Читать книгу Д.О.П. (Департамент Особых Проектов) - Борис Батыршин - Страница 4

Москва,

Апрель 1888 г.

Около полудня.

Шопинг – проверенное средство для любой женщины вернуть себе душевное равновесие. И оно, как выяснилось, работает в веке девятнадцатом ничуть не хуже, чем в двадцать первом с его бутиками и торговыми центрами.

Впрочем, они имелись и здесь, разве что, назывались иначе. Торговым центром с некоторой натяжкой можно было считать Верхние Торговые Ряды – беспорядочное скопление лавчонок и магазинчиков, образовавших настоящий лабиринт на том месте, где, как Алиса помнила, должен однажды появиться ГУМ. Не совсем, впрочем, на том самом: прежнее здание торговых рядов, в стиле «ампир», с портиками и колоннадой, построенное после пожара Москвы 1812-го года архитектором Бове давно обветшало, и два года назад было закрыто по решению городской управы. Торговцы же перебрались во временные лавчонки, клетушки и сараюшки в ожидании завершения строительства грандиозного здания, для возведения которого было учреждено «Акционерного общества Верхних торговых рядов на Красной площади в Москве».

Роль бутиков играли лавки модисток, сосредоточенные, по большей части, на Кузнецком мосту. Туда-то Алиса и направилась в сопровождении Ольги Георгиевны, супруги учителя Овчинникова, Николкиного дяди и владельца дома на Гороховской. Две женщины быстро нашли общий язык – по большей части, благодаря солидному запасу косметики и прочих женских штучек, которые Алиса предусмотрительно захватила с собой, собираясь в прошлое. И не прогадала: ассортимент лавочек, торгующих местными аналогами столь необходимых любой уважающей себя женщине товаров, мог вогнать девушку из «продвинутой» эпохи в оторопь.

И здесь её ожидал сюрприз. В одном из «бутиков», когда Алиса просматривала парижский журнал мод (здесь, оказывается, были и такие!), в глаза ей бросилось нечто странное. Девушка пригляделась, перелистнула несколько страниц и недоумённо нахмурилась. Представленные на разворотах журнала последние модели дамского белья разительно отличались от прочего ассортимента – им, скорее, было место на страницах изданий совсем другого времени. На вопрос – «а можно ли приобрести эти модели?» – хозяйка заведения объяснила, что продукция парижского модного дома «Вероника» пользуется невероятным спросом, и заказы надо делать, самое меньшее, за полгода. Алиса кивала, соглашаясь – ажиотаж вокруг сверхпопулярных брендов был ей очень даже знаком…

Покинув, наконец, последнюю из модных лавок, женщины подозвали извозчика. Дождались, когда приказчики взгромоздят на пролётку штабель свёртков, коробок и шляпных картонок, содержимое которых составляло новый Алисин гардероб – платье и прочие предметы туалета, добытые в театральной костюмерной, не выдерживали, как выяснилось, никакой критики. Потом обсудили, следует ли сначала отвести покупки домой (решено было отправить их на Гороховскую с рассыльным) – и велели, наконец, отправляться. Ольга Георгиевна предложила спутнице перекусить в кофейне Жоржа, на углу улицы Никольской и Лубянской площади – «ах, дорогая, там такие меренги, пальчики оближете!» – после чего в их планах значился ещё один визит.

Москва, Варварка,

Часом позже.

Московские обыватели привыкли называть неприметное заведение на Варварке «часовой торговлей Штокмана» – хотя оно и занимало только первый этаж трёхэтажного здания. Когда же венский еврей Ройзман купил часовую лавочку у самого Штокмана, отъехавшего в свой родной Гамбург, и вывеска сменилась на горделивое «Ройзман и брат. Торговля часами и полезными механизмами. Вена, Берлин, Амстердам», обыватели сделали вид, что ничего не изменилось. Штокман, Ройзман – какая, в конце концов, разница? Оба очевидные иудеи, как и полагается приличным часовщикам, а сами часы в стеклянных витринах тесного, отделанного тёмными дубовыми панелями зала, как тикали, так и тикают – мелодично, вразнобой, время от времени разражаясь звоном колокольчиков, музыкальными трелями да кукушечьими голосами разных тонов. И даже когда ни вывески, ни часовой торговли, ни, тем более, «полезных механизмов» в здании в помине не осталось, прежнее название никуда не делось – осталось, въелось намертво в сам фасад здания, какие бы надписи его не украшали. Штокман и Штокман, чего выдумывать-то? Скажешь любому извозчику или, скажем, рассыльному – и сразу понятно, о чём речь.

Около дверей бывшей лавки Штокмана женщины остановились.

– Должна признаться, милочка, что меня попросили привести вас сюда. – сказала Алисина спутница, нажимая на массивную бронзовую ручку. Дверь подалась – в ответ где-то в глубине помещения хрустально звякнуло. – Нет-нет, не надо расспрашивать, скоро вы всё и сами узнаете. Пройдусь пока по магазинам, а потом загляну за вами – скажем, через час.

Девушка совсем было собралась ответить, – как из дверного проёма женский голос, и на пороге возникла молодая женщина:

– Не стоит утруждать себя, дражайшая Ольга Георгиевна! Ступайте по своим делам и не беспокойтесь – мы позаботимся о нашей гостье.

– Что ж, тогда я вас оставляю. – сказала Алисина спутница, как показалось девушке – с облегчением. Женщины чопорно раскланялись, после чего Ольга Георгиевна направилась в сторону Гостиного двора, а новая знакомая приветливо улыбнулась и посторонилась, пропуская Алису внутрь.

– Так вы ничего не слышали о Якове Моисеевиче? – осведомилась собеседница. Алиса с Натальей Георгиевной (зовите меня по-простому, Натальей, милочка!) сидели у резного круглого столика, который украшал небольшой, изящной работы самовар, чашки с блюдцами и небольшие тарелочки с крошечными пирожными. Точно такими Алиса лакомилась в кофейне «У Пьера» – видимо, сотрудники «частного сыскного бюро» (так новая знакомая, назвавшаяся называла контору) пользовались доставкой готовой еды. Интересно, подумала Алиса, они делают заказы по телефону, или оставляют список, скажем, на неделю вперёд? Телефон здесь имелся – монументального вида устройство в коробке из красного дерева, с литыми бронзовыми уголками, рубчатым раструбом и ещё одним, висящим на торчащем сбоку крючке. Как пояснила Наталья Георгиевна, обнаружив интерес гостьи к «аппарату Белла», в первый раструб следовало говорить, а второй – подносить к уху.

– Совсем немного. – ответила Алиса, прихлёбывая чай из маленькой, тончайшего, почти прозрачного фарфора, чашке. – Ромка… Роман как-то начал рассказывать о здешних знакомых, но у него так мало времени…

– Да, Роман Дмитриевич не слишком многословен. – Наталья тонко усмехнулась. – Он, конечно, человек замечательный, но рассказчик из него неважный. К тому же сейчас он… как бы это сказать… не вполне доступен, верно?

Алиса кивнула, соглашаясь. Действительно, молодой человек остался в двадцать первом веке, чтобы опекать доцента Евсеина.

– Что ж… – Наталья потянулась к маленькому фарфоровому чайнику. – Попробую возместить вам этот недочёт.

И подлила гостье сначала ароматной, густо-янтарного цвета заварки, а потом и кипятка, повернув фигурную ручку крана, украшающую пузатый бок самовара.

– Яша… простите, Яков Моисеевич, у нас в конторе заведено по-простому – был раньше приказчиком в часовой лавке Ройзмана. Позже он познакомился с господином Семёновым, выполнил для него несколько поручений, в том числе и довольно деликатных – и неожиданно открыл в себе талант сыщика. И в результате – вот!

Наталья Георгиевна сделала жест, обводя рукой вокруг. Алиса кивнула. История еврейского юноши, ставшего первым частным детективом Российской Империи и партнёром строжайше засекреченной организации Д.О.П., всерьёз её заинтересовала. Всё, связанное с гостями из двадцать первого века, воспринимались, как приключенческий роман: путешествия на Ближний Восток и в Африку, освобождение доцента Евсеина, первооткрывателя чудодейственных порталов, похищенного бельгийцем ван дер Стрейкером. Потом ожесточённая борьба с бандой радикалов, проникших из будущего и вознамерившихся устроить покушение на Государя – новая знакомая ничего от неё не скрывала.

За беседой время летело незаметно. Они наполовину опустошили тарелочки с эклерами и меренгами (Алиса всерьёз начала опасаться за свою фигуру), когда дошла очередь до тем, близких обеим женщинам – моды вообще, и на продукция «Парижского дома мод «Вероника» в частности.

Алисины подозрения подтвердились: создательницей заинтересовавших её моделей оказалась гостья из будущего, некая Вероника Клеймёнова, состоявшая некогда в группе радикалов Геннадия Войтюка. Кроме неё там в группе была ещё одна девица, Ольга Смольская, студентка мединститута. Ей-то и пришла в голову светлая мысль: наладить доходное предприятие, доставляя из двадцать первого века через портал косметику, женское бельё и прочий, как выразилась Алисина собеседница, «деликатный дамский товар». Однако дело не задалось: Ольга увлеклась романом с лейтенантом Никоновым, отошла от дел группы, а потом и вовсе переметнулась на другую сторону. Вероника же, особа, как оказалось, весьма практичная и не лишённая коммерческой жилки, идею подхватила и творчески развила. И когда она в свою очередь порвала с Войтюком и его соратниками, то не оставила перспективного начинания – перебралась с помощью Стрейкера в Париж, где и основала модный дом «Вероника». Мало того, добавила Наталья Георгиевна: сам Яша (Яков Моисеевич Гершензон, владелец «частного сыскного бюро» и доверенный агент руководителя Д.О.П. а), который провёл в Париже около года, свёл с Вероникой близкое знакомство.

Говоря об этом, Наталья вздохнула, так, что Алиса заподозрила: не выходят ли её отношения с боссом за служебные рамки, и не вызвана ли такая реакция обыкновенной ревностью? Вообще-то, красотой собеседница похвастаться не может: волосы жиденькие, пегие, грудь откровенно плоская – самым выдающимся (во всех отношениях) признаком на лице является нос. Подобные девицы редко избалованы мужским вниманием и держатся либо тихо, подобно серым мышкам, либо нарочито бесцеремонно. Но Наталья Георгиевна ведёт себя уверенно, явно не испытывая комплексов по поводу внешности. Тоже красноречивый знак: с личной жизнью у неё явно всё в порядке. Алиса готова была спорить на что угодно, что в комоде у милейшей Натальи Георгиевны хранится кое-что из «деликатного дамского товара» – и не приобретённое по каталогу на Кузнецком, а присланное прямиком из Парижа. Вряд ли этот её Яша не позаботился о своей сотруднице и пассии…

– …с бароном Корфом вы тоже не знакомы, как я понимаю?

Алиса обнаружила, что собеседница успела сменить тему, извлекла из ящика бюро пачку фотографий и веером разложила их перед гостьей.

Сердце у девушки пропустило такт. Он, барон Корф! То в официальной обстановке, в окружении мужчин в разномастных мундирах, то в спортивном зале (как поспешила объяснить Наталья, раньше барон держал в Москве фехтовальный клуб), то верхом, на сером жеребце, в кавалергардском мундире, блестящей кирасе и каске с имперским двуглавым орлом на гребне…

Часть фотографий были цветные и, как безошибочно определила Алиса опытным глазом профессионального фотографа, сделаны не самым дорогим цифровым аппаратом. Ио не это её сейчас интересовало – девушка жадно рассматривала снимки, борясь с желанием выпросить их у владелицы.

– Кстати, – заметила Наталья Георгиевна, дождавшись, когда Алиса оторвётся, от фотоснимков, – Яков Моисеевич недавно вернулся в Россию из Франции. Сейчас он в Петербурге – какое-то важное поручение по линии Д.О.П. – но вскорости они с Корфом должны быть в Москве. Тогда и познакомитесь с баро… с ними обоими, дорогуша.

И спрятала улыбку, увидев, какой неподдельной радостью вспыхнули глаза гостьи.

– Однако же, засиделась я, пора и честь знать… – Алиса промокнула губы салфеткой и сделала вид, что собирается встать. – Да и спутница моя будет волноваться – вы же обещали, что не будете меня задерживать, а мы второй час тут сидим!

Уходить ей не хотелось совершенно. Незаданных вопросов оставалось ещё немало, не говоря уж о прибавившихся новых. Но – часы в резной башенке в углу конторы, только что отзвенели пять пополудни. Действительно, пора…

– Что ж, надеюсь, мы с вами ещё не раз будем иметь случай побеседовать. – Наталья мило улыбнулась. – Одну минутку, дорогуша, я вызову вашего провожатого.

И нажала на латунный грибок звонка на углу бюро. В соседней комнате мелодично звякнуло, и тут же в двери возник молодой человек лет примерно шестнадцати – одетый, как приказчик из приличной лавки, круглолицый, русоволосый, со шкодливой ухмылкой на веснушчатой физиономии.

– Прошу любить и жаловать, – Наталья сделала жест рукой в сторону новоприбывшего. – Семён, один из лучших наших сотрудников. Доставит вас домой в целости. Всё понятно, Сёма?

– Чего ж тут непонятного? – отозвался веснушчатый. – Сделаем в лучшем виде. Леворверт брать?

Женщина задумалась – впрочем, всего на пару секунд.

– Бери, только какой поменьше. «Бульдог», что ли бельгийский? А то будет торчать из-за пазухи, только городовых смущать почём зря. Да, и рацию возьми, не забудь! Докладывай каждые полчаса, смотри у меня!

– Понял, Натальгеоргивна! – кивнул Семён, развернулся на пятках и шустро кинулся прочь. И уже с порога, не оборачиваясь, добавил:

– Только уж и вы не грешите, выдайте пару пятиалтынных на извозчика. Не пёхом же барышне с ейными нежными ножками топать отседова до самого Лефортова?

И, не дожидаясь ответа, скрылся в соседней комнате, откуда тотчас донесся металлический лязг открываемой дверцы несгораемого шкафа. Надо полагать, решила Алиса, там находится арсенал «сыскного бюро», а заодно – хранилище разного рода высокотехнологичного оборудования.

– Незаменимый кадр. – вполголоса прокомментировала Наталья. – В Москве знает каждый закоулок, с любым извозчиком знаком, и с любым городовым. И на Хитровке за своего сойдёт, и на Сухаревом рынке у него полно знакомых. Честен до щепетильности – копейки не украдет, но при том не упустит случая выклянчить лишний медяк на расходные суммы или как вот сейчас, проездные. Знает же, паршивец, что отсюда до Гороховской гривенник красная цена!

– Я всё слышу, Наталья Георгиевна! – раздался из соседней комнаты весёлый, с нотками упрёка, голос. – Довольно стыдно вам наговаривать на приличных людей!

– Кстати… добавила усмешкой Наталья. – Насколько я знаю, ваши спутники сейчас занимаются подготовкой нового визита… м-м-м… туда?

И показала большим пальцем в пол.

Алиса кивнула. Она уже поняла, что собеседница в курсе всех их дел. Вылазка действительно готовилась, уже третья по счёту, и девушке предстояло принять в ней участие – как ни крути, а «искалка»-то настроена именно на неё. Об этой перспективе она предпочитала пока не думать – очень уж не хотелось представлять себя в смрадных подземельях, где неизвестно что может встретиться…

Наталья снова улыбнулась – на этот раз сочувственно, уловив, похоже, её страхи.

– Тогда позвольте порекомендовать вам Семёна. Лишним он не будет, уверяю вас….

Она обернулась к двери в комнату-арсенал.

– Семён, как ты, согласен?

А то, как же, Натальгеоргивна! – парень снова возник на пороге. В правой руке он держал моток ремней, из которого торчала рукоятка револьвера, а в левой – неуместная здесь плоская чёрная коробочка УКВ-рации. – Оченно благодарен буду, если барышня меня с собой возьмут. Не подведу, как Бог свят!

И истово перекрестился, ухитрившись не выпустить при этом из рук оружейной сбруи.

– Тогда решено. – кивнула Наталья Георгиевна. – Отправляйтесь, Алиса, дорогуша. Семёна можете оставить при себе до самой вашей… – она снова замялась, – …экскурсии. Пригодится, да и связь с нашей конторой у вас будет – и по рации, и сбегает, если что…

Алиса снова кивнула и вслед за провожатым, на ходу напяливавшим под поддёвку наплечную кобуру, направилась к выходу.