Читать книгу Возраст любви - Бертрис Смолл - Страница 5

Лорд Пендрагон, высокий мужчина с суровым, властным лицом, направился в глубину зала и без спроса уселся на хозяйское место за высоким столом.

– Итак, Рис Фицхью, рассказывай, а я тем временем решу, стоит ли позволять тебе жениться на моей дочери, которую ты обесчестил, или попросту обелить свое имя, убив тебя за позор, который ты навлек на мой род.

Зеленые глаза с любопытством оглядели зал.

– Это твое поместье?

– Нет, милорд.

– Убей его, отец, – безжалостно потребовала Аверил. – Я уже пыталась, но только ранила его.

– Кому принадлежит этот дом, Рис Фицхью? – продолжал допытываться лорд, игнорируя старшую дочь. Женщины так чертовски чувствительны. Зов сердца заглушает в них голос разума! Неужели она не понимает, что всегда есть возможность решить дело миром?

– Эверли – собственность моей младшей сестры, Мэри Фицхью.

– Значит, ты бастард? – продолжал допытываться лорд Дракон[1], размышляя о том, что в незаконном рождении нет ничего постыдного. А вот отсутствие земель – проблема посерьезнее.

– Да, господин, – неловко пробормотал Рис. Почему, стоя здесь, в родном доме, он чувствует себя жалким просителем, непослушным мальчишкой, которого следовало бы высечь?

Он умоляюще глянул на Роджера, но тот молчал с тем же виноватым видом, который всегда выдавал их в детстве, когда взрослые ловили мальчишек на очередной проделке.

– Значит, ты опекун сестры, Рис Фицхью? – продолжал допытываться Мирин.

– Да, господин. Отец на смертном ложе сказал, что, не умри моя мать, рожая меня, он женился бы на ней. А когда все-таки нашел жену, та тоже скончалась родами. Моей сестре Мэри шесть лет. Отец просил меня заботиться о ней и Эверли и, когда придет срок, достойно выдать ее замуж. Я исполню желание отца, и это не составит мне ни малейшего труда. Я люблю сестру.

– Итак, у тебя есть место, где жить, по крайней мере до тех пор, пока она не выйдет замуж. Советую оговорить в брачном соглашении условие о том, что ты до конца дней своих останешься управителем Эверли, иначе окажешься бездомным. Если поведешь дело по-умному, жених возражать не станет. А теперь, – вздохнул он, – скажи, что, во имя Пресвятой Девы, побудило тебя похитить мою дочь? Говори правду!

– Я искал богатую невесту, господин мой. Мне уже двадцать пять лет, так что пора жениться. Умирая, отец велел мне найти богатую наследницу и похитить, чтобы ее отцу пришлось отдать мне свою дочь из страха запятнать честь семьи.

– Разве ты не знал, что у меня три дочери и только одна – законная? – удивился лорд Дракон.

– Не знал, господин мой, – пробормотал Рис, краснея и ощущая всю меру собственной глупости. – Она назвалась вашей дочерью, и, поскольку была выше остальных, я и предположил, что нашел ту, которую искал.

Мирин схватился за живот и расхохотался так, что по обветренным щекам покатились слезы.

– Тут нет ничего забавного, отец! – взорвалась Аверил.

– Ошибаешься, девочка, давно уже я так не смеялся! Вроде бы умный молодой человек, а наделал столько глупостей, и теперь придется пожинать плоды собственных ошибок, – бросил отец и, повернувшись к Роджеру, пригвоздил его к земле строгим взглядом. – А ты, молодой Мортимер, тоже в этом участвовал? Что скажет твой отец, когда я пожалуюсь ему?

– Мы не хотели ничего дурного, господин, – поспешно пробормотал Роджер, – и Рис не причинил девушке зла, клянусь!

– Он связал меня и засунул в рот кляп! – возмущенно затараторила Аверил и, чихнув, добавила: – Из-за него я простудилась! Это он вынудил меня ночевать в развалинах конюшни! Я едва не замерзла, отец!

– Сочувствую твоим страданиям, дочь моя, – сухо заметил Мирин Пендрагон, хотя в голосе слышались веселые нотки, и, обратившись к Рису, заключил: – Тебе придется жениться на Аверил, хотя она и не моя наследница. Догони я тебя до заката, мы могли бы спасти ее честное имя, но вы провели вместе ночь, и как бы вы ни оправдывались, я должен предполагать худшее.

– Милорд, с нами были мои люди и Роджер. Они поклянутся, что ничего не произошло, – объявил Рис.

– Не меня вам придется убеждать, – отмахнулся лорд Дракон. – При сложившихся обстоятельствах я скорее всего никогда не смогу найти мужа для своей дочери, и, думаю, все согласятся, что грешно, если такая красота увянет в монастыре.

– Да я скорее пойду с монастырь, чем выйду за этого шута! – вознегодовала Аверил. – Отвези меня домой, отец.

– Замолчи, Аверил, – велел он. – Это тебя не касается.

– Не касается? Почему?! Вы обсуждаете мою жизнь! И решаете, как мне жить дальше, не заботясь о моих желаниях! Интересно, одобрит ли такое моя мать?

– У твоей матери хватает ума доверять моим суждениям, – отрезал лорд Дракон. – А теперь помолчи.

И чтобы подкрепить свои наставления, отвесил ей легкий подзатыльник. Пусть он любит Аверил, но не допустит, чтобы с ним говорили в таком тоне в присутствии посторонних.

– Эй, хо! Кто есть в доме? – окликнул громкий голос. Собравшиеся обернулись и узрели лорда Мортимера, входившего в зал в сопровождении своих людей. – Мирин! Валлийский черт, как я рад видеть тебя!

Лорд Дракон поднялся и, обойдя высокий стол, устремился вперед с распростертыми объятиями.

– Эдмунд, английский ты дьявол! Знаешь ли ты, что твой сын вместе с молодым Фицхью перешли границу с Уэльсом и похитили мою старшую дочь?

– Что? – изобразил удивление лорд Мортимер. – Я потрясен, Мирин. Абсолютно потрясен!

Роджер открыл было рот, но счел за лучшее промолчать.

– Что же, молодой Рис, придется жениться на наследнице лорда Дракона, если собираешься спасти ее и свою честь, – постановил лорд Мортимер.

– Не крал я никакой наследницы, господин мой, – пробормотал Рис. – Оказывается, у лорда Пендрагона целых три дочери, но только одна законная. Средняя.

– Непростительная ошибка с твоей стороны, – покачал головой лорд Мортимер, едва сдерживая смех. Как он мог забыть, что Мирин в свое время обзавелся двумя хорошенькими наложницами. А те, конечно, родили ему детей! – Тем не менее честь дамы должна быть восстановлена.

– Но ведь ничего не случилось, господин мой! Роджер и остальные готовы в этом поклясться, – умоляюще пробормотал Рис. – Неужели вы не заступитесь за меня?

– Нет-нет, мой юный друг, – наотрез отказался лорд Мортимер. – Ты должен поступить как благородный человек. И никаких споров.

– В таком случае обратимся к принцу Ллуэлину, – решил лорд Дракон. – Я изложу ему все дело. И предложу дочь и ее приданое тому, кто ее возьмет. Если кто-нибудь другой согласится жениться на ней, несмотря на злоключения бедняжки, я с радостью отдам ее. Но если такового не найдется, тебе, Рис Фицхью, придется жениться на Аверил. Согласись, что это справедливо.

– Крайне великодушное предложение, – согласился лорд Мортимер.

– То есть меня продадут как телку? – вмешалась Аверил.

– Незамужнюю женщину в самом деле можно сравнить с товаром, – согласился отец. – Если у мужчины нет сыновей, которые смогли бы сразиться за него, значит, следует заключить для дочерей самые выгодные браки, чтобы зятья стали достойными союзниками тестя.

– Отошлите меня в монастырь! – трагически воскликнула Аверил.

– Ах, дитя, для этого ты слишком прелестна, – утешил лорд Мортимер. – Заточить столь небесную красоту в каменные стены было бы преступлением против природы.

– Значит, договорились? Едем к принцу Ллуэлину? – уточнил Мирин.

– Вы поедете с нами, сэр? – спросил Рис лорда Мортимера.

– Думаю, так будет лучше всего, иначе ты опять собьешь моего сына с пути истинного, – ухмыльнулся Эдмунд Мортимер.

– А я думал, что все было наоборот, – многозначительно напомнил Рис.

– Покорми нас, молодой Фицхью, и мы тронемся в путь, – сказал лорд Дракон.

– Нам лучше провести ночь в Эверли, господин мой, поскольку час поздний и на дворе смеркается, – гостеприимно предложил Рис. – Рон! Позови свою хозяйку. Пусть придет приветствовать гостей.

– Я здесь, Рис, – откликнулась Мэри, выступив вперед. Собравшиеся залюбовались милой девочкой с темно-каштановыми, заплетенными в косички волосами и огромными голубыми глазами, одетой в светло-желтую тунику поверх коричневато-оранжевого платья. – Я только ждала, пока ты закончишь дела. Добро пожаловать в Эверли, господа, и вы, госпожа. – Мэри вежливо присела и добавила: – Пора к столу. Ужин сейчас подадут. Лорд Пендрагон, вы сядете справа от меня, а лорд Мортимер – слева. Леди Аверил сядет между своим отцом и братом, а вы, Роджер Мортимер, займете место около отца.

Мирин был с первого взгляда очарован этой малышкой. Такие прекрасные манеры! И даже в столь юном возрасте знает обязанности хозяйки дома. Все же она очень мала. Далеко не все дети становятся взрослыми. Если ее постигнет ранняя смерть, брат может унаследовать Эверли, невзирая на обстоятельства своего рождения. Вряд ли кто-то станет оспаривать его права.

Ужин был простым. В хлеб, из которого вынули мякиш, разложили вкусное рагу из кролика с луком и морковью в густой подливе. На столе стояли свежие караваи, тарелка со сливочным маслом и небольшая головка твердого душистого сыра. В оловянных кубках пенился превосходный эль.

– У вас хорошая кухня, леди Мэри, – одобрил лорд Пендрагон.

– Меня научила Рон, моя няня, которая вынянчила меня и вела хозяйство в доме моего отца, господин. Мне еще многое нужно узнать, – скромно ответила девочка.

После ужина она пожелала мужчинам доброй ночи и, взяв Аверил за руку, сказала:

– Сегодня ты будешь спать со мной, госпожа Аверил.

С этими словами она повела Аверил по лестнице на второй этаж.

– В моем соларе есть камин, который топится большую часть года. А мужчинам будет удобнее в зале. Там есть несколько спальных мест. Да им и привычнее спать по-походному.

– Твой брат заставил меня провести ночь в полуразрушенной конюшне, – буркнула Аверил с плохо скрытой злостью.

– Наверное, потому, что не смог найти ничего лучшего, – спокойно ответила девочка. – Мой брат – хороший человек, госпожа.

Они остановились перед дверью в солар, и Мэри, резко повернувшись, взглянула на Аверил.

– Ты станешь женой моего брата?

Аверил проглотила вертевшуюся на языке колкость и сдержанно пояснила:

– Не знаю. Все зависит от того, договорятся ли мужчины: мой отец, твой брат и наш принц великий Ллуэлин.

– Да, мне говорили, что заключать брачные союзы – не женское дело, хотя не пойму почему.

– Я тоже, – кивнула Аверил, улыбнувшись малышке. – Знаешь, у меня есть младшая сестра Джуния, всего на несколько лет старше тебя.

– Вы похожи? Я еще не видела девушки прекраснее тебя, – откровенно призналась Мэри.

– Нет, Джуния скорее похожа на тебя, но глаза у нее зеленые. У всех троих сестер зеленые глаза, только у Майи волосы рыжие, а у Джунии – темные, как у нашего брата. А глаза у него зеленовато-карие. Бринн и Майя родились от законной жены отца. Кроме нее, у него есть две наложницы.

– Но это непристойно! – потрясенно прошептала Мэри.

– Почему? – удивилась ничуть не оскорбленная Аверил. – Это обычная необходимость. Леди Аргел несколько лет не могла родить, поэтому отец взял к себе в постель мою мать, Горауин. Я – их первенец. Потом леди Аргел родила Майю. После этого у них опять долго не было детей, и отец привел вторую наложницу, Исбел. От этого союза появилась Джуния, но леди Аргел в конце концов произвела на свет желанного сына. Кстати, твой брат тоже бастард.

– Верно, – прошептала Мэри. – Об этом я не подумала. Но наш отец женился через много лет после рождения Риса, когда его возлюбленная давно лежала в могиле. И как же вы живете? Все вместе?

Очевидно, девочка впервые услышала о подобной семье и очень заинтересовалась.

– Да. В мире и согласии.

– Все это очень странно. Впрочем, недаром говорят, что все валлийцы – варвары, – наивно выпалила Мэри.

– Гнусные наветы! Никакие мы не варвары. Многие мужчины содержат женщин, помимо законных супруг, и имеют побочных детей. Значит, и вы, англичане, варвары?

– Я не хотела тебя обидеть, – извинилась девочка.

– Знаю. Ты всего лишь повторяешь то, что слышала от других. Но ты должна быть осторожнее в высказываниях, Мэри Фицхью, ибо можешь оскорбить собеседника, который не примет в расчет твой возраст.

– Знаешь, мне хочется, чтобы ты стала моей сестрой, – выпалила Мэри. – Ты сама вышивала свою тунику?

Аверил кивнула.

– И можешь научить меня вышивать так же искусно?

– Возможно, но завтра мы уезжаем в Аберфро, ко двору принца Ллуэлина, чтобы решить тяжбу между нашими семьями.

– А когда выйдешь за моего брата, научишь меня? – не унималась Мэри.

– Если выйду, обязательно, – пообещала Аверил, подумав про себя, что скорее навеки останется в старых девах и зачахнет, чем выйдет за этого негодяя. Гнусный, лишенный всякого благородства мерзавец! Больше всего Аверил унижало его нескрываемое сожаление при известии о том, что он украл не ту девушку! Мало того, теперь он еще всячески увертывается от женитьбы!

Оставалось надеяться, что какой-то мужчина при дворе принца Ллуэлина согласится взять ее в жены. Любой лучше этого надменного англичанина.

На следующий день они отправились в Аберфро. Путь был долгим и нелегким, через всю северо-западную Англию и Уэльс. Мэри оставили дома, поскольку ее присутствия не требовалось. Они прибыли ко двору принца в канун Иванова дня. Вместе с лошадьми и вещами переправились через Минайский пролив на остров Англси на маленьких местных паромах. Вокруг плескались волны Ирландского моря, омывавшие берега острова. Тончайшая дымка тумана застилала живописный пейзаж.

На острове не было построек выше тысячи футов. Мирин старался, чтобы дети изучали историю страны, поэтому Аверил было известно, что именно здесь древние друиды нашли последнее прибежище, перед тем как погибнуть в жестокой бойне, учиненной народом, называемым римлянами. Мирин Пендрагон знал об этом, потому что когда-то его предки исповедовали старую веру. И хотя давно уже стали добрыми христианами, не забыли, кому когда-то поклонялись их прародители.

Здесь царила особая, почти магическая атмосфера. Заболоченные места, озера и топи кишели водяной дичью. На зеленеющих лугах паслись тучные стада скота и отары овец. И хотя вдоль тропинки, по которой они шли, почти не было домов, все же по обе стороны возвышались кусты живой изгороди. Время от времени попадались небольшие рощицы, но большая часть острова была покрыта полями и лугами.

Резиденция принца не произвела на Аверил большого впечатления: замок ее отца был куда величественнее. Девушка очень удивилась: ведь принц был женат на Иоанне, дочери короля Иоанна. А вместо дворца она увидела небольшой замок из дерева и камня. Вокруг теснились деревенские домишки и несколько не слишком роскошных коттеджей. Да и церковь была совсем маленькой. Зато воздух был теплым и необыкновенно мягким.

Их радушно приветствовали в зале, и Аверил отвели место для ночлега в соларе. Принц согласился выслушать их немедленно, поскольку торопился на праздник в честь Иванова дня.

Аверил попросила у служанки воды, умылась и, порывшись в седельной сумке, вытащила тунику, в которой собиралась предстать перед принцем. В волосах было полно пыли, но времени вымыть голову не оставалось. Поэтому девушка тщательно расчесала длинные пряди, пока они не улеглись мягкой волной. Потом, сбросив грязную одежду, вымылась, как сумела, и натянула чистую камизу и платье из темно-зеленой парчи с круглым вырезом, вышитое золотой нитью. Поверх она надела темно-зеленую тунику без рукавов, вышитую тем же узором, что и платье. Длинные золотистые волосы стягивал золотой венчик, украшенный стилизованными цветами. На ногах красовались туфельки из мягкой кожи. Единственной драгоценностью была тонкая золотая цепочка с круглой золотой подвеской, на которой блестел красный эмалевый дракон, их семейный герб.

Наконец, довольная своим видом, Аверил спустилась к отцу и его спутникам. Ужин уже был подан, и мужчины нашли места пониже высокого стола, где могли спокойно поесть и потолковать. Аверил ела мало, стараясь не запачкать наряд. Блюда были разнообразными и хорошо приготовленными: очевидно, сказывалось влияние Иоанны Английской. Аверил решила, что тут есть чему поучиться, и стала присматриваться к слугам, сновавшим с блюдами и мисками.

После ужина мажордом принца призвал к молчанию.

– Лорд Мирин, из древнего и благородного дома Пендрагонов, потомок Артура, короля бриттов, просит рассудить дело, касающееся чести его дочери. Выйди, Мирин Пендрагон, и изложи свою жалобу. Все, кто имеет к этому отношение, тоже должны показаться принцу.

Мирин Пендрагон низко поклонился царственной чете.

– Господин мой, – начал он, – несколько недель назад моя старшая дочь, вот эта девушка…

Он подтолкнул Аверил вперед, чтобы все увидели, о ком идет речь.

– …была похищена из родного дома Рисом Фицхью, управителем поместья Эверли на английской стороне. Он решил украсть себе невесту и посчитал, что Аверил – моя наследница. Но жестоко ошибся. Аверил, мое старшее дитя, родилась от наложницы Горауин, дочери рода Тьюдров. Но она так же дорога моему сердцу, как и все остальные дети, господин мой. Я как раз собирался найти ей мужа, и все вы согласитесь, что такая красота должна сиять в драгоценной оправе. К сожалению, вышло иначе. Теперь Рис Фицхью должен жениться на ней, поскольку сам затеял это похищение. Однако он уклоняется от исполнения долга, поэтому, господин мой, я предложил обратиться к вам. Мы договорились, что ваш приговор будет окончательным и принят всеми, кто сегодня просит у вас правосудия. Лорд Мортимер, сюзерен Риса Фицхью, вместе с сыном решил сопровождать нас сюда. Именно Роджер Мортимер помогал своему другу похитить мою дочь. Лорд Мортимер подтвердит мои слова, господин.

Принц Ллуэлин поднял глаза.

– Аверил Пендрагон, что скажешь ты?

– Господин, я покорно приму любое ваше решение, – вымолвила она так тихо, что принц едва ее расслышал. Девушка не смела глядеть на него: это считалось бы невежливым. Зато не забыла присесть перед принцем и его женой.

Ллуэлин кивнул, довольный ее красотой и манерами.

– Если, господин мой, другой мужчина будет готов взять ее в жены, я не стану преследовать Риса Фицхью, – добавил Мирин.

– А какое приданое ты собираешься дать за девушкой? – осведомился принц.

– Стадо из шести молодых телок и сильного быка. Отару из двадцати четырех овцематок с ягнятами и барана-производителя. У нее имеется добрая лошадка, сундук с бельем и оловянной посудой и еще один, с добротной одеждой. Собственный ткацкий станок, ибо она превосходная ткачиха. Кроме того, я отложил для нее пятнадцать серебряных пенни, по одному на каждый год жизни. Она прекрасная хозяйка и лучшая вышивальщица из всех, кого я видел. Умеет читать и писать свое имя. Говорит по-английски, французски и на своем родном языке.

– Но земли у нее нет?

– Нет, господин. Моя дочь Майя, как законное дитя, получит единственный участок земли, который я смогу выделить ей из наследства брата, – пояснил Мирин.

Принц снова кивнул:

– Совсем неплохое приданое, несмотря на отсутствие земли.

Аверил осмотрела зал и вдруг поняла, что забралась очень далеко от дома.

Взгляд ее скользил по лицам собравшихся. Гораздо больше мужчин, чем женщин. Странные мужчины. Грубые, закаленные воины. Кто знает, где их дома? Дом Риса по крайней мере находится в двух днях пути от «Драконьего логова» и ее семьи. Что она наделала, наотрез отказавшись смириться с судьбой и взять в мужья Риса Фицхью? Как же теперь избежать замужества с совершенно незнакомым человеком?

Она расстроенно прикусила нижнюю губку, соображая, как поступить.

Иоанна Английская подалась вперед и что-то прошептала мужу на ухо.

Принц снова заговорил:

– Аверил Пендрагон, было ли тебе причинено какое-то зло Рисом Фицхью по пути в Эверли?

Значение его слов было совершенно недвусмысленным и оказалось той самой соломинкой, за которую схватилась Аверил. На бледных щеках выступили два красных пятна. Золотистая головка поникла. С губ не сорвалось ни единого слова. Она не смела солгать, но прекрасно понимала, что означает такое молчание. И поэтому оставалась безмолвной.

Собравшиеся в зале переглянулись, покачивая головами. По толпе прокатился шепоток сожаления. Мужчина должен получить в жены девственницу, невзирая ни на какое приданое. С этой же девушкой нельзя быть ни в чем уверенным до самой брачной ночи, но если даже она докажет свою чистоту, никто не поверит ей, учитывая вышеизложенные обстоятельства.

– Между нами ничего не было! – взорвался Рис.

– Аверил Пендрагон, ты больше ничего не скажешь? – ободрял ее принц. Очевидно, бедная девушка ужасно стыдилась. Недаром опустила голову еще ниже и, повернувшись, спрятала лицо на груди отца. Изящные плечи затряслись.

– Черт бы тебя побрал, хитрая ведьма! – вскричал обозленный Рис. – Да скажи же ты правду!

Он сразу понял, что она затеяла! Решила заполучить его. Ничего, она об этом еще пожалеет!

Вместо ответа Аверил крепче прижалась к отцу, словно прося защиты. Мирин Пендрагон сдерживался изо всех сил, но, Боже, как же ему хотелось смеяться! Аверил, очевидно, решила, что, протащив отца через весь Уэльс, теперь можно спокойно пойти на попятный и взять Риса Фицхью в мужья. Интересно, что заставило ее передумать?

Он обнял дочь, усиливая впечатление, которое та хотела произвести, и обратился к принцу:

– Господин мой, что скажете?

Великий Ллуэлин покачал всклокоченной головой:

– В создавшихся обстоятельствах мы не можем искать другого жениха, несмотря на щедрое приданое и необычайную красоту девушки. Рис Фицхью, поскольку ты похитил Аверил Пендрагон из-под отчего крова, то и должен жениться на ней, вернув таким образом честь и ей, и себе. Таково мое решение. Лорд Мортимер, я знаю вас как благородного человека. Позаботитесь ли вы о том, чтобы ваш вассал исполнил свой долг?

– Обещаю, господин мой принц, – спокойно ответил англичанин.

– В таком случае приведите священника. Пара будет обвенчана немедленно, – приказал принц.

О Пресвятая дева Мария! Что же теперь делать! Она всего лишь хотела отделаться от нежеланных женихов! Теперь же придется волей-неволей выйти за Риса, и его гнев обрушится на ее голову! Спасения не будет! Какое у него злое лицо! Неужели изобьет ее за хитрую выходку? Вполне возможно.

Аверил нервно вздрогнула, и, видя это, Рис улыбнулся коварной улыбкой. Их взгляды скрестились, и она не смогла отвести глаз.

«Ну вот, злобная сучонка, теперь ты горько пожалеешь о своем обмане», – говорил весь его вид.

– О, прошу вас, господин мой принц, – приторно улыбнулась она, – нельзя ли нам подождать до возвращения домой? Я бы хотела, чтобы на свадьбе присутствовали моя мать, сестры и брат.

Великий Ллуэлин было задумался, но тут вмешался Мирин Пендрагон:

– Моя дочь предана родным, мой принц, но, думаю, лучше, если брачные обеты будут произнесены сейчас. Потом мы все вернемся домой и отпразднуем свадьбу перед возвращением в Эверли Риса с женой. Это даст нам возможность привезти в «Драконье логово» его сестру, леди Мэри, как почетную гостью.

– Да будет так! – жизнерадостно воскликнул принц. – Венчание в канун летнего равноденствия, до начала праздника. Где священник?

Аверил повернулась к отцу.

– Отец! Зачем ты это делаешь?

– Думаешь, я не знаю тебя, Аверил? – тихо ответил он. – Если я позволю тебе вернуться домой невенчанной, ты обязательно найдешь предлог уклониться от этого союза. И поверь, дочка, ни один мужчина, кроме Риса, не женится на тебе.

– Но в чем моя вина, отец? Все равно ведь ничего не было! Клянусь Пресвятой Девой, что я невинна!

– Я тебе верю, – кивнул лорд Дракон. – Но только я. Пока в окне не вывесят окровавленную простыню, тебя будут считать падшей.

– О Господи! Отец! – ахнула Аверил. – Умоляю, не заставляй меня спать с ним сегодня ночью! Только не в этом незнакомом месте!

Зеленые глаза наполнились слезами.

– Я потолкую с ним, дочка. Думаю, и Рис Фицхью вряд ли мечтает о прелестях брачной постели. Пока. Но будет мечтать, дочь моя.

Он отвернулся и шагнул к предмету их беседы.

– Ты женишься на ней сегодня, но не возьмешь, пока она не будет готова. Понял, Рис Фицхью? Девушка она горячая и с характером, но при этом молода и неопытна. При ней даже матери нет. Некому утешить ее и посоветовать, и она боится, хотя и не желает это показать.

– Я не чудовище, господин. И не она тут виной, а я. Отец желал мне добра, когда советовал украсть богатую невесту. Но я мог бы и не следовать его совету. Отказаться ехать с Роджером, когда тот заявился ко мне с отрядом воинов. Мог бы узнать немного побольше о семье, чью дочь намеревался похитить.

Молодой человек горько усмехнулся.

– Нет, это мой грех, а ваша дочь ни при чем. Однако она могла бы не подвергать нас столь трудному путешествию. Впрочем, я сам не рвался жениться. Так что мне воздастся по заслугам.

– Вполне возможно, что со временем мы станем друзьями, – кивнул лорд Дракон, – поэтому я готов дать тебе совет. Аверил упряма и вспыльчива, но она хорошая девочка, и сердце у нее доброе. Она будет испытывать твое терпение, но останется верной и преданной мужу. Будь с ней добр, и твои усилия вознаградятся.

Рис кивнул:

– Вы дали мне хороший совет, господин. Попытаюсь ему следовать, но подозреваю, что мне с вашей дочерью придется нелегко.

– Уж это точно, – хмыкнул Мирин. – Но она, как и ее мать, – настоящее сокровище. Стоит потрудиться, чтобы его завоевать!

В зал вошел священник, и, выслушав великого Ллуэлина, обратился к лорду Дракону.

– Пусть жених и невеста выступят вперед. Между ними нет родства?

– Никакого, – заверил Мирин.

– Приданое ей выделено, и обе стороны удовлетворены?

– Я пообещал ей приданое перед свидетелями в этом самом зале.

– В таком случае они будут соединены по закону нашей Святой Матери Церкви, – провозгласил священник. – А вы, остальные, замолчите! Здесь вершится великое таинство! Можете возобновить свои языческие празднества, когда я закончу, но ни минутой раньше!

В зале воцарилась тишина. Все безмолвствовали, пока святой отец соединял Аверил и Риса браком в присутствии ее отца, Эдмунда и Роджера Мортимеров, великого Ллуэлина, Иоанны Английской и их двора. Наконец они встали на колени, и священник, благословив их, удалился. В зале вновь поднялся шум: присутствующие готовились отпраздновать Иванов день.

Аверил ненадолго осталась наедине с мужем. Впервые в жизни она словно оглохла и онемела. И хотя чувствовала себя настоящей дурочкой, не знала, что ему сказать.

– Ты могла бы согласиться на это несколько недель назад, жена, вместо того чтобы тащить меня в такую даль, – промолвил Рис, прерывая неловкое молчание. – Что заставило тебя передумать?

– Я оглядела зал и решила, что из всех мужчин ты больше всего мне подходишь, господин, – с трудом выговорила Аверил.

– В таком случае, – рассмеялся Рис, – думаю, тяготы того стоили.

Аверил вспыхнула.

– Жаль, что я не наследница, – резко бросила она.

– Мне тоже, – сухо согласился он, – но приданое у тебя немалое, так что мы проживем.

– Почему ты не взял меня в первую ночь? – спросила она с любопытством.

– Мне советовали так и поступить. Но это было бы бесчестным. И поскольку мы об этом заговорили, позволь сказать, что я человек терпеливый. И сейчас не время и не место для нашего соития. Вернемся домой в Эверли, тогда и обсудим дело.

Аверил, сама не понимая, что делает, вложила маленькую ручку в широкую ладонь мужа и подняла голову. Он очень красив, но лицо мужественное и совсем не такое смазливое, как у Роджера Мортимера.

– Спасибо, – тихо ответила она.

– У тебя зеленые глаза, – слегка улыбнулся он.

– Как у всех сестер, но у Майи они скорее изумрудные, а у Джунии более темные, совсем как у нашего отца. А твои глаза серебристо-голубые. И такие выразительные, – выпалила она и покраснела еще гуще.

– Отец сказал, что нрав у тебя нелегкий, но сердце доброе.

Аверил кивнула:

– Так оно и есть.

– Ты честна, – снова улыбнулся он. – Я видел, какова ты в гневе.

– Стараюсь быть справедливой, господин.

– Хочешь, пойдем повеселимся с остальными, – предложил Рис.

– Я с удовольствием согласилась бы разделить с тобой чашу вина, но уж очень устала. И мечтаю только о том, чтобы выспаться в мягкой постели, прежде чем пускаться в обратный путь и ночевать на жесткой земле.

– Тут ты права, – согласился он и нашел слугу, который принес им большой кубок вина с медом. Вино оказалось крепким, и Аверил, к собственному смущению, ощутила, как кружится голова. Ноги подкосились, но Рис, почуяв неладное, подхватил ее и прижал к груди, пораженный пробудившимися в нем чувствами. Пришлось попросить слугу показать дорогу в солар, где разместили Аверил. Поднимаясь по узкой лестнице, Рис украдкой рассматривал жену. Глаза ее были закрыты. С уст срывались неразборчивые слова. Рис подумал, что она в самом деле необычайно красива. Может, все не так уж и плохо? И приданое у нее богатое. И скот, и серебро! На серебро можно приобрести участок земли и разводить там новые стада. Нет, все не так уж плохо! Если они сумеют поладить, их ждет счастливая жизнь.

Войдя в солар, он сказал служанке, сидевшей с шитьем у очага:

– Леди стало нехорошо. Куда ее положить?

– А, – кивнула женщина, – дочь лорда Дракона! Несите ее к тому маленькому топчану. Она заболела?

– Нет, выпила два глоточка вина с медом. Просто очень устала. Путешествие было долгим, а завтра мы должны вернуться домой.

Он уложил жену и, сняв венец с ее головы, отложил в сторону.

– Бедная девочка, – вздохнула служанка. – Я пригляжу за ней, господин.

Рис сунул руку в карман, вынул большую медную монету и протянул женщине.

– Спасибо, – пробормотал он и удалился.

Когда Аверил проснулась, на дворе уже стоял день, и в комнате было полно щебечущих женщин. Кто-то успел стащить с нее платье и туфли. В горле пересохло, но прежде чем она успела сесть, служанка поднесла ей чашу с водой.

– Выпейте все, дитя. Я влила туда настой, который вас подкрепит, – сказала она, помогая ей сесть и поднося чашу к ее губам.

– Сколько же я проспала? – удивилась девушка.

– Всю ночь и утро. Первую мессу уже отслужили, и сейчас все завтракают в зале.

– Нужно вставать! – воскликнула Аверил. – Мы сегодня уезжаем!

– Вам следует еще немного отдохнуть, госпожа, – посоветовала женщина. – Вы очень бледны.

– Я всегда бледна, – отмахнулась Аверил, осушив чашу.

– Значит, вы из волшебного народа?

– Говорят, моя прародительница была одной из них.

Служанка кивнула:

– Да, недаром говорят, что через каждые несколько поколений в таком роду это проявляется в сыне или дочери. Так чем я могу вам служить?

Аверил попросила тазик с водой, а пока служанка выполняла поручение. сложила свои наряды, упрятала в сумку и надела скромное платье, темную тунику и крепкие башмаки. Наскоро умылась, вычистив зубы жесткой тряпочкой, и заплела волосы в толстую косу. Потом накинула на голову прозрачную кремовую вуаль и закрепила ее венцом, перевитым коричневым шелком и золотой нитью.

– Я снесу вашу сумку и плащ в зал, – пообещала служанка.

Аверил досадливо вздохнула.

– Мне нечем вознаградить тебя, – призналась она.

– Ваш муж уже дал мне монету, госпожа. Он очень щедр, – улыбнулась служанка. – Идите. Я все принесу.

– Спасибо, – прошептала Аверил и поспешила в зал, где уже сидели отец и ее муж. Теперь она замужняя женщина. И прошлой ночью он был добр к ней. Но что будет дальше?

Первым к ней подошел отец.

– Ешь поскорее, дочка. Нам пора ехать. Хорошо бы до полудня покинуть остров. Где твой муж?

– Не знаю. Он принес меня в солар, а сам ушел.

Аверил села на место ниже высокого стола. Слуга положил перед ней корку хлеба и наполнил овсяной кашей. Другой дал ей ломоть хлеба, намазанного маслом, и поставил чашу.

– Вино, эль или сидр?

– Вино, – попросила Аверил. Нет средства лучше, когда трясешься от страха и волнения.

Она ела медленно, думая о своем. Отец ушел, вероятно, чтобы поискать остальных.

– Ты хорошо спала? – спросил Рис, садясь рядом, и велел слуге налить вина.

– Да, господин, спасибо.

– Вот и прекрасно. После завтрака мы тронемся в путь.

– А как ты провел ночь, господин?

– Мы с Роджером ужасно напились, – ухмыльнулся он. – Не знаю, что было потом. Но я проснулся на лугу, за замком.

Аверил нерешительно протянула руку и вынула травинку из его темных волос.

– Думаю, моя постель была поудобнее.

– Моя тоже казалась бы королевским ложем, если бы ты в ней лежала, – тихо сказал он.

– Ты обещал! – вскрикнула она, залившись румянцем.

– И сдержу слово. Просто заметил, что мужчина спит лучше, когда подле него женщина.

– Я никогда не целовала мужчину, – сообщила она.

– Прекрасно. Значит, не узнаешь ничьих губ, кроме моих.

– А ты хочешь поцеловать меня? Вчера, когда нас обвенчали, ты едва коснулся губами моего лба!

– Если ты так хочешь, Аверил, я поцелую тебя, – прошептал Рис.

– Поцелуй ничего не стоит, если приходится его выпрашивать, – поспешно бросила она, вставая. – Я больше не хочу есть. Пойдем, господин мой.

– Сегодня ты будешь держаться рядом со мной. Нам пора получше узнать друг друга.

И он повел ее во двор, где уже ждали остальные.