Читать книгу Бьянка, благочестивая невеста - Бертрис Смолл - Страница 5

Осень принесла непогоду, и поэтому над площадью, между палаццо Пьетро д’Анджело и церковью Санта-Анна Дольче был предусмотрительно натянут тент. Предосторожность оказалась вовсе не напрасной: когда торговец шелком повел дочь навстречу судьбе, небо ответило холодным мелким дождем. Жена с остальными детьми отправились в капеллу первыми и уже ждали среди многочисленных гостей и зевак. Отороченный мехом плащ поверх платья не спасал от холода, да и тот пришлось снять, едва поднявшись по широким каменным ступеням.

Отец торжественно повел Бьянку по длинному проходу между скамьями – мимо множества безымянных незнакомых людей. Некоторые улыбались, другие восхищенно смотрели, очарованные необыкновенной красотой невесты. Бьянка шла, как в страшном сне. Скоро священник благословит ее брак. Но она не хотела этого благословения и до дрожи боялась предстоящего замужества! Синьор Ровере не внушал ничего, кроме ненависти! Сейчас он ждал ее возле алтаря, и на красивом лице развратника играла жадная, похотливая улыбка. Отец вложил ладонь дочери в протянутую руку Себастиано, и усилием воли Бьянка заставила себя поприветствовать жениха коротким кивком. По приказу падре Бонамико молодые преклонили колени. Бьянка механически отвечала на вопросы, но не понимала смысла слов. Она инстинктивно чувствовала, чего от нее ждут окружающие, и послушно выполняла свой долг. Отныне и впредь только это от нее и требуется: покорно выполнять свой долг.

Когда церемония закончилась, новобрачные возглавили торжественную процессию: многочисленные родственники и гости направились через площадь в палаццо Пьетро д’Анджело, где в парадной зале ждали роскошно накрытые столы. До сих пор Бьянке не доводилось обедать в этом просторном зале с фресками на стенах и лепниной на потолке. Обычно семья собиралась в маленькой уютной комнате, а здесь отец принимал своих гостей. Сегодня предстоял свадебный пир в родном доме, а завтра следовало продолжение – в доме мужа.

Столы ломились от угощения: здесь было несколько сортов пасты, разнообразные салаты, жаркое из мяса и птицы, свежевыпеченный хлеб, дорогие вина. В отличие от тех, кто сначала подавал лучшие напитки, а потом заменял их дешевыми в надежде на то, что захмелевшие гости не почувствуют разницы, Джованни Пьетро д’Анджело не поскупился и приказал достать из погреба драгоценные запасы. Надо сказать, что, потеряв над собой контроль, жених серьезно злоупотребил гостеприимством новоиспеченного тестя.

Себастиано Ровере понимал, что пьет не в меру, однако остановиться не мог. Скоро, совсем скоро Бьянка окажется в его постели и в его власти. Мысль о ее страхе, о возгласе боли в момент утраты девственности возбуждала почти нестерпимо. Он сознавал, что юная супруга боится его внимания. Бьянка привыкла к поцелуям и научилась принимать их неизбежность, однако как только руки жениха оказывались на прелестном юном теле, лицо становилось напряженным: она заставляла себя терпеть смелые прикосновения, но не испытывала ни капли радости.

Себастиано повернулся и посмотрел на супругу. Вырез свадебного платья не отличался скромностью и выставлял на всеобщее обозрение безупречную грудь – предмет восхищения всех присутствующих мужчин. «Ах, негодница! – мысленно пригрозил он. – Подожди, скоро узнаешь, каково меня дразнить!» Четырнадцатилетний сын Альберто тоже не мог отвести взгляд от соблазнительного декольте новой мачехи. Пора подыскать парню жену. Стефано недавно рассказал, что младший брат шкодит направо и налево. Себастиано удовлетворенно усмехнулся: весь в отца.

Настало время отправляться домой. Все обычаи соблюдены, и впереди осталось главное событие, которого пришлось ждать целых восемь месяцев; больше терпеть невозможно. Синьор Ровере встал и заставил подняться Бьянку.

– Друзья мои, – нетвердым голосом обратился он к собравшимся за столом. – Настала пора отвести молодую супругу в спальню. Благодарю всех, кто пришел нас поздравить, и жду завтра на свадебном банкете.

В этот момент Бьянка напоминала испуганного олененка, врасплох застигнутого охотником. Орианна поспешила на помощь.

– Провожу свою девочку до паланкина, синьор, – обратилась она к зятю и повела дочь к выходу.

– Думаю, ты понимаешь, что тебя ждет, – заговорила она серьезно и просто, надеясь, что деловитый тон подействует успокаивающе. – Я обо всем подробно тебе рассказала; к тому же и сам жених скромностью не отличался. Главное, что бы ни случилось, не показывай своего страха. Больно будет только сначала и совсем недолго. А потом просто дай мужу волю. Состояние его таково, что вряд ли сегодня можно рассчитывать на подвиги; скорее всего дело ограничится самым необходимым. Ну, а потом… потом новизна впечатлений сотрется, ты окажешься в ожидании первенца, и муж потеряет к тебе интерес.

Бьянка покачала головой. К сожалению, в мамином воображении жизнь выглядела намного проще, чем была на самом деле.

– Себастиано больше не хочет детей, – объяснила она. – Говорит, что у него уже есть два сына.

От изумления Орианна на миг утратила дар речи, а придя в себя, укоризненно нахмурилась.

– Не ему решать. Все в воле Божьей.

Паланкин ждал на площади перед крыльцом. Орианна помогла дочери сесть и заботливо запахнула меховой полог.

– Агата уже ждет в новом доме, – напомнила она на прощание. – Благослови тебя Господь, дитя мое.

Синьора Пьетро д’Анджело взмахнула рукой, носильщики подняли паланкин и понесли к палаццо Ровере. Когда супруг появится в спальне, Бьянка уже будет ждать его в постели.

Прошел почти час, прежде чем Себастиано сел на коня и вместе с Альберто, в сопровождении свиты, отправился домой. Слуга открыл дверь.

– Где моя жена? – спросил господин.

– Как только синьора прибыла, ее сразу проводили в отведенные покои. С ней горничная.

– Немедленно приведите ко мне, – скомандовал Себастиано.

– Слушаюсь. – Слуга поспешил прочь. Подойдя к заново обставленным апартаментам новой хозяйки, постучал и тут же оказался лицом к лицу с сурового вида особой средних лет.

– Господин желает видеть жену в своей спальне, – сообщил он.

– Моя молодая госпожа ожидает супруга в своей постели.

– Послушайте, в этом доме никто никогда не оспаривает распоряжения хозяина, – тихо предупредил слуга. – Прошу, не заставляйте меня возвращаться с подобным ответом. Синьор не терпит возражений, особенно когда пьян. А сегодня он очень пьян.

– Вы нарушаете обычай, и все же дождитесь, пока я одену госпожу. Потом отведете нас, куда следует. Меня зовут Агата.

– Я – Антонио и готов ждать, – с миролюбивой улыбкой ответил лакей.

Агата прошла в спальню, где на огромной кровати Бьянка обнаженной ждала прихода супруга.

– Господин прислал слугу с требованием явиться к нему, – с осуждением сообщила она.

– Значит, надо идти. – Бьянка поспешно встала.

– Наденьте вот это. – Горничная подала длинный шелковый пеньюар. – Слуга ждет, чтобы проводить в спальню. Я пойду с вами, но все равно постарайтесь запомнить дорогу: возвращаться придется одной. Буду ждать вас здесь.

Бьянка покорно надела халат и завязала пояс. Разве в брачную ночь не муж приходит в покои жены? Трудно сказать, ведь ей так мало известно о сложных свадебных обычаях. Бьянка босиком прошла по анфиладе комнат и открыла дверь в коридор, где ждал слуга. К счастью, он скромно потупил взгляд: полупрозрачный шелковый пеньюар представлял собой чисто символическое одеяние. По дороге она внимательно смотрела по сторонам; к огромному облегчению, спальня мужа оказалась не очень далеко, в конце длинного коридора.

Дверь открылась, и на пороге показался другой слуга.

– Если соблаговолите пройти за мной, синьора, – вежливо предложил он, – то немедленно отведу вас к господину. Меня зовут Гвидо, синьора.

– Идите, идите! – напутствовала Агата. – Да храни вас Господь и Пресвятая Дева!

Вслед за Гвидо Бьянка вошла в покои Себастиано Ровере. Миновав несколько больших комнат, слуга остановился перед закрытой дверью и громко постучал.

– Хозяин, она здесь.

Бьянка переступила порог и услышала, как дверь за спиной захлопнулась. Все, путь к спасению отрезан.

В спальне было почти темно; единственным источником света оказался ярко горящий камин.

– Синьор, я пришла по вашей просьбе. – Глаза постепенно привыкли к полумраку, и Бьянка увидела супруга распростертым на большой кровати с громоздким балдахином. Свадебная рубашка была залита вином и испачкана едой. – Синьор, – повторила она громче, не зная, бодрствует он или спит.

– Сними одежду, – приказал муж. – Хочу увидеть тебя обнаженной.

Она подчинилась, хотя откровенное пренебрежение обидело.

Ровере внимательно посмотрел и облизнул губы, словно предвкушая щедрый пир.

– Подойди ближе.

Бьянка сделала несколько шагов на непослушных, словно деревянных ногах. Было очень страшно, тем более что муж действительно выглядел совершенно пьяным. Великолепное отцовское вино даром не прошло. Сама она выпила немного больше, чем обычно, но никаких последствий не ощутила.

– Повернись. Медленно, – приказал господин.

Бьянка подчинилась и снова встала к нему лицом.

– Приподними грудь руками, – последовала следующая команда. Да, юная супруга и вправду оказалась восхитительной. Безупречной. Идеальной. На протяжении нескольких месяцев от одного взгляда на нее, от одной мысли о ней страсть вскипала мгновенно и неистово. Но сейчас он не почувствовал ровным счетом ничего. Ничего! Себастиано Ровере внезапно разозлился.

Бьянка заметила, что лицо мужа исказилось гневом.

– Я вам неприятна, синьор?

Почему он озлобился? Чем она провинилась? Что сделала не так? Супруг что-то взял со стола, и она увидела в руке небольшой кожаный хлыст. Потом он поднялся, повернул ее и толкнул на кровать лицом вниз. В следующее мгновенье удар заставил вскрикнуть от неожиданности и боли. Однако сегодня не помогало даже испытанное, верное средство. Себастиано хлестнул несильно, даже следов не осталось, но девчонка безудержно разревелась. Слезы лишь усугубили раздражение.

– Что ты со мной сделала, маленькая сука? Почему я внезапно утратил мужскую силу?

– Я не сделала ничего плохого, синьор, – рыдая, ответила Бьянка.

– Не отпирайся! – прорычал Ровере. – Я вожделел к тебе много месяцев, с трудом дождался свадьбы, и вот сегодня нет даже искры желания! Если бы ты ничего не сделала, такого бы не случилось! Или наколдовала, или что-то подсыпала в вино. Немедленно признавайся!

– Ничего не делала, – в отчаянье повторила Бьянка и села на кровати.

– Ты заслужила наказание за коварство, дорогая, – зловеще пообещал Себастиано. – Вижу, утрата девственности не на шутку тебя пугает. Все невесты боятся этого момента. Что же, если я не в состоянии сделать это сам, пусть меня заменит другой. После этого бояться будет нечего, и сила моя вернется. Гвидо! – рявкнул Ровере.

Дверь тут же приоткрылась, и показалась голова камердинера.

– Да, хозяин?

– Немедленно приведи сюда моего младшего сына Альберто!

Гвидо исчез, а спустя несколько мгновений вернулся вместе с юношей. Альберто он обнаружил не где-нибудь, а в комнате Нудары. Намерения его не оставляли сомнений. Интересно, известно ли об этих похождениях хозяину?

Слуга втолкнул парня в спальню отца, а сам приник ухом к двери. Интересно, что же произойдет дальше?

– Девчонка заколдовала меня своим страхом, – пояснил господин. – Займись ею и распечатай. Тебе уже приходилось иметь дело с девственницей, сын мой?

– Нет еще, отец, – ответил юноша, сгорая от похотливого нетерпения.

– Что ж, на будущий год тебе предстоит жениться, так что будет полезно узнать, каково это – оказаться в постели с недотрогой, – злобно рассмеялся Ровере.

– Но… – юноша растерянно замолчал. – Это ваша брачная ночь и ваша супруга. Разве вы не хотите воспользоваться законными правами? – Он понимал, что отец катастрофически пьян.

– Сейчас же возьми эту ведьму, иначе ты мне больше не сын! – пригрозил Себастиано. – Только когда ты ее вскроешь, чары рассеются, и моя мужская доблесть восстановится. Точно знаю!

– Если совершите инцест, то согрешите перед Богом, – предупредила Бьянка обоих. Пытаясь спастись, она перебралась на противоположную сторону кровати. Напрасно, избавления не было.

– На четвереньки, сука! – яростно выкрикнул старший из мужчин, схватил за волосы и заставил исполнить команду.

Бьянка заметно дрожала, и Альберто окончательно растерялся. Он не знал, как следует поступить с юной мачехой. Вот девочка повернулась, умоляюще посмотрела полными слез глазами, и желание мгновенно улетучилось. Несмотря на молодость, в сладострастии сын уже не уступал отцу, но сейчас оказался не в силах выполнить его требование. Перед ним в некрасивой, унизительной позе предстала не просто женщина, пусть и очень красивая, а новая мачеха. Следовательно, отец толкал на инцест – преступное деяние, строго-настрого запрещенное церковью. Церкви Альберто боялся еще больше, чем отца, а потому от вожделения мгновенно не осталось и следа.

– Не могу этого сделать, синьор. Не могу! – Он в страхе отпрянул.

Ровере набросился на сына с кулаками.

– Негодяй! И у тебя хватает наглости ослушаться? – Он принялся безжалостно избивать юношу.

Все еще дрожа, Бьянка попыталась сесть.

– Себастиано, умоляю, не бейте нашего сына! Он поступает правильно!

Неосторожные слова проникли сквозь вязкий туман пьяной ярости, и теперь ненависть обратилась на ту, которая их произнесла. Ровере повернулся и несколько раз ударил юную супругу по лицу. Альберто воспользовался возможностью, соскочил с кровати и выскользнул из комнаты.

– Дрянь! Смеешь меня учить? – Посыпались новые оплеухи. – Разве мать не предупреждала тебя о необходимости уважать мужа? Или вспомнишь, где твое место, или, видит Бог, убью собственными руками! Учти, ты будешь не первой непокорной женщиной, с которой я расправился! – Он бросил Бьянку к себе на колени и принялся хлестать по голым ягодицам до тех пор, пока нежная кожа не покрылась рубцами, а несчастная жертва не зашлась в истерических рыданиях.

– Себастиано! Себастиано, больно! Умоляю, перестаньте! – хрипела Бьянка, пытаясь освободиться от железной хватки.

– Сука! – прошипел он. – Я сам решу, когда пора остановиться. – И в это мгновенье внезапно ощутил, что пенис налился кровью и превратился в стальной клинок. Торопливо сбросил жену с колен, перевернул на спину и накрыл собой.

Когда он с силой вонзился и начал ритмично двигаться, Бьянка застонала. Когда прорвал тонкую преграду, вскрикнула: боль обожгла, но, к счастью, скоро отступила. Юная супруга лежала с залитым слезами лицом, с закрытыми глазами. Она оказалась такой плотной там, внутри, что едва не задушила: теснее, туже всех женщин, которых ему довелось попробовать за свою бурную жизнь. Неповторимое ощущение вселило бесконечную доблесть. Теперь он мог продолжать всю ночь, до самого утра!

– Посмотри на меня, – хрипло скомандовал Ровере. – Хочу, чтобы ты видела, как я тобой пользуюсь. Ты восхитительна, дорогая!

Бьянка лежала под ним молча, с плотно закрытыми глазами.

– Если не будешь слушаться, – пригрозил он елейным голосом, – накажу так, что тебе не понравится. Ну же, открой глазки, милая, и в награду получишь свадебный подарок.

Бьянка боялась новых побоев, а потому покорно открыла глаза и посмотрела на мужа, стараясь скрыть неприязнь и отвращение. Нет, она никогда не сможет почувствовать симпатию к этому жестокому человеку: в сердце прочно укоренилась ненависть. Совсем недавно он толкал ее и своего собственного сына на смертный грех. Как признаться в этом священнику? Где найти нужные слова? Никогда, никогда она не простит ни Ровере, ни саму себя – за то, что уступила ему. Лучше было бы умереть.

– У тебя самые прекрасные глаза на свете, дорогая, – ласково ворковал Себастиано. – Никогда в жизни не видел такого необычного, восхитительного цвета. – Разговаривая, он продолжал безжалостно ее насиловать. – В вашей семье определенно есть капля северной крови. Как, по-твоему, одна из твоих прародительниц совершила прелюбодеяние или вышла замуж за скандинава? Тебе ничего не известно на этот счет? Может быть, в семейных хрониках что-то упоминается? – Мысль возбудила еще больше, и извержение произошло внезапно. Испытав долгожданное облегчение, Ровере со стоном отвалился.

– Теперь немного поспи, – распорядился он. – А как только мои силы восстановятся, снова займемся любовью.

Займемся любовью? Неужели то, что только что произошло, имеет хотя бы отдаленное отношение к любви? Бьянка отодвинулась на край постели, свернулась калачиком и постаралась уснуть, чтобы забыть об унижении, стыде и разочаровании. Еще дважды за ночь муж будил ее, чтобы удовлетворить животное вожделение, а после третьего совокупления велел оставить его в покое и вернуться к себе. Это распоряжение Бьянка исполнила с радостью: набросила шелковый пеньюар, бесшумно выскользнула из спальни и побежала в свою комнату, где ее терпеливо ждала преданная Агата.

Взглянув в лицо молодой госпожи, горничная без слов отвела ее в ванную, искупала и предложила бокал вина, в который добавила сонного зелья. Долгий отдых восстановит и силы, и дух, который оказался сломленным – вне всякого сомнения, лишь временно. Юная синьора носит фамилию Пьетро д’Анджело, а это означает, что она ни за что не сдастся на милость обстоятельств.

Бьянка проснулась после полудня и сразу надела расшитое золотом бархатное платье цвета сапфира: скоро должны были пожаловать гости. Супруг пришел без предупреждения, держа в руках обитую красной кожей шкатулку. С улыбкой осмотрел наряд и одобрительно кивнул.

– Принес свадебный подарок, – с довольным видом сообщил он. – Наденешь сегодня вечером, на торжественный прием. – Открыл крышку и гордо показал сокровище: на атласной подушке цвета слоновой кости сверкало великолепное ожерелье из оправленных в золото голубых аквамаринов. Камни были огромными, почти вульгарными по размеру, но безупречно чистыми по цвету.

– Когда впервые увидел твои глаза, сразу подумал, что должен подарить тебе такое ожерелье, – промурлыкал Ровере, застегивая на шее крошечный замочек. – Ночью, когда останемся вдвоем, наденешь его для меня – обнаженная и с распущенными волосами.

– Если это доставит вам удовольствие, Себастиано, – спокойно ответила Бьянка, впервые обратившись к супругу по имени и не без труда подавив дрожь. Услышит ли он в ее тоне неприязнь?

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя. – Нет, Ровере ничего не услышал и с удовольствием вставил в уши аквамариновые серьги. – Да, мне будет очень приятно. – Поцеловал в губы.

Матерь Божья! Неужели теперь всегда так будет? Муж даже не догадывался о ее отвращении. Ожерелье обжигало кожу. Или так действовал поцелуй?

– Сейчас начнут собираться гости. Давай встретим их вместе. – Ровере взял молодую жену за руку и повел из комнаты.

Для Бьянки это торжество оказалось первым. Удивительно, но собравшееся общество оказалось на редкость приятным. Молодоженов почтил своим присутствием сам Лоренцо Великолепный, глава великой семьи Медичи, унаследовавший власть от отца Пьеро, больше известного под прозвищем Подагрик. По стандартам своего времени Лоренцо слыл человеком некрасивым: кустистые черные брови, длинный плоский нос, тяжелая, выдающаяся вперед челюсть. Однако в пронзительных темных глазах светился недюжинный ум, а прямые черные волосы до плеч вызывали всеобщее восхищение. Синьор Медичи славился добротой, удалью и оригинальностью мысли. Никогда еще дом Медичи не возглавлял человек столь яркий. Богатство, непревзойденное мастерство и опыт в банковском деле, тонкое дипломатическое искусство позволили семейству стать самым влиятельным кланом Флоренции.

Лоренцо оказался чрезвычайно добрым и учтивым. Зная, что Бьянка впервые в жизни принимает гостей, он настоял на том, чтобы занять за столом место справа от прекрасной хозяйки, а не от хозяина, как предписывал обычай.

– С какой стати мне сидеть рядом с тобой, Себастиано, когда противоположный конец стола освещает столь яркая звезда?

Изрядно разочарованный, адвокат утешился тем, что сам могущественный Медичи по достоинству оценил его юную супругу. Это означало, что с первого же дня она повысила престиж имени и дома Ровере.

– Синьор, вы необыкновенно добры, – поблагодарила Бьянка.

Темные глаза Лоренцо лукаво блеснули.

– Пока я рядом, синьора, ни один из мужчин не осмелится с вами флиртовать и не рассердит мужа. Этот вечер должен стать для вас счастливым, ведь вы необычайно хороши собой. Как же Ровере удалось заполучить такое сокровище? Слышал, что ваша гордая матушка желала выдать дочь замуж за венецианского аристократа, а благородный дедушка даже присматривался к некоторым знатным семьям.

– Дело в том, что отец оказался в неоплатном долгу перед тем, кто стал моим супругом. Знаю, что не должна бы об этом говорить, но почему-то испытываю к вам особое доверие. У вас доброе лицо.

– Не беспокойтесь, я умею хранить секреты, – усмехнулся Медичи. – Итак, мое лицо кажется вам добрым? Ни меня, ни моего брата не называют красавцами, а вот моих детей считают очень красивыми. В частности, так думает их мать. Надо сказать, никто из них на меня не похож.

– Об этом мне ничего не известно, синьор, – призналась Бьянка. – До вчерашнего дня я вела очень уединенную жизнь. Муж говорит, что тоже намерен держать меня под замком: город таит большую опасность.

– Трудно осуждать Ровере за желание не отпускать вас от себя, дорогая. Он прав. Флоренция великолепна, но действительно скрывает массу неприятных неожиданностей. Впрочем, подозреваю, что мир сам к вам придет. – Медичи неожиданно протянул руку и дотронулся до ожерелья.

– Я коллекционирую редкие и красивые вещи. Ваше колье изумительно. Это подарок?

– Свадебный подарок супруга, – подтвердила Бьянка.

– Аквамарины безупречно гармонируют с глазами. Удивительно, как ему удалось отыскать столь редкие камни, – заметил Медичи. – На его месте я приказал бы обработать их более деликатно, и все же украшение потрясающее. Да и носите вы его абсолютно правильно.

– Колье выглядит вульгарно, – не успев сдержаться, возразила Бьянка.

Лоренцо рассмеялся.

– Да, так оно и есть, но никогда не говорите об этом мужу. Уверен, что он приложил огромные усилия, чтобы раздобыть сокровище.

Когда вечер подошел к концу, Ровере явился в покои жены, чтобы сказать, что чрезвычайно доволен тем прекрасным впечатлением, которое Бьянка произвела на гостей и особенно на Лоренцо Медичи.

– Этой семье все завидуют, но они будут властвовать в городе столько, сколько пожелают. Помни об этом, жена. Благосклонность Медичи – огромное достояние.

– Рада, что сумела вам угодить, Себастиано, – ответила Бьянка.

– Через час приходи в мою спальню, – распорядился Ровере и ушел.

– Пресвятая Дева! – воскликнула молодая супруга, как только дверь закрылась. – А я-то надеялась, что сегодня не понадоблюсь.

– Вы провели с мужем почти всю брачную ночь, – заметила Агата. – Его страсть вам понравилась?

– Вел себя, как настоящее чудовище! – Бьянка вздрогнула. – Как, по-твоему, мама придет завтра? Очень хочу с ней поговорить.

– Возможно, – неопределенно ответила горничная и протянула госпоже кубок с вином, чтобы успокоить нервы. Первые ночи с мужчиной всегда трудны, особенно для девушки, воспитанной в такой строгости, в какой держали дочерей в семье Пьетро д’Анджело. Со временем Бьянка привыкнет к ласкам мужа. Не исключено даже, что научится находить в них радость. Многим женщинам это удается.

Когда условленный час прошел, Агата проводила молодую хозяйку в покои супруга, а там ее встретил Гвидо и отвел в спальню.

Едва войдя, Бьянка замерла в изумлении: на кровати лежала обнаженная женщина. Кто это? Любовница? Куртизанка? Она повернулась, чтобы немедленно уйти, однако резкий окрик ее остановил.

– Сними пеньюар и подойди ко мне, – приказал муж. Абсолютно голый, он стоял возле ярко пылающего камина.

Бьянка послушно стряхнула с плеч легкое одеяние и с опаской приблизилась.

– Кто эта женщина, Себастиано?

– Ее зовут Нудара, и она моя рабыня, – последовал ответ.

– Не знала, что вы держите в доме рабов. Моя семья рабов не имеет. Это жестоко, – покачала головой Бьянка.

– Рабы – обязательная принадлежность моего хозяйства, – сердито возразил Ровере. – Не тебе рассуждать о том, как я их использую. Нудара умеет доставлять мне удовольствие.

– Говорят, вы держите любовницу по имени Сабина Каденца. Что же, променяли ее на рабыню? – осведомилась Бьянка, не пытаясь скрыть презрение.

Ровере услышал осуждение и ответил легкой пощечиной.

– Осторожнее, дорогая. Не надейся, что откажусь от женщины, которая обеспечивает мне престиж в обществе. На тебе я женился, чтобы придать репутации новый блеск, но аппетиты мои велики и разнообразны. И удовлетворять их необходимо за плотно закрытой дверью. Нудара чрезвычайно усердна в исполнении своих обязанностей. – Ровере усмехнулся. – Ложись к ней в постель, Бьянка, а я схожу за вином и присоединюсь к вам.

– Она хочет ослушаться, повелитель, – пропела Нудара тягучим голосом. – Разве не желаешь возлечь со мной, красавица? Доставлю тебе такое же удовольствие, какое доставляю своему хозяину. Надо только выяснить, что тебе нравится. – Слова звучали сладко, однако за томным бормотанием чувствовалось ядовитое жало.

Прежде чем Бьянка успела подумать, что ответить этому странному существу, в воздухе засвистел кнут, и обнаженную спину обожгла боль.

– Немедленно ложись! – рявкнул Ровере и с силой толкнул ее к кровати.

Она не устояла на ногах и беспомощно упала.

Нудара захихикала и втащила ее в постель.

– Позвольте пососать ее грудь, повелитель, – обратилась она к хозяину.

– Ах, до чего же ты жадная. – Ровере грязно рассмеялся. – Да! Да! Ублажи себя, ведь скоро будешь ублажать меня!

– Нет! – закричала Бьянка. Оттолкнула мерзкую женщину и попыталась сесть.

Нудара обиженно надула губы.

– Придется ее привязать, повелитель, иначе она не захочет со мной играть. Неужели позволите новой жене ослушаться?

Себастиано подошел к кровати с большим кубком вина в руках. Сделал несколько долгих глотков, поставил кубок на стол и забрался в постель третьим.

– Она наивна и неопытна, Нудара. Придется ее терпеливо учить. – Он удобно устроился и сел, откинувшись на подушки. Расставил ноги, велел Бьянке сесть спиной к себе и сжал ладонями белоснежную полную грудь.

– Делай все, что тебе говорят, иначе снова будешь наказана. Сначала отхлестаю кнутом – до тех пор, пока не потеряешь способность сидеть, а если и это не поможет, то пущу в дело кожаную плетку, от которой остаются кровавые рубцы. Поверь, будет очень-очень больно и некрасиво. – Он безжалостно ущипнул жену за сосок.

Бьянка вздрогнула и поморщилась.

– Понимаешь, дорогая? Все очень просто: слушайся, а не то побью, – прошептал муж на ухо. – Чувствуешь, как твоя попа согревает мой член? – Он поцеловал ее в плечо и повернулся к Нударе.

– Оближи ее и подготовь для меня. Сила прибывает с каждой секундой. Раздвинь ноги, Бьянка. – Он принялся жестко тереть пальцами соски.

Бьянка со стыдом почувствовала, что боится. Никогда не считала себя трусихой, а сейчас поверила обещанию наказать, причем больно. Нет, только не это. Она послушно раздвинула ноги и с ужасом увидела, что Нудара, как змея, ползет в развилку. Это было ужасно. Язык бесстыдно проник в интимные складки, и Бьянка не смогла сдержать возмущенного возгласа.

Муж снова принялся нашептывать на ухо.

– Мне известно, как искусен ее язык. Он ласкает нежную кожу, а острый кончик дразнит бутон любви и разжигает страсть. Как только начнешь истекать соком, я окажусь рядом, проникну в сладкую глубину и не отстану, пока не закричишь от блаженства. Подаришь свое наслаждение мне, дорогая, хочешь того или нет. Не посмеешь ничего утаить. Отказа я не потерплю!

И все же Бьянка отказала. Сок действительно потек – язык Нудары сделал свое дело, – но она лежала в объятиях мужа холодной, как лед, и не чувствовала ничего, кроме отвращения. Не ощущая ответа, пенис мгновенно увял. Ровере гневно закричал, однако Нудара тут же схватила сморщенный кусок плоти губами и принялась сосать. Помогло. Оттолкнув рабыню, повелитель набросился на молодую жену и насиловал до тех пор, пока несчастная не потеряла сознание от изнеможения. Затем переключился на Нудару, и спустя некоторое время та, по заведенному обычаю, начала кричать от восторга, восхваляя безмерные достоинства и мощь господина.

Когда Бьянка пришла в себя, то увидела, что супруг и рабыня пьют вино. Острый взгляд Нудары тут же отметил, что к сопернице вернулось сознание. Она протянула ей небольшой кубок и хитро улыбнулась.

– Здесь подмешано специальное снадобье, разжигающее желание, – прошипела она. – Ты разочаровала повелителя своей холодностью, но скоро начнешь умолять о снисхождении. Правда, прежде придется тебя связать, чтобы не сопротивлялась. – Она рассмеялась, чрезвычайно довольная тем сценарием, который успела внушить Ровере, пока бедняжка лежала без чувств.

– Тогда сразу убейте! – обратилась Бьянка к супругу. – Лучше умереть, чем терпеть оскорбления от вас и вашей шлюхи!

– Ах, дорогая, неужели Нудара до такой степени тебя расстраивает? Значит, ей придется немедленно уйти, – воскликнул Ровере с неожиданным великодушием. – Убирайся, грязная девка! Вижу, тебе здесь слишком весело, и меня это совсем не радует. – Он грубо столкнул рабыню с кровати.

Нудара поднялась с пола и попробовала отстоять свои права.

– Но, повелитель, я хотела доставить вам удовольствие, и больше ничего. Мы все пили вино со специями, и теперь я сгораю от страсти!

– Найди моего сына, пусть утолит зуд, – ядовито посоветовал Ровере. – Думаешь, мне ничего не известно? Ты же мерзкая похотливая кошка, Нудара. Оставь меня наедине с прекрасной молодой женой. – Он жестоко рассмеялся, а рабыне не осталось ничего иного, как покорно выскользнуть из спальни.

Ровере склонился к Бьянке и поцеловал в холодные губы.

– Не бойся, никогда тебя не убью, дорогая. Специи помогут согреть кровь. Чувствую, что в своем нетерпении обращался с тобой слишком жестко. Теперь понимаю: ты – нежный цветок и нуждаешься в ласковом обхождении.

Бьянка лежала неподвижно и молчала. Все нужные слова утонули в тумане. Муж принялся ее ласкать, и сопротивляться не хватало сил.

К ее стыду, вино и вправду начало действовать, однако она еще крепче сжала зубы, чтобы не издать ни звука. Нельзя позволить извергу понять истинные ее ощущения; ведь если он будет думать, что любовное зелье не возбуждает, то больше не заставит его пить.

Оказалось, что сохранить внешнее спокойствие непросто. Внезапно тело запылало острым вожделением, которого она не понимала и боялась. Тайный уголок сначала увлажнился, а потом начал позорно истекать соком. Муж целовал, гладил, ласкал каждый дюйм внезапно ставшего чужим тела, а потом лег сверху и вонзился в тугое горячее лоно. Чтобы не закричать, Бьянка до боли закусила губу.

– Ах, милая, до чего же ты хороша! – простонал он и не остановился до тех пор, пока не избыл похоть и не упал без сил.

– Так много горячей влаги, – заметил чуть позже, когда пришел в себя. – Надеюсь, теперь тебе понятно, какое удовольствие способны приносить эти игры, когда тело готово принять супруга.

С каждым днем Бьянка все сильнее ненавидела Себастиано Ровере. Мама все не приходила, и однажды Агата рассказала то, что узнала от Антонио: на самом деле Орианна Пьетро д’Анджело уже несколько раз пыталась навестить дочь, однако в палаццо Ровере ее не пускали даже на порог. Бьянка пришла в ярость, хотя прекрасно понимала, что гневается напрасно, потому что не значит для мужа ровным счетом ничего.

Он отлично знал законы, а законы позволяли творить все, что угодно. А вот у самой Бьянки никаких прав не было.

Оставалось одно: как-то по-особенному ублажить тирана, чтобы он разрешил встретиться с мамой. И она очень хорошо знала, как это сделать.

Изо дня в день Ровере не уставал повторять, что жена – его собственность и судьба ее находится в его руках. Однако за полгода брака ему так ни разу и не удалось услышать в постели восторженные крики. Бьянка уже успела хорошо изучить тщеславного супруга и не сомневалась, что, получив свидетельство собственной мужской состоятельности, Ровере обязательно ее наградит. Вот тогда-то можно будет попросить о встрече с мамой. Итак, оставалось одно: испытывая ненависть, изображать высшую степень наслаждения.

В ту ночь, когда супруг призвал ее к себе, Бьянка явилась с распущенными волосами, благоухая ароматом экзотического лунного цветка. Изящным движением сбросила с плеч легкий розовый пеньюар и без единого слова протеста скользнула в кровать. Ровере удивленно вскинул брови, однако она беззаботно пожала плечами.

– Внезапно что-то во мне переменилось, Себастиано, – пояснила томным голосом, беспрекословно приняла кубок с любовным напитком и медленно осушила, чувствуя, как возбуждающие пряности начинают овладевать телом.

Ровере проницательно ухмыльнулся:

– Тебе что-то от меня нужно.

– Да, действительно, – честно призналась Бьянка.

– И что же именно?

– Обещайте, что если сегодня мне удастся доставить вам удовольствие, исполните одно мое желание.

Ровере на миг нахмурился, однако попытка юной супруги манипулировать показалась забавной, и он согласился. Интересно, что же она попросит? Драгоценности? Новое платье? При необыкновенной красоте девочка оставалась простой и скромной.

– Хорошо, – кивнул он. – Подари мне наслаждение, а взамен получишь все, что захочешь. – Начал целовать и с удивлением почувствовал, что жена тает в объятиях. Страсть разгорелась с небывалой силой: никогда еще Бьянка не проявляла столь пылкого желания. Он положил руку на безупречную, словно изваянную из мрамора грудь и услышал легкий стон блаженства.

На миг Ровере показалось, что он спит и видит сладкий сон. На протяжении шести месяцев брака красавица упрямо отвергала его ласки. Уже сотни раз он овладел ее телом, а в ответ не получил ничего, кроме ледяной холодности. Случалось, что возникало странное ощущение полной отстраненности – даже после того, как он запретил Нударе участвовать в плотских утехах. И вот сегодня прекрасная Бьянка покорно лежит в его объятиях и едва не мурлычет от поцелуев и ласк. Что же ей понадобилось настолько остро, что заставило измениться до неузнаваемости?

А Бьянка тем временем из последних сил терпела мерзкие прикосновения и скрывала ненависть.

Она ненавидела руки, которые ее гладили; пальцы, которые больно сжимали соски и с возмутительной бесцеремонностью вторгались в сокровенную глубину. Ненавидела самоуверенность и жестокий эгоизм мужа. Порою физическое отвращение достигало предела, и приходилось незаметно сглатывать, подавляя подкатывающую к горлу тошноту. Но сейчас нужно было сконцентрироваться на достижении цели: ведь муж обещал выполнить любое желание… если останется доволен.

– О, Себастиано! – простонала она, когда отвратительные губы сомкнулись вокруг соска.

Должно быть, именно так чувствуют себя продажные женщины, подумала Бьянка, но тут же опустила руку и приняла в ладонь мошонку. Ах, до чего же было бы приятно выдавить из нее всю жизнь – прямо сейчас, пока насильник облизывает ее живот! Но нет, вместо этого она сжала чувствительную плоть осторожно, бережно, почти нежно и не поленилась легонько погладить кончиками пальцев, прежде чем сосредоточиться на стремительно растущем члене.

Ровере застонал.

– Ах, дорогая, как долго я ждал этой ночи!

Набросился на нее и безудержно выплеснул переполнявшую животную похоть.

– Обожаю тебя, жена! Ты моя, и только моя, навсегда!

Чтобы не растратить силы раньше времени, пришлось взять себя в руки. Он умерил пыл.