Читать книгу Блейз Уиндхем - Бертрис Смолл - Страница 5

– Вы поставили нас в затруднительное положение, сэр, – заметил Роберт Морган, и в его голосе можно было безошибочно уловить раздражение.

Энтони Уиндхем вспыхнул, но продолжал стоять на своем:

– Поверьте, сэр, мне приходится не легче, чем вам, но я всего лишь выполняю распоряжения Эдмунда, моего дяди.

– Моя дочь – впечатлительная девушка, – возражал лорд Морган. – Она даже не знакома с эрлом. Ей еще предстоит привыкнуть к мысли о замужестве с незнакомым человеком. Однако смириться ей помогало лишь сознание того, что она познакомится со своим будущим супругом у себя дома, в лоне своей семьи. А теперь вы заявляете, что дядя поручил вам устроить брак Блейз по доверенности и привезти ее в Риверс-Эдж. Это мне совсем не по душе, сэр!

– Я уже объяснял вам, милорд, почему дядя просил меня о такой услуге. Вы и ваша семья приглашены в Риверс-Эдж вместе с нами, на вторую церемонию.

Лорд Морган ударил кулаком одной руки по ладони другой.

– Нам нельзя уезжать из Эшби, сэр! Сбор урожая в самом разгаре. Все руки – да, даже наши белые дворянские руки – необходимы здесь, в поместье, чтобы мы и мои слуги смогли пережить зиму.

Энтони Уиндхем смягчился. Он понимал, в каком положении оказался лорд Морган, ибо дядя был более чем откровенен с ним. Разница в возрасте между двумя мужчинами составляла всего четыре года, они воспитывались вместе и скорее напоминали братьев, чем дядю и племянника.

– Слуги моего дяди должны увидеть свадебную церемонию – надо, чтобы в них пробудилась надежда. Надеюсь, это вы понимаете, милорд.

– Роб, – осторожно вмешалась Розмари Морган, – все мы будем разочарованы, не сумев побывать на свадьбе Блейз, но я уверена – даже в досаде ты не станешь рисковать этим браком. – Она ободряюще улыбнулась мужу.

Наблюдая за ней, Энтони Уиндхем поймал себя на мысли, что если дочь так же хороша, как мать, тогда его дяде повезло. Леди Морган поистине излучала красоту.

– Знаю, Блейз – твоя любимица, – мягко продолжала леди Морган, обращаясь к супругу, – но благодаря нашему многочисленному потомству мы еще побываем не на одной свадьбе. Однако без этого брака не будет и остальных. – Это осторожное предупреждение понял даже гость.

Лорд Морган издал негромкий стон поражения.

– Ты права, дорогая, – подтвердил он и, вскинув голову, устремил на племянника эрла гневный взгляд. – Когда? – коротко осведомился он.

– Завтра, милорд. Я должен привезти невесту в Риверс-Эдж как можно скорее.

– Приданое Блейз в полной готовности, – вмешалась леди Морган, предчувствуя новую вспышку гнева по тому, как потемнели глаза мужа. – Церемония брака по доверенности может совершиться завтра, рано утром. Будет лучше, если наша дочь не успеет задуматься об этих внезапных переменах, но признаюсь честно, она будет недовольна.

Энтони Уиндхем не скрывал облегчения.

– Я привез с собой одну из горничных моего дяди – в качестве спутницы для его будущей жены. Ее зовут Геарта. Она привезла свадебное платье и остальную одежду для леди Блейз.

– Я пойду разыщу дочь, – пообещала леди Морган. – Предоставляю вам известить ее об изменившихся планах, мастер Энтони, ибо я уверена, вы справитесь с этой задачей лучше, нежели я или мой супруг. – Поднявшись, Розмари Морган торопливо вышла.

Лорд Морган фыркнул, но спустя минуту широко улыбнулся гостю.

– Видите ли, моя жена считает, что, если вы возьмете на себя труд известить Блейз, она не устроит сцену.

– Ваша дочь вспыльчива? – Светлые глаза Энтони Уиндхема вспыхнули любопытством.

– Об этом вы вскоре сможете судить сами, сэр, – с усмешкой заявил лорд Морган. – Разумеется, не исключено, что моя дочь вспомнит о приличествующих манерах. – И он расхохотался.

Внезапно Энтони Уиндхем почувствовал себя неловко. Он всеми силами отказывался от поручения дяди, но Эдмунд настаивал, и Энтони не мог отказать лучшему другу.

«Сейчас мне нельзя покидать Риверс-Эдж, – убеждал его Эдмунд. – Надеюсь, все худшее уже позади, но если сейчас я оставлю своих людей, они будут оскорблены. Поезжай в Эшби-Холл и привези сюда мою невесту, Тони. Понимаю, она будет разочарована столь неожиданным изменением планов, но Блейз сейчас нужна в Риверс-Эдже, как никогда!»

– Мастер Энтони, позвольте представить вам мою дочь Блейз, – перебил мысли Энтони Уиндхема голос хозяина дома.

Обернувшись, Энтони очутился лицом к лицу с самым изумительным творением природы, какое ему доводилось видеть. Пара фиалковых глаз с лица, овалом напоминающего сердечко и обрамленного нимбом золотистых волос, с любопытством уставилась на него. Энтони пришлось собраться с силами, чтобы побороть желание прикоснуться к руке девушки. Он с трудом смог заговорить, и собственный голос показался ему незнакомым:

– Позвольте передать вам поздравления от вашего будущего супруга, леди.

– Добро пожаловать в Эшби, мастер Энтони. – Ее голос оказался чистым и певучим.

– Мастер Энтони привез для тебя чудесные вести, Блейз, – пришла на помощь гостю леди Морган. – Прошу тебя, сядь, ему понадобится кое-что объяснить. А нас с твоим отцом ждут дела. – Розмари Морган взяла под руку недоумевающего мужа и вышла из комнаты.

Устроившись на стуле с гобеленовой обивкой, Блейз взглянула на Энтони Уиндхема, гадая, окажется ли ее будущий супруг таким же привлекательным, как его племянник. Угольно-черные волосы и яркие голубые глаза с густыми темными ресницами составляли поразительный контраст с его очень светлой, почти бледной кожей. «Нет, – тут же вспомнила Блейз, – отец говорил, что у эрла карие глаза».

– Что же вы хотели сообщить мне, сэр? – спросила она. – Неужели ваш дядя отказался от намерения жениться?

– Ни в коем случае, леди! Он с нетерпением ждет вашего приезда, именно поэтому я и прибыл сюда. В Риверс-Эдже вспыхнула болезнь. Несколько детей, прежде совсем здоровых, погибло, и почти немедленно за этой трагедией последовала жуткая гроза. Она разразилась внезапно, пастухам не хватило времени увести стада с пастбищ. Страшная вспышка молнии ударила в землю с такой яростью, что вспыхнули все деревья вокруг, а стадо овец, пасущихся неподалеку на лугу, погибло. Звуки грома разносились на целую милю.

Все это перепугало обитателей Риверс-Эджа. Старухи утверждают, что нам изменила удача – потому, что у моего дяди нет ни жены, ни детей. Два дня назад Эдмунду пришлось устроить празднество – чтобы подбодрить своих людей и успокоить их. Но вскоре после заката по небесам промчался огненный шар и вызвал новый взрыв домыслов и страха.

И потому мой дядя решил, что в такое время ему нельзя покидать поместье. Тем не менее он не видит смысла откладывать свадьбу – наоборот, она должна послужить добрым предзнаменованием. Он прислал меня сюда, поручив действовать от его имени. Церемония состоится немедленно, и я отвезу вас в Риверс-Эдж, где официальный свадебный обряд утешит жителей поместья – так надеется Эдмунд. Ваш долг, как будущей жены моего дяди, заботиться о благополучии слуг.

Удивленная внезапным изменением планов и возмущенная последними словами, Блейз топнула ножкой, и вскочив, зло выпалила:

– Мне лучше вашего известно о том, какие обязанности возлагаются на жен, сэр! Как вы посмели напоминать мне об этом? Я сожалею о том, что Риверс-Эдж постигли эти досадные события, но считаю решение эрла неуместным, хотя… не стану возражать. Когда состоится церемония?

Пораженный этой вспышкой, Энтони решил, что она была вызвана разочарованием.

– Завтра, – ответил он.

– Завтра? – воскликнула Блейз, и у нее закружилась голова.

– Дядя пожелал, чтобы вы прибыли в Риверс-Эдж еще до конца недели, леди. – Теперь Энтони уже не знал, сумеет ли справиться с этой вспыльчивой девочкой-женщиной, которой предстояло стать его тетей. Будь Блейз его невестой, Энтони разрывался бы между желаниями поцеловать и отшлепать ее.

Блейз глубоко вздохнула, силясь успокоиться. Она не могла припомнить, чтобы когда-либо прежде приходила в такую ярость. Эрл беспокоился о своих слугах, но еще больше – о собственном благополучии. А как же она, Блейз?

– Вам понравится в Риверс-Эдже, – произнес Энтони в попытке умилостивить ее. – Это идеальное место для такого сокровища, как вы.

– По-моему, вы напрасно расточаете мне комплименты, сэр, – сурово возразила Блейз. – Не забывайте, что вскоре я стану женой вашего дяди, и впредь будьте любезны относиться ко мне соответственно моему положению. – Она вздрогнула, услышав собственные слова. И зачем ей понадобилась такая дерзость?

– У меня и в мыслях не было оскорбить вас, мадам, – холодно откликнулся Энтони, решив, что ханжество Блейз не уступает ее красоте. Теперь он был готов пожалеть дядю, ибо бедняжка Кэти была добродушной и чувствительной женщиной.

– Вы хотите сообщить мне что-нибудь еще, сэр? – спросила Блейз и, когда Энтони отрицательно покачал головой, присела, направляясь к двери. – Тогда всего вам хорошего!

Ей понадобилось собрать всю свою сдержанность, чтобы неторопливо и с достоинством покинуть комнату. Сердце стремительно колотилось. Она была и взбешена, и напугана – все сразу. Ей казалось, что ее ноги трясутся, словно вдруг лишившись костей. Едва закрыв за собой дверь, она бросилась бежать и по лестнице взлетела к себе в спальню, надеясь хоть несколько минут побыть в одиночестве, прежде чем будет вынуждена встретиться с родными. Но эти надежды рухнули в один миг: все сестры, кроме малышки Гленны, столпились в комнате, поджидая ее.

– Ну, кто он такой? – сгорая от любопытства, спросила Блисс. – Он привез с собой целую дюжину слуг в ливреях Лэнгфорда и даже горничную – она заперлась вместе со старой Адой. Они там раскладывают самые роскошные одежды, какие я когда-либо видела!

– Неужели даже в собственной комнате я не могу побыть одна? – простонала Блейз.

– Пока не расскажешь, и не надейся! – решительно заявила Дилайт.

– Все мы умираем от любопытства, – объяснила Блайт своим нежным голоском.

– Ну хорошо, – пробормотала Блейз, – в этом доме все равно невозможно утаить хоть что-нибудь. Вскоре вы и так обо всем узнаете. Этот человек – мастер Энтони Уиндхем, племянник эрла.

– Он просто прелесть! – протянула тринадцатилетняя Дилайт с томным вздохом, заставив младших сестер захихикать.

– У него нет будущего, – возразила практичная Блисс. – У Блейз будет не меньше десятка сыновей, если только эрл не станет пренебрегать своим долгом.

– И все равно Дилайт права – он великолепен, несмотря на бедность, – с ужимкой вставила Блайт. – И потом, не может быть, чтобы он оказался совсем нищим!

– У нас еще хватит времени на красавцев мужчин – после того, как мы выйдем замуж за богатых, – заявила Блисс, определяя участь Энтони Уиндхема. – А зачем он явился сюда? До твоей свадьбы ведь еще две недели!

– Свадьба будет завтра, – раздраженно объявила Блейз, плюхаясь на широкую кровать и приготовившись разъяснять удивленным сестрам, чем были вызваны такие перемены.

– Это возмутительно! – воскликнула Блисс, едва старшая сестра закончила объяснения. – Конечно, женщина может выйти замуж и второй раз, если овдовеет, но первая свадьба остается первой! Только в первый раз девушка расстается с девственностью! Это же особый случай!

– На пышную свадьбу я и не рассчитывала, Блисс, – возразила Блейз, пытаясь выяснить причины собственного разочарования. – Для меня самое главное – чтобы рядом были родители и все вы.

– Но мы даже не знакомы с лордом Уиндхемом! – воскликнула Блайт. – Ты выйдешь замуж за человека, которого толком не знает никто из нас! Страшно даже подумать!

– Не болтай чепухи, – осадила ее Блисс. – Единственная из нас, кому следует познакомиться с эрлом, – это Блейз, а ей вскоре представится такой случай. Пусть эта свадьба и не предполагалась пышной, Блейз, но она все-таки должна была стать праздником. А тебе предстоит выйти замуж рано утром и отправиться в Риверс-Эдж – даже без свадебного завтрака! Для девушки свадьба – самое важное событие всей жизни, а эрл об этом даже не подумал. Как это отвратительно с его стороны!

– Я тоже рассвирепела, услышав о том, что все планы изменились, – призналась Блейз. – Но, поразмыслив над словами мастера Энтони, поняла: это даже лестно, что эрл считает, будто мой приезд способен успокоить его слуг. Прежде никто не считал, что я способна принести хоть какую-то пользу.

– А по-моему, это очень даже романтично – эрл не может и дня прожить без невесты! – вздохнула Дилайт. – Я, например, любила бы человека, который отнесся бы так ко мне. – Ее синие глаза мечтательно затуманились.

Блисс открыла было рот, чтобы резко возразить сестре, но только ойкнула – хмурая Блайт вовремя ущипнула ее за руку.

– Неужели мы больше не увидим тебя, Блейз? – спросила Ванора, и ее по-детски круглое личико с почти черными глазами погрустнело.

Блейз потянулась и отвела локон бледно-золотистых волос Ваноры со лба.

– Мы еще не раз сумеем повидаться, Вана. Как только я устроюсь на новом месте, вы сможете навестить меня в Риверс-Эдже – уверена, муж позволит.

Ванора с облегчением улыбнулась.

– Мы будем скучать по тебе, – в один голос произнесли Ларк и Линнет – они часто говорили хором. Несмотря на то что над этой их привычкой все посмеивались, менять ее близнецы не собирались.

– И я тоже буду скучать по вам, – отозвалась Блейз. – Но ведь от Риверс-Эджа до Эшби всего-то двенадцать миль по прямой.

– Да, только никто из нас не умеет летать, – резко оборвала ее Блисс, – и потому даже по полям понадобится тащиться полдня, а в объезд – и вовсе целый день.

– Мистрис Блейз, – в комнату вошла старая Ада. – К вам прибыл кое-кто от вашего жениха. – И она повернулась к остальным девочкам. – А вы – прочь отсюда, болтушки! У невесты и без вас много хлопот. Будто во всем доме для вас нет места! А ну, убирайтесь!

Хихикая над притворной суровостью старой няни, сестры Морган вышли. Ада пропустила в комнату невысокую пухленькую женщину с веселым лицом и подмигнула уходящим девочкам.

– Это Геарта, – представила она женщину. – Она будет прислуживать вам, мистрис, и она привезла вам чудесные наряды.

– Милорд прислал вам платье для церемонии и дорожную одежду, миледи. Он надеется, что одежда придется вам впору. Позвольте, я покажу, – произнесла Геарта.

– Пожалуйста, – согласилась Блейз. – Сестры уже известили меня, что наряды восхитительны.

– Любопытство погубило кошку, – пробормотала старуха.

Геарта широко улыбнулась, обнажая крупные лошадиные зубы.

– Та одежда предназначалась как раз для них, миледи. Эрлу известно, что вашим сестрам не терпится принарядиться на свадьбу. И он понял, что так быстро они не сумеют приготовить наряды. Ада, – повернулась Геарта к няне, – ты поможешь юным леди примерить платья? Если понадобится что-нибудь подшить, лучше начать прямо сейчас.

– И то правда, – подтвердила Ада и, не произнеся больше ни слова, заковыляла прочь из комнаты.

Геарта разложила принесенную одежду на постели Блейз и проворно перебрала ее, расправляя складки, чтобы новая хозяйка увидела подарок во всей красе.

– Его светлость предложил вам завтра надеть вот это, миледи. – Геарта указала на изящную юбку и такой же лиф из светлого бархата и нижнюю шелковую юбку того же оттенка. Нижняя юбка и лиф были расшиты золотым узором из маргариток на гибких длинных стеблях и листьев папоротника. В разрезах пышных буфов виднелась шелковая подкладка. Наряд был довольно прост, но вместе с тем изысканно красив.

– А к нему вы наденете вот эти чулки и бархатные туфли, миледи, и еще – вот эти украшения. – И горничная протянула Блейз плоскую черную кожаную шкатулку.

Очарованная видом самого чудесного платья из тех, что ей доводилось носить, Блейз машинально открыла шкатулку и заглянула внутрь.

– Благословенная Дева! – выдохнула она. – И это мне?

Внутри шкатулки на черном бархате поблескивала двойная нить розового жемчуга с розовым коралловым медальоном-сердечком в оправе из белого золота, усыпанной крошечными бриллиантами. Ожерелье настолько поразило Блейз, что она не сразу заметила рядом с ним и серьги из круглых розовых жемчужин. На глаза у нее навернулись слезы. Еще никогда в жизни у Блейз не было ничего похожего на эти драгоценности – и не только у нее самой, но и у ее матери. Блейз почувствовала угрызения совести.

Заметив блеск в ее глазах, Геарта кивнула.

– Эрл будет рад узнать, что ему удалось угодить вам, миледи, – произнесла она.

Блейз вскинула голову.

– Это самые прекрасные украшения на свете, – уверенно заявила она.

– Нет, что вы, миледи! Подождите, вы еще увидите то, что принадлежит графине Лэнгфорд, – это полные сундуки сверкающих камней, на которые можно купить королевство. И все это достанется вам!

– Понятия не имею, что делать с таким богатством, – откровенно призналась Блейз.

Геарта усмехнулась.

– Вскоре вы все узнаете, миледи, – об этом позаботится сестра эрла. Леди Дороти горда, но у нее доброе сердце.

– Ты знала леди Кэтрин? – с любопытством спросила Блейз.

– Да, я была ее горничной последние пять лет – с тех пор, как умерла старая Нэн. Леди была добра, но ее погубило стремление подарить эрлу ребенка. А ведь он ни разу не упрекнул ее.

– Ты не против теперь служить мне? – поинтересовалась Блейз.

– Боже упаси, детка! – воскликнула Геарта, на мгновение забывшись. – Жизнь – это нескончаемая череда рождений и смертей. За одним следует другое. Нельзя же обвинять вас в смерти леди Кэтрин! Слуги в Риверс-Эдже только рады новой свадьбе эрла – они с нетерпением ждут вас. А теперь, когда я увидела ваших сестер, я точно знаю – вы подарите эрлу желанного наследника.

– Разве мастер Энтони – не наследник моего мужа?

– Мастеру Энтони известно, что когда-нибудь у его дяди появятся сыновья. Он и не рассчитывал на титул и состояние эрла – ему довольно наследства от своего отца. Риверсайд – его собственный дом, его земли ничем не хуже, чем у эрла, разве что размером поменьше. Эрл вечно шутит, что женит своего первого сына на первой дочери мастера Энтони.

– Мастер Энтони женат?

– Нет, небогатому человеку трудно найти себе жену – прошу прощения, миледи. У мастера Энтони чудесный дом, но его доходы невелики. Он совсем не такой завидный жених, как его дядя, и, по-видимому, сам не торопится обзаводиться семьей. Да у него и впрямь полно времени.

Блейз рассмеялась – ей понравилась эта веселая и говорливая женщина, которую лорд Уиндхем определил ей в горничные. Беззаботность Геарты, может, и не столь уместная у служанки, пришлась по душе ее новой госпоже. «Интересно, – думала Блейз, – знает ли об этом эрл?» Неужели этот незнакомец, за которого она собиралась выйти замуж, заботится о ней? Ей было о чем подумать – особенно о том, что завтра, в это же время, она впервые встретится с будущим мужем.

– А еще эрл прислал вам дорожную одежду, миледи, – прервал ее размышления голос Геарты.

Увидев это, Блейз не смогла сдержать восторга:

– Синий бархат! Темно-синий бархат! Я всегда мечтала об амазонке из такой материи! Но откуда он узнал? – Она окинула восхищенным взглядом широкую бархатную юбку и опустила глаза: на полу стояла пара мягких сапожек из черной кожи. Простонав, Блейз мгновенно присела на край кровати и сбросила туфли, чтобы примерить сапоги. Она почтительно провела ладонями по мягкой коже, натягивая сапог. Он пришелся как раз впору. – Неужели эрл – волшебник? – спросила она у Геарты. – Как он угадал размер?

Геарта усмехнулась. Какой милой и простодушной оказалась юная невеста эрла! Впрочем, Эдмунду Уиндхему всегда везло. Живость этой девушки была хорошим предзнаменованием.

– А вы припомните, миледи, – ответила Геарта изумленной Блейз, – разве с вас не снимали мерку? Все эти мерки оказались у моего хозяина еще несколько недель назад. Деревенский башмачник уже давно хлопочет не покладая рук, готовя для вас туфли и сапоги.

Внезапно Блейз всхлипнула:

– Это несправедливо… За что мне такое богатство, когда мои родные так бедны?!

Геарта ласково обняла ее, утешая:

– Зачем так убиваться, детка! Теперь, когда вы станете женой эрла, вы сможете помочь своим родным. Эрл готов расстаться со всем богатством, лишь бы обрести то, что есть у вашего отца, – сына. Подарите моему хозяину сына, и никто из ваших родных не будет ни в чем нуждаться. – Она крепко обняла Блейз и предложила: – Позвольте помочь вам примерить новую одежду и покажите своей матери и сестрам, в какую элегантную леди вы превратились.

Пока Блейз медленно поворачивалась перед матерью и сестрами, Розмари Морган с удовлетворением отметила, что между ее дочерью и новой горничной зарождается дружба. Молодой женщине в новом доме следовало дорожить преданной служанкой.

Но за ужином семья казалась подавленной. Внезапный отъезд Блейз стал для всех реальностью, к тому же смущало присутствие гостя за семейным столом. Что касается Энтони Уиндхема, он был и удивлен, и очарован этой семьей, с которой решил породниться его дядя. И лорд, и леди Морган показались ему привлекательными и рассудительными людьми. Их дочери, все до единой, были красавицами, и Энтони не сомневался, что в менее натянутой атмосфере они могли пленить любого своей живостью и обаянием.

А на наследника Эшби-Холла, юного Гевина Моргана, подавленность сестер не производила ни малейшего впечатления. Редко случалось, чтобы ему и его сестре Гленне позволяли ужинать вместе со старшими. Гевин был крепким мальчуганом с темно-каштановыми волосами и выразительным отцовским лицом. Он без умолку болтал с гостем, рассказывая Энтони о своей собаке, которая как раз на прошлой неделе ощенилась, принеся шесть отличных щенят. Кроме того, Гевин не упустил случая похвастаться своими познаниями в латыни и, к радости своих родителей, оживил разговор.

– Как был бы рад мой дядя иметь такого чудесного сына! – негромко обратился мастер Энтони к леди Морган.

– Уверена, моя дочь сможет осуществить его мечту, сэр, – последовал учтивый ответ. Леди Морган не смогла сдержать улыбку при виде мгновенно вспыхнувшего румянца на щеках дочери.

– Мне и так известно, милорд, что эрл женится на мне исключительно благодаря моему здоровью, – резко отозвалась Блейз, – но с его стороны было бы очень любезно хоть на краткое время сделать вид, что его привлекают и другие мои достоинства!

– Блейз! – возмутилась Розмари.

– А в чем дело, мама? Или мне следует извиниться перед мастером Энтони за неделикатность? Ну что ж, пожалуйста! Прошу простить меня, сэр, за столь откровенное обсуждение моей плодовитости, но, по-видимому, это не возбраняется среди титулованных особ. – Она вскочила и, не спросив у родителей позволения, выбежала из столовой.

– Должно быть, разыгрались нервы, – слабо проговорила леди Морган и свирепо уставилась на трех дочерей, которые имели смелость захихикать. Внезапный приступ кашля ее супруга не слишком поправил дело. «Было бы лучше, – подумала леди Морган, – отослать поскорее всех детей из столовой, пока у мастера Энтони не сложилось дурное впечатление – если этого еще не произошло». Возможно, в обществе взрослых и за бокалом хорошей мальвазии ее мужу удастся смягчить резкость Блейз. И леди Морган подала незаметный знак Аде, которая тут же принялась выпроваживать из столовой своих подопечных.

Пока няня уводила в детскую младших Морганов, старшие шестеро устроились в комнате, которую Блейз делила с близнецами. Они обнаружили, что старшая сестра лежит на постели, уставившись в потолок и облаченная в одну лишь нижнюю кофточку.

– Убирайтесь, – проворчала Блейз. – Я хочу спать.

– Ну уж нет! – заявила Блайт. – Это последняя ночь в нашей жизни, которую мы проводим все вместе. Завтра ночью ты уже будешь женщиной, и прошлое для нас больше не повторится. Ты покинешь дом первой, Блейз, а потом выйдем замуж и все мы и тоже уедем из Эшби. Похоже, наше детство кончилось. Так давай пока побудем вместе и поболтаем, как болтали прежде!

– Да, да! – подхватили Ларк и Линнет.

Блейз села и оглядела их возбужденные лица. От этого зрелища ее сердце растаяло. Она почувствовала, как слезы подступают к глазам. Блейз так любила сестер – любила каждую из них! Только теперь она поняла, как тоскливо ей будет без них. Разумеется, они снова увидятся, но это будет совсем другое дело. Блайт права: детство кончилось.

Блейз улыбнулась.

– Тогда располагайтесь, – предложила она и расхохоталась, когда все сестры повалились на постель, которую она делила с близнецами. – О чем будем говорить?

– О том, что значит стать женщиной! – потребовала Дилайт с дрожью в голосе. – В конце концов, Блейз, завтра ты выходишь замуж, и у тебя будет первая брачная ночь.

– Откуда я могу знать об этом, глупышка? – усмехнулась невеста.

– Как это откуда? – обиженно возразила Дилайт. – Все мы видели, как спариваются лошади в полях.

– Не могу поверить, что и люди ведут себя подобным образом, – покачала головой Блейз.

– А как же иначе? Разве мама ничего не рассказывала тебе?

Ее старшая сестра отрицательно покачала головой.

Блисс расхохоталась.

– Ну конечно, мама ничего не говорила! Она слишком занята домом, она беспокоится о папе и Эшби, и потом, вряд ли это ей когда-нибудь приходило в голову. Должно быть, с Блейз она хотела поговорить перед свадьбой, но все случилось так внезапно, что она напрочь об этом позабыла.

– А я знаю, что мужчины делают с женщинами.

Все взгляды обратились на возбужденную семилетнюю Ванору, сидящую посреди постели.

– Откуда тебе об этом знать? – фыркнула Блисс. – Смотри, Вана, если лжешь, тебе попадет!

– Я подглядывала в конюшне, как один из слуг был со служанкой. Я видела даже, как папа иногда приходит к одной из скотниц, – торжествующе сообщила Ванора. – Так вы хотите знать, что они делали? Если ты будешь угрожать мне, Блисс, я ничего не скажу!

В спальне воцарилась тишина, и шесть пар горящих от любопытства глаз устремились на Ванору.

– Рассказывай! – потребовала Блисс, угрожающе прищурившись. – Так ты будешь говорить? – Ее пальцы зудели от желания пощечиной стереть самодовольную усмешку с лица малышки.

Ванора наслаждалась минутным превосходством над старшими сестрами, но даже в победном упоении помнила, что испытывать их терпение не стоит – особенно терпение вспыльчивой Блисс. Она глубоко вздохнула и начала:

– У мужчин между ногами есть такая длинная штука, как у животных – конечно, не такая большая, как у жеребцов, но побольше, чем у папиных гончих. Гораздо больше, – повторила она.

Ларк и Линнет охнули хором, округлив крошечные ротики.

– Она что, такая же длинная и красная, как у животных? – поинтересовалась Дилайт с неподдельным интересом, ибо, как и старшим сестрам, когда-нибудь ей предстояло столкнуться с этой тайной. Она уже знала: чтобы избавиться от страха, надо заранее знать, чего ждать.

– В полутемной конюшне или амбаре трудно разглядеть ее как следует, – призналась Ванора, – но мне показалось, что красный у этой штуки только кончик.

– Что ты плетешь! – возмутилась Блисс.

– Постой, – удержала ее Блейз, – я хочу знать, как это бывает, если завтра такое предстоит мне самой. Ну почему же мама ничего мне не объяснила? Эрл решит, что я полная дура. Хотя, похоже, никто из девушек не разбирается в таких вещах.

– Но мы должны знать как следует, – возразила Блайт. – Нельзя бояться неизвестно чего. Говори, Вана. Пусть Блисс и не признается в этом, мы все сгораем от любопытства.

– Иногда мужчины целуют и обнимают женщин. Кажется, им нравится трогать у женщин грудь и совать руку между ногами. И женщинам это нравится – они хихикают, вздыхают и обнимают мужчин. Я даже видела, как женщины ласкают мужчин, – продолжала Ванора. – А потом эти игры кончаются – у всех это бывает по-разному, у кого-то быстрее, у кого-то медленнее. Наконец мужчина кладет женщину на спину, ложится на нее, вытаскивает из штанов свою штуку и сует ее между ногами женщины, прямо ей в живот.

– Врешь! – яростно выпалила Блисс. – Ты это нарочно сочиняешь, чтобы мы слушали тебя.

– А мне все равно, веришь ты или нет, – храбро возразила Ванора, – но это правда! Это называется «совокупляться». Слуги всегда так делают в амбаре. Вот попробуйте спрячьтесь в сене и увидите, что я не обманываю!

– Говоришь, ты видела, как папа занимался этим со скотницей? – вспомнила Блисс. – Когда?

– Папу я видела только дважды, когда мама болела.

– Вана, неужели женщинам это нравилось? – в ужасе спросила Блейз.

– Конечно, но ума не приложу почему. Глупо так развлекаться. При этом и мужчины, и женщины трясутся, стонут, вздыхают и целуются. Ни за что не согласилась бы на такое, – закончила Ванора.

Ларк и Линнет одновременно кивнули головками, соглашаясь с сестрой.

– Иногда, – призналась Дилайт, – я думаю, как бы я занималась любовью с мужчиной.

– Фу! – с презрением фыркнула Блисс.

– А ты что скажешь, Блейз? – спросила Блайт. – В конце концов завтра ты выходишь замуж. Ты уже думала о том, как эрл будет любить тебя?

– До помолвки я ни о чем таком даже не задумывалась, – откровенно призналась Блейз, – по-моему, это бессмысленно. Я не знала, выйду ли вообще замуж, да и кому мы были нужны? А после помолвки я пыталась представить себе, что значит быть женой Эдмунда Уиндхема. Увы, этого человека я не знаю даже в лицо! Я пыталась мечтать о нем – кажется, так полагается, но это трудно, когда не знаешь человека. Я боялась представлять его себе, чтобы потом не разочароваться.

– Как думаешь, он так же красив, как его племянник? – спросила Блайт. – Может, между ними есть фамильное сходство?

– Надеюсь, нет! По-моему, мастер Энтони – невозможный гордец, – вспыхнула Блейз.

– Что это с тобой? – удивилась Блисс.

– Со мной, как ты выражаешься, ничего, – откликнулась Блейз. – Просто этот мастер Энтони мне не по душе.

– Но почему? – удивилась Блисс. – Ты слишком мало знаешь этого человека, чтобы невзлюбить его.

Блейз на минуту задумалась.

– Не знаю почему, – наконец ответила она, – только он раздражает меня. Могу лишь надеяться, что дядя нисколько не похож на него и что в Риверс-Эдж его племянник наведывается нечасто.

– Не надейся, – предупредила Блайт. – Я слышала, как Геарта сказала нашей Аде, что эти двое неразлучны с четырехлетнего возраста. Их воспитывала сводная сестра твоего будущего мужа, мать мастера Энтони. Они близки, как братья. Лучше попридержи свое недовольство, сестренка. Твой муж и его племянник – не только родственники, но и друзья.

– Я умею скрывать чувства, Блайт. А потом, когда появятся дети, муж охладеет к мастеру Энтони. У милорда будет своя семья, и племянник перестанет так много для него значить.

– А это еще что такое? – возмутилась старая Ада, просунув голову в дверь. – Почему вы еще не в постели, цыплятки? Завтра утром свадьба, и если вы сию же минуту не ляжете спать, то выглядеть будете – хуже некуда! Кому говорю, всем в постель! – ворчала она, выпроваживая из маленькой комнаты Дилайт, Ванору и младших близнецов.

К ночи в спальне похолодало. Блисс и Блайт быстро переоделись в ночные рубашки, а Блейз забралась под одеяло. Устроившись поудобнее, сестры прижались друг к другу, чтобы согреться.

– Как странно завтра вечером будем ложиться спать без тебя, Блейз, – вздохнув, сказала Блайт.

– Возьмите к себе Дилайт, – предложила старшая сестра. – Она ближе к вам по возрасту, чем Ванора и близнецы. Вероятно, теперь, когда у нас появится место, мама поселит Гевина и Гленну отдельно. У Гевина, как единственного мальчика среди нас, должна быть своя спальня. А если Гленна перейдет к Ваноре, Ларк и Линнет, для Дилайт у них не останется места. Она будет в восторге, если вы возьмете ее к себе, Блисс. – Блейз понимала, что Блайт и уговаривать не надо. Как более великодушная, она с радостью предложит Дилайт место в их комнате.

– Ладно уж, пусть малышка перейдет к нам, – нехотя согласилась Блисс. – Иначе этой зимой я буду мерзнуть до смерти, если не лягу в серединку. – Она повернулась спиной к Блейз. – Скажу ей об этом завтра, – заключила она и, как всегда, мгновенно заснула.

– Она ни за что не признается, как будет скучать по тебе, – негромко произнесла Блайт в темноте.

– Знаю. Мне тоже будет ее недоставать.

В комнате наступила тишина. Вскоре Блейз услышала ровное дыхание Блайт и поняла, что вторая сестра тоже погрузилась в сон. Все это так знакомо и мирно, но уже завтра она будет вырвана из привычного рая. Ей придется начать новую жизнь – с незнакомыми людьми, в незнакомом месте. Блейз задумалась. Нет, она не боялась, ибо знала: ее родители не согласились бы на этот брак, если бы не считали лорда Уиндхема добрым и порядочным человеком. Кроме того, Блейз понимала, чем вызвана такая резкая смена планов, поспешная свадебная церемония и отъезд в Риверс-Эдж. Рассудком она оправдывала решение эрла, но в глубине ее души не утихало пламя гнева. В то же время Блейз знала: у нее нет другого выбора, кроме как довериться эрлу Лэнгфордскому, когда речь идет о благополучии его людей. Но при этом она все же не переставала удивляться, почему он отказался покинуть Риверс-Эдж хотя бы на один день. Неужели один-единственный день может значить так много?

Блейз повернулась на бок. Завтра предстоит самый важный день ее жизни, день свадьбы, и этот день будет безнадежно испорчен! Вместо радости и шумного праздника ей придется ограничиться торопливым обрядом, а сразу же после него – уехать из дома. Когда вечером Блейз показалась родным в новом дорожном костюме, мать отозвала ее в сторонку.

– В Риверс-Эдж ты отправишься длинным кружным путем и проедешь через несколько деревень, принадлежащих эрлу Лэнгфордскому, – надо, чтобы крестьяне увидели тебя, – объяснила она. – И потому ни о каком свадебном завтраке не может быть и речи. Мы выпьем за здоровье новобрачных, ты переоденешься и уедешь. – Она ласково обняла дочь. – Дорогая моя, мне так жаль – ибо как бы мы ни были бедны, я так хотела, чтобы этот день запомнился тебе на всю жизнь, стал шумным и праздничным. Конечно, судьба несправедливо обошлась с тобой, но стоит мне вспомнить, какую блестящую партию ты сделала, и я понимаю – надо забыть о мелких неприятностях.

«Да, – сонно согласилась с ней Блейз, – как бы я себя ни чувствовала, решение принято – притом без моего согласия. Завтра состоится брачная церемония по доверенности, хочу я этого или нет, и только потом я познакомлюсь со своим мужем».

Ее муж… Какой он? Будет ли он добр к ней? Полюбит ли ее? А сама она – сможет ли ответить на его любовь? Или все будет так, как рассказала малышка Вана? Наверняка эрл будет осторожен, памятуя о ее девственности. Блейз пыталась представить себе, что это значит – заниматься с ним любовью, но невежество и стыдливость мешали ей даже вообразить себе эту картину. Конечно, Ване удалось пролить некоторый свет на тайны отношений между мужчиной и женщиной, но Блейз полагала, что супружеские отношения в среде дворянства окажутся не такими, как у низших классов. «Скоро я буду знать это наверняка», – подумала Блейз и, возбужденная и встревоженная, наконец заснула.

Утром ей показалось, что она всю ночь не сомкнула глаз, – внезапно в комнату сбежались сестры и принялись будить ее – все, даже рыжеволосая Гленна. С объятиями и смехом Блейз растолкали и осыпали астрами, ноготками и бело-розовыми маргаритками.

– Проснись, засоня! – хором закричали они. – Ты же сегодня выходишь замуж!

Блейз не удержалась, чтобы не всплакнуть, вновь осознав, что они в последний раз оказались все вместе. К ее удивлению, сестры тоже расплакались, даже Блисс, которая раздраженно пробормотала:

– Всю жизнь мы мечтали о том, как бы поскорее выйти замуж, а теперь, когда это случилось с тобой, разревелись, как младенцы. Ничего не понимаю!

Леди Морган и старая Ада прибыли в спальню в сопровождении нескольких служанок, несущих ванну, ведра и кувшины с горячей водой. Кровать, на которой спали три сестры, отодвинули в угол комнатки, чтобы в нее вместилась ванна.

– Геарта поможет тебе вымыться и переодеться, – сказала Розмари Морган старшей дочери, когда выпроводила остальных детей из комнаты и они остались вдвоем. – А пока я хочу поговорить с тобой – о том, какие отношения существуют между мужчинами и женщинами. Тебе незачем и даже вредно знать слишком многое, но ты должна понимать, что тебе предстоит, Блейз. А что касается остального, эрл сам объяснит тебе, как угодить ему. Ты понимаешь?

– Да, мама, – сдержанно отозвалась Блейз, надеясь, что слова матери прояснят все то, о чем недоговорила Ванора. Однако леди Морган, по-видимому, не питала склонности углубляться во все сложности взаимоотношений между мужем и женой. Единственное, о чем с удивлением узнала Блейз, – все пары, независимо от их положения в обществе, занимаются приблизительно одним и тем же.

– Незачем бояться, – добавила леди Морган, – пусть даже сначала тебе будет немного неловко и странно. Ах да, чуть не забыла: в первый раз, когда достоинство твоего мужа проникнет в твое тело, будет немного больно – но это только в первый раз, потому что потом преграда твоего девичества окажется разрушенной и ты перестанешь быть девственницей. А теперь, детка, оставляю тебя на попечение доброй Геарты. Будь хорошей девочкой, Блейз, несмотря на все свои недостатки. Знаю, мы будем гордиться тобой, когда ты станешь графиней Лэнгфорд. – Быстро обняв старшую дочь и поцеловав ее в щеку, леди Морган удалилась.

Явилась Геарта и, сразу заметив, в каком мрачном настроении пребывает невеста, поспешила отвлечь ее болтовней. Сняв с девушки рубашку, она помогла ей влезть в ванну и как следует вымыла ей голову и тело. Растирая Блейз льняной рукавицей, горничная с удовольствием оглядывала ее стройные ноги, округлые бедра, так отличающиеся от плоской фигуры бедной леди Кэтрин, и маленькие упругие груди. Такое тело годилось, чтобы вынашивать детей, гораздо больше, чем тело прежней графини. Закутав Блейз в огромное жесткое полотенце, Геарта старательно расчесала ей волосы и выжала их.

– А теперь, миледи, – сказала она, – садитесь вот сюда, к окну. Я расстелю ваши волосы по подоконнику, и они мигом высохнут под теплым сентябрьским солнцем.

Пока Блейз сидела неподвижно, почти сонно, под ласковым утренним ветром, перебирающим ее чудесные золотистые волосы, Геарта неутомимо сновала по комнате, выкладывая шелковые чулки и белье, которое предстояло надеть невесте. В дверь скользнула служанка с отглаженным свадебным платьем.

После этого события для Блейз поплыли, как в тумане. Она слышала, как сестры издавали возгласы восторга, примеряя собственные туалеты. Только небольшие переделки понадобились для великолепных бархатных платьев, которые Эдмунд Уиндхем так предусмотрительно преподнес в подарок свояченицам.

Небесно-голубые наряды предназначались для Блисс и Блайт. Алый – для Дилайт, розовые – для Ларк и Линнет. Ванора с трепетом облачилась в платье персикового цвета и застонала от удовольствия: впервые в жизни ей досталась собственная одежда, а не та, которую прежде уже успели поносить старшие сестры. Пятилетней рыжеволосой Гленне помогли надеть темно-зеленый наряд. Ее брат-близнец, Гевин, тоже не был забыт: он гордо расхаживал в черном бархатном костюмчике с первой в его жизни парой бриджей.

– О миледи, вы самая прекрасная невеста из всех, кого мне доводилось видеть! – воскликнула Геарта. – Жаль только, здесь нет зеркала во весь рост и вы не сможете взглянуть на себя. Но это не важно. В ваших покоях в Риверс-Эдже есть отличное зеркало. Завтра вы снова примерите это платье, чтобы вас увидели люди, и тогда как следует наглядитесь на себя.

В комнату вошла леди Морган.

– Замечательно, дорогая моя, ты уже готова. Сестры сплели для тебя этот венок из маргариток. – И она возложила венок из белых и розовых цветов поверх мягких после мытья волос Блейз, распущенных и тщательно расчесанных в знак ее девственности.

Лорд и леди Морган вместе повели свою старшую дочь в фамильную часовню. Ее заполонили все родственники Блейз, слуги, арендаторы Эшби. За резным дубовым алтарем в своей искусно расшитой белой льняной сутане стоял отец Иоанн, мужчина средних лет с редеющими волосами цвета песка и блекло-голубыми глазами. Священник близоруко щурился, ослепленный множеством свечей. Рядом со священником возвышался Энтони Уиндхем, которому предстояло действовать по доверенности своего дяди, эрла. Племянник эрла был пышно разряжен в черный бархат.

За последние двадцать четыре часа в жизни Блейз произошло столько перемен, что свадебная церемония показалась ей не более чем сном. Она вяло отвечала на вопросы и почти ошеломленно наблюдала, как мастер Энтони надевает ей на палец кольцо червонного золота с узором из сердечек и цветов. Каким-то образом Блейз удалось продержаться на ногах на протяжении всей службы. Святое причастие на ее языке растаяло, словно леденец, а затем во рту вдруг пересохло. Девушке уже в который раз пришла в голову мысль, что день своей свадьбы она представляла совсем иным.

Наконец все было кончено. Мастер Энтони вывел ее из часовни и впервые за целый час Блейз сумела вздохнуть полной грудью. Почти немедленно ее мысли прояснились. В часовне, где было душно от множества горящих свечей и облаков дыма, поднимающихся от курильниц, она чувствовала лишь стеснение в груди.

– Вы совсем побледнели, – заметил мастер Энтони. – Вам дурно?

Блейз кивнула.

– Свадебная церемония, особенно столь поспешная, и к тому же по доверенности, как эта, слишком тяжела для невесты. Мне и то с трудом удавалось дышать, но теперь все хорошо.

Он повел Блейз в большой зал, а родственники и гости последовали за ними. В зале отец поднял кубок за здоровье новобрачных, и его примеру последовали остальные.

– Пью за здоровье моей дочери Блейз! – провозгласил лорд Морган. – Долгих тебе лет! Счастья! И множества сыновей, моя любимая дочь, графиня Лэнгфорд!

– Долгих лет!.. Счастья!.. Детей!.. И да сохранит Господь графиню Лэнгфорд! – эхом откликнулась толпа гостей.

Не забыли выпить и за здоровье отсутствующего жениха, а затем Блейз торопливо увели из зала обратно в комнату. Там Геарта помогла ей снять прелестное свадебное платье и переодела хозяйку в темно-синюю бархатную юбку и такой же лиф, расшитый золотой нитью и жемчугом. Новые сапожки мягко облегли ступни Блейз. Геарта приладила маленькую плоскую шляпку с задорно изогнутым белым пером на голову своей хозяйки и протянула ей пару белых кожаных перчаток, вышитых золотом и жемчугом, как и лиф амазонки.

– Присядьте, отдохните, миледи, – предложила Геарта. – Незачем изнурять себя – вам предстоит долгий путь в Риверс-Эдж.

Внизу, у дверей, вся семья собралась попрощаться с Блейз. Она ласково обняла Гевина и Гленну.

– Побереги это платье, – предупредила она Ванору. – Не забывай, Гленна сможет носить его, когда тебе оно станет мало. А ты получишь другое – обещаю тебе.

– Я бы хотела платье цвета твоей амазонки, – смело попросила Ванора. – Темно-синий цвет мне идет.

– Блейз, как мы будем скучать по тебе! – хором воскликнули Ларк и Линнет. – Постарайся почаще навещать нас.

– Непременно, – пообещала Блейз, целуя близнецов в розовые щечки.

Дилайт бросилась к старшей сестре и крепко обняла ее.

– Кто же теперь защитит меня от Блисс? – громко сокрушалась она. – Кстати, ты знаешь, что близнецы предложили мне переселиться к ним в комнату? Я переберусь туда сегодня же.

– Блайт будет заступаться за тебя – впрочем, это ни к чему. Ты уже давно научилась вовремя избегать вспышек Блисс, – рассмеялась Блейз. – И вообще, мысль о том, чтобы ты жила с близнецами, пришла в голову Блисс.

– Неужели? – Дилайт была изумлена. – Пожалуй, я была несправедлива к ней.

– Наберись терпения, – посоветовала Блейз, в последний раз обнимая сестру. – Не позволяй своему острому язычку победить здравый смысл.

Блисс и Блайт остановились перед ней – они были изумительно красивы в своих небесно-голубых бархатных платьях, усеянных мелким жемчугом. Несомненно, эти девушки были достойны лучшей участи, чем та, на которую они смели рассчитывать до ее замужества.

– Вы великолепны, – произнесла Блейз. – Обещаю вам – я подыщу для вас лучших мужей, но любой мужчина, который увидел бы вас сегодня, отдал бы все, лишь бы жениться на ком-нибудь из вас.

– Будь счастлива, дорогая, – сказала Блайт, целуя сестру в щеку. – Знаю, что ты для нас сделаешь все возможное.

– Неплохо сказано, – проворчала Блисс, – но это мы еще посмотрим. Только время покажет правду, – внезапно ее сапфирово-синие глаза наполнились слезами, и, к вящему неудовольствию самой Блисс, одна из слезинок скатилась по щеке. – Черт побери! – негромко выругалась она, а ее мать возмущенно возвела взор к небесам.

– О Блисс! – воскликнула Блейз, с трудом сдерживая смех. – Ты устроила мне чудесное прощание! Как же мне будет недоставать тебя!

– Прошу прощения, миледи, но нам пора, – вмешался Энтони Уиндхем.

Блейз метнула в его сторону враждебный взгляд.

– Я должна попрощаться с родителями, сэр, и вам придется подождать меня, хотите вы этого или нет. – Она повернулась и, лишь обнявшись с матерью, поняла, как крепко любит ее.

– Постарайся помнить все, чему я тебя учила, детка… – начала леди Розмари.

– Ну конечно, она ничего не забудет! – перебил лорд Морган, понимая нетерпение Энтони. Обняв старшую дочь за плечи, Роберт Морган звучно чмокнул ее в щеку и повел к крыльцу, возле которого ждали лошади. Прежде чем Блейз успела опомниться, она оказалась в седле.

– Папа, постой… – запротестовала она.

– Теперь ты замужняя дама, Блейз. Мы любим тебя, мы все желаем тебе удачи, но если ты задержишься здесь еще хотя бы на минуту, и твоя мать, и сестры разразятся рыданиями. И потом нам пора приниматься за работу – мастер Гарт говорит, что через пару дней начнутся дожди. Ты же знаешь, сырое зерно быстро загнивает. Поезжай домой, к мужу, дочка.

Блейз понимала отца гораздо лучше, чем он предполагал. Мягкая улыбка тронула ее губы.

– До свидания, папа, – произнесла она. – Я люблю тебя! – И, пришпорив лошадь, она двинулась прочь от родных, от Эшби, от всего знакомого и привычного – к новым местам и новой жизни.