новый клиент проверяет тебя?

– С чего бы?

– А почему нет? Хорошо, я кого-нибудь пришлю, чтобы его повязали.

– Я бы сам справился с ним, но с больной ногой лучше предоставить это тебе.

– Мне данный вариант тоже больше нравится.

– Не сомневаюсь. Он торчит на Ломбард-стрит примерно ярдах в двадцати от моего магазина. Если ваши люди разделятся и подойдут с двух сторон, ему некуда будет деться от них.

– Надеюсь, он ответит на наши вопросы.

– Да уж, сделай милость. А то я уже начал забывать, когда мы в последний раз получали ответы на свои вопросы. Вам нужен темноволосый парень в бежевой спортивной куртке и легких брюках. Нужны еще предположительные приметы?

– Да.

– Хорошо загоревший белый, но, возможно, смуглый от природы азиат или латиноамериканец. Я не мог его разглядеть, чтобы не спугнуть.

– Понял, – усмехнулся Ренна и резко бросил трубку, звук в которой отозвался у меня в ухе жужжанием злой пчелы. Мне стало ясно, что Ренна сейчас находился под давлением со всех сторон.

Вернувшись в магазин, я встал за стойкой кассы, откуда меня было хорошо видно с улицы. Вполуха слушал передачу по радиоприемнику, который Эберс неизменно держал под стойкой, и порой с напускным безразличием смотрел сквозь стекло витрины.

Прошло пять минут, затем еще пять. Я отвлекал себя мелкими заботами, но наблюдал за улицей в ожидании любого необычного оживления. Своего «хвоста» я видеть не мог, однако ощущал его присутствие все эти десять минут. Вскоре ощущение пропало. Все. Его не было. Наверное, копы уже схватили наглеца.