Читать книгу Крах системы - Бернард Задунайский - Страница 5

Мадам с сожалением констатировала полное неприятие идеи рок-фестиваля первыми лицами республики. Комиссарша охотно продемонстрировала выражение морды лица I секретаря и гримасы референта, которым поднесли списки выступающих групп.

Как иначе могли отреагировать герои тыла на выступление неофашистских ансамблей «ZZ Top», «Depeche Mode» и анархистки Энни Леннокс в орденоносном Таллине. Эти музыканты фигурировали в запретительном реестре, основанном на приказе №361 времён Андроповских репрессий.

В закрытые «чёрные» списки попали также «Pink Floyd», «Kiss», «Queen», «Sex Pistols», «Iron Maiden», «Scorpions» и ещё около сотни не менее известных ансамблей.

Но затем Шерману посчастливилось наблюдать телефонное право в действии. До сих пор партийная элита старательно избегала конкретных решений и обходила все острые углы ещё на дальних подступах.

День сегодняшний стал исключением. Романов набрался наглости и прямо из кабинета Абрамовой, где заседал штаб, соединился с Кремлёвской вертушкой. Дождавшись ответа на линии, он назвал добавочный номер и вышел на связь с высокопоставленным внуком. Кто мог быть дедом кремлёвского собеседника, Шерман догадался, когда голос в трубке назвал первого секретаря «предводителем убогих чухонцев».

А ровно через час Абрамова получила письменную резолюцию «Одобрено по согласованию с членом Политбюро».

Затем бесценный документ отправился в плаванье по этажам, медленно сползая вниз по вертикали власти. В отведённое регламентом время Шерман с опаской рассматривал забавный реликт горбачёвской эпохи:

«Выписка из протокола заседания бюро горкома комсомола о проведении международного рок-фестиваля».

Ах, если бы товарищи Ковердейл и Брукер, выступавшие в программе, могли видеть дурацкие резолюции и пояснительные записки этого пакта Эмерсона-Планта.

Чего только стоила инструкция II секретаря горкома, а в дальнейшем вице-мэра Таллина по горимуществу:

«Во избежание нежелательных контактов членов ансамблей с морально разложившимся контингентом, обеспечить круглосуточное спецсопровождение прогрессивных борцов и металлургов Великобритании».

В шоу-бизнесе такой перечень пожеланий «звезды» называют «райдером», в дополнение к которому металлурги Бирмингема удостоились почётных грамот горкома. Шермана и Лору подключили к проекту, как представителей западной прессы. Боб в шутку попросил залитовать репертуар и тексты песен в культурной комиссии Госдепа. И подсказал заголовки статей о фестивале: «Спецслужбы выплавляют хэви-металл» или «Продюсеры из Лэнгли берутся за гитары».

Внук воспринял задание советского командования, как новый вызов и обеспечил «красному Вудстоку» поддержку шефа. А убеждать эти господа умели. В результате, на фестиваль неожиданно заявились осколки групп «Chicago», «Blood, Sweat & Tears», «Eagles» и «Beach Boys», а также «Weather Report». Изъявили желание поучаствовать матёрые джазмены Herbie Hancock и Billy Cobham, которых Шерман даже не осмеливался приглашать.

Граф Раскатов и дирекция конторы убедили музыкантов в безопасности проекта. Под личные гарантии генерального! В обновлённом Союзе их не загрызут русские медведи и не зарежут голодные самоеды в ушанках. После чего «звёзды» согласились сбацать в «империи зла» за какие-то несчастные 100 тысяч долларс. Но со 100%-ной предоплатой, несмотря на поручительство мистера Раскатова.

В конце 80-х Прибалтика превращалась в кладбище европейского автохлама и отработанных диско групп. Премьер Рыжков разрешил ввозить в Союз, отбегавшие своё за рубежом старые «Лады». Довольные финны, потирая руки, шутили:

– «Ладушки» едут умирать на родину.

В дырявые железные ворота тут же постучались и «звёзды», что вышли в тираж на Западе, но не забылись в СССР. Побитых жизнью «Boney M», «Dschinghis Khan», «Eruption», «Baccara», Toto Cutugno и «Space» мечтали долюбить все фанаты Советского Союза. Всю эту бригаду разогрева настоящих суперзвёзд планировалось приласкать в Таллине… по остаточной стоимости.

Боб позвал на Всемирное шоу элиту родных музыкантов, ведь многие из них обязаны ему «по гроб жизни».

***

В памятном 1983 году в финском городе Котка проходили ежегодные Дни моря, куда получили приглашения таллинские ансамбли и дискотека Боба. Этот населённый пункт считался городом-побратимом Таллина, что позволяло нашим функционерам регулярно совершать набеги на местные блошиные рынки. Для музыкантов это был идеальный вариант закупить «за бугром» новую аппаратуру, которую легко провезти в свободном купе спецпоезда «Таллин-Котка».

Творческие силы отправились за рубеж, в едва не опломбированном литерном вагоне, под охраной Казакова и его подчинённых. Все музыканты везли с собой бросовые органы «Юность» и гитары Ленинградского завода в чехлах, обклеенных эмблемами западных фирм. За кордоном контрагенты Романова уже приготовили для гитаристов недорогие модели Fender и Gibson, а для клавишников новинки от Yamaha. Не забыли и барабанщиков, которых ждали сюрпризы от компании Tama.

В декларациях музыканты записывали количества гитар, органов и ударных установок, поголовье которых по возвращении сохранялось. Ну а тип и марку ввозимых инструментов таможенники выбирали произвольно, поскольку «Юности» заклеивались логотипами «Yamaha» и «Korg» сверху донизу.

Романов тоже ввозил полный мини-контейнер аппаратуры с длинным списком содержимого, где фигурировали импортные колонки, усилители и пульты. Рассчитывать на то, что заявленный как техника муляж издаст хоть один звук, разумеется, не приходилось. Боб не забыл переправить по адресу и портреты любимого финского композитора в жёлтых тонах.

Известный всей стране эстонский барабанщик припрятал пачку «сибелиусов» в блок сигарет и едва не потерял сознание, когда таможня попросила закурить. Чуткая общественность заблаговременно проинформировала органы о попытке вывоза валюты, и пограничники готовились препарировать весь багаж ударника. Так что перекур обещал быть долгим: лет пять сплошных барабанов и одна тарелка с дыркой.

После толчка в спину вмешался Казаков, заявивший о пагубной страсти «звёзды» к курению. Барабанщик заверил таможню, что без сигареты не проживёт и четверти часа, а в качестве доказательства закурил сразу три. Подполковник Казаков забрал у курильщика весь блок и пообещал пограничникам лично следить за здоровьем музыканта. Потом спасённый «трубадур магистралей» закрылся в купе с Казаковым для инструктажа о порядке пересечения границы личным составом.

С симпатичной певичкой поп-группы всё оказалось намного проще: она унизила финского классика, поместив его портреты в полость, куда имели доступ только музыканты ансамбля и… законный супруг. Подполковник доложил зелёным фуражкам о произведённом им личном досмотре певуньи и гарантировал отсутствие запрещённых вложений. Надо сказать, после пограничного перехода замзав повторил процедуру осмотра …не раз.

На танцполе в Котка Боб зажёг холодных финнов ударной англоязычной программой и свежайшими хитами, которые до Суоми ещё не доехали. Нет смысла повторять, что в присутствии предгорисполкома Таллина на дискотеке звучали песни протеста хлопкоробов Флориды в исполнении «Kool & the Gang», «Earth, Wind & Fire» и «KC & the Sunshine Band».

Финские диско тётки приняли ди джея за англичанина, но их быстро остудили привозные таллинские жёны горе-строителей из Котка, выросшие в клубе у Боба.

На обратном пути имело место повторное ЧП: делегация попала на ту же смену в таможне. Служивые сразу заметили подмену «Юности» и «Тоники» на ямахообразных. Но вопрос решительно закрыл мэр Таллина, тоже получивший доступ к сокровенным глубинам певицы. Градоначальник заверил таможню, что все концерты музыканты отыграли на представленной аппаратуре, чему он свидетель.

По правде говоря, на фанерных макетах органов и гитар без начинки могли сыграть только герои фильма «Весёлые ребята».

Вмешался тов. Казаков, который отвёл начальника поста в сторонку. Полковник под большим секретом рассказал, как поражённые необыкновенным звучанием органа «Юность», финны просто вырвали инструмент из рук эстонцев. А взамен всучили обшарпанную «Ямаху D-7» с шестью генераторами и картриджем памяти.

Прибывший на место комсорг Романов уверенно подтвердил сказанное и на пару с Рокки исполнил, а капелла «Крутой поворот». Певица, молча подпевала: её спасли новейшие прокладки «Always», в которые спрятали сдачу. Жуткое блеяние поддержал виртуозный ударник из соседнего купе, отбивая ритм на коробках новой установки Tama. На перроне тотчас заплакали дети.

Полковник прервал концерт, заверив таможню в неотвратимости интернационального долга перед братским финским народом:

– Чухонские кукушки чуть не угрохали моего папашу в норвежских шхерах. Под занавес войны! Пора собраться и вернуть должок.

Комсоргу Романову даже не пришлось уговаривать эстонских музыкантов выступить в таком концерте с кумирами детства.

Своё участие в таллинском рок-фестивале подтвердили и ведущие группы Союза, согласившись сбацать в компании с «Deep Purple» за деревянные.

Вскоре внук получил приглашение на закрытое совещание по проекту с участием Казакова, Николаева, Романова и представителя графа Раскатова, которым оказался таинственный бизнесмен из Швеции.

К началу обсуждения подоспел и финансовый директор фестиваля Женя Громов. После вступительного слова ди джея Шерман понял, как в очередной раз использовали американцев:

– Дорогие други, наша задача отмывать и легализовывать «металлургические» доллары, а под грохот «тяжёлого металла» делать это вдвойне приятно. Миллионы «зелёных» от продажи кобальта и титана используем для оплаты рокерам, раздувая рублёвую кассу билетов. Стоимость дневного абонемента при текущем курсе рубля составит 3 доллара! Это не убьёт советского человека и приятно удивит иностранцев. При всесоюзной рекламе по ЦТ мы осилим 100 тысяч зрителей в день. Кроме того, предлагаю в заключительные дни выставить убойные составы исполнителей и поднять цены на билет.

Романов достал сигару и предложил коллегам:

– Настоящая «Коиба», а продаётся в гастрономе всего за 50 копеек. Напоминаю, что при благоприятном исходе за десять дней нам светит приподнять 3 миллиона долларс. Кто мог подумать такое три года назад!

Его прервал финансовый директор Громов:

– Будет много буржуинов: шведов, финнов и датчан, поэтому предлагаю утвердить стоимость билетов в валюте. Разрешение на валютные операции у нас имеется. При оплате на месте абонемент должен стоить 5 долларов или 20 финских марок. Тогда иностранцы смогут рассчитаться одной купюрой и билетёрам не понадобиться сдача. За хорошие откаты продадим кооператорам сотню торговых точек. Добро и разрешение на торговлю от горисполкома получено. Здесь мы нагреем полмиллиона дополнительно.

Николаев неожиданно заговорил языком цифр:

– Не мешает наладить торговлю кассетами и CD прямо на фестивале. Я просчитал расходную часть бюджета фестиваля: 2 миллиона «зелёных» или 70 тонн кобальта. Пожалуй, соглашусь с цифрами Боба: мы заработаем примерно 3 «лимона» чистыми. Расходы на политическое и административное сопровождение минимальны. И пока не будем распространяться, что фестиваль станет ежегодным.

Казаков перешёл к художественной части: – А как там Ковердейл? Голос не подведёт?

Романов засветился, включив оперативную память:

– Отлично! Уже закончил курс лечения. Вспомни, как его достали из третьей лиги в 73-м. – он тяжело вздохнул.

– Эх, было время! Тем летом певец болтался по Англии с новой группой и работал продавцом в бутике, а через полгода взлетел на вершину хард-рока. Гловер и Гиллан окончательно порвали с «Purple», а Ритчи задумался над сольной карьерой. Новички Хьюз и Ковердейл жёстко зажгли на «Burn» и «Stormbringer», но это был уже другой «Deep Purple».

Докладчик улыбнулся: – Гиллан после ухода писал сольники и занимался торговлей мотоциклами. Икона хард-н-хэви закачалась, когда ушёл Ритчи. На диске «Come Taste the Band» место гитариста занял Томми Болин. Кстати, вскоре после ухода из ансамбля он скончался от передоза. Великая история легендарной группы, которая ещё не закончена.

Николаев уже кроил программу: – Выгонят из конторы, пойду в музыкальные продюсеры. Жаль Ритчи разругался с Гилланом. Говорят, в турне они живут в разных отелях. Это надо учесть ещё до того, как придёт райдер группы. Не забыть бы пригласить наш «Вибратор». После Олимпиады они нам очень помогли.

Холодная осень 1981 года. Новый виток конфронтации… Шерман извлёк из памяти мизансцены олимпийских утренников канадской группы в Таллине. Советские чекисты тогда ещё раз показали свой патриотизм и беззаветность в защите интересов Родины. А успешные операции КГБ «Племянник» и «Отчим» сорвали планы британской разведки, которая лишилась своих матёрых агентов в Прибалтике.

Объективно оценив ситуацию, руководство Шермана объявило охоту на «крота», и Николаев вывел парочку из-под удара. Группу западных журналистов задержали в Таллине в первый день Олимпиады, обнаружив в багажнике «Волги» тюки антисоветских листовок и брошюр. Пассажиров в полном составе выслали из СССР в 24 часа. Лору и Майкла, как случайных попутчиков проштрафившихся шведов, покарали за компанию. Что не исключало их возвращение в Союз.

Пройдя рутинное чистилище в закордонной разведшколе, канадцы воротились в Эстонию осенью по старой легенде. На этот раз дуэт прибыл в Таллин с конкретным заданием форсировать беспорядки и национальные столкновения, недосказанные во время олимпийской регаты. Запалом волнений должен был стать концерт панк-группы «Вибратор» на стадионе «Динамо», запланированный в перерыве футбольного матча команд радио и телевидения.

Николаев и командование руками «Молодой гвардии» наносили последний удар по старцам в ЦК и дуболомам Горкома. Сразу после первого тайма, где победила ведомая Бобом команда Дома радио, «Вибраторы» зажгли трибуны стадиона анархией махрового плюрализма.

Во время исполнения основного хита про «мудреца звёздной башни» столичные панки развернули плакаты «Даёшь Генсекса!» и «Верните взад колбасу»! Приглашённый на мероприятие, председатель Гостелерадио приказал прекратить дурацкую песню. Но концерт продолжила панкующая молодёжь по сценарию «белогвардейцев» из учебника западных спецслужб.

Практикующие анархисты числом в 10 тысяч быстро подавили силы правопорядка, включая милицейские «луноходы», и вырвались на простор городских проспектов. Молодёжь, наплевав на занятия, весело развлекалась по программе «Долой учебники, даёшь панк!», закончив программу фестиваля парадом дискотек. Кому-то в ЦК пришло в голову успокоить бунтарей музыкой и колбасой, хотя для этого требовалось только вчитаться в лозунги и вспомнить распад Римской империи.

С давних времён девиз патрициев «Хлеба и зрелищ» веками объединял всех несогласных. Под рокот дискотек столицу завалили колбасой и сосисками, а в буйные районы завезли и тушёнку. Слухи об эстонском изобилии немедленно разнеслись по бескрайним просторам Псковской и Новгородской областей, достигнув Валдайской возвышенности. Поезда из Таллина превратились в сосисочно-колбасные экспрессы, но мощности столичного мясокомбината хватило только на месяц осады.

Волна жёстких оргвыводов едва не смыла самого ди джея, как главного организатора околофутбольного побоища. Но монолитный триумвират комитетов Николаев-Абрамова-Казаков, где последний неожиданно представлял Гостелерадио, разогнал тучи над головой диск-жокея. Боба спрятали в клинике с хитрой болезнью, длинное название которой зачитывали только по бумажке: «гиппопотомомонстросесексвипедалиофобия».

Тяжелобольной по секрету сообщил, что недуг не что иное, как навязчивая боязнь длинных слов. Ровно через месяц лишился своего кабинета и «Волги» председатель Гостелерадио, объявленный Москвой главным зачинщиком беспорядков. Первопричину национальных волнений: расширение школьной программы по русскому языку, не педалировали. Надо сказать, в Кремле панк-рок не любили издревле, но в 80-е за это не сажали.

Комиссия ЦК из Москвы изучила истоки конфликта на месте, наказав Министра мясомолочной промышленности, которому не удалось стереть из народной памяти сосиски с колбасой. Поскольку ревизоры не обнаружили плодов его деятельности, поступило предложение упразднить и само министерство. Деревообрабатывающий министр пострадал за нестандартную прочность парковых скамеек, которые выдерживали удары о головы милиционеров.

Самые кардинальные перемены постигли штаб округа, горком и Минкульт, за что Романов был бесконечно благодарен митингующим и лично Матигуловне.

Шерман тоже не мог забыть мятежную осень после Олимпиады. Тогда в его жизни появилась Кристина, художница «Вибратора» и дизайнер всех плакатов протестующих.

Внук издали заметил девушку с родинкой в толпе демонстрантов: она несла макет колбасы на шесте. Восточная красавица напомнила Шерману его несостоявшуюся любовь из Южного Бруклина, которая случилась в шестом классе.

Разведчик окунулся в эти глаза напротив, и вселенная померкла, оставив на галактическом небосводе только облачко дыма. А поймав заинтересованный взгляд красавицы, Шерман и сам затерялся на траверзе Млечного пути. Вопреки инструкциям, бурный роман проходил на глазах всего трудового коллектива, при поддержке Леночки и Наташи.

Майклу даже пришлось устранить соперника, с которым он два месяца делил Кристину. Им оказался фальшивомонетчик Репин, тайно переправленный Шерманом в Швецию. После волнений художницу задержали вместе с сотней зачинщиков беспорядков и предъявили обвинения по статье УК за антисоветскую пропаганду и агитацию. А по совокупности с изготовлением материалов, изъятых при задержании, Кристине полагалась пятилетка особого режима.

По просьбе Майкла Николаев пошёл на должностное преступление и объявил художницу внештатным сотрудником с особыми полномочиями. А потом полковник лично освобождал Кристи в кабинете председателя КГБ, упирая на интересное положение «радистки Кэт». Генерал всё понял: на то он и чекист. Поэтому и дал молодым ровно два месяца для реализации проекта «наследник».

Внук уложился в срок, целыми неделями не вылезая из постели. При редких встречах Романов и Казаков живо интересовались ходом работ, предлагая свою помощь.

По ходу совещания Шерман вспомнил о Кристине, подумывая использовать её художественный дар при оформлении сцены фестиваля. Он почти не принимал участия в обсуждении, но узнал много интересного. Как оказалось, Боб и Громов проявили себя настоящими «акулами» шоу-бизнеса, заставив графа Раскатова вспомнить одесский «Привоз». Боб даже вывел сложную формулу зависимости цены на кобальт и позиции исполнителя в «Топ 30». При расчёте алгоритма он задействовал ряды Фурье.

Гонорары групп измерялись в тоннах металла, которые шли по 25000$ за единицу. Авторам синглов или альбомов первой десятки хит парада предлагалось утроить гонорар, а остальные получали по утверждённым расценкам. По этому поводу граф даже вспомнил советскую терминологию, назвав жокея «нормировщиком и начётчиком», но потом принял предложение.

Боб держал партнёров в постоянном напряжении и под занавес огорчил внука неожиданным демаршем:

– Хочу напомнить шведским товарищам про партию «левых» долларов «впаренных» нам за металл. Сумму штрафа мы уже обговорили ранее, но предупреждаю о недопустимости подобных инцидентов при расчетах с музыкантами. Мне кажется, я знаком с автором клише.

В наступившей тишине Шерман услышал, как растут волосы на затылке. А швед церемонно извинялся, крестясь на красный угол, где в строгой рамке ускорялся Горбачёв. Быстро придя в себя, он перевёл обмен упрёками в практическую плоскость.

Шведский логистик изъяснялся на советском русском языке и, судя по выговору, провёл детство и юность в Закарпатье:

– Граф предлагает обеспечить концерты звуком и светом в оплату за право снимать и транслировать первый советский Вудсток. Наша фирма поставит конструкции сцены и световые балки совершенно бесплатно.

Романов покачал головой: – Здесь цифры не пляшут. Аренда концертной аппаратуры против трансляции с видеозаписью – несопоставимы по цене. Но если мне позволять отобрать кое-что из концертной техники для новой дискотеки, я готов двигаться в этом направлении.

Шведский бандеровец заулыбался: – Уважаемый, ваши предки, похоже, выходили на большую дорогу и грабили честных контрабандистов. Но мне кажется, мы можем договориться.

Лондон 1988 год. Шерман действенно подключился к переговорам и вместе с Казаковым побывал на Пикадилли, где готовились контракты с концертными продюсерами супергрупп. В кабинете у графа состоялась встреча с Китом Эмерсоном, после которой Шерман сильно зауважал Мишу Казакова.

Маэстро туманно представлял себе Россию, как родину Модеста Мусоргского, чьи «Картинки с выставки» он так безжалостно интерпретировал. Образованный рок-музыкант поинтересовался возможностью побывать в музее и на могиле великого русского композитора.

Романов ошеломил всех широтой кругозора, когда без справочника рассказал про дом музей автора «Бориса Годунова» в Псковской области.

Грустная история про могилу Мусоргского, которую забыли перенести при реконструкции мемориального кладбища, вызвала бурю эмоций. Памятник композитору с помпой установили в Некрополе мастеров искусств, а прах закатали асфальтом под автобусной остановкой. Та же участь постигла и захоронение его соратника Бородина.

Тем же вечером музыковеды посетили концерт, возрождённых в «золотом» составе, «Deep Purple» на арене «Уэмбли». Набитый стадион не желал слушать новые опусы группы и требовал классику. Невозмутимый Ритчи стартовал с «Highway Star» и трибуны благодарно взревели.

На бис после долгих поклонов выдали «японскую» версию «Smoke on the Water», от которой дрогнули стекла в квартале, и Темза потекла вспять. Контуженый Казаков дал задание графу: обеспечить явку «живой легенды» в Таллине на 100%.

Два месяца мощной рекламной компании в Москве, Ленинграде и Риге дали отличный результат. Желающих увидеть живьём кумиров юности хватало и без рекламы. Таллинские гостиницы не могли принять такого количества фанов, поэтому гостей фестиваля разместили в пустующих летом школах.

И вот, наконец, настал чудесный день открытия советского Вудстока, поддержанный небесными силами и солнечной погодой. Кассы с трудом справлялись с наплывом, а денежную массу ежечасно увозили в банк мешками. В первый день на Певческом поле собралось почти 100 тысяч, и народ продолжал прибывать. Людские колонны запрудили всё Нарвское шоссе.

Кто из советских комсомольцев мог мечтать о концерте «Purple» или «Zeppelin»? Этот музон переписывали после уроков на раздолбанных «Нотах» и «Айдасах», силясь разобрать на восьмой копии английские слова песен.

Шерман стоял рядом с Бобом на «капитанском мостике» Певческого поля, где расположились датские телевизионщики. Отсюда открывался роскошный вид на безбрежное людское море, окружённое, словно авиабаза, вышками свето- и звукотехники. На главной звуковой башне в центре поля реял флаг фестиваля.

Романов хлопнул Шермана по плечу: – Братья! Мы сделали это! Если бы мне предсказали такое лет десять назад, набил бы мечтателю рожу от безысходности. «Зеппелин» играет в квартале от моего дома! Слышишь, как падает «железный» занавес за горизонтом?!

Словно в подтверждение слов на сцену выкатился разогрев – пионер советского death-металла группа «Коррозия металла». Финский саунд-менеджер выставил настолько убойный звук, что бывалый Майкл офонарел по-русски. Такое в Совке непостижимо! 200 киловатт от Magnat и море света обрушили на столицу шквал звука, от которого на шоссе встали автобусы, а в километре от сцены замерли трамваи.

Мистерия продолжалась точно по сценарию Казакова-Романова утверждённого… неподалёку встал на рейд десантный корабль, отправив с вертолётной палубы небольшой «Камов», который вскорости присел на площадку перед сценой.

И тут по певческому полю пронёсся смерч – из КА-26 на землю шагнули Пейдж и Плант! С ними, разумеется, не появился Джон Пол Джонс, зато дух тёзки Бонэма витал высоко над головами. Стотысячник ахнул, хотя публике представили не оригинальный состав «Led Zeppelin», а его костяк с сопровождением.

А когда на поле выкатился знаменитый гитарный риф из «Whole lotta love», по притихшему Финскому заливу пошла мёртвая зыбь. В средневековом Таллине царили маги школы Алистера Кроули, а бурные потоки коллективной энергии двигали милицейские фуражки на затылках. Даже «Михал Сергеич», призывавший ускоряться с плаката, поднял два пальца вверх во славу легенды хард-н-хэви.

Спецслужбы Британии приготовили взрывоопасный дирижабль «Led Zeppelin» для опыления отравой территории СССР, предварительно испытав его на миллионах поклонников в США. После «Битлз» и «Роллингов» Америку захватили английское металлурги. Британское нашествие продолжалось в 70-е.

И вот, наконец, настал и день «Икс», когда тяжёлые калибры натовских «Маршалов-Фендеров-Гибсонов» ударили по живой силе главного противника. Солнце безуспешно стремилось погрузиться в воды залива у острова Аэгна. Стояли чудесные белые ночи. Музыкальная мистерия кульминировала роскошным видом на закат и проникновенными аккордами «Лестницы в небо».

И вдруг людское море до самого горизонта вспыхнуло тысячами зажигалок. Когда Роберт Плант голосом потерявшего девственность подростка пропел известные всей планете строки:

– Та, кто ищет в каждом блеске злато,

пусть отыщет лестницу на небеса.

Внук не разделял всеобщего восторга и упоения визитной карточкой «Led Zeppelin», считая «Лестницу» талантливым плагиатом трека американской группы «Spirit». Говорят, Джимми Пейдж сам просил гитариста «Спиритов» показать ему гитарные аккорды песни «Taurus», которые в дальнейшем без спроса интерпретировал. Впрочем, созвучие ля минор на фоне хроматической басовой линии используется композиторами веками. Кто сегодня вспомнит заурядную рок-группу «Spirit» из Лос-Анджелеса?!

Тут Шерман заметил слёзы в глазах далеко немолодых охранников. Эти мужчины впервые услышали «Лестницу» в 71-м на волнах финского УКВ в стерео. А затем подсматривали за рок-музыкой в программах соседского телевидения «Юлейсрадио». Но большинство гостей фестиваля из Москвы, Ленинграда и Риги улавливало новости рока под рёв глушилок в эфире BBC.

Эпицентр распада перемещался в Прибалтику и через пять лет этих фанатов разъединят границы, как государственные, так и социальные. Кого-то кривая выведет к кормушке бюджетного распила, а наиболее отличившихся – к мусорным бачкам.

Но в данную минуту, опьянённые угаром плюрализма, они стояли плечом к плечу: москали, хохлы, чухна, бульбаши и лица кавказской национальности. Этот интернационал поддержали датчане и шведы. Сто тысяч все вместе орали припев:

– Living loving maid – Милая, славная – она просто женщина!

Постаревшие голландские хиппи выбрасывали в небо руки в золотых часах и цепочках, присоединяясь к хору славян. К VIP-трибуне пританцевал Миша Казаков с вязанкой просроченного «Карлсберга», который здесь раздавали по 5 рублей. Партнёры Романова подогнали на фестиваль пять вагонов по цене доставки. В другой руке замзав держал тоже сильно перестоявший «Larsen» VSOP, который поглощал лошадиными глотками.

Закусив лимоном, он промычал: – Вот что, тёзка! Пусть за наш концерт снимут очередного первого секретаря, а нас уволят в запас, он того стоит. И не только из-за бабок, хотя деньги пока не отменяли. В жизни этих десятков тысяч совков ничего подобного не происходило. Рок-фестиваль навсегда останется первым, а все последующие станут рутиной.

Закончив пророчество, он отполировал коньяк пивом.

Боб стоял рядом, раскачиваясь вместе с людским морем в такт культовой «Песне иммигранта»: – Сражаться с ордой, поём и кричим – я иду в Валгаллу!

Он глубоко затянулся сигариллой: – Удивительно, но моя детская мечта приносит дивиденды. Всю жизнь я делал бабки на западной музыке, тащил без спроса их интеллектуальную собственность. А сегодня я впервые плачу за это.

Тем вечером в кассу набежало 12 миллионов рублей, не считая валюты и выручек торговых точек. Гости сметали шашлыки и карбонаты десятками тонн, запивая пивом в тех же объёмах. Под нож в республике пошли отары овец, целые свинофермы и коровники. О судьбах домашних животных статистика умалчивала, хотя бродячие собаки исчезли в столице, как вид.

Единственный в Таллине пивной завод, выпускавший два сорта пенного с зовущей маркой «Саку», работал на запредельной мощности. Внука потрясло качество и количество звука и сценического света, доставленного из Копенгагена двадцатью фурами. Он дважды сбился, не досчитав до сотни, изучая низкочастотные сабвуферы. А по периметру установили особо мощные рупоры и фронтальную акустику.

Прямо на эстраде светились два громадных проекционных экрана с трансляцией концерта.

Зрители видели своих кумиров издалека и с любой точки. Часть аппаратуры приплыла из Дании по заказу Романова для монтажа в дискотеке и должна была незаметно исчезнуть с площадки. Прямо под носом у тысяч фанатов монтажники укрепляли опоры сцен и башен чушками кобальта, которые тоннами завозились в закрытую зону фестиваля.

Смущённый Боб сознался Шерману: – Каких-то 50 тонн кобальта уйдёт за кордон вместе с техникой и конструкциями сцены. Назовём их «грузами для противовеса», хотя на чугун они не похожи. Тем самым, мы рассчитаемся с графом за рок-группы.

А на третий день форума здесь ждали вторую легенду 70-х – супергруппу «Deep Purple», причём в «золотом» составе с Гилланом и Блэкмором.

«Пурпурная» пятёрка взорвала поляны фестиваля классическим «Fireball», продолжив терзать массы собранием своих сочинений. Количество пивных бочек в разы превышало число посадочных мест и амбразур туалетов «типа сортир». Поэтому нетерпеливые посетители интенсивно удобряли и орошали близлежащие заросли.

В середине концерта «звёзды» позволили фанам немного расслабиться, а заодно «покурить и оправиться». Лорд и Пейс дуэтом вспоминали джазовую юность, а остальные участники группы утоляли потребности пьющих организмов. Пока ритм секция отрабатывала квадрат на тему «Lazy», толпы «пёрплведов» занимали в кустах стоячие места.

Сидячие к тому моменту уже разобрали. В воздухе повисло ожидание мега хитов «Highway star», «Child in Time» и «Smoke on the Water». В кустах журчали ручьи, сливаясь в мутную реку.

И вот, наконец, импровизацию непьющего дуэта разорвало душераздирающее гитарное стаккато Ритчи, представляя хит сезона 1972, известный как «Песня поджигателя». Гитарист предпочёл концертную версию, озвученную на диске «Made in Japan». Под рокот натовской гитары Fender Stratocaster хвойные посадки пришли в движение. Из зарослей на склоне синхронно, как поплавки, вынырнули тысячи голов.

Виртуозное глиссандо в интродукции опуса вытолкнуло из зелёнки все засадные полки ценителей. Несметные колонны, подтягивая штаны, вприпрыжку спускались с холмов лавиной. Отдельным парочкам пришлось прервать и более приятные процедуры под девизом Вудстока: «Make love not War». Внезапный прорыв заседавших грозил опрокинуть башни и эстакады прожекторов, укреплённые тоннами кобальта.

Бабах!!! По приказу Казакова наседавшую толпу остановили пиротехники, выпалив досрочно весь финальный фейерверк.

Когда же Гиллан взял первые ноты «Child in Time», поле опять озарилось тысячей огней. Восхищённый Шерман вновь ощутил себя за рычагами машины времени, которая вернула внука в Нью-Йорк 1973 года. Там молоденький Гиллан перемигивался с Блэкмором у рампы, хотя «звёзды» полгода не разговаривали.

Со сцены университетского клуба Хофстра пронзительный фальцет Гиллана затянул: – Милое дитя времени, ты видишь грань, грань, что разделяет зло с добром….

Внук впервые прочувствовал свои 30 с хвостиком. У рампы топтались сегодняшние легенды. Как правило, концерты «звезды» джаза и fusion Билли Кобэма сопровождали странные комические происшествия, связанными с колоритной личностью самого барабанщика.

Последний день фестиваля, когда он вышел на сцену, не стал исключением. Маститый ударник и композитор привёз в Таллин совсем новую программу и молодых музыкантов, а народ по привычке ждал нетленки, вроде «Red Baron».

Популярный эстонский джазмен, вдруг ставший крупным бизнесменом, мечтал вживую услышать «Барона», которого исполнял с группой в юности. На пути в закулисье стояли грозные секьюрити, и он решил забросить на сцену записку с заказом «Red Baron». В карманах не нашлось иных тяжёлых предметов, кроме пачки Франклинов в банковской упаковке (10000 USD). Послание с нагрузкой удачно приземлилось на сцене.

Но Кобэм не зря родился в Панаме, а потом служил в «беретах» барабанщиком. Перед окончательной посадкой к ударной установке, он отрабатывал в гетто удары по корпусу и в челюсть. Впрочем, эстонский богатей не собирался эпатировать мировую знаменитость – просто очень хотелось заслушать живьём любимого «Барона».

Билл уловил общий смысл послания и, подцепив пачку барабанной палочкой, провозгласил всему певческому полю:

– Красным я сыграю «Барона» бесплатно, а эту мелочь мы пропьём все вместе в пресс-баре! Поехали, товарищи!

Основоположник стиля «фьюжн» в третий раз в жизни выступал перед полем в 100 тысяч зрителей, да ещё на аппарате в 200 киловатт. Он постарался подарить слушателям незабываемую версию «Барона», дроби которой прочувствовали ещё 100 тысяч на окраинах столицы. Рабочие кузнечного цеха приняли соло Кобэма на ударных за гидравлический пресс, поспешив на завод.

Раскатистая картечь виртуоза обрушилась на окрестности артиллерийской канонадой, а сдвоенный бас-барабан, четыре тома и целая кухня перкуссии озадачили пенсионеров соседнего городка.

В популярной трактовке трек звучал, как диско-хит для глухонемых и привёл неподготовленную аудиторию в первобытный восторг. Этот бестселлер 1974 года пришлось играть на «бис» и в финале концерта, когда та же верная рука забросила к бас-барабанам сдвоенную пачку Франклинов.

Ударник явно переоценил собственные возможности по освоению 30 тысяч долларов в пресс-баре. Он выступал в самых дорогих элитных клубах и казино, где такую сумму тратили на лёгкие закуски и шампанское. Здешний бар отличался невообразимо низкими ценами на алкоголь и икру, а также широким ассортиментом неизвестных миру коньяков. Поэтому компания из трёх сотен, просочившихся к стойке джазменов, потеряла человеческий облик всего за 5 тысяч долларс.

Разумеется, Казаков и Шерман оказались в их числе. Причём, Миша порывался сыграть джем с самим Кобэмом. На рюмках! На оставшиеся 25 тысяч Билли купил охотничье ружьё Геринга с именным сертификатом, подписанным Адольфом Шикельбругером. Древний раритет, как и документ, серийно изготавливали умельцы здешнего почтового ящика.

Далеко не всем мастодонтам рока улыбнулась удача за «железным» занавесом. Не самым блестящим вышел советский дебют рок-менестрелей из Блэкпула – группы «Jethro Tull». Лидер ансамбля и художественный руководитель Иен Андерсон получил настоятельные рекомендации оргкомитета порадовать фанатов своей классикой. Ему даже представили примерный сет-лист с рекомендованными пьесами, а именно: «Aqualung», «Song for Jeffrey», «Serenade to Cuckoo» и прочей мелодистикой.

Романов сочинил по этому поводу целое письменное воззвание к композитору «о неготовности советской аудитории воспринимать революционные новинки группы».

Но эпатажный Андерсон был продуктом молодёжного бунта конца 60-х! Он целое отделение испытывал терпение певческого поля незнакомыми опусами про нефть Северного моря. Но допеть здравницы норвежским нефтяникам фронтмену «Tull» не дали нервные фанаты, забросав группу банками с продукцией купца Синебрюхова. После чего концерт перешёл в привычное русло и поле рёвом встречало «Bouree» и «Warchid» по заявке Романова. Опалённые «Дыханием локомотива» поклонники, а вместе с ними всё Северное побережье, едва не глотнули парку из ядерной топки гарнизона Палдиски.

В эти минуты всего в 30-ти километрах от сцены фестиваля создалась внештатная ситуация: в тренировочном полёте у штурмовика отказала автоматика ракеты Х-29. ЧП на военном аэродроме Эмари! Штурмовики СУ-25 не первый год гнобили учебными ракетами небольшой остров-полигон в заливе. В перерывах между налётами стройбат устанавливал там новые макеты вражеских танков «Абрамс» и собирал отлетавшие своё секретные обломки.

При заходе на цель один из убийственных снарядов застрял в подкрыльном замке при стрельбах и отказался лететь.

Садиться с таким грузом запрещали все инструкции, и пилот проводил демонстрацию фигур высшего пилотажа, рассчитывая сбросить смертельный груз.

Учебная ракета «Воздух-земля», хотя и отличалась скромным боезарядом, могла разорвать при посадке штурмовик вместе с экипажем. С земли приказали сделать последний заход, а затем катапультироваться, направив самолёт в море.

Когда пожгли остатки керосина, лётчик сделал последнюю попытку, резко выпустив шасси над запасной полосой аэродрома. Ракета неожиданно ожила, запустила маршевый двигатель и поразила неустановленную цель на границе города. О ЧП уже сообщили в штаб округа, где, бросив все дела, застыли у аппаратов ВЧ бледные генералы.

Ракета пронеслась над городом и учебным центром подводного флота и грохнула где-то за холмами. Штурмовик заходил на посадку. Новый противотанковый СУ-25Т проходил доводку на военно-воздушной базе под Таллином и готовился к запуску в серию.

Заходя на посадку, лётчик не знал, что его ждёт на земле.

Прямо на взлётной полосе могли сорвать погоны или приколоть орден. Всё зависело только от того, какую цель поразила непослушная ракета Х-29 за холмами. Но этого лётчик знать не мог. Даже учебная ракета при точном попадании могла разнести жилой дом.

После счастливой мягкой посадки пилота обрадовали:

Х-29 разворотила спортплощадку детского сада, где в летний период хозяйничали только дворовые коты. Пронесло!

Учебный прототип содержал 4 кг в тротиловом эквиваленте, так что окна вылетели во всем квартале. А в трёх километрах от детсада высилась громада корпуса «А» (в народе «Пентагон») учебного центра подводников, где в тот момент работало два атомных реактора. При попадании учебного пособия в тренажёр подводников всех ждал новый Чернобыль… на берегах Финского залива.

В эту секунду 100 тысяч любителей рока, сами того не подозревая, отметили свой второй день рождения.

Но тысячеголосый хор вместе с Йеном Андерсеном выводил куплеты задорной песни «Warchild»:

– Дитя войны, танцует дни и ночи напролёт!

Второй пилот не смог самостоятельно оставить кабину штурмовика и его спустили на бетонку медики. Из шлемофона вылили пол-литра пота, а лётчик ступил на землю абсолютно седым. Пока его приводил в чувство высокий генерал из округа, на главной полосе приземлился Ан-72 из Куйбышева. Никем не замеченный неуклюжий «Антонов», прозванный лётчиками «Чебурашкой», медленно зарулил в громадный ангар.

Солдатики быстро перекидали в «Уралы» зелёные ящики с казённым грузом и принялись разгружать румынскую мебель и русскую водку. Едва грузовики скрылись за воротами, в полк нагрянули особисты, взяв подписки о неразглашении у всего личного состава. В вечернем небе над Балтикой грозно сверкнули доспехи Валькирий, вызывающие одним блеском Северное сияние.

После отбоя воины гарнизона Палдиски грезили о Валгалле в женском общежитии ткацкой фабрики, а самые бесстрашные рыцари уже взбирались туда по пожарной лестнице.

Йен Андерсен сотоварищи напутствовали со сцены:

– Не солоно хлебавши, Валькирия понеслась

навстречу холодным ветрам Валгаллы.

Стратегический металл, показав свой крутой нрав в небе над Таллином, скрылся в ангарах танкистов. Шерман с воодушевлением наблюдал за выступлениями известных английских групп на фестивале, отобравших пальму первенства у родоначальников рок-н-ролла ещё в середине 60-х. Великие соотечественники Майкла: Элвис, Билл Хейли и Чак Бери заставили содрогнуться мир музыки в середине 50-х.

Но британцы вернули должок бывшей колонии в 1964 году, когда Америку завоевали «The Beatles». Колонизаторы на этом не успокоились, отправив за океан целый выводок ансамблей: «Rolling Stones», «Kinks», «Cream», «Who» и «Animals».

Началось новое английское нашествие в штаты. В конце 60-х здесь раскрылись и нашли себя на публике «Led Zeppelin» и «Deep Purple», став за океаном лидерами продаж дисков и концертных туров. Роберт Плант стал секс-символом Соединённых штатов.

Америке было, чем ответить этим возомнившим виртуозам Старого Света во главе с Клэптоном, Бэком и Пейджем, начинавшим карьеру с блюзов Мадди Уотерса и Вилли Диксона. Покойный десантник Джимми Хендрикс мог и в одиночку постоять за честь родины, даже без поддержки Би Би Кинга. Всему английскому року начала 60-х всегда находились американские первоисточники в лице Элвиса, Чака Берри или Мадди Уотерса.

Но найти заокеанские корни экспериментам «Yes», «Genesis» и ELP Шерман не смог, даже при подробном изучении вопроса. И хотя лидеры прогрессивного рока собирали полные залы в Штатах, первоисточники течения следовало искать в европейской культуре.

Внук поинтересовался видением ситуации у Романова, который словно ждал этого вопроса и ответил вполне профессионально:

– Начнём с того, что совок ввалился в вашу музыку бессистемно. Я сначала услышал «Zeppelin» и только потом «Beatles» и «Stones». И было мне тогда всего 13 лет. Мой анализ специфичен. Но я изучил тома вашей литературы, включая сомнительные сочинения Гроссмана и Хаббарда. Американцы считают, что прогрессивный рок родили «Beach Boys» в 1966 году, а за ними «Doors» и «Iron Butterfly». Как можно отдавать пальму первенства англичанам?

Боб полистал какой-то справочник и продолжил:

– Старый Свет уверен в своём новаторстве, отдавая знамя первооткрывателей «Beatles» с альбомом «Sgt.Peppers…», а также «Moody Blues». Я считаю, здесь не обошлось без Штокгаузена, Веберна, авангарда 50-х, английского блюза Алексиса Корнера и Грэма Бонда. За спиной висели добрые папины розги и этюды Брамса с пяти лет. В рок пришли хорошие мальчики с нотными тетрадями и отсиженными попами. Не забудь, из Хендрикса сделали человека тоже англичане! Это поколение родило музыку, которую пели хором во Вьетнаме! А на войне дерьма не слушают!

Шерман согласился: – Да, наши летали над джунглями в дырявых «Ирокезах» под Дилана, Хендрикса, «Роллингов» и «Энималз». Но и мы с тобой кучеряво зажгли над эстонскими прериями. Каково было вытащить сюда монстров хард-н-хэви? Одно огорчает: переплатили «Бони М» и «Эрапш» за то, что они попрыгали по сцене в одном концерте с великими. А бабушки из «Баккары» даже «минус один» пропевают мимо нот на октаву. Для этого нужен особый дар!

Искусствовед Казаков предложил своё видение:

– Боб прав: мы слушали рок через железный занавес и отрывочно. Но в одном я уверен – рок-революцию запустил Кит Ричардс песней «Satisfaction». Мы предъявили народу вторую смену, что вышла на сцену в конце 60-х. Прогрессивный рок, как чисто английское явление, мог родиться только на Британских островах. Здесь рок-н-ролл получил второе воплощение, когда столкнулся с европейской культурой.

Казаков открыл следующую бутылку «Ларсена»:

– Всё началось с «Револьвера» от «Битлз», потом подскочили «Moody Blues», «Nice» и ранний «Deep Purple». А дебютной пластинкой прогрессивного рока стал первый альбом «King Crimson», за которым последовали «Genesis» и ELP.

Громов тоже выступил с оригинальной концепцией:

– Прогрессивный рок не мог родиться в Штатах по определению, хотя там и появились его признаки у «Doors» и «Iron Butterfly». На появление течения повлиял и Фрэнк Заппа. Для американцев главное форма, а европейцы предпочитают содержание. Поэтому в английском роке меньше блюза и больше Баха. Живьём в Союзе никто из этих грандов не выступал. Но ветер свободы распахнул заколоченные двери и от новых перспектив захватывает дух. В следующий раз на этой сцене зажгут: Brian Ferry, Phil Collins, Peter Gabriel, «Depeche Mode» и «Duran Duran».

Десять дней первого рок-фестиваля в СССР пролетели незаметно, сохранив в памяти только самые яркие моменты. Общая касса проекта в разы превысила все ожидания, составив почти 300 миллионов рублей. Рабочим в то время платили в среднем 300 рублей, но появляться с такой зарплатой в коммерческом отделе гастронома не рекомендовалось. Там только бутылка водки стоила 90 рублей.

Фестиваль теперь проходил дважды в год с небывалым коммерческим успехом, обеспечивая рублёвую поддержку металлобизнесу. К экспроприации кобальта и титана подключился и Ташкентский авиазавод, расчеты с которым производились бытовой электроникой и консервами. Вагоны с бартерной тушёной двинулись в Среднюю Азию. Приближалось смутное время, и закрома родины затрещали от переизбытка денежной массы. Советские деревянные, как побочный продукт хозяйственного механизма, образовывались на всех этапах в невероятных количествах.

Основная задача бизнеса – быстрее от них избавляться. Правительство поражало Шермана своим неуёмным желанием ускорить процесс самоликвидации путём приёма новых законов. Вместо насыщения рынка за счёт безразмерных госрезервов и эшелонов помощи патриотам Африки, власти вводили талоны и продажу по паспортам.

Посещая скудные советские гастрономы, рок знаменитости интересовались: как же народ выживает при таких ценах?

Казаков отвечал с гордостью за советских людей, которые рядом считали рубли: – Страна давно живёт по законам натурального хозяйства, а население потеряло тягу к труду и его продуктам.

Тем не менее, рабочий класс Эстонии продолжал производить ширпотреб и продукты питания по утверждённым государственным ценам, которые действовали только на складе. Прямо с эстакады бельё и консервы отправлялись вагонами в Ташкент и Куйбышев по ценам, превышающим складские на порядок.

Майкла поражала абсолютная инертность комитета и военной контрразведки, которые предоставили неприятелю карт-бланш на своей территории. Американские советники, которым пробу ЦРУ ставить негде, смело руководили союзами и объединениями в поддержку независимости. Покровители внушали туземцам веру в светлое будущее… без русских и под крылышком дяди Сэма.