Читать книгу Лирика - Белла Фишелева - Страница 2

Ветра порывы срывают

Осени скорбный наряд,

Золото осени тает,

В вечность мгновенья летят;

Краски, чаруя, всё гаснут,

Линий сплетенье царит,

День, будто время, безгласный,

Ночь в своё лоно спешит;

Холм остывает и роща,

Храма стремление – ввысь,

Лист обречённый всё ропщет,

Выше дубы поднялись;

Пенье разносят столетий

По небу ветви дубов,

Холод бесстрастный ответил

Северным хором ветров:

Властно и дерзко сорвали

Осени дивный покров,

Многоголосьем предстали

Ветви могучих дубов.

Свет дневной царил – растаял,

Чуть пробился лунный свет;

Время в ночь перерастает —

В чуткий мрак весь мир одет.

Дождик, лёгкий, долгожданный, —

В перешёпоте ночном;

Смолк ветрило ураганный —

Травы дремлют под окном;

Серебристая выходит,

Отстраняя ропот туч,

Сонмы звёзд ночных выводит —

В окна лунный смотрит луч;

Свежесть нежная родится,

И шуршат кусты едва;

Окна настежь – сладко спится…

Дождь блаженно пьёт листва.

Влага массой благотворной

Оросила круг земной,

И примчался свет проворный

И разлился он зарёй.

Свет и дождь животворящий!

Воздух чист – живой хрусталь,

В окна утром – свет летящий,

Солнце, дом, сирень и… даль.

Стать яблоком благоуханным,

Травою сочной, полевой

И окунуться в первозданный —

Сад, будто детскою порой!

Века изменчива природа,

Прельщает тайной иль хранит,

Шлёт нежность раннего восхода

Иль всё сама опустошит;

И нескончаемое время

Бесчисленных холодных зим,

И вёсен солнечное бремя,

И летний зной неумолим;

Дано сливаться с этой мощью,

Как с благовестием весной,

Идти за нею хоть на ощупь,

Иль безымянной стать звездой,

Иль тихой веточкой сирени,

И отцвести, и вспоминать,

Былинкой стать в надзвёздной сени

И мир земной благословлять.

Зелёно – синий небосвод

Оранжевым сменился – бьёт

Он словно огненной волной!

Установился. Как живой —

Вот – вот заговорит – и власть

Над нами! Но велит припасть

К пророка праведным устам —

Они, как встарь, глаголят нам

О силе слов и красоты,

О своеволии мечты,

Когда в заветный час восход

Беззвучно о любви поёт.

В печальном августе дрожат родные ивы —

Не жёлт ещё и не кровав зелёный лист,

И лета красного ещё мгновенья живы,

Но сроки пышного цветенья пронеслись.

Стенаний ветра нет, своё он зло скрывает,

И тяжко вспоминать его и стон, и вой,

Сокровища вручать нам август продолжает —

Плоды и соки лета – полноты земной.

И пение церквей, мелодии соборов

В свободный хор слились нестынущих ночей,

В преддверье осени ослаб природы норов,

И храмов голоса всё шире, всё мощней.

Морской прибой невольно

Подслушал разговор —

О нежности, о боли —

С волнами ветра спор.

И спорил буйный ветер,

Себя превознося,

Но только лёгкость встретил:

Все волны, как дитя.

О берег бьётся, плачет

Влюблённая волна —

Свободы она алчет,

Отчаянья полна?

Поднимет её ветер,

К волнам иным снесёт,

Неволю не заметит:

Волна всё берег ждёт!

И к берегу всечасно

И тянет, и влечёт,

А ветер воет властно,

Бросает взад – вперёд.

Кто бедную неволит?

Кто вал её крушит?

Волна не знает воли?

Твёрд берег – как гранит?

Гульлива и привольна

Морских стихий волна,

Но с берегом, с любовью,

Навек сопряжена.

Ласкает и пленяет

Нас нежная волна,

Коль ветер не взыграет —

У берега она.

И вечно ветер вольный

Ведёт с волнами спор:

Морской и даже дольний

Ему любить простор.

Но и любовь, что птица,

И ранена – поёт,

Как ветру, ей смириться

Природа не даёт.

Вновь разлилась вечерняя заря

В холодной, как морская гладь, пустыне,

И нежность облаков закатных стынет,

День прошлый умер, в вечность воспаря.

Стою без мыслей, глядя на закат,

На сердце тяжесть, и ушли желанья,

А зелень отдаёт своё дыханье,

И гаснет лето, нет пути назад.

Рассталась с другом, и гнетёт печаль,

Заря смиряется, не полыхает,

И мрак спешит и небо накрывает,

И упованья все – в немую даль.

Но первый не забыть любви порыв!

Он свет, он, как весна, благоуханный,

Как жизни путь, свободой данный,

Вернётся он, как юности отзыв.

Окно призывает взглянуть на закат —

Карминной разлившись рекой,

Сияет он, мощью печали объят,

И голос – воздушной волной:

«Я знаю, что туча меня поглотит,

Но свет мой закатный со мной —

Смертельную близость лишь тот победит,

Кто с солнцем, с зарей огневой!» —

«Он с верою в свет – в сильный жилистый день!

А ночь? Как быть с ней?» – крикнул я. —

В ответ мне: «Лови лунный луч! Свет и тень!

И рифмы охватят тебя!»

Вечерней зарёю мечтает река

О свете в небесном окне,

Но так и со мною о прошлом тоска

И думы о завтрашнем дне.

Мой сад и цветы – всё природа дала,

Безмерна, как тайна и суть, —

В деревне я, ночью, и звёзд без числа,

И мне на земле не уснуть.

И мудр был закат: вёл меня за собой,

И Божье веленье дано —

Всё слушать мне землю, как моря прибой!

Пусть светится ночью окно.

Как свободно правит нами

Своенравная весна!

Управляет небесами

И Вселенной голосами,

То тепла, то холодна.

Вольный ветер, поражённый

Своеволием весны,

Ввысь вознёсся! Но, смирённый,

Нравом вешним укрощённый,

Сник, а тучи слёз полны.

И весенним ветрам вольным

Тяжко празднество весны,

Веять, выть, стонать им больно,

Да перечить своевольной,

Заноситься – не должны!

Днём весенним всё смешалось —

Семицветен день весны!

Вмиг взвилась гроза – промчалась,

Солнцу радость – разыгралось,

Все в разгул вовлечены.

Упивайся солнцем с ветром —

Летом вспомнишь блеск весны!

Вольным стань! Таким заветом,

Всех весенних сил ответом

Будем в стужу спасены.

Век привольна вместе с нами

Ясноокая весна,

И воздушными волнами

И простором, и ветрами

Всех поит нас – допьяна.

Тем летом, в час перед закатом,

Спустилась с неба тишина,

И солнце осветило скаты,

И лес, и поле, а луна

Лишь небольшим и бледным диском —

На сине-голубом ковре,

Каком-то сказочном, неблизком,

В холодном, ясном январе.

И опустился сон отрадный:

Азалий, белых лилий хор,

Вершин альпийских вид парадный

И их со мною разговор.

Приснится же такое чудо —

В альпийские луга полёт!

И зов несётся ниоткуда

И в плен весенних дум берёт.

Таинственны в детстве немые деревья:

Лишь ветер с них сбросит покров немоты,

Всё шепчут, всё стонут, рождаются сказки

Для нас – для ребячьей святой простоты.

В младенчестве – тяга к деревьям и травам:

Скрываться, быть в сказке и думать сполна,

И стать в этом мире раскидистым клёном

Была только в детстве свобода дана.

Лучистые утра – из сказочной были,

Свеченье весны и осенний туман —

Все краски из детства, и все акварели

Живые! Не миф и не жизни обман.

Настой травяной – из целебного лета,

Чем гуще заварят, тем крепче настой,

И сок наши души такой наполняет,

Каким в стороне нас поили родной.

Звуки летнего дня потонули

В плеске вольно бегущей реки,

Но ещё облака не уснули —

Золотятся в вечерней тиши.

В тенях вечера прячется чудо,

В засыпающих алых лучах,

И свечение льёт отовсюду,

В серебре травы тонут в полях.

Птичий рокот наполнил пространство,

Словно ласковых волн перелив,

И заслушалось леса убранство,

Ветер стих, труд дневной совершив.

Кто из нас слушал музыку леса,

Кто язык понимает ручья,

А дождавшийся красного лета

Слушал трель по ночам соловья?

Утром, в час голубого свеченья,

Кто сквозь дрёму читает сонет

И Шекспиром своё удивленье

Переплавит в сонетный ответ?

На город небо валится,

И хлещет землю дождь,

И бьёт гигантской палицей,

А наш приют – насквозь!

Тоска неумолимая,

Воспоминаний гнёт,

И жизнь непостижимая

По каплям изойдёт.

Земля всё тонет, бедная,

О помощи моля,

Молчит вокруг Вселенная,

Не видит корабля.

Такая неприкаянность

И нам, как рок, дана,

И вечный бой отчаянный,

И словно цель видна —

Свет впереди мерещится,

В бессмертие зовёт,

И сердце бьётся, плещется,

Хоть предрешён исход.

Сирень цветущая невозмутимо

Весь город затопила синевой,

Но ни людей, ни солнце не смутила

И пышною, и нежной красотой.

И гроздьев светоносность ослепляет,

Их бело-розовый живой каскад,

Печально волны нежности играют,

Лишь ветер тронет ветви невпопад.

И почему сирени русской пышность,

Лиловый цвет рождают грусть-тоску?

Туманный аромат глухой, чуть слышный, —

И память из глубин годов влеку:

Мой город в фиолетовом свеченье

И лета невозможные войны,

Сметающей все добрые стремленья, —

Они надеждой юных рождены.

А всполохи сирени в эти годы

Для нас, детей, прикрыли пепел лет,

Сирень и вера дали жизни всходы,

А после – и сиреневый расцвет.

Прошла война. Сирень цвела недолго —

Глубок был обморок родной земли,

И пение садов весенних смолкло,

И много тех, кто победил, оболган —

Кусты цвести в ту пору не могли.

Осеннею порою

Сентябрь наш золотой

Справляется с тоскою

И с непростой судьбой.

Он спрятался за жёлтым,

За солнечным дождём,

И воздух тронул шелком,

Свободным бил резцом —

И засиял воздушный

Хрусталь – живой кристалл,

И ветер стал послушным —

Ласкал и чаровал.

Замешкался с гуляньем

Сентябрь – и нет хлопот,

Он с полевым страданьем

Справляться не даёт.

И солнце задержалось —

Весну на землю шлёт,

Но всё ж пришла усталость —

Осенний день не в мёд.

Недолго бабье лето,

И осень у окна,

И песни все пропеты,

И призрачна весна.

Миллионы лет – одно мгновенье,

И всё есть воплощённый Бог,

Его несметны претворенья,

И их никто не превозмог.

Нас удивляет и чарует

И зелень свежая лугов,

И голубь сизый, что воркует,

И русских белизна снегов.

Перед закатом тёплым летом

Необъяснима тишина,

Пронизана прощальным светом,

И тайнами земли полна.

И радостно, и первозданно

В предметах чистых и живых,

И завораживает странность

Домов знакомых и простых.

И бесконечное – в конечном,

И удивленье без конца,

Всесильна жизнь, хоть быстротечна,

Без завершений, без венца.

Мне стать бы берёзой, и листья б играли

И с солнцем, и с ветром – надолго, всерьёз,

Тянулся бы к небу, раскрылись бы дали,

Но корни недвижны, и в землю я врос.

А быть бы мне птицей, летать в поднебесье.

Свободным парить иль касаться земли,

Узнать её лик, и простой, и чудесный,

Но ветры унять и орлы не могли.

Что если бы в розу иль в хмель обратиться,

На солнце бы млеть и гордиться красой,

Иль виться свободно, от бед отрешиться,

Хмелеть, наливаться бы силой земной!

Но розу сорвут – хмель в вине перебродит,

Увянет краса иль слезой изойдёт…

Мечта о свободе безмерной проходит,

Как детство, как грёза, как юности взлёт.

Всё в идеальном мире светится,

И ночь искрит сияньем звёзд,

Но люди верят: звёзды встретятся,

И тёплый дождь – потоки слёз.

Печаль-тоска – и слёзы катятся,

А боль и скорбь всегда вдвоём,

Холодным звёздам не покаяться,

Судьба людей – вина кругом.

Но слёзы радости – в особинку,

Лишь после горя их черёд,

И плачется легко – в охотнику,

Так время правит хоровод.

И вера в чудо просыпается,

И взоры устремляют ввысь —

На звёздный мир. Он опускается

На землю: «миг, остановись!»

Так идеальное рождается,

И жизнь искрит сияньем лиц,

И горе с радостью встречается

В особый час, как свет зарниц.

Туман осенним утром расстилался,

Померкло небо с лентой облаков,

Клин журавлей печально удалялся,

Оцепененье выси расколов.

Пурпурная листва с озябших клёнов,

Кружась, припала, жалуясь, к земле —

Прикрыть хотела вид остывших склонов…

Туман всё ниже, мир почти во мгле.

А свет зажжётся вновь для нас зимою:

Слепит, сверкает снег, успех сулит!

Вдруг оттепель! Он хлопьями, стеною,

Очистит небо – Млечный путь открыт.

Благая весть спешит преображенья,

Весенний свет! Белеет молоко,

И дышит небо. Нет оцепененья —

Блаженна воля, и дышать легко.

Ширь неба, золотой горит закат,

Шар раскалённый только-только скрылся,

Прощальный словно он оставил взгляд,

Печальный, тайный, будто кто молился,

Взирал на неподвижность облаков,

Гостят они, случайно задержались?

Их путь далёк… А бледный свод готов

Надеть корону: звёзды показались,

Пространство заливала синева,

И, вечная для нас, лучилась звёздность,

И пенье слышалось, едва-едва, —

Вселенной голоса и невозможность.

Зашелестела леса тишина,

И сонные уж зашептались травы,

И лунная поблекла седина —

А утром с солнцем все на свете правы!

На цыпочках берёзки – разом вверх,

Проснувшись, уж кудрявятся, трепещут;

Роса блистаньем оделила всех —

И тайны снов открылись ранью вещей;

Шёлк розовый накинула заря —

Откликнулась ей радость в птичьем гаме;

Верх леса, в молодых лучах горя,

Уж пел и торжеством делился с нами;

Как часто юное живёт во снах:

Земные утра – с детством на ресницах,

И в вечер жизни – в золотых огнях

Нам утренняя может сказка сниться.