Читать книгу Запоздалое признание - Болеслав Лесьмян - Страница 20

Он лежит на возке, приторочен супоней,

Как недвижный цветок на подвижной ладони;

Омерзенье прохожих, голота в голоте,

Он прилежный невольник у собственной плоти;

Он вращает рычаг – и из слякоти-сыри

Прямо к небу взывает на грохотной лире.

Колесит над канавой, вонючей канавой,

Где размылились контуры тучи слюнявой, —

Колесит в подворотню к той девке-присухе,

Перед коей из рвани он вырвется в духе —

И приветит царевну своих упований,

И когтистые клешни протянет из рвани.

«Как люблю бахрому этой мызганой юбки,

И дыханье твое, и снежистые зубки!

Меня возит тоска, эта старая лошадь.

Не строптива она, чтоб тебя исполошить;

И я знаю, что горем та лошадь жереба,

Но тебе поклоняться я буду до гроба!

Обними же покрепче – урода в коляске!

И прими мои страсти, прими мои ласки!

Подселяйся бесстыже к чужому бездомью,

Оскоромь свои губки безногой скоромью!»

Молодица отпрянет,

А калечище тянет:

«Если стался уродец – люби поневоле:

Для тебя – наболевшие эти мозоли,

Для тебя – этот жар в прогорелом кострище,

Для тебя – недожевок прикинулся пищей!

Отыщи красоту в этой поползи рачьей,

Будь незряча, как мертвый, мертва, как незрячий!

Я обрубком вихнусь непотребно и грязно,

Меньше тела в калеке, да больше – соблазна!

Будет ласка моя всех других многогрешней,

Будут губы черешневей сладкой черешни!»

Молодица отпрянет,

А калечище тянет:

«Полетит за тобою любовь полулюдка,

Как летит за горбатым издевка-баутка!

Или этому жару, и муке, и дрожам

Не заполнить пустот, что зовутся безножьем?

Если б раз на веку в этой жизни короткой

Мне ударить во прах молодецкой подметкой,

Угнести этот прах молодецким угнетом!

Но спешу к бесконечью! Спешу я к темнотам!

Ибо – лишь темноте мои рубища любы,

Ибо – где-то есть руки, и где-то есть губы —

И отыщут меня, как бесценный запряток,

Обцелуют от лба до несбывшихся пяток.

Докачусь я туда на возке разудалом,

Где я нужен червям и потребен шакалам!»

Молодица отпрянет,

Красотою изранит —

И калеке обрыдло, что было посладку,

И калека завертит свою рукоятку,

И отъедет куда-то, в темноты, в пустоты —

Ради новой потехи и новой работы:

Всех на свете шумнее и всех бестолковей —

В бесконечные поиски вечных любовей!