Читать книгу Плутовки - Бертрис Смолл - Страница 8

Часть 1
Королевская прихоть [1]
Глава 3

Оглавление

Король развалился на своем резном, обитом парчой троне, разглядывая гостей, входивших в зал приемов. Сегодня на нем были костюм фиолетового бархата, чулки кремового шелка, вышитые золотыми букетами, и подвязки из золотой парчи с огромными розетками, в центре которых сверкали бриллианты. Такие же розетки украшали его туфли. Рядом сидела королева Екатерина Португальская, дама милая и добрая, но, на взгляд мужа, не слишком красивая. Все же ее общество всегда было приятно, а единственный недостаток заключался в неспособности иметь детей и дать королю законного наследника. Вина, очевидно, лежала на ней, поскольку у короля было великое множество бастардов, как от знатных, так и незнатных женщин. Бедняжка Екатерина, однако, была не способна зачать. Правда, раз-другой в ней загорался огонек надежды, но все кончалось ничем. Его жена бесплодна. Ему следовало бы развестись с ней и жениться снова. Вся Европа посчитала бы это совершенно справедливым, но Карлу слишком импонировали нежность и покорность жены. Что, если новая супруга в отличие от прежней не захочет смотреть сквозь пальцы на бесконечные измены мужа? Кроме того, у короля был наследник в лице брата Джеймса, герцога Йоркского, чья жена уже подарила ему двух сыновей.

Внимание короля внезапно привлекло пятно яркого бирюзово-голубого цвета. Он присмотрелся. Так и есть, кузен Чарли вместе со своей семьей как раз входил в зал, ведя под руки двух дам: элегантно одетую вдовствующую герцогиню Гленкирк и столь же грациозную жену Барбару. За ними следовали три молоденькие девушки. Именно среди них была та, что в бирюзовом. Король узнал в той, на ком было алое платье, дочь Чарли. Темно-розовое на редкость идет девочке Гленкирк. Значит, особа в бирюзовом бархате с серебряными кружевами и есть мистрис Френсис Деверс, имя которой у всех на устах.

– Я вижу герцога Ланди, – пробормотала королева, – и узнаю всех, кроме дамы в голубом. Кто это, сир?

– Его племянница из колоний, мистрис Деверс, – шепнул он в ответ. Что за красавица! Похожа на кузин и все же в чем-то другая!

– Убийца?! – потрясенно ахнула королева. – Герцог пользуется вашим к нему расположением!

– Нет, дорогая. Я уже говорил с Чарли. Хотя подробности случившейся трагедии и скрыты от всех, кроме прямых участников, ей не предъявляли обвинений. Можешь быть уверена, что леди Жасмин не взяла бы девушку под свое крыло, будь тут дело нечисто. Заметила, как она похожа на кузин? До чего же очаровательная картина!

– Но леди Толливер сказала… – начала королева и осеклась при виде повелительно поднятой руки мужа.

– Чарли заверил меня, что Толливеры не присутствовали на свадьбе мистрис Деверс и ни с кем из семьи не знакомы. Они просто повторяют сплетню, которую слышали, когда навещали в Уильямсберге свою дочь. Я уже послал секретаря с приказом поговорить с ними и предоставил возможность выбора: либо они прикусят свои злые языки, либо покинут двор. Я должен был бы сам прогнать их, но, боюсь, это только даст пищу новым слухам. – Король погладил жену по руке. – Ты, разумеется, вольна принять любое решение, дорогая, после того как поговоришь с мистрис Деверс. И я надеюсь, что ты поделишься своими мыслями со мной. Ты знаешь, как я ценю твое здравое суждение в подобных вещах.

Королева зарумянилась, на мгновение став почти красавицей.

– Отсюда она не выглядит чересчур опасной, сир, – тихо согласилась она.

– Нет, – засмеялся король, – не выглядит.

Зато ее губки так и просят поцелуя.

Темные глаза хищно прищурились. Нужно подумать… Они в прямом родстве? Нет, вообще ни в каком. Ее мать – Линдли. Отец – сын какого-то мелкопоместного ирландского дворянина. И все же она – племянница его кузена. Но вдова и не девственница.

Ее красота влекла его, однако он достиг возраста, когда в любовнице ищут чего-то большего, чем красота.

– Сир, они идут сюда, – вернула его к действительности королева.

Не-совсем-царственный-Стюарт заметил оценивающий взгляд своего кузена. Заметил и распознал: слишком хорошо он успел узнать значение этого взгляда. Но он предназначен не Синаре и не Дайане… Кровь Христова!

Он тут же выбросил из головы страшное подозрение. Разумеется, королю не терпится узнать тайну Фэнси, тем более если вспомнить о скандале, окружавшем ее имя. Это всего лишь любопытство, ничего более. У короля уже есть восхитительная новая любовница.

Достигнув подножия трона, герцог Ланди низко поклонился.

– Повелитель, – учтиво произнес он и, взяв изящную ручку королевы, поцеловал. – Моя госпожа!

Король с приветливой улыбкой встал.

– Кузен! – воскликнул он, словно не виделся с Чарли много месяцев. – Добро пожаловать ко двору!

Сегодня Карл был неотразим в костюме фиолетового бархата. Пуговицы на длинном, доходившем до бедер сюртуке были сделаны из бриллиантов, обрамленных филигранной золотой оправой. Кружевные жабо и манжеты переливались золотом. Темные густые локоны падали на широкие плечи. Даже спустившись с трона, он казался на голову выше всех присутствующих.

– Ах, мадам, – вкрадчиво начал он, целуя руку Жасмин, – будь я только лет на десять постарше…

Не всякая женщина была способна равнодушно выдержать взгляд этих горящих глаз.

– А я на шестьдесят лет моложе, ваше величество… – искренне рассмеялась Жасмин. – И все же вы обладаете силой зажигать огонь в моем старом сердце, ибо я всегда питала слабость к Стюартам, свидетельством чему служит мой сын.

– Вижу, вы не потеряли своего остроумия, мадам, – восхищенно заметил король и обратился к герцогине Ланди. – Моя любимица Барбара! – объявил он, целуя ей руку.

– Ваше величество, здесь есть другая дама, которая может претендовать на этот титул, – запротестовала герцогиня.

– Уже нет, – бросил король небрежно, так что окружающие наверняка услышали. – Темно-зеленый идет вам, мадам. А вы, Синара? Добро пожаловать во дворец, моя прелестная кузина. И вы тоже, милая Сирена. Но среди вас есть дама, с которой я еще не знаком.

– Моя племянница, мистрис Френсис Деверс из колоний, сир, – объявил Чарли. – Но те, кто знает и любит, зовут ее Фэнси. Не знаю, встречались ли вы, сир, с моей сестрой Фортейн. Фэнси – ее младшая дочь.

Король взял руку Фэнси в теплые ладони:

– Моя дорогая Фэнси, я рад, что вы вернулись домой, в Англию.

Он поцеловал ее тонкие пальчики, но не отпустил.

– Пойдемте, дорогая, я представлю вас королеве.

Фэнси на какой-то момент забыла о необходимости дышать. Синара сказала, что король очарователен, и оказалась права. Вспомнив об этикете, девушка присела и смущенно пробормотала:

– Ваше величество так добр. Благодарю вас, сир.

Когда он привел ее к королеве, Фэнси снова сделала реверанс:

– Какая честь для меня быть представленной вашему величеству! Я и не мечтала, что увижу когда-нибудь свою королеву.

Она застенчиво улыбнулась.

«Бедное дитя, она еще дальше, чем я, от тех, кого любит…» – подумала королева, протягивая унизанную кольцами руку, которую Фэнси немедленно поцеловала.

– Мы счастливы приветствовать вас в Англии и при дворе, мистрис Деверс, – приветливо кивнула королева и тут же произнесла довольно рискованную фразу: – Надеемся, что скорбь нескольких последних месяцев забудется в обществе родных и друзей. Вы желанная гостья в моих покоях, мистрис Деверс.

Ошеломленная, Фэнси не совсем поняла, что имела в виду королева, но все же у нее хватило ума сообразить, что монаршее одобрение получено.

– Благодарю, ваше величество, и, поверьте, ваша доброта меня сразила.

– И мое благоволение всегда с вами, – тихо прошептал король, целуя ее руку в последний раз, прежде чем выпустить.

С другого конца комнаты за этой прелестной сценкой с кислым видом наблюдала Барбара Вильерс, леди Каслмейн.

– Он уже планирует ее обольщение, – прошипела она стоявшему рядом джентльмену.

– Дорогая кузина, – ответствовал герцог Бекингем, – не могла же ты ожидать его вечной привязанности? Ты и без того удерживала его дольше остальных. Получила богатство и положение для всех своих детей. Чего еще желать? Ты никогда не станешь королевой, Барбара. Даже ты могла бы уже это осознать.

– В последнее время его так и тянет в грязь, – пробормотала Барбара. – Сначала эта шваль из сточной канавы, именующая себя актрисой, теперь волоокая колонисточка.

Джордж Вильерс, герцог Бекингем, только рассмеялся ее досаде.

– Нелл Гвин очень забавна, что же до племянницы Чарли, она только что прибыла, и скандальные слухи тянутся за ней шлейфом. Король просто сгорает от любопытства, и ничего более. Но если даже это не просто любопытство, какое тебе дело, дорогая кузина? Больше это не твоя забота. Взгляни в глаза правде и смирись. Король покончил с тобой.

– Он ищет женщин помоложе, чтобы убедиться в собственных силах и доказать себе, что старость еще далеко. А мне уже двадцать шесть.

– Да, первый цвет юности уже облетел, но ты все еще красива и, стоит лишь пожелать, нашла бы себе богатого мужа.

– Не нужен мне муж, – отрезала она. – Зачем такое бремя? У меня был царственный любовник, и всякий другой в сравнении с ним покажется ничтожеством, стоящим куда ниже! Как могу я стать чьей-то любовницей, после того как спала с королем?! К хорошему быстро привыкаешь, а этот подонок отбил у меня вкус к другим мужчинам! И я ненавижу его за это!

– Тебе необязательно быть любовницей, Барбара. Устрой свою жизнь, как пожелаешь. Сама бери любовников, много и разных. Тогда ни один мужчина не сможет сказать, что ты принадлежишь только ему и только он владеет королевскими объедками.

– Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне! – почти взвизгнула Барбара так пронзительно, что стоявшие рядом с ней и герцогом стали оборачиваться.

– Тише, милая кузина, – прошипел он. – Надеюсь, ты не желаешь привлечь внимание придворных сплетников, особенно теперь? Не дай бог тебя начнут жалеть.

– Ты иногда бываешь таким грубияном, Джордж, – тихо сказала она, снова взглянув на короля, продолжавшего следить за кузеном и женщиной в голубом. – Кровь Христова, Джордж! Ты видел драгоценности колонисточки? Я уверена, что все это принадлежит ее бабке. У старой вдовы невероятно богатая коллекция украшений! Помню, я видела ее однажды, когда была ребенком. На ней были рубины величиной с яйцо малиновки! Интересно, кто унаследует ее богатство?

– У нее много родных, – объяснил герцог Бекингем.

– Но есть же такие счастливцы, которым удастся жениться на этих девчонках! – выпалила леди Каслмейн, наблюдая, как предметы ее зависти удаляются от трона.

– Заметила, как он на тебя смотрел? – прошептала Синара Фэнси. – Когда ты присела, его глаза так глубоко нырнули в твой вырез, что я думала, он уже больше не сможет их поднять.

– Честно говоря, его взор опалил меня, – призналась Фэнси. – Он не красив, и все же есть в нем что-то влекущее. Взгляд его просто завораживает, однако я почувствовала в нем и доброту.

– Да, говорят, к своим женщинам он более чем добр, – продолжала Синара.

– И чудесный любовник, – поддразнила ее Фэнси. – Хотя для меня остается тайной, откуда все это может быть известно девице из хорошей семьи.

Она озорно дернула темно-каштановый локон кузины.

– Во всякой сплетне есть доля правды, а я люблю посплетничать, – ухмыльнулась Синара. – Кроме того, у него немало бастардов… сыновей и дочерей. Он признал всех и наделил титулами и деньгами. Женщины, которых он любил, обожают его, если не считать леди Каслмейн, которую он бросил ради актрисы.

– Господи, – рассмеялась Фэнси, – откуда ты все это узнала?

– Я умею слушать, – усмехнулась Синара, но тут же, став серьезной, вздохнула: – Кровь Христова! Дайана уже окружена поклонниками. И ты еще удивляешься, что ее прозвали Сиреной? Между нами тремя почти нет разницы, и все же они летят на нее, как пчелы на мед! Не понимаю, Фэнси! Что в ней такого, чего нет в нас?

– Ну, – задумчиво протянула кузина, – ты славишься гордостью и острым язычком. Меня считают убийцей, и я никому здесь не известна. Наша милая кузина, напротив, отличается невероятным обаянием и идеальным характером.

– Но я Стюарт! – запротестовала Синара.

– Следовательно, почти недостижима, – пояснила Фэнси.

– В таком случае что толку иметь модные платья и бабушкины драгоценности, если никто не обращает на меня внимания? – пожаловалась девушка.

– Не волнуйся, обратят на нас обеих, – пообещала Фэнси. – Мы обе красивы и богаты – качества, которые благородные джентльмены находят наиболее привлекательными в незамужних девушках. – Она вдруг горько усмехнулась. – Но веди игру осторожно и не слишком доверяйся поклонникам, Син, – посоветовала она. – И никогда не верь тому, что говорят мужчины, если не хочешь кончить, как я, и стать навсегда несчастной.

Второй раз за вечер ей захотелось плакать. Она нетерпеливо смахнула слезы с ресниц. Синара заметила это, но ничего не сказала.

– Пойдем, – позвала она. – Нечего отдавать Сирене всех джентльменов. Кроме того, она не слишком хорошо представляет, что с ними делать. Давай разделим ее добычу!

– Договорились, – улыбнулась Фэнси и, взяв под руку Синару, направилась к третьей кузине.

Королевский прием длился до полуночи. Гости сплетничали, танцевали, играли в карты. Так ознаменовалось начало сезона. Кузины договорились, что, когда все закончится, они встретятся с бабушкой в парадном дворе, где будет ждать экипаж, и сейчас вместе шагали через весь дворец к условленному месту. Неизвестно откуда взявшийся джентльмен, вежливо поклонившись, сказал Фэнси:

– Я Уильям Чиффинч, мистрис Деверс. Король приглашает вас к ужину.

Прежде чем Фэнси успела ответить, вмешалась Синара:

– О небо! Вы должны сказать его величеству, что моя кузина, к величайшему сожалению, не сможет принять его приглашения, поскольку мы должны немедленно встретиться с бабушкой, вдовствующей герцогиней Гленкирк.

– Однако, – добавила Фэнси, приседая, – его величество окажет мне огромную честь, если повторит приглашение, принять которое я буду более чем счастлива.

– Разумеется, мадам, – кивнул доверенный слуга короля и, снова поклонившись, отошел.

– Король пригласил тебя на ужин, и ты отказала? – ахнула Дайана, пораженная дерзкой смелостью кузины.

– Глупая гусыня! – поддела Синара. – Когда король приглашает даму на ужин, это означает, что она пойдет на десерт. Сегодня он увидел Фэнси впервые, так что если не получит ее, его пыл разгорится во сто крат сильнее. Многие молодые женщины потеряли честь и репутацию, поскольку, с готовностью приняв первое приглашение, настолько наскучили королю, что не получили второго.

– Странно, что он вообще выбрал меня, – пробормотала Фэнси.

– Ты красива и к тому же вдова, – пояснила Синара. – Королю в голову не пришло бы приглашать невинных девушек вроде меня или Дайаны.

– Судя по тому, какие советы ты даешь нашей кузине, я не раз сомневалась в существовании этой самой невинности, – бросила Дайана. – Откуда тебе столько известно о мужчинах и их повадках?

Синара покачала головой:

– Не знаю, настолько ли я умна, но мне кажется, что в общении с джентльменами большую роль играет здравый смысл. Когда легко получаешь желаемое, сразу теряешь всякий интерес. А мужчины, как я заметила, в душе остаются прежними мальчишками, постоянно жаждущими чего-то волнующего. А что волнующего можно найти в легко доставшейся добыче? Кстати, Фэнси, ты удивила меня, заявив, что примешь приглашение его величества в следующий раз. Это правда?

– Да, – спокойно призналась кузина.

– А я считала, что с мужчинами у тебя покончено, – удивилась Синара.

– Я говорила, что не хочу мужа, – поправила Фэнси, – и предпочитаю быть любовницей короля, чем замужней женщиной. Фаворитка, как мне кажется, сохраняет свободу до тех пор, пока верна любовнику. Кроме того, я бы с большим удовольствием стала любовницей короля, чем обычного человека. Король показался мне добрым.

– А вот тут миледи Каслмейн может с тобой не согласиться, – ухмыльнулась Синара. – Король порвал с ней, и она вне себя от злости.

– Я не знаю всей ее истории, – заметила Фэнси, – но она в постели короля обеспечила будущее свое и детей. Все они богаты и титулованы. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она сама отошла бы в сторону и сохранила дружбу короля, вместо того чтобы злить его, закатывая истерики.

– Но, Фэнси, – встревожилась Дайана, – разве мы не лучше миледи Каслмейн? Неужели тебя больше влечет шаткость положения любовницы, чем достойное место супруги порядочного человека?

– Жена и любовница находятся в одном положении: на спине, – хихикнула Синара.

– Син! – упрекнула Дайана, краснея.

– Не расстраивайся, милая кузина, – утешила Фэнси. – Нет никакой гарантии, что король, получив отказ, снова пригласит меня на ужин.

Они подошли к карете, где уже сидела Жасмин. Ливрейные лакеи помогли им усесться, и дверца закрылась. Колеса экипажа загремели по булыжной мостовой.

– Король пригласил Фэнси на ужин! – выпалила Синара.

– Неужели?

«Должно быть, я старею, – подумала Жасмин, – если ничего такого не приметила».

– И ты, разумеется, отказала ему?

– В этот раз.

– А я думала, что ты когда-нибудь снова выйдешь замуж. У королевской любовницы нет будущего. Во всяком случае, блестящего.

– Я нахожу эту судьбу куда более предпочтительной, чем любое замужество. Король очень привлекателен, и, по слухам, он великодушен к тем дамам, которые сумели ему угодить.

– Это так, – кивнула Жасмин, – а если родишь ему дитя, король его признает. Насколько мне известно, Стюарты никогда не отказываются от своих отпрысков. Твой дядя подшучивал надо мной, но, похоже, был прав, утверждая, что Стюарты питают слабость к женщинам из нашей семьи. Когда-то я была любовницей принца Генри, а твоя тетя Отем пусть и недолго, но все же лежала в постели короля. Ты ничуть ее не напоминаешь, и, значит, привлекательность кроется не в семейном сходстве. Но давай подождем и посмотрим, возбудил или охладил аппетит короля твой отказ. – Она взглянула на двух других внучек и строго наказала: – Вы никому и ничего не скажете, понятно? Дайана, на тебя я могу положиться. Но, Синара, моя маленькая сплетница, если ты распустишь язык, можешь причинить огромный вред не только кузине, но и всему семейству. Надеюсь, понимаешь почему, милая девочка?

– Да, бабушка, я буду молчать, – пообещала Синара, – даже папа с мамой не узнают.

Взгляды бабки и внучки встретились.

– Вижу, ты все поняла, – довольно пробормотала Жасмин и, откинувшись на сиденье, закрыла глаза. – Я слишком стара, чтобы оставаться на ногах едва не всю ночь, – объявила она. – И поскольку вас представили королю, могу спокойно оставаться дома. Пусть Чарли и Барбара приглядывают за вами. Впрочем, я могу посетить один из маскарадов. Во времена короля Якова давались чудесные маскарады, и я веселилась до упаду.

Она, казалось, задремала, потому что остаток пути не произнесла ни слова.

– Почему бабушка не хочет, чтобы дядя Чарли и тетя Барбара узнали о приглашении короля? – спросила Дайана, когда девушки, сбросив туфли, уселись в гостиной Фэнси.

– Потому что тогда папа поговорит с королем, напомнит о долге перед семьей, и его величество скорее всего больше не пригласит Фэнси, а кроме того, ужасно разозлится на папу за то, что встал у него на дороге, а заодно и на Фэнси за отказ поужинать. А вот если король снова пригласит кузину и та угодит ему, значит, ее судьба здесь, в Англии, будет самой завидной.

– Я рада, что король не заинтересовался мной, – вздохнула Дайана. – Все поклонники ужасно меня смущают, а уж если бы сам король… я не знала бы, куда деваться от конфуза.

– В тот день, когда родители оставили ее здесь с просьбой превратить из неотесанной шотландской девчонки с гор в настоящую леди, она сказала, что больше всего на свете жаждет увидеть короля, – со смехом заявила Синара.

– Да, и не стыжусь этого! Но у меня в мыслях не было стать его любовницей! – возразила Дайана. – Мне нужен муж. Я просто никак не могу решить, кого выбрать.

– Мы только что приехали, – отмахнулась Синара. – Еще будет время принять решение. А пока наша обязанность – веселиться.

– Когда мы снова поедем ко двору? – поинтересовалась Фэнси.

– Завтра, как только проснемся, – пояснила Синара. – Возможно, мы еще успеем принять участие в полуденной прогулке по берегу реки. Фэнси, не может твоя Бесс привезти нам вечерние наряды? Тогда мы переоденемся в папиных покоях. Родители наверняка нам позволят. Какое удобство, что они живут в Уайтхолле!

– Я привезу туалеты и помогу вам одеться, – пообещала Бесс. – Но теперь вам нужно идти к себе и отдохнуть. Не хотите же вы завтра ходить с фиолетовыми кругами под глазами, красавицы мои? Ведь вы стремитесь стать самыми неотразимыми молодыми дамами при королевском дворе!

– До чего ты рассудительна! – восхитилась Синара. – Жаль, что бабушка приставила тебя к Фэнси, а не ко мне.

– Миледи Жасмин знала, что я в отличие от доброй Эстер не потерплю ваших проделок! – язвительно бросила Бесс.

Фэнси и Дайана рассмеялись, но Синара тут же надулась.

– Ты скорее всего права, хотя такая дерзость недопустима! – отрезала она, выплывая из комнаты.

Дайана поцеловала кузину и, весело подмигнув, последовала за Синарой.

После их ухода Бесс проводила хозяйку в спальню.

– Ну как, госпожа, вы стали первой красавицей двора? – спросила она, принимаясь расшнуровывать корсаж.

– Король пригласил меня на ужин, – тихо призналась Фэнси, – но это пока секрет. Не пересказывай своим подругам то, о чем мы с тобой беседуем.

– Даю слово, госпожа, – кивнула Бесс.

– Если за первым приглашением последует второе и я его приму, мне будет слишком неловко рассказать об этом кузинам. Дайана и без того немного шокирована таким оборотом дела.

– А леди Синара небось раздулась от самомнения и дает советы, основанные на собственном опыте, – съехидничала Бесс.

– Именно, – согласилась Фэнси. – О, Бесс, я знала, что ты поймешь! Хоть ты служанка, а я госпожа, у нас с тобой больше общего, чем с моими кузинами. Я искренне их люблю, но мы совсем разные. Ты так же практична и благоразумна, как я.

– Вот это чистая правда, госпожа. У ваших кузин есть преимущество: они известны в обществе, и их происхождение и богатое приданое ни для кого не секрет. Они найдут мужей, как только захотят иметь дом и семью. Но вы… не примите за оскорбление… вы явились из колоний, окруженная скандальными сплетнями. Почти никому не известно, что ваш дед был маркизом Линдли и что ваша родословная ничуть не хуже, чем у кузин. Вам нужно чье-то высокое покровительство. И если вы украсите постель короля, а после сохраните его дружбу, это покровительство вам обеспечено, – заключила Бесс.

– Совершенно верно! О, я так рада, что хоть кто-то меня понимает! Но есть и кое-что еще. Синара утверждает, что у короля репутация лучшего любовника во всей Англии. Интересно, это правда, или так говорят, потому что он король? Видишь ли, мой муж… – произнеся это слово, она передернулась и побледнела, – он не был хорошим любовником. Пусть я была невинной, но женщины инстинктивно чувствуют подобные вещи в мужчине.

Фэнси распустила завязки бархатных юбок, и они упали на ковер.

– Так вот, госпожа, судя по тому, что я слышала, репутация короля вполне оправданна. Его мать – французская принцесса, а в ее роду было несколько знаменитых королей, известных как величайшие любовники своего времени. А когда Стюарты покинули свою Шотландию и прибыли в Англию, оказалось, что и они тоже завзятые дамские угодники. У них полно родственников, как законных, так и нет, но Стюарты признают всех: взять хотя бы вашего дядюшку герцога.

Бесс понизила голос и поближе наклонилась к Фэнси:

– Видите ли, леди Синара тоже родилась, как говорится, не с той стороны одеяла, но ее папа, вернувшись в Англию, женился на ее матери и официально, в королевском суде, признал девочку своей законной дочерью. Только об этом никому, хорошо, мистрис Фэнси? Я просто привела пример обычаев этой семьи и их отношения к людям. Стюарты – люди добросердечные. У короля несколько сыновей и дочерей, не только от леди Каслмейн, но и от других дам, и всех он признал и обеспечил. Думаю, его репутация любовника вполне заслуженна.

– Когда он говорил со мной сегодня вечером, – призналась Фэнси, – было в нем нечто такое… словом, я поняла, что не смогу ему противиться.

– Ах, как чудесно влюбиться, – вторила Бесс, – пусть и ненадолго! – Но порыв романтизма тут же прошел, и Бесс снова стала прежней, практичной, здравомыслящей особой. – Давайте-ка скорее разденемся и ляжем в постель, госпожа. Нужно выглядеть поистине неотразимой, если хотите привлечь внимание короля.

Назавтра Фэнси вместе с кузинами снова отправилась в Уайтхолл. На ней был туалет лазоревого шелка с нижней юбкой из парчи того же цвета, расшитой серебряными нитями и выглядывавшей в разрез верхней. Верх пышных рукавов, перевязанных в двух местах узкими серебряными лентами, тоже был лазоревым, низ – кремовым. Из-под него ниспадали мягкие кружевные манжеты. Прозрачная батистовая сорочка доходила до самой шеи, украшенной широким коротким жемчужным колье. На шляпе с высокой тульей развевались страусовые перья.

Кузины присоединились к свите короля и отправились на прогулку по дорожке, ведущей вдоль Темзы. Процессию возглавлял сам Карл. Сегодня на нем были широкие панталоны, собранные у колена и отделанные красными лентами, длинный черный бархатный сюртук, застегнутый до талии, и большая черная фетровая шляпа, украшенная красной тесьмой и белыми перьями. Пряжки красных кожаных туфель переливались жемчугом и бриллиантами. Король опирался на длинную трость черного дерева с круглой резной ручкой слоновой кости.

– Кровь Христова, – шепнула Синара, – какой модный костюм! Я почти жалею, что мы такие близкие родственники!

– Син! – неодобрительно прошипела шокированная Дайана.

– Не будь дурочкой, Сирена! Внимание короля – огромная честь! Но я забыла, – поддразнила Синара, – что царственные Стюарты приносят несчастье Лесли из Гленкирка!

– Бабушка говорит, что это правда! – бросилась на защиту семьи Дайана.

– Но ни я, ни Фэнси не носим фамилию Лесли! – парировала Синара.

Девушки неожиданно обнаружили, что в пылу спора шагали все быстрее и, хотя сначала тащились в хвосте, теперь оказались чуть позади короля. Карл слегка повернул голову, улыбнулся и поманил девушек к себе. Синара с кокетливой улыбкой быстро двинулась к нему, почти силой таща за собой кузин. Фэнси так и не поняла, как случилось, что король вдруг положил ее маленькую ручку на сгиб локтя и улыбнулся.

– Расскажите о моей колонии в Мэриленде, мистрис Деверс, – попросил он, гипнотизируя ее своими темными глазами.

– Необыкновенная земля, ваше величество. Чесапик – это ряд темно-голубых океанских заливов. В них полно рыбы и разных морских животных, а по берегам гнездится дичь. Раньше там было много лесов, но теперь их частично вырубили. Мы называем наши поместья плантациями. Отец возделывает табак, но не так много, как в первые годы после приезда туда. Он предпочитает выращивать лошадей. Сбор табака – тяжелый труд, на котором используются рабы. Но мой отец отрицает рабство. Он покупает черных, учит работать на полях или прислуживать в доме, а потом освобождает. Обычно они остаются с нами и получают жалованье за работу. Соседи считают моего отца чудаком, но я много раз видела, как бесчеловечно обращаются с рабами, и тоже не терплю рабства. Мы покупаем также каторжников: англичан, шотландцев или ирландцев, которые ссылаются в колонии за какие-либо преступления или долги. В Бейвью живет много ирландцев. Мой отец очень тоскует по родной земле.

– Бейвью – название вашей плантации? – спросил король.

– Да, ваше величество.

– Насколько я припоминаю, ваш отец – ирландец и к тому же католик?

– Да, ваше величество. Именно поэтому мои родители оставили королевство вашего величества, – вздохнула Фэнси.

– Предрассудки – вещь страшная, – согласился король. – Кстати, мистрис Деверс, знаете, что у вас необыкновенные глаза?

Фэнси смущенно вспыхнула:

– Я унаследовала их от бабушки.

– Ваша бабушка – поразительная женщина, – заметил король, лукаво блестя глазами. – Она действительно ожидала вас вчера вечером?

– О да, ваше величество! Она уже сидела в экипаже, когда мы подошли.

– А сегодня вечером? Леди Лесли снова пообещала позаботиться о вас? – осведомился король.

Сердце Фэнси тревожно заколотилось, но она честно ответила:

– Нет, ваше величество. Бабушка говорит, что слишком стара, чтобы приезжать во дворец каждый вечер, и теперь, когда мы были представлены вашему величеству, в этом нет нужды. Но иногда она будет присоединяться к нам.

– Крайне осмотрительная дама ваша бабушка, – сухо обронил король. – Но если я пошлю мистера Чиффинча сопровождать вас к ужину, вы согласитесь?

– Для меня огромная честь ужинать с вами, – прошептала Фэнси, но улыбка, которой она одарила его величество, отнюдь не казалась кокетливой. Всего лишь теплой и дружеской.

Король взял ее изящную ручку и поцеловал. Их взгляды встретились.

– Скорее бы пришел вечер, – тихо сказал он, отступая.

– Вы правы, сир, – кивнула Фэнси и сделала реверанс, прежде чем почтительно отступить и подойти к кузинам, успевшим затеряться в толпе придворных. Ею владело странное волнение. Он был отнюдь не самым красивым из ее знакомых мужчин, мало того, его вообще трудно назвать красавцем, но его обаяние поистине безгранично, и она снова ощутила в нем некую внутреннюю доброту.

– Что между вами произошло? – прошипела Синара.

– Потом, – буркнула Фэнси.

– О вас уже сплетничают, – сообщила Синара, чьи голубые глаза блестели любопытством.

Но Фэнси упорно молчала, чем вызвала легкую улыбку на лице Дайаны. Та полностью одобряла благоразумие кузины. И хотя поведение Фэнси немного шокировало, все же такая осторожность пришлась ей по душе. Впрочем, если король сделает Фэнси своей любовницей, об этом немедленно узнают все.

Они немного подремали в покоях герцога и герцогини Ланди, съели легкий обед, заказанный Бесс на королевской кухне, умылись и стали готовиться к вечерним развлечениям. Приближалось Рождество, и сегодня предстояло выбрать Повелителя беспорядка, иначе говоря, главу всех рождественских увеселений, которому предстояло править двором во время праздников. Бесс помогла девушкам одеться. Дайана выбрала бледно-лиловое бархатное платье, Синара – темно-красное, Фэнси – цвета морской волны. Бесс причесала всех троих, завив модные локоны.

В зале приемов играла музыка, танцевали пары. Все немало смеялись, когда Повелителем беспорядка избрали Гарри Саммерса, графа Саммерсфилда, высокого, смуглого молодого мужчину лет двадцати семи, носившего прозвище Уикиднесс [4]. Синара с какой-то жадностью разглядывала его, не преминув перед этим обмолвиться кузинам, что считает графа возмутительно красивым, невзирая на его репутацию распутника и повесы.

– Он не из тех, за кого выходят замуж порядочные девушки, – чопорно заметила Дайана.

– А я и не собираюсь, – хмыкнула Синара. – Просто хочу узнать его получше и, возможно, немного поиграть.

– Да судя по виду, он съест тебя живьем и косточек не оставит, – предрекла Фэнси. – Не люблю чересчур красивых мужчин!

Вечер тянулся долго. Дайану, как всегда, окружили толпы самых завидных и не слишком завидных, но все же исполненных надежд поклонников, тогда как Синара и Фэнси отнюдь не пользовались столь оглушительным успехом. Наконец Синаре это надоело:

– Пойду посмотрю, не встретится ли мне сам Повелитель беспорядка. Уж я заставлю его меня заметить!

– Будь осторожна! – предупредила Фэнси, перед тем как Синара исчезла в толпе придворных. Фэнси осталась одна. Правда, невнимание придворных ее не расстраивало: наоборот, давало возможность следить за тем, что происходит в зале. Она с интересом наблюдала попытки молодых людей завоевать благосклонность Дайаны. В кругу поклонников выделялись двое: братья-близнецы, герцог и маркиз Роксли. Высокие, с вьющимися каштановыми волосами и голубыми глазами, они упорно добивались взгляда девушки.

– Мистрис Деверс?

Фэнси подняла глаза. Перед ней стоял доверенный слуга короля.

– Его величество поручил мне проводить вас на ужин, – тихо объявил Уильям Чиффинч. – Прошу вас следовать за мной.

Он повернулся и отошел. Фэнси поднялась и пошла за ним. Никто ничего не заметил. Мистер Чиффинч умел делаться невидимым, а Фэнси Деверс никто не знал, и никому не приходило в голову следить за ней.

Они миновали лабиринт коридоров, запутанных переходов, и Фэнси невольно задалась вопросом, найдет ли дорогу назад. Наконец мистер Чиффинч остановился перед двойной дубовой дверью, по обеим сторонам которой стояли стражники. Мистер Чиффинч открыл дверь и пригласил Фэнси пройти в комнату.

– Его величество скоро будет, – сообщил он, прежде чем удалиться. Девушка потрясенно огляделась. Никогда прежде ей не доводилось бывать в столь роскошной комнате, стены которой были обтянуты красной шелковой парчой и увешаны огромными великолепными картинами, изображавшими пейзажи и романтические сцены. У одной стены стоял гигантский камин красно-черного мрамора с резными колоннами по бокам. На больших решетках лежали поленья яблони, испускавшие при горении сладкие ароматы. Мебель золотистого дуба была обита либо темными гобеленами, либо алой бархатной парчой. Такие же занавеси висели на окнах. С центра потолка свисала огромная хрустальная люстра, в которой ярко горели восковые свечи. В противоположной стене виднелась еще одна дверь. Фэнси, сгорая от любопытства, приоткрыла ее и заглянула в щелочку.

За дверью оказалась спальня, обитая белым с золотом шелком, с камином, в котором тоже горел огонь, и широченной кроватью. Покрасневшая Фэнси поспешно закрыла дверь и, не зная, что делать, уселась и стала ждать. На камине тихо тикали изящные часы. Порыв ветра раздул огонь, и в дымоход поднялся столб искр. Поленья громко трещали. Фэнси рассеянно смотрела в пространство. Правильно ли она поступает? Неужели она из тех женщин, которые способны вызвать желание у короля?

В памяти вдруг всплыли слова мужа, сказанные в брачную ночь.

– Ты холодна, как мрамор! – бросил он ей в лицо. Но прав ли он? Или она просто боялась, и не без причины, учитывая то, что последовало потом?

Девушка вздрогнула и снова спросила себя, зачем оказалась здесь.

Но тут дверь открылась, и вошел Карл Стюарт, король Англии. Фэнси от неожиданности подскочила и низко присела. Что же, бежать уже поздно. И кроме того, разве первые пришедшие в голову мысли не самые правильные?

– Добрый вечер, ваше величество, – выдохнула она.

– Дорогая моя девочка! – приветствовал король с теплой улыбкой. – Позволь сказать, что сегодня ты была самой прелестной из всех женщин! Тебе более чем идут оттенки голубого и зеленого! – Он протянул руки, поднял ее и заглянул в глаза. – Поразительно! В таких очах можно утонуть!

В дверь постучали, и на пороге появилась небольшая процессия слуг. Они постелили скатерть и расставили на столе серебро, хрусталь и золотые тарелки. На буфете как по волшебству возникли накрытые крышками блюда, и король с величайшей галантностью усадил Фэнси на стул перед камином.

– Я ведь обещал тебе ужин, – лукаво прошептал он.

– Я не сомневалась в вас, сир. Мне не раз говорили, что ваше величество – человек слова.

Король рассмеялся.

– У тебя живой ум, – довольно кивнул он. – Кажется, я был прав насчет тебя, дорогая.

– Прав? О чем вы, сир? – удивилась она.

– Ты умна, чувствительна и остроумна, – пояснил он, снова улыбаясь. Слуга поставил перед ним большое блюдо устриц.

– Вы собираетесь все это съесть? – неожиданно для себя выпалила Фэнси, хотя стоявшее перед ней блюдо креветок было ничуть не меньше. Их взгляды снова встретились.

– До конца, – подчеркнул король и принялся с аппетитом глотать моллюсков. Фэнси, снова занервничав, нехотя поднесла к губам креветку.

– Мне кажется, что устриц чересчур много.

– Я человек обширных аппетитов, мадам. И разнообразных, – пояснил он. – Как насчет тебя?

– Не знаю, ваше величество, ибо мой опыт очень мал. Но дамы моей семьи обладают определенной привлекательностью и способностью чаровать джентльменов.

– Если ты унаследовала от бабки не только чудесные глаза, но и ту же притягательность, перед которой не смог устоять мой дядя, думаю, мы с тобой поладим, Фэнси. Ты понимаешь, дорогая, о чем я?

– Ваше величество желает попробовать меня на десерт, – совершенно серьезно ответила Фэнси.

Карл Стюарт от неожиданности раскрыл рот, но тут же расхохотался так заразительно, что на глазах выступили слезы. Немного придя в себя, он спросил:

– Ты всегда так чертовски прямолинейна, Фэнси Деверс?

– Просто мне кажется, что чистосердечие – одно из лучших качеств. Надеюсь, я не рассердила ваше величество?

– Ничуть, – заверил король. – Чаще всего со мной говорят обиняками, столь витиевато, строя фразы с такой деликатностью и так боясь обидеть, что я порой с трудом понимаю, что именно мне хотели сказать.

Слуга убрал устричные раковины, а другой унес недоеденные креветки. Затем на столе появились тарелки с ростбифом и тонко нарезанным каплуном для Фэнси. Сбоку лежали стебли спаржи, вероятно, выращенной в королевских оранжереях и залитой нежным соусом. Фэнси брала пальцами каждый стебелек и медленно, с наслаждением ела, так ловко облизывая соус, что не уронила ни капельки.

– До чего же вкусно! – воскликнула она. – Что за изысканное угощение!

Король зачарованно наблюдал за ней, сразу поняв, что она не подозревает, насколько чувственно каждое ее движение. Сам он, ощутив, как твердеет его плоть под бархатом панталон, живо представил, что может сделать этот острый язычок. Он уже твердо знал, что Фэнси Деверс способна ублажить его, как немногие женщины. После своего возвращения в Англию он еще не имел двух официальных любовниц, но теперь, когда Барбара Каслмейн вот-вот сойдет со сцены, это представилось вполне возможным. Даже его кузен, король Франции, не додумался до такого.

– А вы не хотите есть? – спросила Фэнси.

– Очень хочу! – воскликнул король и набросился на говядину, ветчину, семгу и спаржу.

Ужин закончился хлебцами с маслом и несколькими сортами сыра. Слуги непрерывно наполняли кубки, но Фэнси старалась не пить много. Она не знала, как подействует на нее спиртное, и хотела сохранить ясную голову в предвидении того, что ждет впереди.

Слуги унесли стол и блюда, и Фэнси осталась наедине с королем.

– Прислать горничную, чтобы помогла тебе раздеться?

– Я уверена, что вы, сир, весьма искушены в этом умении, – пробормотала Фэнси с сильно забившимся сердцем.

Он проводил ее в спальню. Тяжелые белые с золотом шторы на окнах были задернуты, атласное покрывало на кровати откинуто, прикроватные занавеси наполовину раздвинуты. На столике стояли чаша с земляникой, горшочек со взбитыми девонскими сливками, графин вина и два кубка. Огоньки свечей, горевших в хрустальных лампах на столе, каминной полке и у кровати, отражались в гранях хрусталя.

Фэнси вздрогнула, услышав щелчок закрывшейся двери. Бежать некуда. Она сама пришла сюда.

Король заметил это и тихо спросил:

– Ты боишься?

– Не вас, – покачала головой Фэнси. – Беспокоюсь, что моя неопытность разочарует вас.

– Но мне говорили, что ты была замужем.

– Всего несколько часов, сир.

– Значит, ты невинна? – удивился он.

– Нет, брачная ночь у меня была, – едва выдавила Фэнси.

– И не слишком счастливая, полагаю?

– Да, сир.

– И все же ты приняла мое приглашение, хорошо зная, что от тебя потребуется? – допытывался король. – Почему?

Несмотря на то что его расстроило признание Фэнси, желание только усилилось.

– Синара говорит, что вы лучший в мире любовник, – начала Фэнси. Король невольно улыбнулся. – Женщины, даже самые неопытные, чувствуют подобные вещи, ваше величество. Мужчина, бывший моим мужем, считался необыкновенно красивым и обладал таким обаянием, что женщины, знавшие его, как одна, вздыхали и страдали. Но любовником он оказался ужасным. Грубым и жестоким, чьей единственной потребностью было получить наслаждение. Из-за этого он и погиб и оставил меня вдовой, прежде чем успел уничтожить.

– Это ты убила его? – вырвалось у короля.

– Нет, и все же он умер из-за меня. Если вы прикажете, я немедленно оставлю вас, сир, но, умоляю, не спрашивайте меня ни о чем, – тихо вымолвила Фэнси.

– Давай вернемся к тому, что он был плохим любовником, – так же тихо ответил король. – Если его ласки ужаснули тебя, почему ты здесь, со мной?

– Из-за вашей репутации, – честно ответила Фэнси. – Женщины моей семьи всегда знали восторги страсти. Я тоже хочу быть в их числе. Но не желаю выходить замуж ради того, чтобы открыть то, что уже известно им. Кроме того, вряд ли я вправе проверить, насколько мужчина владеет искусством любви, прежде чем выйду за него. Но о вас, сир, все толкуют как о непревзойденном любовнике. Я вправду предпочла бы иметь любовника, чем второго мужа.

Карл от удивления лишился дара речи.

– Я шокировала ваше величество? – догадалась девушка. – Но я не знакома с придворным этикетом, поэтому остается надеяться, что я не оскорбила вас своей откровенностью.

Королю наконец удалось взять себя в руки.

– Дорогая, – ответил он, – я впервые сталкиваюсь с подобным чистосердечием. И я постараюсь оправдать свою репутацию в твоих глазах.

– С того момента, как мы встретились, я ни разу в этом не усомнилась, – кивнула Фэнси.

Он повернул ее к себе спиной и принялся ловко расшнуровывать корсаж.

– Думаю, дорогая Фэнси, что ты, немного повзрослев, станешь очень опасной женщиной, – объявил он, нежно целуя изгиб ее тонкой шейки. – Твой аромат пьянит меня. Что это?

– Ночной жасмин, ваше величество. Моя бабушка и ее старая служанка сами делают духи. Мне они очень нравятся.

– Мне тоже, – отозвался король и, снова повернув ее, стащил лиф и осторожно положил на стул. – А теперь, дорогая, твоя очередь. Ты снимешь камзол?

Тонкие пальчики Фэнси старательно расстегнули золотые пуговицы с серединками из бриллиантов и стянули с плеч короля рубиново-красный бархатный камзол.

– А теперь вместе, – с легкой улыбкой скомандовал король, принимаясь развязывать ленты ее тонкой, отделанной кружевами сорочки. Фэнси улыбнулась в ответ и ослабила завязки его рубашки. Вскоре оба остались обнаженными до пояса. Большие руки короля сжали два идеально округлых полушария упругой плоти. Король прикрыл глаза, отдаваясь нахлынувшим ощущениям. Фэнси с удивлением обнаружила, насколько нежно и даже благоговейно его прикосновение, словно он поклонялся ей. Она была почти уверена, что испытает страх и смущение, но лишь спокойно наблюдала, как он ласкает ее. Большие пальцы осторожно растирали соски, пока крохотные горошинки не затвердели. Теплые ладони не переставали гладить ее.

– Прелестны, – прошептал король. – Ни у кого больше нет таких прелестных грудок. Что за сокровища ты предлагаешь мне! В самом деле достойные только короля.

Он поднял ее и припал губами к округлостям, которыми так восхищался. Прикосновение горячих влажных губ заставило ее затрепетать от возбуждения.

Король снова поставил девушку на пол, сжал ладонями ее личико, притянул к себе так, что соски едва касались его широкой груди, и стал целовать долгими, медленными поцелуями, постепенно становившимися все более пылкими. Голова Фэнси кружилась, и, кажется, она уже забыла, что нужно дышать. Ей, вне всякого сомнения, не приходилось испытывать ничего подобного за свою недолгую жизнь. Усопший, но не оплакиваемый муж уж точно не умел так целоваться.

Фэнси блаженно вздохнула. Король тихо рассмеялся, и она распахнула глаза.

– Тебе нравится целоваться, – заметил он, дразняще обводя пальцами ее губы. Фэнси кивнула, целуя эти искусные пальцы. – Что ты еще любишь? – допрашивал он. – Я должен знать, иначе мы не сумеем ублажить друг друга.

Фэнси покачала головой.

– Что я в этом понимаю? – пожаловалась она.

– Значит, придется действовать наобум, – серьезно заметил король, хотя в глазах плясали чертики.

– Наверное, – жизнерадостно согласилась Фэнси.

– Но во всех этих юбках… будет нелегко добиться истины.

– В таком случае мне придется снять их. Ну а вы, сир? Что снимете вы? – дерзко бросила Фэнси.

– Придется и мне постараться, – покорно ответил король и, сев на кровать, снял туфли и бархатные панталоны. Фэнси в это время сражалась с тяжелыми юбками. – Ты все еще не скинула туфли, – заметил он.

Фэнси тоже уселась на край кровати и смело протянула ему сначала правую, потом левую ножку. Он стащил шелковые туфельки цвета морской волны с пряжками, украшенными жемчугом и бирюзой, и, встав на колени, принялся массировать ее ступни. Фэнси тихо ахнула.

– Что за восхитительные маленькие ножки, – вырвалось у короля. – И на тебе шелковые панталоны! Очаровательно! Но мы должны расстаться с ними, дорогая.

Его рука скользнула по ее ноге, под отделанные кружевом панталоны, мгновенно соскользнувшие вниз. Теперь только шелковые чулки, вышитые зелеными и голубыми лозами, и серебряные подвязки давали еще какую-то иллюзию скромности. Король продолжал гладить ее бедра, жадно упиваясь видом густого темного треугольника тугих завитков внизу живота.

– Отвернитесь, ваше величество, – тихо попросила Фэнси. Король, улыбаясь, встал, снова уселся на кровать, снял чулки, подвязки и шелковые подштанники, прежде чем снова опуститься на колени перед девушкой.

– Ложись, – скомандовал он и, когда она подчинилась, расстегнул ее подвязки и принялся медленно скатывать чулки, лаская икры и щиколотки.

Фэнси трясло от возбуждения. За последние несколько минут ее поразил ураган эмоций, равных которым она до сих пор не испытывала. Если бы он сейчас отпустил ее, наверное, всего пережитого ей хватило бы надолго.

Но тут она вдруг поняла, что это не так. Совсем не так. Даже зная, что сейчас предстоит, она ждала с нетерпением, ибо до сих пор не представляла, насколько может быть нежен с женщиной мужчина.

Карл осторожно развел молочно-белые бедра и припал губами к ее венерину холмику. Девушка охнула, сначала тихо, потом громче, когда он раскрыл сильными пальцами туго сомкнутые лепестки и кончиком языка коснулся ее там, куда до сих пор не проникал никто.

Король, мужчина, который всегда был чрезвычайно чутким к женским эмоциям, на секунду поднял голову.

– Тебя никогда так не ласкали?

– Нет, – прошептала она, – но, кажется, я не хочу, чтобы вы останавливались.

Он весело хмыкнул, прежде чем снова опустить голову. Сначала она ощущала только, как его широкий язык гладит ее плоть. Но потом он, похоже, отыскал самое чувствительное местечко, скрытое влажными пухлыми складками. Движения языка стали более чувственными, и когда она стала отвечать на ласки со все более растущим пылом, о чем свидетельствовали тихие крики, язык все продолжал неумолимо обводить расцветающий бутон, пока невыносимое напряжение, копившееся в девушке, не разрядилось. Теплая волна чистейшего наслаждения омыла ее.

Король накрыл ее своим телом и стал медленно входить во влажный жар ее любовного грота. Он хотел продлить любовную игру, но восхитительная готовность и неподдельный восторг Фэнси возбудили его куда быстрее обычного. Она так же сильно хотела его, как он – ее.

И тут по его лицу разлилось неподдельное удивление. Король только что обнаружил некое препятствие и, слегка отстранившись, снова подался вперед, на этот раз куда осторожнее. Но дорожка в самом деле оказалась непроезжей.

– Ты невинна! – ахнул он, стараясь держать себя в руках и не дать воли разбушевавшемуся инстинкту.

– Нет! – вскрикнула Фэнси. – Не может быть!

– Сейчас обсуждать это уже поздно, – процедил король сквозь зубы. – Тебе будет больно, но недолго, клянусь.

И он одним быстрым выпадом прорвал ее девственную преграду, со стоном погрузившись в ее лоно.

Удар… жжение… короткая боль… и все исчезло.

Она почувствовала, как он наполняет ее, и ощущение совсем не показалось неприятным. Карл стал двигаться в ней медленными, искусными выпадами.

Фэнси тонко взвизгнула, когда вихрь безумного восторга захватил ее. Неужели может существовать такое?! За сомкнутыми веками стали взрываться звезды, и когда ритм толчков ускорился, Фэнси взмыла в недостижимые высоты и, закричав, разразилась рыданиями. Король поцелуями осушал слезы на розовых щеках, продолжая вонзаться все глубже, пока его большое тело не застыло на миг. Поток любовных соков хлынул в ее еще недавно девственное лоно. И когда король со стоном рухнул на нее, Фэнси от чрезмерного возбуждения потеряла сознание.

Придя в себя, король откатился от своей прелестной любовницы и сжал ее в объятиях. Она тихо лежала на его мускулистой груди. Странно… она была девственницей, хотя отрицала это. Почему? Что же случилось с ней такого? Что заставило отрицать очевидное?

Рано или поздно она расскажет о причинах смерти мужа, но эту тайну он должен знать сейчас!

Фэнси что-то тихо пробормотала, и его руки инстинктивно сжались. В его жизни было так много женщин! Люси Уолтер подарила ему первого сына, до того как его вынудили бежать из Англии во время гражданской войны. А милая Элизабет Киллигру два года спустя, когда он бежал и скрывался, подарила дочь. Парнишка Кэтрин Пегг тоже появился на свет, пока Карл был в изгнании. И лишь потом появилась Барбара Вильерс, его первая официальная любовница. Прекрасная, чувственная, жадная Барбара. Она дала ему пятерых детей и попыталась навязать шестого, но Карл, зная о ее измене, отказался его признать. Ее неверность позволила ему оставить ее. Последней его женщиной стала Нелли Гвин, дерзкая, алчная, но и добросердечная тоже.

И вот теперь – Фэнси Деверс. Ибо он намеревался сделать ее своей любовницей. Она не из тех, с кем можно переспать и отринуть наутро. Нет. Ее он оставит при себе. Фэнси прекрасно уравновесит Нелли и наверняка будет почтительна к королеве. Но сначала он должен узнать, почему эта восхитительная девушка была так уверена, что давно потеряла невинность.

4

Порок, злоба, греховность (англ.).

Плутовки

Подняться наверх