Читать книгу Навсегда в моем сердце - Бертрис Смолл - Страница 4

Роберт Джеффри Джеймс Генри Саутвуд, граф Линмут, унаследовал титул еще до того, как ему исполнилось три года. Он совсем не помнил своего отца, на которого был так похож. В возрасте шести лет он изъявил желание отправиться ко двору, чтобы стать пажом ее величества, и с легкостью влился в круговорот придворной жизни. Когда Роберту исполнилось шестнадцать, мать отправила его на учебу в Оксфорд. Через два года он сам переехал в Сорбонну, положило тем самым начало своему путешествию по Европе.

Именно в Сорбонне Роберт познакомился с Александром Гордоном, наследником шотландского графского титула Брок-Керн, на три года старше его, и вскоре они стали закадычными друзьями. Объединив свои финансы, они сняли одно жилье на двоих, но даже это не омрачило их дружбы. Молодые люди вместе учились, вместе пили, вместе волочились за женщинами. Иногда, когда деньги заканчивались, они даже снимали одну симпатичную девицу на двоих, однако та совершенно не обижалась, что ей заплатили вдвое меньше, а, напротив, была весьма довольна, что заполучила таких потрясающих любовников. Алекс и Робин были знакомы почти год, когда зашла речь о предстоящей женитьбе.

Робин объяснил другу, что с детства помолвлен с дочерью друга семьи, на которой и женится по возвращении домой. Алекс поведал, что и у него схожая ситуация, только вот его невеста на целых тринадцать лет младше и заключенный между их родителями договор гласит, что свадьба состоится не раньше ее шестнадцатого дня рождения. Алексу это было лишь на руку, поскольку он пока не собирался связывать себя узами брака. Так что пусть госпожа Велвет де Мариско пока подрастет.

– Как, ты сказал, ее зовут? – Робин внезапно сел на кровати. – Как зовут твою невесту?

– Велвет. Велвет де Мариско, – последовал ответ.

– Господь всемогущий! Велвет де Мариско! – рассмеялся Робин.

– Ты ее знаешь? – Алекс с любопытством посмотрел на друга. – Она рябая или у нее слишком длинный нос? Помню, ребенком она была очень даже хорошенькой.

– Еще бы мне ее не знать! Это моя сестра… Это сводная сестра, если точнее, и она необыкновенно красива. Теперь понятно, почему твое лицо всегда казалось мне знакомым: мы ведь уже встречались несколько лет назад, на торжестве, устроенном моими родителями в честь вашей помолвки в Куинс-Молверне.

С тех пор прошло шесть лет. За это время Робин женился на своей невесте Элисон де Гренвилл, стал отцом трех дочерей, но почти два года назад похоронил жену. Память о славной, не слишком умной, но невероятно заботливой и верной Элисон была жива до сих пор. Его первая дочь Элсбет родилась через девять месяцев после свадьбы, а еще через десять на свет появилась Кэтрин. Через год Элисон дала жизнь своей третьей дочери Сесили, но сама умерла. Она невероятно гордилась дочерьми, но при этом с почти фанатичным упорством мечтала подарить мужу сыновей. Эта навязчивая идея не давала ей покоя, но Робин всеми силами пытался ее защитить, зная, что его семя слишком сильное, а жена невероятно плодовита. Робин пытался избегать близости после рождения Кэтрин, но Элисон догадалась и хитростью склонила мужа к соитию, напоив. Затуманенный алкоголем рассудок заверил Робина, что от одного раза ничего не случится, но увы…

Траур Робин использовал как предлог удалиться от жизни при дворе и общения со всеми соседями в Девоне. По истечении года после печальных событий Уиллоу принялась уговаривать брата жениться вторично, но он был непреклонен. Здравый смысл подсказывал ему, что в смерти жены нет его вины, однако внутренний голос утверждал совсем другое. Обладай он мудростью и способностью контролировать свои низменные желания, Элисон была бы жива. Робин не испытывал к ней безумной любви, но за несколько лет совместной жизни они стали настоящими друзьями.

И вот теперь водоворот событий заставил Робина нарушить собственное уединение. Узнав о предполагаемом визите королевы в Девон, он не мог не послать ей приглашение: о гостеприимстве Джеффри Саутвуда ходили легенды; не мог же его сын ударить лицом в грязь. Затем выяснилось, что королева желает прервать вояж и вернуться в Лондон в связи с угрозой нападения испанцев, и Робин опять почувствовал, что просто обязан предоставить ее величеству своих вооруженных людей для сопровождения и устроить в ее честь праздник в лондонском доме. Кроме того, как уже говорилось, он получил несколько весьма эмоциональных писем от членов своей семьи с жалобами на выходки младшей сестры. В отсутствие матери и отчима как старшие, так и младшие братья и сестры смотрели на Робина как на главу семьи, что отчасти обусловливалось его титулом и высоким положением при дворе.

Однако, не успев приехать в Лондон, он получил еще одно весьма забавное письмо. На этот раз от Александра Гордона, ныне графа Брок-Керна. Граф прибыл в Куинс-Молверн, но вместо краснеющей от смущения невесты обнаружил рассыпающегося в извинениях лорда Блисса. И теперь необходимо, чтобы его представили при дворе, где у него появится возможность познакомиться наконец со своей не желавшей идти под венец невестой. Может ли он рассчитывать на помощь друга?

Робин немедленно дал ответ и пригласил графа остановиться в его доме в Лондоне. Вместе они как-нибудь постараются расхлебать заваренную Велвет кашу. По мнению Робина, его младшая сестра хоть и выросла не точной копией матери, все же унаследовала достаточно ее своеволия и упрямства.

Алекс прибыл в Лондон верхом, сопровождаемый лишь камердинером – плутоватого вида парнем по имени Дагалд. Едва молодой граф спешился, как увидел спешившего ему навстречу с широкой улыбкой на красивом лице хозяина дома. Алекс тут же вспомнил, что в Париже женщины называли их с Робином Архангелом и Люцифером – так разительно контрастировали друг с другом высокий светловолосый англичанин и смуглый шотландец с волосами цвета воронова крыла.

– Алекс! Черт возьми, да ты совсем не изменился. Добро пожаловать в Лондон, дружище! – воскликнул Робин.

Граф Брок-Керн крепко пожал протянутую руку.

– Рад тебя видеть, Робин. Когда представишь меня сестре?

Робин со вздохом улыбнулся, вспомнив о привычке друга сразу переходить прямо к делу, и пригласил его в дом. Когда лорд Брок-Керн удобно устроился в библиотеке с серебряным кубком, наполненным крепким бургундским, Робин наконец сказал:

– Все не так просто, Алекс. Ты ведь не можешь взять и заявиться ко двору ее величества, представиться Велвет и потащить ее к алтарю.

– Почему?

Не удержавшись, Робин расхохотался. Алекс ничуть не изменился: при умении управляться со своим мужским орудием, не обладал ни тактом, ни изяществом обхождения с представительницами прекрасного пола. Он совершенно не умел ухаживать за женщинами, ибо считал, что его мастерства в постели вполне достаточно. По мнению Робина, это все потому, что другу еще ни разу не встретилась девственница. Осторожно подбирая слова, он попытался объяснить:

– Алекс, по натуре моя сестра весьма независима. Родители ее обожают, а посему, несмотря на вашу помолвку, мать обещала ей, что не выдаст ее замуж, если на то не будет ее воли.

– Чертовски глупое обещание, как мне кажется, – буркнул Алекс, мрачно взглянув на друга.

Робин подавил улыбку и кивнул:

– Возможно, ты и прав, но моя мать на собственном горьком опыте познала, что такое брак без любви. Она была помолвлена, когда еще лежала в колыбели. Они с мужем совершенно не подходили друг другу, и ее жизнь превратилась в ад на земле. Так продолжалось до тех пор, пока он не умер. Велвет – плод огромной любви, и потому невероятно дорога своим родителям. Они предполагали, что ты приедешь на ее шестнадцатый день рождения и несколько месяцев проведешь в поместье, чтобы познакомиться и, узнав ее получше, расположить к себе. Мою сестру берегли как зеницу ока, и вполне возможно, что со временем она влюбилась бы в тебя, но эти неожиданные перемены в твоей жизни и стремление жениться как можно скорее напугали ее. Она совсем тебя не знает, Алекс. К тому же ты ни разу не навестил ее за те годы, что минули со дня вашей помолвки. Ее родители в отъезде, поэтому, получив твое письмо, она почувствовала себя в западне, тем более что наш дядюшка Конн не оказал ей никакой поддержки.

– Но я действительно должен жениться! Одна лишь мысль, что Дан-Брок может унаследовать мой слабовольный идиот зять, сводит меня с ума. Я не могу ждать!

На лице графа было написано такое отчаяние, что Робин смягчился:

– Послушай меня, Алекс. Я унаследовал Линмут, будучи еще младенцем. Мой отец и младший брат умерли во время эпидемии, и я оказался последним представителем нашего рода. И все же прошло почти двадцать лет, прежде чем я женился и обзавелся детьми. Прояви терпение: если ты хочешь завоевать мою сестру и впоследствии счастливо жениться на ней, тебе, дружище, придется овладеть наукой ухаживать. Моя мать и отчим вернутся в Англию через несколько месяцев и, уверен, поддержат тебя, если, конечно, к тому времени Велвет не воспылает к тебе ненавистью.

– Под ухаживаниями ты, как я понимаю, подразумеваешь ваши драгоценные английские правила обращения с девицами?

Робин рассмеялся.

– Не надо ворчать. Это не я послал в Куинс-Молверн записку с требованием выдать мне невесту. Тебе чертовски повезло, что Велвет не напросилась на службу к своей второй крестной – королеве Франции Марго! Умоляю, не будь таким упрямцем, когда речь заходит о моей сестре. Ваш король Джеймс Стюарт однажды займет английский трон, и тогда все мы станем единым целым.

– Черт возьми, Робин, еще никогда в жизни я не ухаживал ни за одной женщиной. Когда мы учились в университете в Париже, а потом путешествовали по Франции и Италии, в этом не было необходимости: были бы деньги, а сантименты ни к чему. В Дан-Броке девицы сами падали к моим ногам, когда я был всего лишь наследником титула, а теперь, когда стал хозяином замка, от них и вовсе отбоя нет.

– В таком случае пришла пора научиться ухаживать за приличной молодой леди, Алекс. Знаешь, это действительно непросто: стихи и цветы, очаровательные подарки и остроумные шутки, нежные слова и комплименты…

– Она такая красивая, – буркнул Брок-Керн, вынув из кармана камзола миниатюрный портрет Велвет.

– Да, она действительно хороша собой, – кивнул Робин, изо всех сил сдерживая улыбку. – А кроме того, умна, независима и крайне избалована.

– О господи! Не пугай меня! И как, скажи на милость, мне, простому горцу, справиться со всем этим? – воскликнул новоиспеченный граф.

– Главное, приятель, ни в коем случае не показывать ей своего страха, – наставительно произнес Робин. – Она девственница, непорочная душа. Ухаживай за ней нежно, но решительно, без сюсюканий. Еще ни один мужчина не пытался добиться ее расположения, так что все будет зависеть от того, как ты себя поставишь.

– Как бы мне хотелось, чтобы она не знала, кто я такой! Было бы здорово встретиться с ней, но не говорить, что я тот самый граф Брок-Керн, от которого она сбежала.

Робин на мгновение задумался, прищурил свои зеленые, цвета спелого лайма, глаза, затем произнес:

– По словам моего дядюшки, Велвет ничего не желает о тебе знать, поскольку ужасно запаниковала при мысли о внезапном замужестве. Возможно, она и помнит твой титул, но готов биться об заклад, что не знает твоего имени. Позволь представить тебя как лорда Гордона, и если Велвет ничего заподозрит, у тебя появится возможность немного за ней поухаживать, да и она наверняка будет чувствовать себя в твоем обществе более непринужденно.

– Но захочет ли она принять ухаживания постороннего мужчины?

– Это будет всего лишь невинный флирт. Все девушки это обожают. – Робин беззаботно рассмеялся. – Им приятно осознавать, что жизнь до свадьбы полна приключений. И потом, уже в браке, им не захочется смотреть на сторону.

Теперь рассмеялся Алекс Гордон.

– И откуда, скажи на милость, у тебя такие познания? Ты ведь моложе меня.

– Это все опыт. Да, ты старше меня на три года, но я уже успел жениться, стать отцом и овдоветь.

– Прискорбно, друг, что так случилось, – тихо сказал Алекс. – Жаль, что мы с Элисон так и не познакомились. Наверняка она была замечательная, коль ты до сих пор так по ней убиваешься.

– Да, ты прав: она действительно была очень славная, – кивнул Робин. – Если бы ты не находился во Франции, мог бы приехать на свадьбу.

– Я там был по заданию его величества: мне много приходится делать для Стюартов. – Он ободряюще улыбнулся. – Не тужи: придем время, и ты встретишь другую девушку, Робин.

– Нет, больше я жениться не намерен, – спокойно, но твердо заявил Робин.

Александр не стал разубеждать друга, а предпочел сменить тему:

– Ну так что, познакомишь меня со своим Лондоном?

– Конечно! С радостью покажу тебе город. А после праздника в честь королевы мы вместе отправимся ко двору. Через несколько дней состоится грандиозное торжество. Уверен, что так в этом доме не веселились с тех пор, когда еще был жив мой отец. На Крещение он всегда устраивал маскарад, и все портные Лондона были загружены работой, поскольку им заказывали самые невообразимые костюмы. После смерти отца мать почти не жила в этом доме: переехала в свой собственный, расположенный по соседству, который, кстати, потом отойдет Велвет.

– Когда познакомишь с сестрой?

– Она приедет сюда за день до праздника. Не робей, Алекс! Велвет, бывает, бузит и швыряется всем, что под руку попадет, но вроде пока никого не укусила.

Алекс бросил на друга уничижительный взгляд, а тот лишь сдавленно фыркнул и озорно рассмеялся.

Спустя несколько дней Робин привез сестру в Линмут-Хаус, с надеждой, что Алекс не ударит лицом в грязь и будет правильно ухаживать за дамой. Велвет тем временем переполнял восторг. Королевский двор, да и сам Лондон произвели на нее неизгладимое впечатление, и это было совершенно неудивительно, учитывая, что ее жизнь в Куинс-Молверне до того текла размеренно и спокойно.

Родовое поместье брата очаровало Велвет, и она с такой непосредственностью восхищалась всем, что ее окружало, что неизменно вызывала улыбки на лицах многочисленных слуг, знавших и ее, и Скай.

– А у меня гость, Велвет, – как бы между прочим заметил Робин.

– Кто?

– Александр Гордон, мой шотландский друг, с которым мы учились в Сорбонне. Я не раз упоминал о нем, помнишь? Мы познакомились в университете, а потом вместе снимали жилье и путешествовали по Европе.

Велвет лишь рассеянно что-то буркнула: друзья брата ее совершенно не интересовали. Все ее внимание сейчас было поглощено украшавшими холл полупрозрачными фарфоровыми вазами с букетами алых дамасских роз.

– Возможно, я познакомлю тебя с ним за ужином.

– С кем?

Велвет вдруг осознала, что не понимает, о чем говорит брат.

– С Александром Гордоном, моим другом, с кем же еще? – немного раздраженно повторил Робин.

– Извини, мне так нравится твой дом, что я забыла обо всем на свете. Обещаю, что вечером буду внимательной и вежливой с твоими гостями. Пэнси еще не приехала из Уайтхолла?

– Я спрошу у экономки, а потом покажу тебе твои апартаменты.

Робин проводил сестру в библиотеку, налил ей легкого фруктового вина, золотом переливавшегося в кубке, а потом вызвал лакея и отправил его на поиски экономки. Та явилась через минуту и, присев в реверансе, заверила госпожу де Мариско, что ее камеристка благополучно прибыла в Линмут-Хаус вместе с гардеробом своей хозяйки и уже готовит для нее ванну.

Велвет поднялась, поцеловала брата и отправилась в сопровождении экономки в отведенную ей комнату. Пожилая женщина буквально светилась от радости в предвкушении порадовать юную леди рассказами о молодости ее матери.

Отведенные Велвет просторные апартаменты состояли из прихожей, чудесной светлой спальни, окна которой выходили на реку и сады, гардеробной и маленькой отдельной комнатки с окном для Пэнси. Девочка была почти ровесницей своей госпожи, но мать отлично ее подготовила. Она так искусно управлялась с волосами, что, когда об этом прознали фрейлины, стала просто нарасхват, если, конечно, позволяла госпожа. А это означало, что фрейлинам, попавшим в немилость к Велвет, ждать помощи от преданной Пэнси не приходилось.

При виде ванны, от которой исходили клубы ароматного пара, девушка не смогла удержаться от бурного выражения восторга. При дворе ей не удавалось купаться слишком часто. Даже когда выдавалась свободная минутка, что, к слову сказать, случалось довольно редко, Велвет приходилось подкупать лакеев королевы, чтобы принесли воды, желательно горячей, в ее крошечную комнатку.

Воздух ее спальни в Линмут-Хаусе наполнял аромат левкоев, а на решетке перед камином грелись заботливо развешанные Пэнси полотенца.

– О как бы мне хотелось всегда останавливаться в доме Робина во время визитов в Лондон, Пэнси! Какое это счастье опять иметь возможность купаться каждый день!

– Это верно, – согласилась девочка. – Мне тоже не по душе все эти благородные леди, которые предпочитают маскировать несвежий запах тела духами, вместо того чтобы воспользоваться старым добрым мылом и водой. Идемте, госпожа, я помогу вам раздеться.

Велвет спокойно стояла, пока служанка ловко освобождала ее стройное тело от одежды.

– Ты привезла мое новое платье цвета морской волны, Пэнси? Мне бы хотелось надеть его сегодня вечером. Пусть Робин увидит, как я повзрослела.

Велвет опустилась в ванну и блаженно зажмурилась, вызвав улыбку горничной.

– Да-да, привезла, как и платье из шелка цвета топаза с золотистой отделкой, которое вы собирались надеть на торжество, – продолжила тараторить Пэнси. – Знаете, госпожа, а я ничуть не удивлюсь, если его светлость действительно захочет, чтобы вы жили в его доме во время своих визитов в Лондон. Почему бы вам не попросить его об этом? Он всегда был щедр, к тому же вы его любимица, как и Уиллоу.

Велвет кивнула, а Пэнси опустилась на колени, взяла кусок мыла кремового цвета и принялась намыливать госпожу, затем тщательно промыла волосы и ополоснула теплой водой. Выйдя из ванны, Велвет оказалась тотчас же закутанной в большое согретое полотенце и опустилась на низкий стульчик перед камином, чтобы Пэнси смогла просушить и надушить ей волосы. Когда все было закончено, Велвет накинула розовый шелковый халат и улеглась в чудесную широкую кровать с пуховыми подушками, чтобы немного вздремнуть перед ужином.

Когда Пэнси ее разбудила, девушка чувствовала себя свежей и отдохнувшей. С удовольствием потянувшись, Велвет надела шелковое нижнее белье, баснословно дорогие шелковые розовые чулки с серебристыми кружевными подвязками, расшитые листьями в форме сердечек, несколько нижних юбок, юбку с фижмами и, наконец, новое платье цвета морской волны. Тугой лиф обтянул грудь подобно второй коже, обнажая нежные округлости почти до темных ореолов. Вспыхнув до корней волос, Велвет неуверенно поинтересовалась:

– Пэнси, тебе не кажется, что декольте слишком уж глубокое?

Девушка сделала шаг назад и окинула госпожу критическим взглядом.

– Нет. Именно так диктует нынешняя мода, поэтому привыкайте.

Велвет с минуту смотрела на собственное отражение в зеркале. Платье оказалось действительно великолепным. Рукава и нижняя юбка были расшиты листочками из крошечных стеклянных бусин более светлого, нежели само платье, оттенка. Подол украшали крошечные серебряные бантики. Из украшений Велвет надела только сережки с крупными жемчужинами, которые прислали ей ко дню рождения из Индии родители. Их доставили совсем недавно, и леди Сесили переслала подарок из Куинс-Молверна в Лондон.

Усевшись перед туалетным столиком, Велвет молча наблюдала, как Пэнси укладывает ее волосы: расчесывает на прямой пробор, оставляет два завитка, обрамляющих красивое лицо, а остальную массу скручивает в мягкий пучок на затылке. Когда с прической было покончено, Велвет нанесла на виски по капельке духов, наслаждаясь их пьянящим ароматом.

– Его светлость будет сражен, – с благоговением произнесла Пэнси, когда Велвет поднялась со стула и надела зеленые шелковые туфельки.

– Не хочу, чтобы Робин сожалел о том, что попросил именно меня помочь ему в организации праздника для ее величества. Он ведь джентльмен до мозга костей, а значит, все должно быть на высшем уровне. Сегодня испробую свои чары на его друге лорде Гордоне – возможно, решусь даже на легкий флирт.

– Я-то думала, вам этого при дворе хватает, – буркнула Пэнси.

– Ха! – воскликнула Велвет. – Это рядом с Уотом и Плутом, которые с усердием Цербера охраняют мою добродетель? Да большинство джентльменов не решаются ко мне приблизиться и на пушечный выстрел: того и гляди вызовут на дуэль.

Пэнси захихикала.

– Вот и хорошо, госпожа. Если помните, вы обручены.

Остановившись на пороге спальни, Велвет обернулась и недовольно посмотрела на служанку. Обручена! Господи, как же ненавистна ей даже мысль об этом! Интересно, этот дикий шотландец уже прибыл в Куинс-Молверн? И как отреагировал на ее отсутствие? Неужели у него хватило наглости надеяться, что знатная юная леди будет сидеть и ждать, когда он на ней женится? Ни разу за все те годы, что минули с их помолвки, он не приехал, чтобы повидать ее. Да что там – даже не написал ей ни разу! О подарках на день рождения, Новый год или Крещение и говорить не приходится. И вдруг… Равнодушная короткая записка с извещением о прибытии на целый год раньше оговоренной даты и желании немедленно заключить брак. Нет, это просто неслыханно! Наглец! Невоспитанный мужлан! Пусть убирается к дьяволу!

Спускаясь по лестнице, Велвет даже не подозревала, что бушевавшая в душе ярость окрасила ее кожу нежным румянцем, придав ей еще больше очарования. Робин смотрел на сестру точно громом пораженный. Куда подевалась милая симпатичная девочка, которую он так любил? Многое в этой новой Велвет напоминало их мать. Скай О’Малли точно так же склоняла голову, когда злилась или была чем-то недовольна.

При виде приближающейся невесты сердце Александра Гордона затрепетало от восхищения. Наяву Велвет оказалась куда прекраснее любого изображения, и Алекс понял, что готов на все ради обладания ею. И не допустит, чтобы она досталась кому-то другому. На мгновение ему показалось, что он лишился дара речи и уже никогда не сможет заговорить. Господи! Да что это с ним – ведет себя как влюбленный мальчишка, сраженный красотой маленькой чертовки.

На предпоследней ступени Велвет остановилась и, глядя на взиравших на нее мужчин, с усмешкой поинтересовалась:

– Итак, Робин, ты поражен моей неземной красотой или, напротив, я выгляжу столь ужасно, что у тебя отвисла челюсть?

Граф Линмут расхохотался.

– Моя дорогая Велвет! Ты не просто хороша сегодня, а ошеломляюще красива! И такая взрослая!

– Наверное, просто пришла пора повзрослеть.

– Интересно, согласятся ли с этим родители? Ты им очень дорога, а столь важные перемены в тебе произошли в их отсутствие.

Мгновение брат и сестра просто смотрели друг на друга, а потом Велвет предложила:

– Может, представишь меня своему другу?

Вспомнив о своих обязанностях радушного хозяина, Робин ответил:

– Велвет де Мариско, позвольте представить вам Александра, лорда Гордона. Алекс, это моя сестра Велвет.

Со своего места на предпоследней ступеньке лестницы Велвет царственно протянула руку, копируя жест королевы. После того как Александр, легко коснувшись ее губами, выпрямился, Велвет ошеломленно обнаружила, что глаза их оказались на одном уровне. Легонько сжав пальцы девушки, лорд Гордон помог ей преодолеть последние ступени, и Велвет пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо, несмотря на то что сама она была довольно высокой.

В янтарных глазах Алекса заплясали озорные искорки, когда, осознав собственное преимущество, он вновь ощутил прилив уверенности.

– Как не стыдно, милорд. Вы, похоже, со мной флиртуете? – игриво вопросила Велвет, похлопав пушистыми ресницами.

– С вами невозможно не флиртовать, юная леди, – последовал быстрый ответ, и Велвет рассмеялась:

– С вашим острым языком вы будете иметь успех при дворе, милорд!

Ощутив, что Алекс разжал пальцы, девушка грациозно высвободила свою руку, а Робин Саутвуд испустил тихий вздох облегчения. Слава богу, Велвет не заподозрила, что лорд Гордон и граф Брок-Керн – одно лицо, и, судя по всему, он ее не раздражал. Кроме того, Робину сразу стало ясно, что друг потерял от Велвет голову. Да поможет ему Господь!

Остаток вечера прошел настолько спокойно и хорошо, что Робин не поверил собственному счастью. Ужин оказался выше всяческих похвал, а беседа за столом получилась веселой и остроумной. Велвет бесстыдно флиртовала с Алексом. После того как все трое немного поиграли в карты, девушка отправилась в постель, вполне удовлетворенная действием своих женских чар.

– Как думаешь, может, все же сказать ей, кто я такой? – предложил Алекс, когда чуть позже друзья устроились у камина в библиотеке и налили себе по бокалу отменного виски, привезенного из Шотландии. – Велвет превзошла все мои ожидания и оказалась самым очаровательным существом из всех, кого мне приходилось встречать.

– Нет, – не согласился Робин. – Если она узнает правду, то опять почувствует себя загнанной в угол и сбежит. Вы только познакомились. Дай ей время узнать тебя, привыкнуть.

– Но я ей, кажется, понравился: она так мило кокетничала.

– Она всего лишь впервые попыталась опробовать свои чары на мужчине. Знаю, ты очарован ею, я вижу это по твоим глазам, но все же прояви терпение, старина. Она так чиста и невинна, что почувствует себя обманутой, если ты откроешь ей правду сейчас. Дай ей возможность узнать тебя получше.

Александр Гордон испустил тяжелый вздох, но тем не менее согласно кивнул. Нелегко будет проявлять терпение теперь, когда познакомился с невестой. Сегодня вечером он оказался опасно близок к тому, чтобы заключить Велвет в объятия и накрыть поцелуем ее соблазнительные губы. Интересно, как бы она отреагировала, если бы он пошел на поводу у своих желаний? Прильнула бы к нему в порыве страсти или, напротив, разгневалась на него за столь вопиющую дерзость? В конце концов, девушка принадлежит ему по праву – это гарантировал заключенный их родителями договор, – и никто не может на нее претендовать! Разгоряченный такими мыслями и внезапно охватившей его ревностью, Алекс спал ночью очень беспокойно.

На следующее утро Линмут-Хаус напоминал проснувшийся вулкан. Всюду деловито сновали лакеи, получившие приказ до блеска отполировать и отчистить все имеющееся в доме серебро, золото и хрусталь. Все свечи, начиная с самых простых и заканчивая теми, что расцвечивали роскошные люстры в главном зале, были заменены на новые восковые. Столы слуги вынесли в сад, где, как предполагалось, и состоится торжественный обед для королевы и ее свиты. Вокруг столов суетились служанки, расстилая скатерти и расставляя приборы. Горничные наводили порядок в комнатах и коридорах. После обеда начнут прибывать гости, и к этому времени все должно быть готово.

Робину очень хотелось, чтобы Елизавета Тюдор получила истинное наслаждение от праздника. Ее величество благоволила отцу Робина и, несмотря на постоянные стычки с его матерью Скай, тепло относилась к нему и была его покровительницей.

В последние месяцы в жизни королевы было много личных переживаний и даже трагедия. Ее величеству пришлось признать, что кузина Мария Стюарт представляет для нее серьезную опасность, а избавиться от этой опасности можно только одним способом: лишив своего врага жизни. Елизавета так и поступила, хотя решение далось ей непросто и чувство вины преследовало ее по сей день.

Но беда не приходит одна. Зять Елизаветы Филипп Испанский собрал армаду кораблей и собрался послать ее на Англию. Из всех докладов следовало, что положение Испании нерушимо и ее армия вполне может завоевать Англию. И все же ее величество всеми силами пыталась не допустить захвата королевства. В последнее время на нее покушались несколько раз, но она избежала смерти благодаря прекрасной организации секретной службы сэра Фрэнсиса Уолсингема, однако напряжение сохранялось.

Граф Линмут с удовлетворением подумал, что по крайней мере сегодня королева может чувствовать себя в безопасности среди друзей и наслаждаться прекрасным вечером. Робин улыбнулся, окинув взглядом свой чудесный сад, раскинувшийся на берегу реки. Слуги украсили его фонариками, и с наступлением темноты они будут мерцать подобно сотням золотистых светлячков. Среди ветвей прятались серебряные клетки с разнообразными певчими птицами. Столы были накрыты белоснежными камчатными скатертями, украшенными зеленой шелковой каймой, символизирующей цвета Тюдоров. Повсюду виднелись серебряные вазы с букетами нежно-розовых дамасских роз. В центре сада возвели и выкрасили серебряной краской помост для музыкантов, чтобы услаждать слух ее величества. Кроме того, Робин нанял труппу актеров, которые подготовили сценки о самых знаменательных моментах правления королевы. Маэстро Марло, модный лондонский драматург, написал шутливую пьесу и намеревался самолично в ней сыграть. Робин заплатил баснословную сумму изготовителю фейерверков из Италии, чтобы в полночь тот устроил грандиозный салют для увеселения королевы и ее двора. Словом, вечер обещал стать незабываемым.

– О, Робин, какой же ты красавец!

Развернувшись, граф тепло улыбнулся сестре.

– Стало быть, ты оценила мой наряд, крошка?

Камзол и панталоны графа, скроенные из бархата и шелка цвета сливок, были расшиты золотистыми нитями, мелкими бриллиантами, жемчужинами и бледно-голубыми цирконами. Белокурые, с золотистым отливом волосы, такие же шелковистые, как у его отца, лежали мягкими волнами. Робин предпочитал стричься коротко, и все же один непослушный локон выбился из безукоризненной прически и упал ему на лоб.

– Могу ли я ответить комплиментом на комплимент, госпожа де Мариско? Ваше платье настоящее произведение искусства! – Зеленые глаза Робина одобрительно заблестели.

Горделиво вскинув голову, Велвет царственно покружилась перед братом.

– Это платье сшили в Куинс-Молверне после моего отъезда, а затем переслали в Лондон. Я сама выбрала ткань в кладовой.

– И ты не ошиблась с выбором, моя дорогая, – сказал Робин, и Велвет зарделась, испытывая удовольствие от его похвалы.

Это платье и впрямь было самым взрослым из тех, что ей доводилось носить, и Велвет больше не смущало глубокое декольте, ставшее приметой моды того времени. Платье было полностью сшито из отливавшего золотом шелка цвета топаза, а вот нижнюю юбку портниха расшила медными нитями, мелким речным жемчугом и крошечными топазами, из которых складывались очертания бабочек и цветов. Пышные рукава, украшенные россыпью золотых бантиков, были оторочены золотым кружевом у запястья. Точно такие же золотые бантики виднелись на выполненной в форме колокола юбке и в роскошных золотисто-каштановых волосах Велвет, которые Пэнси собрала в элегантный пучок.

– На тебе совсем нет драгоценностей, – заметил Робин.

– Только жемчужные серьги, что прислали мама и папа ко дню моего рождения, – ответила Велвет.

Робин подал знак одному из лакеев и приказал:

– Разыщи мистера Брауна и передай ему, чтобы захватил нитку черного жемчуга для госпожи де Мариско.

– О, Робин! Как это мило – одолжить мне этот жемчуг! Он идеально дополнит мой наряд. Ведь рядом с графом Линмутом должно стоять само совершенство.

– Я не собираюсь одалживать тебе жемчуг, Велвет. Пусть это будет моим подарком ко дню рождения, а то два последних года я ничего тебе не дарил, хотя никогда не забывал.

Велвет поцеловала брата в щеку.

– Ты оплакивал Элисон, и в твоем сердце больше ни для чего не было места. Я знаю. Все мы знаем. – Велвет крепко обняла Робина. – Спасибо, мой дорогой братец! Это чудесный подарок!

– Ну, что я говорил тебе, Уилл? Стоит подарить девице симпатичную безделицу, и она тут же вознаградит тебя поцелуем и не только, – насмешливо протянул кто-то за спиной Велвет.

Брат и сестра обернулись, и при виде одного из подошедших к ним мужчин на лице Робина отразилось узнавание и даже радость.

– Черт возьми, Кит Марло, да ты совсем не меняешься. Все так же не признаешь ни титулов, ни званий?

– Верно, Робин Саутвуд, поскольку не считаю, что кто-то из представителей мелкопоместного дворянства лучше меня. Кто эта девица?

– Моя младшая сестра Велвет де Мариско. Велвет, этого негодяя зовут маэстро Кристофер Марло. Не верь ни единому его слову, ибо он драматург и, что еще хуже, актер.

Мистер Марло одарил брата и сестру ослепительной белозубой улыбкой, и его похожие на спелые темные вишни глаза на смуглом лице горели дерзостью.

– Это уже вторая из твоих сестер, и обе такие красавицы. – Он грациозно расшаркался перед Велвет, взмахнув при этом своей небольшой черной шапочкой, украшенной изящным пером. – Ваш раб навеки, госпожа де Мариско. Просите что угодно – все исполню.

Велвет захихикала.

– Мне кажется, вы немного сумасшедший, мистер Марло, – заметила Велвет с улыбкой.

– Совершенно верно, – кивнул Марло. – И это делает меня гениальным.

– Представь нас своему другу, Кит, – попросил граф, заметив, что стоявший поодаль товарищ драматурга неловко переминается с ноги на ногу.

Даже не потрудившись обернуться, Марло протянул руку и, подтолкнув вперед своего нерешительного друга, высокого худощавого молодого человека с серьезным чувственным лицом, горестно вздохнул:

– Ох уж эти неотесанные провинциалы! Такие робкие и смиренные поначалу, но помяните мое слово: через год он станет таким же дерзким, как я. Это Уильям Шекспир, недавно приехавший из Стратфорда-на-Эйвоне. Он тоже намерен стать драматургом, но пока лишь простой актер.

– Надеюсь, в Лондоне вы обретете все, о чем мечтаете, мистер Шекспир, – заметил Робин.

– Благодарю вас, милорд, – вежливо поклонился Шекспир.

– Я тоже в Лондоне впервые, мистер Шекспир, – подхватила инициативу брата поддержать молодого актера Велвет. – Служу фрейлиной у королевы.

– Лишь до тех пор, пока родители не вернутся из путешествия. Не забудь: скоро твоя свадьба, – напомнил сестре Робин.

– О боже, опять ты за свое, Робин Саутвуд! – раздраженно воскликнула Велвет. – Повторяю в сотый раз: замуж без любви я не выйду!

– Милорд, вы посылали за этим жемчугом? – прервал беседу мистер Браун, протягивая графу небольшой футляр из алого сафьяна.

– Увидимся позже, Роб, – произнес Кит Марло. – Надеюсь, вам понравится моя пьеса. Госпожа де Мариско, не предавайте свои чистые и искренние идеалы. Идем, Уилл!

Подхватив под руку товарища, драматург двинулся прочь.

Робин взял из рук слуги драгоценный футляр, открыл крышку и достал нить крупного темно-серого жемчуга.

– Это тебе, крошка. С днем рождения!

От гнева Велвет не осталось и следа: зеленые глаза заблестели от удовольствия. Она надела бусы на шею, но они оказались такими длинными, что спускались почти до середины корсажа.

– Как они смотрятся?

– Великолепно, – успокоил ее брат.

– Спору нет: жемчуг прекрасен, но с вами, леди де Мариско, не сравнится, – присоединился к Робину Александр Гордон, образец суровой элегантности в камзоле из черного бархата.

Велвет перевела взгляд с брата на его друга и заметила:

– Вы, когда стоите рядом, выглядите как Архангел и Люцифер.

– Нас так и называли когда-то, – сказал Алекс и поднес руку девушки к губам.

Глаза его излучали тепло, нежное и в то же время пугающее, и Велвет высвободила руку, отчего-то испытав неловкость.

– Думаю, вы можете называть меня по имени, если, конечно, брат не сочтет это излишне фамильярным.

– Нет, не сочту, – кивнул Робин.

– Милорд, прибыли первые гости, – сообщил мажордом.

– Поприветствуем их на террасе, – сказал ему Робин, и мажордом с поклоном удалился. – Одни гости прибудут в каретах, а кое-кто предпочтет лодки, – пояснил Робин сестре. – Терраса располагается очень удобно – прямо посередине. К тому же ее величество прибудет из Уайтхолла на своей яхте, так что мы встретим ее на берегу.

Скоро, точно по какому-то тайному сигналу, известному лишь посвященным, начали прибывать гости. Одна процессия сменялась другой в нескончаемой череде разноцветных платьев и камзолов, драгоценностей и утонченных ароматов, варьирующихся от самых простых до откровенно приторных. Щеки Велвет свело судорогой от бесконечных улыбок, а ее рука стала безвольной и влажной от множества запечатленных на ней поцелуев. Стоя здесь, рядом с братом, она впервые осознала, какой груз ответственности лежал на плечах ее красивой матери до тех пор, пока ее не отлучили от двора. Велвет также понимала, что однажды, когда она станет женой высокородного лорда, эти же самые обязанности лягут и на ее плечи. Ребенку такое не под силу. Мысль об этом на мгновение ошеломила Велвет и привела в замешательство.

В глубине сада раздались возгласы, свидетельствующие о том, что яхта королевы обогнула излучину реки и следует в сторону Линмут-Хауса. Взяв сестру за руку, Робин через сад направился к причалу мимо многочисленных гостей. При виде поджидавших ее брата и сестры Елизавета Тюдор испытала острое ощущение дежавю. Молодой граф был точной копией своего покойного отца – несмотря на близкое знакомство с Робином, королева осознала это только сейчас, – а очаровательная юная Велвет напомнила ей Скай. Хоть девочка и не унаследовала внешности своей матери, при взгляде на нее сразу становилось понятно, чья она дочь. Возможно, это благодаря ее надменно вздернутой маленькой гордой головке. На мгновение Елизавете показалось, будто время остановилось. Вид стоявших на причале брата и сестры вернул ее на двадцать лет назад, когда Линмут-Хаусом управлял ее дорогой ангел Джеффри Саутвуд и его прекрасная графиня Скай, с которой некогда Елизавета дружила.

– Ты видишь это, Роб? – обратилась королева к сопровождавшему ее стареющему графу Лестеру.

Граф понял, о чем она, и кивнул.

– Да, сходство есть.

– Мы стареем, Роб, – вздохнула королева.

Граф взял руку Елизаветы в свою и поднес к губам.

– Нет, Бесс. Это я старею, а ты навсегда останешься молодой.

Королева бросила на друга исполненный цинизма взгляд, но потом выражение ее темно-серых глаз смягчилось. Они слишком давно знали друг друга, с самого детства, даже родились в один день. Елизавета потрепала графа по руке, сжимавшей ее ладонь.

– Знаешь, что юный Саутвуд написал мне сегодня утром? Что вечером я буду в полной безопасности среди тех, кто меня любит. Что мне не стоит бояться испанцев. – Она усмехнулась. – Робин льстец, под стать своему отцу. Правда, еще не так ожесточен, как мой ангел граф. А потом, Роб, я прочитала депеши, присланные моим секретарем, и что ты думаешь? Узнала, что испанский флот готов выйти в море. – На этот раз смех ее был невеселым. – Вот так ирония судьбы, милорд. Это празднество может стать последним, на котором я присутствую в роли королевы Англии, если король Филипп все же добьется своего.

– Нет! – с жаром воскликнул Роберт Дадли. – Испанцы никогда не одержат победу над Англией, Бесс. Их единственным шансом была Мария Стюарт, но они постоянно поощряли ее предательство и злобу. Теперь же, когда она мертва, истинные католики не примут никого, кроме тебя. Да и возможен ли выбор между Филиппом Испанским и Бесс Тюдор, которая правит ими столь мудро и справедливо на протяжении всех этих лет? – Граф опять поднес руку Елизаветы к губам. – Испанцы настаивают на том, что это религиозная кампания, но в наше время такого понятия не существует.

Яхта королевы бесшумно ткнулась бортом в причал, и лакеи Линмут-Хауса тотчас же намотали на кнехты сброшенные с нее тросы. Елизавета поднялась со своего места и оправила подол кроваво-красного платья. Велвет присела в реверансе, а Робин, отвесив низкий поклон, подал королеве руку, помог сойти на причал и поднес ее изящную ладонь к губам:

– Добро пожаловать в Линмут-Хаус, ваше величество!

Королева улыбнулась и, окинув взглядом окрестности, с грустью произнесла:

– Столько лет прошло с тех пор, когда меня принимали здесь представители семейства Саутвуд! Кажется, последний раз я навещала этот дом, когда еще был жив ваш отец. Здесь так же чудесно, как и раньше.

Подав королеве руку, граф повел ее с пристани в сад, где их уже поджидали многочисленные придворные. Граф Лестер тем временем тоже выбрался на причал и подал руку Велвет, окинув девушку нескромным взглядом.

– А, вижу, матушка рассказывала вам обо мне. Жаль, что меня не было при дворе, когда вы приехали. Я Дадли.

– Я знаю, кто вы такой, милорд. А не смотрю я на вас лишь потому, что ваш взгляд слишком откровенен для столь короткого знакомства. Мама никогда не говорила о вас в моем присутствии.

Голос Велвет звучал довольно холодно и даже непочтительно, но граф не обиделся. Поведение девушки скорее позабавило его: такая она юная и наивная, – и все же его задело то обстоятельство, что Скай никогда не упоминала его имени. Впрочем, учитывая их отношения с леди де Мариско, это было ожидаемо.

– Ваши родители все еще путешествуют? – поинтересовался граф в надежде найти более безопасную тему для беседы.

– Да, милорд. Мы ожидаем их возвращения осенью.

– Жаль, – протянул граф Лестер задумчиво. – Мы могли бы воспользоваться флотом вашей матери для отражения атак испанцев.

Велвет резко вскинула голову и заявила:

– О’Малли не вмешиваются в политику.

– О’Малли не верны королеве? – тихо спросил граф.

– Я не О’Малли, милорд. Так откуда же мне знать ответ на этот вопрос? Я предана своей крестной, а мои родители – короне. Большего я сказать не могу. В конце концов, я всего лишь юная девушка, лишь недавно принятая на службу при дворе. Мне неведомо, как устроен мир, ведь с детства родители всячески оберегали меня от невзгод.

Роберт Дадли глухо рассмеялся, а потом взял Велвет за подбородок, вынуждая поднять голову.

– Должен сказать, моя дорогая, вы довольно быстро учитесь, хотя и обосновались при дворе совсем недавно. Я вижу, вы многое унаследовали от матери.

Девушка отшатнулась, и глаза ее вспыхнули гневом.

– Сэр, вы слишком много себе позволяете!

Дадли рассмеялся.

– Дорогая моя, вы даже отдаленно не представляете, что значит позволять себе слишком много. Увы, я слишком стар и болен, чтобы вас просветить, но когда-то были времена, Велвет де Мариско, о да, были времена…

– А, отец! Мне стоило сразу догадаться, что вы захотите увести с праздника самую красивую девушку. Но только не Велвет! Боюсь, мы с Уотом первыми назначили этой даме свидание.

Рядом с Велвет внезапно возник граф Эссекс, и гневный взгляд девушки тотчас же сменился улыбкой.

– Плут! Где вы были? Королева уже здесь! Ужасно неприлично с вашей стороны так опаздывать! – принялась распекать графа Велвет.

– Королева уже меня простила, дорогая. Я бы не опоздал, но Уот несказанно расстроился, увидев свой новый камзол, так что нам пришлось ждать, пока его приведут в надлежащий вид. Черт бы побрал этого щеголя!

– С каких это пор вы с Рейли стали такими закадычными друзьями? – заинтересованно взглянул на пасынка граф Лестер.

– Угроза войны вкупе с прекрасной женщиной сделают друзьями кого угодно, мой дорогой отчим. Кстати говоря, где моя мать?

– Летиция? Хм! Разыщи своего приятеля Кристофера Бланта. Ручаюсь, там же ты найдешь и мать: жеманничает точно семнадцатилетняя девица, хотя ей уже перевалило за пятый десяток, – с кислым выражением лица ответил Дадли.

– Благодарю за совет, отец, – весело произнес Эссекс и, схватив Велвет за руку, потащил прочь. – Идем! Скоро начнутся танцы. К тому же мне необходимо засвидетельствовать свое почтение вашему брату.

– Чувствуйте себя как дома, милорд, – кивнула Велвет Дадли, уходя прочь с его пасынком.

Граф Лестер еще некоторое время смотрел ей вслед с улыбкой уставшего от жизни человека, а затем, пробравшись сквозь толпу, вновь присоединился к королеве. Елизавету окружали фавориты – как старые, так и новые. Сэр Кристофер Хаттон отпустил какую-то шутку, настолько развеселившую ее величество, что даже на суровом лице лорда Берли заиграла еле заметная улыбка. Был здесь также второй сын лорда Берли Роберт Сесил, которого готовили к роли преемника отца на случай его смерти. И сэр Уолсингем тоже. Лестеру очень хотелось бы знать, какие новости об испанском флоте принесла его довольно разветвленная сеть шпионов. В толпе почитателей королевы стояли и братья Бэкон – Энтони и Фрэнсис – вместе с фатоватым графом Оксфордом. Лестеру показалось подозрительным отсутствие в окружении королевы его пасынка Эссекса и сэра Уолтера Рейли, но они беседовали в дальнем конце сада с Велвет и молодым Саутвудом.

День незаметно сменился вечером – непривычно ясным и теплым для английского лета. Птицы в развешанных по деревьям клетках оживленно насвистывали, не обращая внимания на сумерки, ведь сад был ярко освещен покачивавшимися на ветру фонариками. Для гостей приготовили немыслимое количество еды, и теперь им представилась возможность оценить по достоинству гостеприимство графа Линмута. Здесь было несколько говяжьих туш, предварительно хранившихся в каменной соли, а затем зажаренных на вертелах; сотня ножек ягнят в заправке из чеснока и розмарина; шестьдесят молочных поросят, запеченных в соусе из меда, апельсинов и черешни, с зелеными яблоками во рту. Мясо их под румяной хрустящей корочкой оставалось нежным и сочным. На серебряных блюдах красовались утки и каплуны в лимонно-имбирном соусе; нежная розовая ветчина, приправленная гвоздикой и вымоченная в мальвазии; лосось и форель на листьях кресс-салата, украшенные ломтиками лимона; креветки, сваренные в белом вине с травами. Повара зажарили на вертелах трех молодых оленей и поставили на столы несколько блюд с пирожками, начиненными нежным мясом кроликов и дичи. Гостей потчевали мелкими сочными крабами, к которым подали соус из горчицы, чеснока и уксуса, а также перепелами, куропатками и жаворонками, зажаренными до золотистой корочки и уложенными в гнезда из зеленого салата.

На столах также стояли блюда с тушеными французскими артишоками, приправленными оливковым маслом и настоянным на эстрагоне уксусом; большие вазы с горохом, глазированной медом морковью, салатом латук, редисом и луком-пореем. Пекари заготовили огромное количество хлеба, который можно было сдобрить сливочным маслом, острым английским чеддером или нежным сыром бри, доставленным из Нормандии. Гости могли полакомиться свежей вишней, персиками, грушами, яблоками и поздней клубникой. Крошечные кексы, пропитанные кларетом или хересом, соседствовали со сладким заварным кремом, посыпанным тертым мускатным орехом. Пироги с начинкой из персиков, яблок, ревеня и клубники можно было приправить взбитыми сливками. Для утоления жажды лакеи разносили белое и красное вино, кларет и эль.

Когда гости насытились, на помост вышел маэстро Марло с актерами, для того чтобы разыграть сцены, прославляющие Елизавету Тюдор. Королеву изобразили доброй, великодушной и мудрой правительницей. Ее величество явно наслаждалась столь откровенной лестью, которая, подобно чудодейственному бальзаму, успокоила ее растревоженный ум и душу. Зрители вознаградили Кита Марло и его труппу оглушительными аплодисментами.

Когда начались танцы, на черном бархате неба зажглись яркие звезды. Елизавета Тюдор обожала танцы, поэтому Робин нанял самых искусных и неутомимых музыкантов. В партнерах ее величество не испытывала недостатка, и хозяин дома стал первым и не ударил в грязь лицом. Робина Саутвуда сменил Кристофер Хаттон, лорд-канцлер королевы. Завистники поговаривали, будто своим постом сэр Кристофер был обязан мастерству танцора. Только это было весьма далеко от правды. Возможно, изначально королеву и привлекло его умение выделывать замысловатые па на паркете, но на посту лорд-канцлера он проявил себя как весьма способный и вполне компетентный служащий.

Велвет тоже не испытывала недостатка в партнерах и наслаждалась танцами так же, как и ее крестная королева: ловкая и грациозная от природы, легко и непринужденно порхала по залу, – а когда наконец выдалась свободная минутка, чтобы глотнуть свежего воздуха, незаметно выскользнула из зала и направилась к берегу, заросшему ивняком. Это был самый восхитительный праздник из всех, на которых ей доводилось бывать, а роль хозяйки дома делала ее второй по значимости дамой вечера. Для юной леди, едва начавшей выходить в свет, этот опыт оказался поистине опьяняющим. Прислонившись спиной к стволу дерева, Велвет прислушивалась к тихим звукам музыки, доносившимся из дома, и наблюдала за игравшими на поверхности Темзы лунными бликами.

– Приди ко мне и стань моей! Так насладимся мы полней, – раздался вдруг низкий мужской голос.

Подскочив от неожиданности, Велвет развернулась и увидела Кита Марло.

– Матерь божья! Господин драматург, как же вы меня напугали!

Заметив, что девушка едва не поскользнулась на поросшем мхом берегу, Марло подхватил ее и нежно привлек к себе, одарив улыбкой победителя.

– Осторожнее, дорогая, вы едва не свалились в воду.

Он обнял ее чуть крепче, и Велвет вдруг заметила, как сильно он напоминает дикого и необузданного цыгана. Так волнующе было оказаться в крепких мужских объятиях, что сердце забилось чаще. И все же что-то в облике мистера Марло заставляло ее нервничать. Слишком уж он напорист: ни одна благовоспитанная девушка не потерпит подобного обращения. Эта мысль придала смелости, и Велвет решительно заявила:

– Благодарю вас, сэр, но если бы вы меня не напугали, то и помощь была бы не нужна. А теперь отпустите.

Драматург усмехнулся:

– Изображаете благопристойную маленькую кошечку, госпожа? Только вот я знаю все о нравах фрейлин ее величества. Это сборище веселых распутниц, охочих до плотских утех, хоть и поднадзорное такой суровой даме. Думаете, вы первая фрейлина, с кем я решил пофлиртовать? – Марло попытался было ее поцеловать, но она успела отвернуться, поэтому его влажные губы лишь легонько коснулись щеки.

Велвет мечтала о настоящих поцелуях, но уж точно не с этим мужчиной. Она передернулась от отвращения, однако Марло принял это за дрожь возбуждения и не оставил своих намерений, несмотря на довольно громкие возгласы протеста.

– Сэр, отпустите меня немедленно! Я расскажу брату о вашем возмутительном поведении!

Велвет уперлась руками ему в грудь и попыталась оттолкнуть, но он лишь рассмеялся:

– Черт возьми, моя очаровательная распутница, твои протесты еще сильнее разжигают во мне желание обладать тобой!

Ловкие пальцы мужчины потянули за ленты корсета, и Велвет едва не задохнулась от возмущения. Она и представить себе не могла, что мужчина может быть столь бесстыден в обращении с девушкой. Велвет ощутила прикосновение прохладного ночного воздуха к своей обнаженной груди, и в этот момент Марло, увидев ее замешательство, воспользовался ситуацией и зарылся лицом в вырез платья, чтобы вдохнуть опьяняющий аромат духов. Велвет вскрикнула от испуга и охватившей ее ярости, безрезультатно пытаясь высвободиться из цепких объятий негодяя. Слезы бессилия и отчаяния заструились по ее щекам. Обезумевший от вожделения Марло попытался опрокинуть девушку на поросший мягким мхом берег, но при мысли о том, что может случиться дальше, Велвет сопротивлялась что есть силы: колотила, царапала негодяя и даже пыталась кричать. Он зажал ей рот ладонью, но разъяренная Велвет изловчилась и так его укусила, что он взвыл от боли и отдернул окровавленную руку.

– Ах ты, маленькая мерзавка! – в гневе воскликнул драматург, глядя на собственную ладонь с таким драматизмом, словно рана смертельная, хотя другой рукой крепко держал все еще пытавшуюся вырваться девушку. – Это же моя рабочая рука!

– Отпустите меня немедленно! – в негодовании зарыдала Велвет. – Королева непременно узнает об этом, и тогда не ждите пощады!

– Ну уж нет, моя прекрасная госпожа, ибо теперь вы у меня в долгу. – Он еще крепче сжал ее руку. – И я намерен получить сладкую компенсацию за эту ужасную рану!

– Черт возьми, Марло! – раздался изумленный голос, и из тени выступил Алекс Гордон. – Я всегда знал, что вы дамский угодник, но мне бы и в голову не пришло, что вы падете столь низко, вознамерившись совершить насилие. Да еще над сестрой хозяина дома! Отпустите девушку немедленно, или я буду вынужден изувечить вашу драгоценную рабочую руку, а может, и вовсе оторвать.

Внешне лорд Гордон казался спокойным, но в глубине души его клокотал гнев: он готов был разорвать на части мерзавца, осмелившегося посягнуть на его собственность. Алекс подоспел как раз вовремя, но драку затевать не собирался даже ради спасения Велвет: ведь это совсем не поможет ему в деле, с которым он собирался обратиться к королеве.

– Эта мерзавка завлекла меня сюда, а потом прикинулась недотрогой, – заявил Марло, но руку с талии Велвет все же убрал.

Девушка гневно оттолкнула его и воскликнула:

– Лгун! Все было не так! Я вышла на улицу подышать свежим воздухом, а он последовал за мной.

Александр Гордон угрожающе прищурил свои янтарные глаза.

– Ваша репутация распутника и дуэлянта всем известна, сэр, однако сомневаюсь, что вам пойдет на пользу очередной скандал, тем более в присутствии королевы. Предлагаю вам удалиться, причем немедленно!

Марло на мгновение, казалось, задумался, а потом рассмеялся:

– Да, милорд, пожалуй, вы правы: ни одна девица не стоит таких неприятностей.

Он еще раз дерзко окинул взглядом черных глаз полуобнаженную грудь своей жертвы, а потом, отвесив насмешливый поклон, пошел прочь.

Повисла пауза. Алекс пришел в себя первым и подошел к Велвет, но та испуганно вскрикнула, когда он взялся за лиф ее платья:

– Что вы делаете?

– Привожу в порядок ваше платье. Думаю, сделать это нужно как можно скорее. Ведь если кто-нибудь нас увидит, ваша репутация будет запятнана. – Пальцы Алекса под ее ошеломленным взглядом ловко зашнуровали ленты корсета. Закончив, он заключил ее в объятия и произнес: – А теперь можете поплакать.

И Велвет, уткнувшись в мягкую ткань его камзола, дала волю слезам.

– Я его н-не с-соблазняла, – всхлипывая, проговорила девушка. – Это неправда.

– Знаю, дорогая, – кивнул Алекс. – Он талантливый писатель, но не слишком хороший человек. Марло славится своим отвратительным характером, который однажды все же сыграет с ним плохую шутку, и еще более отвратительной репутацией в том, что касается женщин. Я ни капли не сомневаюсь, что, увидев, как вы выскользнули в сад, он вознамерился воспользоваться вашей неопытностью.

– Я даже ни разу не целовалась, – прошептала Велвет.

– Он хотел не только поцелуя. Вы ведь это понимаете, верно?

– Да. – Девушка взглянула на Алекса, но тотчас же опустила глаза и зарделась, поняв, что он имеет в виду.

– Наверняка вы сталкивались с подобной проблемой и раньше – при дворе, например. Как вы с ней справлялись?

– Ко мне никогда не приставали столь откровенно и дерзко. И уж во всяком случае, не при дворе. Королева не очень-то жалует джентльменов, волочащихся за ее фрейлинами. Хотя я знаю некоторых леди и джентльменов, готовых навлечь на себя ее гнев ради короткого свидания, поцелуя или объятий. Но я не принадлежу к их числу. Более того – джентльмены попросту не отваживаются приблизиться ко мне, памятуя о суровом нраве моих родителей. – Велвет немного успокоилась, доверчиво прижавшись к груди большого сильного мужчины, и даже захихикала. – Я защищена лучше, чем испанская инфанта, с такими строгими дуэньями, как сэр Уолтер Рейли и граф Эссекс. Они давно всех предупредили, что с нечестивыми намерениями ко не лучше не приближаться.

Только теперь Алекс понял, что так восхищало его в невесте. Велвет обладала удивительной способностью пробуждать рыцаря в каждом без исключения мужчине, оказывавшемся на ее пути. Все они стремились защитить ее, как это сделал только что он сам, а раньше – ее семья. Эта девушка слишком чиста и невинна, чтобы находиться при дворе. Сегодня ей повезло. Алекс на мгновение вышел из зала, чтобы немного отдохнуть от шума и толпы, когда услышал женский крик о помощи. Потом до его слуха донесся возглас Марло и приглушенные ругательства. Алекс сразу понял, что происходит, только не знал, что в беду попала его невеста. Но что, если бы он не подоспел вовремя?

Однако подумать над этим ему не удалось: Велвет, окончательно оправившись от потрясения, печально произнесла:

– Представляете, мне уже пятнадцать лет, а меня еще никто не целовал. Ни разу!

– Но ведь вы помолвлены – во всяком случае, так сказал ваш брат, – осторожно заметил Алекс.

– Да, помолвлена, – с вызовом заявила девушка, – но это произошло, когда мне было всего пять лет, и за все время мой жених ни разу не вспомнил обо мне, а несколько недель назад вдруг объявился. На протяжении десяти лет он игнорировал сам факт моего существования, а теперь заявляет, что намерен жениться немедленно и обзавестись сыновьями!

– Очевидно, он оказался в затруднительном положении, – попытался объяснить Алекс.

– Оказался в затруднительном положении? – фыркнула Велвет. – А как насчет меня? Родители обещали, что не выдадут меня замуж, если на то не будет моего желания, но они в отъезде! Разве может человек, который ни разу не вспомнил о моем дне рождения, принять во внимание то обстоятельство, что я не могу выходить замуж за незнакомца, да еще в отсутствие родителей? Сомневаюсь!

– Поэтому вы решили отправиться ко двору? – уточнил Алекс, хотя уже знал ответ, несмотря на то что ее брат так и не решился сообщить ему правду.

– Да, потому что рядом с королевой я могу ничего не опасаться, а когда вернутся мои родители, эта проблема будет решена раз и навсегда.

– И все же вышеозначенный джентльмен имеет полное право требовать выполнения условий соглашения, юная леди.

– До возвращения родителей – нет. И уж совершенно точно моим мужем не станет тот, к кому я не испытываю чувств! – решительно повторила Велвет, вскинув голову и заглянув Алексу в глаза. – Давайте больше не будем поднимать эту неприятную тему, а лучше поговорим о том, как мне заполучить свой первый поцелуй. Вы мужчина, вы намного мудрее меня: так расскажите, как должна вести себя неопытная девушка, чтобы джентльмен захотел ее поцеловать?

– Велвет, дорогая, вы не должны обсуждать такие вещи с мужчиной.

– Почему? – удивилась девушка. – Все фрейлины королевы уже целовались, а я нет. Почему никто не хочет меня поцеловать?

Девушка так доверчиво смотрела на него, что уклониться от ответа не было никакой возможности. Ему доставляло огромное удовольствие сознавать, что Велвет, сама того не подозревая, принадлежит ему. А еще согревала душу мысль, что еще ни один мужчина не успел вкусить аромата его суженой. Но внезапно эта мысль сменилась другой, более тревожной. Алекс вдруг понял, что девушка вполне созрела для любви и если он не сорвет этот плод первым, осмелится кто-нибудь другой, несмотря на опасность навлечь на себя гнев Елизаветы Тюдор, Уолтера Рейли и Роберта Деверо.

– Первый поцелуй особенный, – задумчиво произнес Алекс, – и подарить его должен опытный мужчина.

– Вы как раз такой, я не сомневаюсь, – шепотом заметила девушка.

– Вы хотите, чтобы именно я в первый раз поцеловал вас, Велвет?

Девушка вспыхнула до корней волос:

– А разве не понятно? Или я должна попросить?

Алекс улыбнулся, вдруг осознав, что все еще сжимает девушку в объятиях. Крепче прижав ее к себе одной рукой, другой он легонько приподнял ей подбородок.

– Нет, вам не нужно ни о чем меня просить, ибо я сам мечтал об этом с того самого момента, как впервые увидел вас.

Алекс наклонил голову, и Велвет показалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, когда его золотистые глаза заглянули в ее изумрудные глаза. Губы Алекса неумолимо приближались, и желудок девушки сжался от смешанного со страхом сладостного предвкушения. Глаза ее закрылись сами собой, тело охватила дрожь, когда его губы нежно коснулись ее губ. Девушке на мгновение показалось, что она лишилась способности дышать и вот-вот упадет. Ноги внезапно стали ватными, и ей пришлось обхватить обнимавшего ее мужчину за шею.

До сего момента Алекс даже не подозревал, насколько податливыми и нежными могут быть женские губы. Поначалу поцелуй был легким, осторожным, но, поняв, что Велвет не проявляет страха и не пытается отстраниться, Алекс дал волю страсти. Тело его охватила дрожь пробудившегося желания, он понял, что должен немедленно разжать объятия, пока поцелуй не перерос в нечто большее, и неохотно отстранился, окинув взглядом ее побледневшее лицо. Она медленно открыла глаза и ошеломленно посмотрела на него.

В глазах Алекса заплескалась улыбка, когда он нежно коснулся пальцами ее щеки.

– Надеюсь, ваш первый поцелуй получился сносным.

Стараясь удержать равновесие, девушка лишь молча кивнула. Впрочем, слова были не нужны, ибо Алекс и так увидел ответ в ее потемневших от зарождавшейся страсти глазах. Велвет несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь разогнать горячечный туман.

Заметив ее смятение, Алекс мягко произнес:

– Когда вы будете готовы вернуться на праздник, я провожу вас.

Наконец к девушке вернулся дар речи:

– Это всегда так?

– Как именно?

– Так… – Велвет помолчала, пытаясь подобрать точное слово. – Так ошеломительно!

Ее прямота и искренность очаровывали.

– Не могу говорить за всех, но лично мне этот поцелуй тоже показался весьма волнующим. Вы необыкновенная девушка!

Алекс взял Велвет за руку и попытался увлечь туда, где играла музыка и танцевали гости.

– Вы не хотите поцеловать меня еще раз? – спросила она вдруг.

Алексу пришлось остановиться и, взяв девушку за плечи, обеспокоенно заглянуть в глаза.

– Да, я с удовольствием поцелую вас, но вы должны мне кое-что пообещать.

– Что именно?

– Мне бы очень хотелось, чтобы вы не обращались с подобными просьбами к другим джентльменам.

– Вы опасаетесь за мою репутацию, милорд, или же считаете, что я еще недостаточно опытна для поцелуев? – вскинулась Велвет.

– И то и другое, – улыбнулся Алекс – ее дерзость подкупала.

– А знаете, вы мне нравитесь, Александр Гордон, – вдруг заявила Велвет. – Будете моим другом?

От ее слов по телу Алекса разлилось блаженное тепло. Робин был прав, когда говорил, что надо подождать. Хорошо уже то, что он ей понравился, а вскоре, когда научит ее любви, будет еще лучше.

– Да, дорогая, я с удовольствием стану вашим другом.

– Я буду целовать только вас, Алекс, – тихо пообещала Велвет и со смехом добавила: – Во всяком случае, до тех пор, пока не овладею этим искусством в полной мере.

Вернувшись к гостям, Алекс поймал на себе испытующий взгляд Роберта Деверо. От графа не укрылось, что щеки Велвет пылают, глаза блестят, а губы припухли, и, подойдя к Алексу, он еле слышно произнес:

– Вы знаете, что ее величество не приветствует, когда волочатся за ее фрейлинами, милорд? Кроме того, девушка помолвлена.

– Мне прекрасно это известно, – спокойно ответил Алекс. – Не забывайте, что мы с братом Велвет старые друзья, и я вовсе не намерен рисковать этой дружбой. В моем обществе этой девушке ничто не угрожает.

– Святые небеса! – вмешалась Велвет. – Да вы хуже моего отца, Плут. Учитывая вашу собственную репутацию, такое рвение в заботе о моей добродетели вызывает по меньшей мере недоумение. Я прибыла ко двору, чтобы получить свою порцию удовольствий, прежде чем остепениться и превратиться в обремененную семьей матрону, поэтому прекратите меня опекать!

– Я лишь хочу вас предостеречь от необдуманных действий, способных испортить вам репутацию, – мрачно объяснил Эссекс.

Внезапно Велвет стало стыдно за свои слова. Роберт Деверо, которого она прозвала Плутом, один из самых влиятельных придворных ее величества, и ей выпала честь заручиться его поддержкой и искренней дружбой.

– И я благодарна вам за это, мой дорогой Плут, но порой вы чересчур рьяно исполняете возложенные на себя обязанности. Лорд Гордон для меня такой же друг, как вы или Уот, чему я очень рада. – Велвет положила ладонь на руку Эссекса. – А теперь пойдемте выпьем чего-нибудь прохладного. Я не очень хорошая хозяйка, и Робин наверняка рассердится.

Столь откровенная лесть тотчас же вернула графу веселое расположение духа, и он с радостью пошел за девушкой в центр зал.

Уолтер Рейли улыбнулся наблюдавшему за происходящим Алексу.

– Нечасто встретишь среди фрейлин королевы столь обворожительное существо, правда, милорд?

Алекс внутренне сжался от недобрых предчувствий.

– Боюсь, сэр, вы меня с кем-то перепутали…

– Не думаю, – возразил Рейли. – У меня очень хорошая память на имена и титулы. Вы граф Брок-Керн, нареченный супруг Велвет, но не хотите, чтобы она об этом узнала, верно?

Глупо было отрицать очевидное, поэтому Алекс кивнул.

– Вы правы. Мы с Робином решили, что будет лучше, если мы сначала просто с ней подружимся.

– Стало быть, она никогда вас не видела? – уточнил Рейли.

– Когда мы виделись в последний раз, ей было всего пять лет.

Рейли ошеломленно посмотрел на собеседника.

– За десять лет вы ни разу не удосужились повидаться с ней? Не нашли времени приехать в Англию? Теперь я понимаю ее нежелание выходить за вас замуж, Гордон!

Алекс покраснел.

– Я много времени провел во Франции и Италии: учился, – потом выполнял кое-какие поручения короля, да и отец во мне нуждался, так что время пролетело незаметно. Перед смертью отец попросил меня как можно быстрее жениться на Велвет, чтобы не дать угаснуть нашему роду.

– Значит, – сухо подытожил Рейли, – вы, как примерный сын, бросились выполнять предсмертную волю отца, даже не подумав о чувствах девушки. Не слишком-то вы тактичны, милорд.

– Что верно, то верно, – невесело усмехнулся Алекс. – Робин уже отчитал меня за это. Боюсь, я позволил своему горю взять верх над здравым смыслом, поэтому и отправил ему письмо с требованием заключения брака досрочно, до того как Велвет исполнится шестнадцать, а теперь мне придется потрудиться, чтобы завоевать ее доверие и, если повезет, любовь. И до того она не должна знать, кто я такой.

– Я намерен открыть ваше настоящее имя королеве, – твердо заявил сэр Уолтер. – Это в ваших же интересах: чтобы добиться расположения Велвет, вам понадобится помощь ее величества. Она ревностно оберегает своих фрейлин, но, узнав, что ваши намерения благородны и что вы имеете полное право ухаживать за девушкой, непременно вам поможет. Нет лучшего друга, чем Елизавета Тюдор, но не позавидуешь тому, для кого она станет врагом.

– А как быть с Эссексом?

– Роберт Деверо молод и горяч, – заметил Рейли, – обычно мы мало с ним общаемся, так что нет нужды говорить ему, кто вы такой, лорд Гордон. Ведь в пылу он может, сам того не желая, выдать вас и тем самым испортить все дело. Роберт безрассуден, хотя и не преднамеренно. Я хотел бы прямо сейчас поговорить с королевой, а потом, с ее позволения, представлю ей вас.

Уолтер Рейли удалился, а Алекс отправился на поиски хозяина дома.

Рейли легко пробрался сквозь толпу, окружавшую королеву плотным кольцом. Елизавета внимательно слушала весьма занимательную историю, которую излагал ее новый фаворит Энтони Бэкон, и все же от ее внимания не могла ускользнуть ни одна деталь. Не говоря ни слова и не отрывая глаз от рассказчика, она взяла Рейли под руку, и тот прошептал ей на ухо:

– Мне нужно поговорить с вами наедине.

Королева кивнула и, когда Бэкон закончил и был вознагражден громким смехом, двинулась в сторону сада с сэром Рейли под руку. Толпа почитателей двинулась было следом, но ее величество обернулась и кокетливо приказала:

– Сохраняйте дистанцию, господа: не мешайте нашему с Уолтером уединению.

Дальше разочарованные придворные двигались за королевой на почтительном расстоянии.

– Благодарю вас, мадам, – произнес Рейли.

– О чем вы хотите попросить меня на этот раз, сэр? Я часто задаюсь вопросом, перестанете ли вы когда-нибудь попрошайничать, – поддразнила королева спутника.

– Когда пойму, что не могу больше рассчитывать на вашу щедрость, мадам, сразу перестану, – быстро нашелся с ответом Рейли, и королева рассмеялась.

– Вы, как всегда, за словом в карман не полезете, Уолтер! Надеюсь, речь не об испанской угрозе? Господи, только не очередной заговор!

– Нет-нет, ничего такого, – поспешил успокоить королеву Рейли. – Я собираюсь поведать вам некую историю, в которой ваше величество смогли бы сыграть важную роль и помочь обрести счастье влюбленным.

Сэр Рейли как можно деликатнее изложил ситуацию с Велвет и графом Брок-Керном, чтобы Елизавета не заподозрила истинную причину желания девушки ей служить.

По мере того как он говорил, лицо королевы приобретало выражение спокойствия и даже некоторого умиления. За те несколько недель, что Велвет находилась при дворе, она прониклась к девушке искренней симпатией. Крестница оказалась весьма неглупой, веселой, очень привлекательной и совсем непохожей на так раздражавших приторно льстивых девиц, что окружали ее. Елизавета прекрасно понимала страх девушки перед неизвестностью: мало того что какой-то совершенно незнакомый граф настаивал на досрочном заключении брака, так еще и собирался увезти ее из Англии, причем в отсутствие горячо любимых родителей. Велвет еще так молода и невинна, чтобы, не получив от жизни удовольствий, остепениться и вверить судьбу мужу до конца своих дней.

Королева прекрасно знала, что ее собственная судьба, равно как и судьбы других знатных и независимых дам, скорее исключение, чем правило. Большинство представительниц слабого пола вплоть до замужества пребывали под опекой своих отцов, а затем становились собственностью мужей. Елизавета Тюдор, как никто другой, знала, какой сильной может быть власть мужчины над женщиной. У нее на глазах отец погубил многих. Спастись смогли лишь две из ее мачех – Анна Клевская и Екатерина Парр. Принцесса Клевская добровольно согласилась на развод, избежав тем самым участи матери Елизаветы Анны Болейн, а королева Екатерина Парр осталась в живых лишь потому, что Генрих Тюдор умер раньше ее. Да, королева Елизавета действительно прекрасно понимала, какова участь женщины в мире, которым правят мужчины.

И все же, по словам Рейли, граф Брок-Керн достойный джентльмен, и Велвет рано или поздно должна стать его женой. Состоявшаяся много лет назад помолвка была скреплена договором и одобрена лордом и леди де Мариско. То обстоятельство, что шотландец приехал в Лондон добиваться расположения Велвет, возвышало его в глазах королевы, но в то же время ей была непонятна причина для спешки: Велвет пожила бы это время при дворе, не нарушая договора, что казалось королеве вполне разумным решением.

– Я хотела бы познакомиться с этим джентльменом, Уотер, – на девонширский манер произнесла королева.

Елизавете нравилось как-то по-особенному называть своих любимцев. Так, Лестера она называла своими Глазами, Хаттона – Веками, а Сесила – Душой.

– Я приведу его к вам, ваше величество!

– Нет, лучше пошлите за ним кого-нибудь, а сами останьтесь со мной.

Рейли обернулся к следовавшей за королевой на приличном расстоянии свите и окликнул фаворита Елизаветы:

– Бэкон, ее величество просит привести сюда лорда Гордона, гостя графа Линмута. Это высокий джентльмен с несколько грубоватым лицом.

– Весьма оригинальное описание, – удивилась королева. – Он действительно такой, этот шотландец?

– Он довольно красив, но лицо его словно вытесано из гранита его родных гор, – ответил Рейли. – Не удивлюсь, если придворные дамы станут наперебой добиваться его расположения.

– Хм… – задумчиво протянула Елизавета Тюдор.

– Он совершенно не разбирается в моде, – добавил Рейли. – Его одежда прискорбно проста.

Королева рассмеялась, сделала шаг назад и окинула критическим взглядом вызывающе яркий наряд сэра Рейли. Его камзол был так густо расшит золотыми бусинами, жемчугом и топазами, что королева с трудом разглядела цвет ткани. Рейли всегда слыл придворным модником и наверняка сделал бы своего портного самым богатым в Лондоне, если бы исправно платил по счетам.

– Уо-отер, – протянула королева, – при дворе никогда не было человека, способного тягаться с вами в вопросах моды, но мне почему-то кажется, что этот ваш граф мне очень понравится, как и всем бесстыдницам, что обитают при дворе. Они будут страшно разочарованы, если все его внимание сосредоточится лишь на моей крестнице Велвет.

Они еще некоторое время непринужденно болтали, как старые добрые друзья, пока королева не заметила Энтони Бэкона, возвращавшегося в компании невероятно привлекательного джентльмена. При виде шотландского графа королева на мгновение пожалела, что не может превратиться в простую фрейлину вроде Велвет. Как было бы замечательно принимать ухаживания такого мужчины. Бэкон и его спутник подошли ближе, и королеве пришлось забыть о жалости к себе.

Елизавете понравился прямой открытый взгляд графа. Она спокойно восприняла внешнюю привлекательность шотландца, а вот выражение янтарных глаз не оставило ее равнодушной. В них читались уверенность, преданность и надежность. Большие сильные руки с длинными пальцами свидетельствовали о том, что граф вовсе не изнеженный сибарит. Но более всего королеву поразило, насколько спокойно и невозмутимо он встретил ее прожигающий насквозь взгляд. Елизавета Тюдор инстинктивно проникалась к тем, кто не отводил глаза, поскольку осмеливались на подобное немногие.

– Мадам, – произнес Рейли, – позвольте представить вам Александра Гордона, графа Брок-Керна. Это о нем я вам рассказывал.

– Добро пожаловать ко двору, милорд, – спокойно проговорила королева. – Как поживает мой юный кузен Джеймс Шотландский?

– К сожалению, не могу ничего сказать вам, мадам, – ответил Алекс. – Я предпочитаю появляться при дворе Стюартов как можно реже, да и семейные дела вынуждают меня проводить почти все время в Дан-Броке или Абердине.

«Значит, вот она какая – женщина, по приказу которой была казнена Мария Стюарт», – подумал Алекс. Сестры оказались такими разными! Пусть Алексу и не доводилось лично встречаться с покойной королевой Шотландии, но впечатление о ней сложилось по рассказам отца.

Ангус Гордон был бесконечно предан своей сводной сестре Марии Стюарт, но считал ее безрассудной, движимой эмоциями, а не здравым смыслом. Узнав о ее смерти, уже будучи на смертном одре, он устало покачал головой и произнес: «Так все и должно было закончиться. Но зла на королеву Англии не держи, сын мой. Шотландия в конце концов выйдет победителем, потому что однажды на английский престол взойдет сын Марии».

Теперь, вежливо и учтиво беседуя с королевой, Алекс понял, что не испытывает к ней никакой антипатии, скорее напротив – огромное уважение за то, что эта хрупкая женщина обладает высоким интеллектом и острым умом.

Королева взяла Алекса под руку, и они медленно двинулись по освещенной пламенем факелов дорожке.

– Расскажите о вашей помолвке с моей крестницей, милорд, – предложила Елизавета.

– Это произошло летом, накануне ее пятого дня рождения, ваше величество. Мы с покойным отцом приехали из Дан-Брока в Куинс-Молверн, к лорду де Мариско, с которым они дружили с самого детства. Их давней мечтой было породниться, вот они и устроили эту помолвку. После смерти отца выяснилось, что я его единственный наследник мужского пола. Мысль об этом подтолкнула меня к решению жениться. Я послал письмо лорду де Мариско, но тот был в отъезде, и послание прочитал лорд Блисс. Он известил Велвет как о помолвке, так и о грядущем бракосочетании. Боюсь, это ее очень расстроило.

– И она сбежала ко мне, – подытожила, рассмеявшись, королева.

– Да, сбежала, – спокойно кивнул Алекс. – Должен признаться, меня весьма разочаровало ее поведение, мадам: юная леди нанесла моей гордости весьма ощутимый удар, – но все же я верю, что, когда Велвет узнает меня получше, наш брак уже не будет казаться ей столь ужасным. Я действительно хочу сделать ее счастливой.

– Думаю, моей крестнице очень повезло: вы будете хорошим мужем, – медленно проговорила Елизавета. – Что ж, любезный лорд Гордон, я разрешаю вам ухаживать за девушкой и обещаю не выдавать ваш секрет. Ваш с Робином Саутвудом план кажется мне мудрым: за то короткое время, что я знакома с Велвет, ее упрямство стало очевидно. Так что будет лучше, если она узнает вас как Александра Гордона, а не отвергнет лишь потому, что вы Брок-Керн. Но я все же оставлю за Велвет одно маленькое преимущество: не отпущу со службы до возвращения ее родителей, лорда и леди де Мариско, а это произойдет, судя по последним известиям, ближе к осени. Надеюсь, вам не составит труда подождать пару-тройку месяцев и лишь потом предъявить свои права на невесту.

Алекс остановился, поднес руку королевы к губам и с чувством проговорил:

– Я очень благодарен вам, мадам.

Королева улыбнулась, и на мгновение перед ним вместо стареющей дамы предстала молодая задорная девушка. Граф предложил ее величеству руку и повел дальше по прекрасному летнему саду Линмут-Хауса, заставив на некоторое время позабыть об испанской угрозе, нависшей не только над любимой Англией, но и над ее собственной головой.