Читать книгу Женские истории, рассказанные мужчиной - Богдан Селиванов - Страница 3

Странно, что я не сразу нашла твою могилу. Она на этом кладбище выдаётся среди других могил точно также как выдавался ты среди живых. Красиво!

Грустный ангел с крыльями, держащий в руках розу. Только ты мог так скрупулёзно продумать свой посмертный памятник. Это же из твоей пьесы «Следы ангела», в которой ангел влюбляется в земную женщину и из-за любви к ней отрезает себе крылья. Погибает. Не в силах справиться с утратой, погибает и земная женщина.

Ирония в том, что я играла ту самую земную женщину.

Между прочим, пьесу до сих пор ставят в театре, но я, естественно, не занята в нём.

Я помню твой прекрасный стих, который ты написал для этой пьесы:

Ты как-то сказал, что хотел бы, чтобы он стал эпитафией на твоей могиле. Мне стихотворение очень нравилось, поэтому я его и запомнила. Я помню многие твои стихи.

Ну что же, ты уже понял, что второй акт в разгаре? Этому гениальному трюку я научилась у тебя.

Я помню тот твой спектакль «Городской сумасшедший», в котором вся актёрская труппа в верхней одежде появилась, неожиданно, прямо в зрительном зале и, громко извиняясь, проследовала на сцену.

Зритель в замешательстве думал, что автобус с актёрами просто опоздал, но на самом-то деле – это был режиссёрский замысел, и спектакль уже начался.

С большим аншлагом шла та постановка, впрочем, как и все твои пьесы.

Ничего удивительного, что я влюбилась в тебя без памяти: красивый, молодой, яркий, невероятный, талантливый, успешный, богатый, всеми желанный!

У меня не было ни единого шанса устоять перед тобой. Ни единого.

Где была я – нищая молдавская иммигрантка, и где был ты – обласканный вниманием и славой режиссёр.

Небо и земля. Ангел и земная женщина.

Я ведь прекрасно понимала, что и кого ты имел ввиду в своей пьесе «Шаги ангела». Мне это даже льстило. Получается, что я, земная женщина, покорила сердце божества. Выходя на сцену, я играла саму себя.

В каждом том спектакле я слышала твоё признание в любви ко мне. Даже тогда, когда мои глаза не просыхали от слез разочарования и гнева, я бежала на сцену в попытке снова ощутить твою любовь к себе. Чувство, ставшее рудиментарным.

Спасая себя, я сумела разделить два твоих образа: один обижал меня, а другой – продолжал воспевать любовь ко мне. Я старалась забывать, что любовь воспевал придуманный тобою персонаж с крыльями за спиной. «Мне так было легче падать в бездну», – помнишь, откуда это выражение? Ты сказал его на нашей свадьбе. Тогда мы летели к земле в свободном падении, спрыгнув с парашютом с высоты четырёх километров. Ты крепко обнимал меня, перепуганную до смерти, и я верила в то, что отдала свою жизнь и счастье в надёжные руки.

А как только наши ноги коснулись земли, ты торжественно объявил: «Марианна Василеску, выйдя за меня замуж, ты согласилась на прыжок в бездну! Я никогда не отпущу тебя. И если мы когда-нибудь разобьёмся, то сделаем это вместе, обнявшись.

Да уж, всё же первым до земли долетел ты, и твой парашют не раскрылся. Где -то на высоте твои руки отпустили меня.

Устроить свадьбу в полёте – на такое способен только ты. Эффектно и очень романтично.

Я еле дышала от счастья. Несколько лет я и не могла перевести дух, нас закрутило в водовороте чувств. Ты оказался большим собственником и не сводил с меня глаз, ревностно следя за любыми моими действиями. Разумеется, меня это устраивало, так как было надёжным символом любви. Устраивало меня даже то, что ты отказывался давать мне главные роли, стараясь сохранить меня для себя, в тени. Я была согласна на всё.

Страсть! Страсть! Страсть! Это чувство обжигало нас обоих.

Потом начался наш самый яркий период – гастроли, и они были по всему миру. Каждый раз – аншлаг. Ты блистал в лучах славы, а я, стоя почти за кулисами, безмерно гордилась тобой. Мне, серой, незаметной мыши, хотелось закричать всем: «Он мой муж! Мы любим друг друга!».

Чем больше росла твоя слава, тем больше тебе требовалось усиливать её чем-то искусственным, и алкоголь для этого не годился. В твоей жизни появились наркотики, а из моей жизни исчез покой. Между нами начались споры и ссоры.

Я не могла смотреть, как ты летишь в ту самую бездну, о которой говорил в день нашей свадьбы, и боролась изо всех сил. Но, чем больше я старалась, тем больше ты отдалялся от меня. Кому нужна сварливая жена? Убегая от меня, ты приходил туда, где тебе всегда были рады и хотели тебя. Ты рассказывал, что твоя жена деспот и издевается над тобой, и тебя жалели. Меня же ненавидели. Поразительно, но во всех твоих бедах стали винить меня. И в твоих постоянных изменах винили меня, считая, что я сама довела тебя до такой жизни. Я же тебя бесконечно любила и пыталась спасти любой ценой.

Господи, как же мне было тяжело: я одновременно чувствовала себя и правой, и виноватой. Я так хотела вернуться в тот день, когда наша жизнь дала трещину, и залатать её. Но ничего нельзя было уже изменить, и всё летело под откос. Пока не настал тот злополучный день, и я не решила, что у меня больше не осталось сил для борьбы. Моё заявление о разводе вызвало у всех радость. Ты же в него не поверил и начал уговаривать изменить своё решение. Признаюсь, меня это удивило, но я была окрылена только одним желанием – местью. Тем более, что у меня появился неожиданный козырь против тебя, и я мечтала его применить.

Я уволилась из театра, уехала из Бухареста и залегла на дно. То, что началось сразу после этого, я никак не могла предсказать. Ты начал буквально преследовать меня, засыпая подарками, извинениями и клятвами в вечной любви. Я не верила ни одному твоему слову, каждый раз пытаясь спрятаться от тебя ещё дальше. Я бежала от тебя, от своей любви. Я не понимала, что я делала. Я была настолько сильно ранена тобой, что потеряла возможность чувствовать и анализировать. Несколько месяцев ты сходил с ума, не давая мне никакого покоя.

А потом мне позвонил мой адвокат и сообщил совершенно невероятную весть о том, что ты записал на мое имя всё своё состояние. Я была потрясена! И даже после этого я не хотела тебя прощать. Мне не нужны были твои деньги, мне нужен был только ты, но ты уже не был моим. На следующий день тебя не стало…

Утром все новости начинались с того, что: «В своей квартире был найден мёртвым знаменитый румынский режиссёр, принявший сильную дозу наркотика». Твоя посмертная записка, в которой ты просил прощения у меня, становится бестселлером в СМИ и моим личным позорным клеймом. Твою смерть воспели, а мою жизнь смешали с грязью. Я была ни жива, ни мертва. Не оправившись от одного горя, я с головой окунулась в другое. Возможно, меня от смерти спасла только моя беременность…

Да, с этой новости я перехожу к финальной сцене. На момент твоей смерти я находилась на пятом месяце. Этот факт я и хотела использовать в качестве своей мести. Про беременность я узнала в день, когда решила уйти от тебя. Та самая тайна, которая давала мне власть над тобой и позволяла наказать тебя.

Жан Пьер, я родила тебе дочь! И назвала её Майей, как ты и мечтал. Майе сейчас пять лет. Чудесная девчушка небесной красоты, как две капли похожа на тебя.

Очень надеюсь, что наша дочь не выберет нашу профессию и не превратит свою жизнь в игру, как это сделали мы с тобой. Я не хочу, чтобы она повторила наши ошибки, слишком они тяжелы. Такие ошибки всегда смертельны, и мы с тобой это доказали.

Сегодня я пришла сообщить эту новость и попросить у тебя прощения. Наверное, я была не права, не дав тебе шанса. Но, можешь не сомневаться, я продолжаю платить за эту ошибку каждый день. Я продолжаю тебя любить всем своим сердцем, и эта любовь не стала меньше. Прости меня, Жан Пьер.

Ну что же, мы доиграли с тобой сегодня нашу пьесу. Нашу драму жизни. Я устала. Мой первый в жизни спектакль без зрителей, а партнёр – мёртв. Ни тебе аплодисментов, ни цветов. Так необычно.

Пожалуй, я сама нарву себе цветов с твоей могилы и представлю, что их мне подарил ты в знак восхищения моим сценарием и моей игрой. Видишь, роскошный букет получился.

Что ж, я, пожалуй, пойду…

Ой, я все-таки запнулась об эту хрень и упала.

Эх, Жан Пьер, ты неисправим…