Читать книгу Девушка, женщина, иная - Бернадин Эваристо - Страница 3

Жилые помещения превратились в репетиционные комнаты, старые колымаги перевозили реквизит, костюмы покупали в магазинах секонд-хенд, декорации строили из мебели, выброшенной на помойку, приглашали подруг в помощницы, всему учились на ходу, вместе ловили удачу

заявки на гранты печатали на старенькой пишущей машинке с отсутствующими клавишами, для Аммы бюджет казался чем-то вроде квантовой физики, сама мысль о том, что она будет прикована к рабочему столу, приводила ее в ужас

всякий раз, когда она опаздывала на административные совещания и уходила раньше времени, ссылаясь на головную боль или месячные, это сильно удручало Доминик

дело кончилось выяснением отношений, когда она вошла в канцтовары и тут же выбежала на улицу с жалобами на внезапную паническую атаку

она устраивала Доминик разносы, когда та не успевала написать обещанный сценарий, прогуляв полночи в клубе, или забывала свои реплики во время шоу

полгода после основания компании они постоянно ругались, будучи друзьями

и уже начинали догадываться, что не могут вместе работать

Амма назначила у себя решающее объяснение

за вином и заказанной китайской едой Доминик призналась, что получает больше удовольствия от подготовки гастролей, чем от выхода перед зрителями, то есть ей больше нравится быть собой, чем примерять на себя чужие роли

Амма же призналась, что любит писать пьесы, ненавидит административную работу и не уверена, что она хороша как актриса: вспышки гнева выходят у нее отлично, но этим ее диапазон, похоже, ограничивается

в результате Доминик стала менеджером, а Амма худруком

они нанимали актрис, режиссеров, художников по костюмам и рабочих сцены, устраивали гастроли по стране, продолжавшиеся месяцами

их пьесы «Как важно быть женщиной», «Дезорганизованный брак», «Хитрые уловки» и мюзикл «УЖГ»[1] игрались во дворцах культуры и библиотеках, в экспериментальных театрах, на женских фестивалях и конференциях

они раздавали листовки зрителям, входившим и выходившим из театра, а по ночам нелегально развешивали постеры на рекламных щитах

о них начали писать в альтернативных массмедиа, они даже попробовали выпускать самиздатовский ежемесячный журнал «Женщины из буша»

но из-за низких продаж – и, если уж говорить всю правду, низкопробных статей – свет увидели всего два номера после громкого запуска проекта летним вечером в Сестринском писательском клубе

куда женщины приходили, чтобы выпить на халяву, а заодно потусить и поболтать

* * *

Амма подрабатывала в бургерной на площади Пикадилли

где продавала гамбургеры из переработанного картона, украшенного регидратированным лучком и резиновым сыром

и все это она съедала бесплатно во время обеденного перерыва, отчего на лице выступали красные пятна

регламентированный оранжевый нейлоновый костюм и шляпка превращали ее в обслугу, к которой посетители подкатывались с предложениями

в эти часы она не была той эффектной, артистичной и в высшей степени индивидуалистичной бунтаркой, какой являлась по своей сути

она бесплатно раздавала поджаристые пирожки с ароматизированными леденцами бежавшим из дома и снимавшим дешевое жилье парням, своим новым дружкам, работавшим рядом с железнодорожной станцией

ей в голову не могло прийти, что спустя годы она будет их хоронить

ребята не понимали, что небезопасный секс – это танцы со смертью

а кто тогда понимал?

ее домом была заброшенная фабрика в Дептфорде – бетонные стены, обваливающийся потолок и полчища крыс, неподвластных никаким ядам

позже она не раз переезжала в такие же грязные норы, пока не оказалась в самой желанной норке Лондона, в бывшем офисном квартале, чем-то напоминавшем советский, на задворках Кингз-Кросс

ей повезло: она узнала о нем раньше, чем туда нахлынули желающие

там она жила на верхнем этаже, пока в один прекрасный день судебный пристав не велел подогнать к главному входу гидравлический экскаватор

за этим последовали буйные ответные меры и тюремные сроки для головорезов, посчитавших, что судебному приставу хорошо бы надавать по заднице

они окрестили это «битвой за Кингз-Кросс»

а само здание получило известность как Свободомия

им всем повезло, так как владелец, некто Джек Станифорт, проживающий в свободном от налогов Монте-Карло и получающий доходы от семейного бизнеса – производства столовых приборов в Шеффилде, проникся симпатией к жильцам, когда до него дошли новости от его компании по недвижимости

в свое время он служил в интербригаде, принимавшей участие в гражданской войне в Испании

плохое вложение капитала в здание, расположенное в одном из самых убогих районов Лондона, можно было проигнорировать как ненужное примечание к его доходным статьям

если жильцы будут содержать дом в приличном состоянии, то они могут там проживать бесплатно

написал он

жильцы прекратили нелегально подключаться к электросетям и открыли официальный городской счет

то же самое с газом, который до сих пор шел после брошенной в автомат пятидесятипенсовой монетки

понадобилась система управления, и однажды субботним утром жильцы собрались в вестибюле для обсуждения повестки

марксисты потребовали учреждения центрального комитета Рабочей республики Свободомия, что Амма сочла перебором, их «принципиальное противостояние правящей клике капиталистов» выглядело в ее глазах просто как отговорка, чтобы не работать

хиппи предложили создать коммуну для общего распределения, но они демонстрировали такой пофигизм и расслабуху, что остальные их легко перекричали

защитники окружающей среды желали запрета аэрозолей, пластиковых пакетов и дезодорантов, что обратило против них большинство, даже панков, которые, казалось бы, не нюхали мятные пары

вегетарианцы потребовали полного запрета мяса, веганы пошли еще дальше – никаких молочных продуктов, макробиотики предложили, чтобы все ели на завтрак парную белокочанную капусту

растаманы желали легализации каннабиса и зарезервированной за ними площадки за домом для сборищ Ньябинги[2]

последователи Хари Кришны призывали всех в тот день присоединиться к ним и пройти с барабанами по Оксфорд-стрит

панки требовали разрешения исполнять громкую музыку, но на них должным образом прикрикнули

геи настаивали на включении антигомофобной статьи в конституцию Свободомии, на что последовал законный вопрос: какая еще конституция?

радикальные феминистки требовали в доме особого этажа «только для женщин» с самоуправлением

радикальные феминистки-лесбиянки желали отгородиться от просто радикальных феминисток и тоже с самоуправлением

черные радикальные феминистки-лесбиянки желали того же, но с оговоркой: белым обоего пола вход запрещен

анархисты покинули заседание, поскольку любая форма правления являлась предательством того, во что они верили

Амма предпочитала выступать соло и объединяться с теми, кто не пытался навязывать свою волю окружающим

в конце концов, был сформирован сменяемый комитет управления, который установил правила, запрещающие торговлю наркотиками, сексуальное насилие и голосование за тори

площадку за домом отвели под общедоступное пространство, украшенное скульптурами из металлолома

их сделали свои же художники

* * *

Амма сумела наложить лапу на бывшее машбюро, такое большое, что там можно было устраивать пробежки

с собственным туалетом и раковиной, которые она поддерживала в девственной чистоте и обдавала цветочными дезодорантами

стены и потолок она выкрасила впечатляющей краской цвета крови, отодрала корпоративно-серый ковролин и бросила на деревянный пол несколько ковриков из пальмовых волокон, завезла подержанную кухонную плиту, холодильник, пуфы, наполненные полистиролом, и диван-кровать со съемным матрасом, а ванную переоборудовала с помощью всякого утиля со свалки

в огромной гостиной можно было устраивать вечеринки и уложить спать кучу гостей

народ веселился в стиле диско под виниловые записи Донны Саммер, Сестрицы Следж, Минни Рипертон и Чаки Хан

саундтреками для ее ночных совращений служили Роберта, Сара, Эдит, Этта и Матильда Сантинг

а происходили они за лакированной черной ширмой восемнадцатого века, которую она утащила с танцулек перед старым китайским посольством

она заманила в постель многих женщин в Свободомии

предпочитая роман на одну ночь, тогда как большинство желало продолжения

она уже боялась сталкиваться в коридоре с бывшими жертвами вроде Марисы, переводчицы из Гваделупы

она могла стучать в дверь посреди ночи, умоляя ее впустить, или прятаться за дверью, чтобы устроить скандал той, которая оказалась на ее месте

дошло до того, что она стала осыпать ее проклятиями из окна, когда Амма приближалась к дому, а однажды и вовсе высыпала ей на голову овощные очистки из помойного ведра

это привело в ярость как защитников окружающей среды, так и управляющий комитет, приславший Амме письменное уведомление с требованием «прекратить загаживать порог собственного дома»

в ответ Амма написала: как же быстро люди, получившие даже небольшую власть, превращаются в тоталитарных фашистов

однако она усвоила урок и не могла пожаловаться на отсутствие внимания, перед театром «Женщины из буша» выстраивались целые очереди на прием к ней и Доминик

будущие актрисы – от подростков-лесбиянок до женщин, которые годились им в матери

у меня никакой дискриминации, полное равноправие – культурное, классовое, мировоззренческое, расовое, религиозное и поколенческое, хвалилась Амма перед друзьями

и это, к счастью, открывало ей, в отличие от конкурентов, большие перспективы

(о своем пристрастии к большим сиськам она старалась не распространяться, так как сексуальное выделение отдельных частей женского тела не красит феминистку)

Доминик была более избирательна и моногамна в этом деле, поставленном на поток: ее привлекали актрисы, обычно блондинки, чей микроскопический талант с лихвой перекрывала макроскопическая красота

или модели, чей талант, собственно, и сводился к внешности

оттягивались они в барах для женщин

«Падший ангел», «Ракетки», «Колокольчик», «Театральный манеж» для лесбиянок по понедельникам, а по пятницам, в Брикстоне, кабачок «Жемчужина», владелица которого, Пёрл[3], ямайка средних лет, освободившая цокольный этаж от мебели и установившая там стереофоническую систему, взимала деньги на входе

Амма считала привязанность к одному человеку формой закабаления, не для того она вырвалась из семейной обители навстречу свободе и приключениям, чтобы подчиняться чужим желаниям

обычно женщины, с которыми она переспала больше двух-трех раз, превращались из независимо-прекрасных в безнадежно-зависимых

всего за одну неделю

она становилась их единственным источником счастья, и они начинали подавлять ее столь важную автономию

обиды, слезы, обвинения в эгоизме и бессердечии

Амма научилась отбиваться от любовниц, сразу обозначать границы и никогда не спать с женщиной больше двух раз, на худой конец трех

даже когда ей этого хотелось

секс был простым, невинным человеческим развлечением, и почти до сорока лет она вкушала его в изрядном количестве

сотня? сто пятьдесят? вряд ли больше

близкие подруги советовали ей обратиться за терапевтической помощью, чтобы немного угомониться, на что она отвечала: да я практически девственница в сравнении с рок-звездами мужиками, у которых счет идет на тысячи, и это вызывает у их поклонников восхищение

их кто-нибудь посылал к психоаналитику?

досадно то, что парочка из ее бывших пассий недавно атаковали ее в соцсетях, где прошлое только и ждет своего часа, чтобы отвесить тебе оплеуху

так, одна женщина опубликовала пост, что Амма была ее первой возлюбленной тридцать пять лет назад, и, когда она узнала, что ее грубо бросают, ее стошнило прямо на Амму

для меня это была травма, от которой я до сих пор не могу прийти в себя, завывала бедняжка

другая, примерно в то же время, преследовала Амму на Риджент-стрит и кричала, что та не отвечает на ее телефонные звонки

а в Сети возмущалась: кого ты из себя изображаешь, претенциозная, показушная театралочка? да ты никто, пустое место

ты никак бросила принимать лекарства, дружок? прокричала тогда Амма ей в ответ, прежде чем скрыться от нее в подземных лабиринтах «Топшопа»

Амма давно потеряла интерес к сексу направо и налево, с годами она стала искать близости, которая зиждется на эмоциональной, хотя и необязательно одной-единственной, связи с другим человеком

не моногамные отношения – это мое… теперь, если верить Язз, их называют полиамурные… слово другое, а суть та же, вот что я тебе скажу, дитя мое

есть Долорес, художница-график в Брайтоне, и есть Джеки, врач-трудотерапевт в Хайгейте

они находятся в ее орбите уже семь лет и три года соответственно, обе независимые, с полноценной семейной жизнью (включая детей), что не мешает их интимным отношениям с Аммой

они за нее не цепляются, ни в чем не нуждаются, не ревнуют, под себя не подминают, и при этом всем хорошо друг с дружкой, поэтому да, время от времени они устраивают маленький менаж-а-труа

по случаю

(Язз пришла бы в ужас, если бы про это узнала)

Амма порой ностальгирует по молодости и вспоминает, как они с Доминик однажды совершили паломничество в легендарное заведение «Портал»

прятавшееся в подвале дома в Челси в последние годы своего полувекового существования

оно оказалось практически пустым, две немолодые женщины с мужскими стрижками и в мужских костюмах стояли возле барной стойки и казались персонажами из «Колодца одиночества»[4]

еще две миниатюрные старушки, одна в черном костюме, а другая в платье сороковых годов, щечка к щечке танцевали на слабоосвещенной площадке под «Как выглядит любовь» в исполнении Дасти Спрингфилд

и никакого тебе вращающегося дискотечного зеркального шара на потолке, который бы их посыпал звездной пылью