Читать книгу На краю бездны - Бернар Миньер - Страница 9

Вычисления, связанные с эмоциями. Эмоциональная вычислительная техника. Эмоциональный Интернет. Звучит, как оксюморон[15]. Как что-то вроде «муравья-индивидуалиста» или «мыслящего камня». Эмоциональный Интернет как грядущее Эльдорадо, как новый Грааль.

В конце концов, эмоции уже и так выражают миллиардами терабайт информативных данных, которые каждая фирма ежедневно собирает с жителей планеты. Благодаря головокружительной мощности своих компьютеров, – «Фейсбук» и «Гугл» анализируют не только все ваши «лайки», но и все оттенки эмоций ваших постов и мейлов. Они прекрасно знают, когда вы пребываете в гневе, грустите, влюблены или «помираете со смеху». «Умные» браслеты и кольца, измеряющие пульс, давление и прочее, тоже претендуют на определение состояния вашей души – радость, гнев, грусть – по изменениям электротермальных показателей кожи. «Уолл-стрит джорнал» недавно заявила, что богатейшие группы патентной регистрации «Тесла», «Спейс-Икс» и «Илон Маск» (та самая компания, что собиралась к 2022 году заменить самолеты ракетами и соединять Париж с Лос-Анджелесом за тридцать минут) тайно создали в 2016 году медицинское исследовательское общество «Нейралинк», цель которого – добиться прямого соединения человеческого мозга с машинами.

Крупные интернет-фирмы ежедневно делают ощутимые успехи в отслеживании и анализе человеческих эмоций, и, как следует из сообщений Центра долговременной безопасности в Беркли, это познание нашего внутреннего состояния, все более тонкое, не замедлит вызвать затруднения в области безопасности. Ибо гиганты Интернета стремятся не только знать, интерпретировать и моделировать наши чувства, но и использовать их в своих целях, чтобы манипулировать нами и увеличивать нашу зависимость от их технологий.

«И я принимаю участие в этом движении», – думала Мойра, когда машина мчала ее в Коулун. Цель сделать DEUS более человечным и сопереживающим была ясна: его присутствие в жизни пользователей должно стать необходимым и неизбежным. Как наркотик… Вокруг DEUS’а ходили самые безумные слухи. Кто-то говорил, что DEUS отныне способен поддерживать беседу в течение многих десятков часов, и его уже не отличить от живого собеседника, и что однажды он сумеет добиться невиданного доселе проникновения искусственного интеллекта в повседневную жизнь людей. Некий перебежчик от Мина утверждал также, что предприятие на много лет опередило остальных и что Сири, Алекса и Кортана[16] рядом с ним выглядят несмышлеными детьми. Но DEUS будет выпущен в продажу не ранее чем через два года, поскольку есть еще некоторые эвристические проблемы. Однако все это, разумеется, были всего лишь слухи.

Мойра не сомневалась, что, как только DEUS поступит в продажу, миллионы людей уступят ему свое право выбора. Ведь это так удобно – предоставить кому-то (или чему-то) все решать за нас.

* * *

В семь часов вечера она вернулась в отель. Ей очень захотелось выпить – прямо здесь, сразу. Точнее, это было не желание, а настоятельная потребность… Мойра переоделась в дырявые джинсы и футболку и вышла в холл, чтобы на лифте подняться на последний, сто восемнадцатый этаж в «Озон».

Она попала к маленькому ресепшну, где свет, постоянно меняющий цвета, струился со стен, как разноцветный мерцающий занавес. Две девушки в вечерних платьях спросили, забронирован ли у нее номер. Мойра ответила, что она – клиентка отеля и ей сейчас хочется закурить. Ее проводили в самый конец коридора, там, где тот изгибался углом, – фэн-шуй обязывает, – и, миновав бар с мириадами лампочек на потолке, вывели на просторную галерею без крыши, окруженную стеклами и большими бетонными балками. Народу в галерее было немного, и Мойре предложили сесть либо на софу в середине, либо на один из белых табуретов, выстроившихся вдоль стены напротив застекленных проемов. Она выбрала табурет и закурила сигарету. Когда же ей принесли запрошенный джин-тоник, она сочла его слишком легким и позвала официанта, чтобы тот принес полный стакан джина.

Вечерело. Небо так и не очистилось от туч, хотя дождь уже перестал идти, но вид отсюда открывался не менее потрясающий, чем из окна ее номера. Под ногами расстилался весь Гонконг. Ощущение было такое, будто сидишь на краю света. Друг за другом, как лестницы в небо, теснились ярко освещенные небоскребы, и их огни отражались в черной воде.

– Дьявольски красивый вид, правда?

Мойра обернулась к соседям, тоже разместившимся на табуретах, и узнала их. У нее была прекрасная зрительная память: рядом с ней сидели те же двое мужчин в костюмах, что курили на улице и разглядывали ее, когда она еще только приехала в отель.

– Угу… – промычала Мойра вместо ответа.

– Вы в первый раз в Гонконге?

У этого типа была бульдожья физиономия, к которой приклеили темноволосый парик, и ярко выраженный китайский акцент.

– Да, – ответила она, отпив глоток джин-тоника, и тотчас позабыла о нем, отвлекшись на панораму.

– Вот увидите, это необыкновенный город.

Мойра вздохнула. На этот раз она чуть внимательнее взглянула на собеседника. Одет он был не как клиент отеля: белая рубашка, серый костюм дурного качества, перекошенный галстук. Хитрые глаза, лицо в глубоких морщинах.

– Если желаете где-нибудь провести вечер, – продолжал он, – загляните в Вань-Чай, Лань-Квай-Фон и в Сохо.

– Хорошо.

– Есть еще Харт-авеню в Цимь-Ша-Цюй, недалеко отсюда.

Да чтоб тебя…

– И, конечно же, вы прежде всего должны попробовать наш дим сум…

Он хочет просто поддержать разговор? Или собирается за ней приударить? В его-то возрасте и с такой рожей? Он это что, серьезно?

– Если вы, конечно, его уже не попробовали, – уточнил мужчина.

Она бросила беглый взгляд на второго, сидевшего чуть поодаль. Тот же серый костюм, та же белая рубашка, такой же нелепый вид… Специалистом она не была, но видела достаточно фильмов, чтобы понять, что они походили скорее на госчиновников, чем на представителей деловых кругов.

Мойра снова отвлеклась на вид за стеклами, постукивая по пирсингу в ноздре.

– На среднем уровне есть прекрасный французский ресторан, – невозмутимо продолжал ее сосед, словно ему было наплевать, интересно это ей или нет.

– Что?

– Французский ресторан…

– Я слышала.

Мойра была готова наброситься на него. Глаза ее сверкнули, пальцы нервно теребили пирсинг.

– Как вы узнали, что…

– Что вы француженка?

– Да…

– Вы с ним уже встретились или не успели? – спросил он.

– С кем?

– С Мином.

Мойра на миг отшатнулась, потом отодвинула стакан и крутнулась на табурете.

– Кто вы такие?

– Вы приезжали сегодня в центральный офис, но я не уверен, что Мин там был. Или я ошибаюсь?

– Кто вы? – повторила она уже громче.

Его лицо было начисто лишено выражения.

– Скажем так: мы – те, кто интересуется вашим патроном.

– Конкуренция?

– Нет, скорее, люди из правительственных кругов.

Он вынул отличительный знак, на котором она разглядела цветок баугинии, символ Гонконга. У Мойры по затылку забегали мурашки.

– Что вам от меня нужно?

– Мы хотим только задать вам несколько вопросов…

– О чем?

– О вас.

– Я совершила что-нибудь противозаконное?

– Пока нет.

– У вас есть в чем меня упрекнуть?

– Пока нет.

– Итак, что вы желаете знать и о чем я должна беспокоиться?

– Скажем так, нас интересует более близкое знакомство с вашим будущим работодателем…

Мойра напряглась. «А второй, он что, немой, что ли?» Он рта не раскрыл, однако не сводил с нее глаз. Взгляд его не выражал ни вражды, ни дружественности.

– Зачем? – сказала она. – Почему вы так интересуетесь «Мин инкорпорейтед»?

– У нас есть веские причины считать, что они замешаны в делах, которые мы расследуем.

– В какого рода делах?

– В очень серьезных…

Спокойствие, с каким ответил мужчина, сильно контрастировало с содержанием известия. У Мойры возникло ощущение, что на дне желудка у нее открылся шлюзовой затвор.

– Кто вы такие? Отдел финансовых преступлений? Пограничная полиция?

– НКПК.

Увидев, что брови у нее поползли вверх, он уточнил, все так же бесстрастно:

– Независимая комиссия против коррупции.

На этот раз ей показалось, что ее сильно ударили под дых.

– А вас не затруднит все-таки сказать мне, что происходит?

– Позвольте дать вам совет, – шепнул китаец. – Не доверяйте никому. Я хочу сказать, здесь, у Мина.

Он сунул руку в карман и достал какую-то картонную карточку.

– Вот моя визитка. Сохраните ее. Пожалуйста. И если однажды захотите нам позвонить, не пользуйтесь телефонами «Мин». И еще: никому не говорите, о чем вы с нами разговаривали. Можете потерять работу, еще не начав работать.

Мойра нахмурилась, но визитку взяла и сунула в карман джинсов.

– Это не я с вами разговаривала, это вы со мной заговорили, – сухо поправила она. – Если больше ничего не хотите сказать, то извините, господа, я только нынче утром прилетела и падаю от усталости.

Мойра встала и раздавила сигарету в пепельнице. Ноги у нее были ватные. Она немного подождала, когда мужчины отойдут, но они не отходили. Тогда она выскочила с террасы под проливной дождь и ураганом пронеслась по бару.

Ни разу не оглянувшись.

* * *

Сыщик из НКПК разглядывал убранство лифта: по антрацитово-черным стенам зигзагами расползались трещины. Декор претенциозный и делано шикарный. Всей этой помпе и деньжищам он предпочитал маленькие, тесные кафешки Мон-Кока.

– Как думаешь, она им расскажет? – спросил его коллега, проведя рукой по мокрым волосам.

Оба принадлежали к небольшому подразделению оперативного дивизиона НКПК, который специализировался на защите свидетелей. Опытные сыщики, они обладали гораздо лучшей профессиональной подготовкой, чем среднестатистические полицейские, и более высоким уровнем тестостерона.

– Один шанс из двух…

* * *

Сидя в изголовье широкой двуспальной кровати в своем номере на сто тринадцатом этаже, Мойра смотрела на сверкающие городские огни, похожие на ожерелья в витрине ювелирного магазина. Ей было отчаянно скверно. Что случилось? При чем это она присутствовала? Да нет, не присутствовала, она была в этом замешана…

Живот у нее стал твердым, как свинец. Она отправилась помочиться и воспользовалась моментом, чтобы ополоснуть в ванной лицо. Так что же все-таки произошло? Эти ищейки следили за ней с самого ее приезда. Зачем? Почему они так ею заинтересовались еще с того момента, как она только что сошла с самолета?

Что за расследование они ведут о Мине? И зачем?

Одна половина сознания говорила Мойре, что все обойдется, а другая – что дело чрезвычайно серьезное. Ей не хотелось ни в чем быть замешанной…

А если это были не настоящие полицейские, а какое-нибудь очередное тестирование, придуманное «Мин инкорпорейтед»? Фальшивые сыщики, которым поручили ее испытать… Фальшивые сыщики? Да у тебя паранойя, старушка!

Она снова уселась на кровать. Ей хотелось обдумать ожидавший ее день, но ничего не получалось. Внутри были пустота и страх. Вдруг завибрировал планшет, лежавший на одеяле, и пришлось его включить.

– Добрый вечер, Мойра, уже поздно, – сказал чей-то голос. – Ты еще не спишь?

– С кем имею честь? – спросила она.

Нынче вечером сюрпризов было явно в избытке.

– Меня зовут Шерлок, я персональный разумный ассистент, разработанный лабораторией номер тринадцать «Мин инкорпорейтед». Это я заведую всем – почти всем – в Центре, куда ты отправишься завтра. Почему ты не спишь?

Мойра нашла последний вопрос немного бесцеремонным. Откуда он ее знал? Ну ясное дело, она ведь выходила из отеля… И свет в номере горел… И воду в ванной она включала. Этот чертов планшет напичкан ловушками…

– Мне не хочется спать, – ответила Мойра безразличным тоном.

– Я могу запустить программу «Музыка для сна», если хочешь.

– Не думаю, что этого будет достаточно, спасибо. Я немного нервничаю при мысли о завтрашнем визите в Центр.

О господи, ты разговариваешь с машиной!

– Я понимаю, – отозвался Шерлок.

Возможно, эта фраза была предусмотрена для такого случая, а на самом деле ничего он не понимал.

– Ты принимаешь снотворные?

Мойра вздрогнула. Рассказывать какой-то там программе про свою жизнь у нее желания не возникало. Однако она все-таки объяснила:

– Нет, завтра мне надо быть бодрой и оперативной.

– Это точно… Спокойной ночи.