Читать книгу Точка Лагранжа - Борис Батыршин - Страница 8

Коридор – на самом деле, облицованная дюралевыми панелями труба с плоским полом – слегка изгибалась вверх, словно она была частью гигантского, поставленного на ребро колеса. Справа и слева труба тянулась шагов на двадцать, и Дима Ветров прикинул, что если подняться к самому её концу, перекрытому заглушкой-люком с жёлто-коричневыми полосами и броской надписью «аварийная переборка», сделанной на русском и английском языках – то стоять придётся, словно на горке, держась за выступающие из стен поручни. Нечто подобное можно увидеть в замечательном американском фильме "Космическая одиссея 2001 года", когда в кадре появляются внутренности кольцевых вращающихся отсеков космолёта "Дискавери". Дима как раз недавно пересматривал этот фильм – в Артеке, во время "космической смены", вместе со своими подопечными из шестого отряда. Сейчас четверо из них стояли рядом и впитывали каждое слово "экскурсовода".

… А ведь их могло быть пятеро. Эх, Лёха, каким же местом ты думал…

– Это макет участка главного коридора станции «Остров-1» – говорил инструктор. «Юниоры» прилежно внимали и уважительно озирались. Особенно внимательно приглядывалась к окружающему Лида Травкина, и во взгляде её то и дело проскакивало недоумение.

– Изгиб здесь всего на двадцать процентов меньше реального – и тем не менее, работать лучше в центральной части макета, не приближаясь к люкам. При необходимости можно привести макет в действие, и тогда он начнёт вращаться, имитируя вращение станции. Коридор, таким образом, сместится, а когда люк-переборка окажется в нижней части, автоматика разблокирует замок, и вы сможете перейти в другую секцию. Одновременно на макете могут заниматься до десяти человек, однако части всё равно придётся работать в наклонных участках секций, что, безусловно, доставляет некоторые неудобства. Разработчики макета решили, что с этим придётся смириться – гораздо важнее создать условия, при которых наши подопечные смогут хотя бы в некоторой степени освоиться с внутренним устройством станции. Сейчас вы сами всё увидите. Только возьмитесь вон за те поручни – случается, новички от неожиданности падают. Это не страшно, пол покрыт мягким пластиком, но всё равно – не хотелось бы.

«Юниоры», а за ним и Дима, послушно ухватились за идущие вдоль коридора поручни. Инструктор сказал что-то в висящую на плече рацию-переговорник. Где-то над головой заскрипело, зашуршало, залязгало – и труба задвигалась вместе с гигантским «бубликом», частью которой она и была. Дима знал, что произойдёт, а вот его юные спутники зашумели, засмеялись, крепко вцепившись в поручни.

– Теперь попробуйте разжать руки и медленно идите по коридору навстречу вращению – поучал инструктор. – И старайтесь всё время оставаться в нижней точке, так будет легче привыкнуть. Сейчас мы установили максимальную скорость вращения – обычно она втрое ниже, наши обучающиеся быстро привыкают и вскоре вообще перестают что-то замечать.

– Справа – это двери кают? – спросил Середа.

– Да. Каюты и прочие обитаемые помещения идут по правой по отношению к направлению вращения стороне станции. По левой – склады, баки со сжатыми и сжиженными газами, причалы, механизмы и компоненты систем жизнеобеспечения.

– А там? – Середа ткнул пальцем в потолок. – Там – «батут»?

– Совершенно верно. – инструктор одобрительно кивнул. – Вижу, вы успели ознакомиться со схемами станции. По внутренней стороне жилого «бублика» будет смонтирована установка «космического батута», причём её изначально настроят на приём грузов с Земли. Они – грузовые контейнеры, пассажирские модули, многоразовые возвращаемые корабли и прочие объекты – будут проходить сквозь «горизонт событий», по инерции отдаляться от станции примерно на сто пятьдесят-двести метров, после чего их будут подхватывать буксиры-«пауки» и вести на швартовку. Всё это вы подробно изучите, когда придёт время, а сейчас перейдём к осмотру внутренних помещений.

Он подошёл к двери – на самом деле, люку с закруглёнными углами и высоким, сантиметров пятнадцать, комингсом – и нажал кнопку на панели, вмонтированной в стену. Люк послушно втянулся в стену.

– Этот люк ведёт в одну из жилых кают. Открывается он, как вы видите, с помощью пневмоэлектрического привода, но при необходимости это можно сделать и вручную, для служить вот эта рукоять…

Повторным нажатием кнопки он закрыл каюту, показал «юниорам» утопленную в металл ручку и снова открыл – е вручную.

– Такие люки обеспечивают полную герметичность. При возникновении аварийной ситуации, например, при нарушении герметичности главного коридора, люк автоматически задраивается, блокируется, превращая каюту в своего рода капсулу выживания.

– «Survival unit». – прошептал Шарль. – Американский термин.

– Да, мы позаимствовали его у наших зарубежных коллег. – согласился инструктор, расслышавший слова француза – В каюте есть всё необходимое для выживания в течение пяти суток – воздух, устройства для поглощения СО2, вода, продовольствие. Кроме того, имеются два аварийных скафандра – они не предназначены для выхода в открытый космос и работы за пределами станции, однако при необходимости в них можно находиться в разгерметезированных помещениях станции. По сути, это лёгкие гермокостюмы с аккумуляторными батареями и дыхательным аппаратом – ни с устройства подогрева, ни системы удаления отходов жизнедеятельности, ни защитного слоя, препятствующего проникновению радиации, ни нормальной системы связи в нём нет.

– То есть в таком скафандре нельзя ни с кем связаться? – удивилась Лида Травкина. – Но как же так? Если случится авария…

– Связаться можно, но лишь в пределах прямой видимости. – торопливо пояснил Дима. Он уже познакомился со всеми чудесами «Колеса», как называли макет сотрудники Центра Подготовки. – Каждый аварийный скафандр оборудован двумя кабелями для подключения к интеркому. С их помощью можно установить с любым отсеком станции – если, конечно, связь функционирует. Когда мы будем осматривать аварийные скафандры, я покажу, как это делается. Позже все вы пройдёте обучение их использованию и сдадите соответствующие нормативы. Полное название: АКЛ-3, «Аварийный Костюм, Лёгкий, третья модель «Скворец», прошу запомнить.

– Спасибо хоть не «Костюм аварийный, лёгкий… – хихикнув, шепнул Кащей на ухо Середе. – А то прикинь, команда на занятии: «Всем в КАЛ»!

– А сколько в каюте таких «Скворцов»? – поинтересовалась «Юлька».

– По одному на каждого из обитателей, разумеется. – сухо отозвался инструктор. Он неодобрительно покосился на мальчишек, явно догадываясь, о содержании их шепотков. И ещё один – резервный, на всякий случай. Аварийные костюмы хранятся в рундуках под койками. В этой конкретно каюте их два.

– Значит, жьить в это мьесто будут два люди… человьек. – сделал логичный вывод Шарль. Он волновался, видимо от обилия впечатлений внутри Макета, отчего, как Дима приметил ещё Летом, в Артеке, всегда начинал сбиваться, говоря по-русски. – И так в каждый юнит… каютт?

– В жилой части макета смонтированы только десять кают вместо двухсот восьмидесяти, которые будут в реальности – это не считая нескольких кают-компаний, столовых, тренажёрных залов и прочих мест общего пользования. – ответил инструктор. – Каюты будут четырёх- двух- и одноместные, последние предназначены для высшего руководства станции. Это – двухместная каюта, и сейчас мы с вами ознакомимся с её внутренним устройством. Прошу, проходите, только по одному. Внутри довольно тесно, и все там не поместятся, придётся провести осмотр в два приёма.

И он посторонился, пропуская «юниоров» к люку.

– Может, мне показалось – но почему всё внутри макета станции такое знакомое? Словно…

Девочка осеклась на полуслове и покраснела, спрятав глаза.

Геннадий Борисович, встретивший ребят у выхода, понимающе улыбнулся.

– Нет, Юля, – ты ведь позволишь так тебя называть?

Лида кивнула и покраснела ещё сильнее.

– Так вот, Юля, тебе не показалось. Дело в том, что наши американские коллеги особое значение придают отделке помещений станции, вообще внешнему виду – «дизайну», как они это называют. У них целая исследовательская группа работает, из психологов, художников и специалистов по интерьеру, этих самых «дизайнеров». Так вот, они порекомендовали при разработке внутреннего облика станции взять за основу интерьеры, придуманные художниками-декораторами, работавшими над фильмом «Москва-Кассиопея»! Американцы уверяют, что это почти идеальный вариант, и к тому же, он будет прекрасно смотреться на телеэкранах – ведь репортажи со станции будут транслироваться по всему миру!

– Тогда всё ясно. – сказал Середа. – То-то мне всё время казалось, что я разгуливаю по звездолёту – ну, как в том эпизоде с экскурсией, помните? И коридоры, и переходная секция с трапами на верхний и нижний уровни…

– А в особенности рубка управления. – Юрка-Кащей кивнул, соглашаясь со словами товарища. – Это там, где будет диспетчерская станции. А кресла-ложементы – так прямо из фильма позаимствовали и туда впихнули!

Шарль посмотрел на них с недоумением, потом звучно хлопнул себя по лбу и выстрелил фразу, явственно ругательную.

– Бордэль де мэрд! А я-то угадывать, что есть это! А это ваше кино, про школьники, которые летят к звёзды! «Москва – Кассиопея», уи? Я смотрелль его Париж, в перевод на наш язык, мы с отцом ходильь…

– Не стоило бы так выражаться, особенно при нашей спутнице. – Дима сделал вид, что недовольно нахмурился, он немного понимал экспансивную лексику обитателей прекрасной Франции. – Шарль в ответ обозначил в сторону Лиды-«Юльки» полупоклон, вероятно, выражающий раскаяние. Девочка сдержанно кивнула в ответ, и француз виновато развёл руками – «мол, не хотел, само вырвалось, простите…»

– Об интерьерах спрашивают все, кто приходят сюда впервые. – снова заговорил Геннадий Борисович. – По мне, так ничего удивительного в этом нет, отделку можно выбрать любую, было бы желание. Куда занимательнее сам макет, внутри которого вы только что побывали – это настоящее инженерное чудо, подобного ему нет нигде в мире.

Ребята, закинув голову, рассматривали здание, из которого только что вышли. Плоская бетонная коробка в десять этажей; одна стена сплошняком застеклена, как у московских высоток на проспекте Калинина, другая – глухая, серая, и к ней словно прислонен громадный металлический бублик. Сейчас этот бублик неторопливо вращался, оглашая окрестности металлическим скрипом.

– Кстати, секции вращающейся части макета, включая коридоры, каюты и служебные помещения, изготавливали на том же предприятии, где производят и элементы настоящей станции, которым придётся совсем скоро отправиться в космос. Сейчас секции начиняют необходимым оборудованием, прокладывают коммуникации, испытывают на герметичность. И как только будет сдан в эксплуатацию новый, большой «космический батут» – начнётся выведение их на орбиту, уже не низкую, как предыдущие корабли и грузовые контейнеры, а сразу на геостационарную. Первые сегменты, оснащенные двигателями корректировки, солнечными батареями и системами жизнеобеспечения, станут зародышем будущей станции, там будут жить монтажники и инженеры, осуществляющие сборку.

Середа кашлянул.

– У тебя какой-то вопрос?

– Да. Нам сказали, что запуск грузов для станции будет выполняться с применением второго «космического батута», приёмного. Но ведь…

– …но ведь сначала надо замкнуть «бублик» станции, и только потом монтировать на его внутренней окружности установку? Да, всё правильно, поэтому первые запуски будут осуществляться в прежнем, одностороннем режиме. Это несколько сложнее, есть риск сильно промахнуться так сильно, что космические буксиры, уже знакомые вам «крабы» не смогут своим ходом долететь до грузов. Поэтому первые контейнеры, которые мы забросим на геостационар, будут оснащены собственными двигателями, позволяющими менять орбиту в довольно широких пределах. Особенно это относится к так называемым «орбитальным автобусам» – небольшим пассажирским кораблям, с помощью которых на станцию будут переправлять людей. Кстати, после стыковки и «автобусы», и оболочки грузовых контейнеров будут использованы при строительстве станции, они заранее проектируются с учётом такой возможности.

– И когда туда отправятся первые люди? – спросил Середа.

– Первый запуск намечен на январь следующего, семьдесят шестого года.

– Как быстро… – уважительно протянул Юрка-Кашей.

– А чего тянуть? – экскурсовод улыбнулся. – Планируется замкнуть наше колечко и включить вращение уже к началу апреля. Несколько месяцев уйдёт на монтаж внутреннего оборудования и установки «космического батута», но мы рассчитываем, что станция будет целиком заселена и заработает в полную силу уже через год, весной семьдесят седьмого. Мы в Проекте не собираемся терять время понапрасну. Как и вы, я полагаю?

«Юниоры» наперебой закивали.

– Очень на это надеюсь, ребята. Потому что именно у вас, как и у вашего куратора – короткий кивок в сторону Димы, – есть возможность войти в число тех, кто будет там работать. И мы надеемся, что вы сделаете для этого всё, что в ваших силах!

– А нас не запихнут туда, чтобы устроить проверку, пока мы думаем, что на самом деле летим в космос? Ну, как в том фильме, мы его ещё в Артеке смотрели…

– «Большое космическое путешествие»? – пренебрежительно фыркнул Середа. – Думай, что говоришь-то! Ты, хоть и в астрономическом кружке занимался, но в таких-то вещах должен разбираться! Неужели ты, когда смотрел эту муть, ни разу не спросил себя: а почему те трое ни разу не задумались, с чего в их корабле – «Астра, кажется, я ничего не путаю? – то же самое одно «Же», как на Земле? И даже при старте и разгоне ускорение остаётся прежним?

Юрка насупился. Он терпеть не мог, когда его тыкали в нос «астрономическим» прошлым. Тем более, что упрёк на этот раз был справедлив, мог бы и сам догадаться.

– К тому же, – Середа продолжал беспощадно добивать оппонента, – как ты, скажи на милость, скроешь от экипажа макета, что сила тяжести почти во всех точках «бублика» направлена под углом к полу, а в большинство отсеков и кают вообще невозможно попасть? То-то… звездочёт!

– Ладно, мальчики, хватит уже ссориться… – примирительно заговорила Лида. – Юрка, между прочим, знает много чего такого, о чём ты, Середа, и понятия не имеешь!

– Например? – «юный космонавт» немедленно ощетинился.

– Ну, скажем… – девочка задумалась, потом на лице её возникла ехидная улыбка. – Назови для начала все звёзды созвездия Кассиопеи!

– Альфа Кассиопеи, Шедар, оранжевый гигант, звёздная величина… – зачастил Середа, но «Юлька» безжалостно перебила земляка:

– Две и двадцать четыре сотых «эм», мы все смотрели фильм. А кроме Альфы Кассиопеи? А ещё?

– Ну… Сёгун?

– Сёгун – это такой правитель средневековой Японии. – Лида говорила ласково, но слова её сочились ехидством. – А Эпсилон Кассиопеи называется Сегин. Ещё?..

– Рубах?

– Юрка?

– Рукбах, бета Кассиопеи, иначе называемая Ксора. – отбарабанил по заученному Юрка-Кащей бросил на спутника торжествующий взгляд. Девочка многозначительно выгнула бровь.

– Это три звезды из пяти, осталось ещё две. Ты, Середа?..

– Не помню. – сдался тот. – Вот вчера только перед сном перечислял, а с утра начисто из головы вылетело!

– А раз вылетело, нечего перед другими выпендриваться. Знаток он, понимаешь! Вы лучше вот о чём подумайте…

Девочка понизила голос так, чтобы идущие впереди взрослые её не слышали.

– Я тут недавно узнала, что при «юниорской программе» собираются создать «школу космонавтов». Базой для неё станет ваш Дворец Пионеров, – она кивнула Юрке-Кащею, – а именно, кружок космонавтики. Только в отличие от нас, ученики этой школы жить будут дома и посещать Дворец два раза в неделю, ну и программа обучения будет, конечно, гораздо насыщеннее обычной, для средней школы. А на выходные их станут привозить сюда – утром в субботу автобус забирает ребят с Ленинских гор, а вечером в воскресенье отвозит назад. Переночуют здесь, в общежитии при Центре Подготовки, а всё остальное время – занятия, тренировки, лекции, причём часть – вместе с нами!

– И ты, конечно, подумала о командире? – догадался Середа. – Не выйдет, Лид… Я его знаю, откажется!

– Я тоже так думала! – «Юлька Сорокина» упрямо тряхнула каштановыми густыми волосами. – Но вы ещё не знаете самого главного: в конце учебного года в этой школе будут экзамены, по результатам которых лучших зачислят – с их согласия, разумеется, и согласия родителей, – во второй «юниорский» отряд!

– Это что же, вместо нас? – немедленно встревожился Кащей. – То есть я очень рад, если Лёха тут будет учиться, но нас-то куда?

– Ну, ты и жук! – возмутился Середа. – И эгоист к тому же, только о себе!..

– Наш, первый отряд к тому времени переберётся в Штаты, в их филиал Проекта «Великое Кольцо», в городе Хьюстон. – «Юлька» словно не услышала этой короткой перепалки. – Не веришь – вон, у Димы спроси, или у Геннадия Борисыча. Да они и так нам сегодня вечером собирались рассказать – нам всем, «юниорам».

– А в Америкь – это есть долго? – осведомился Шарль. Он не слишком хорошо понял суть перепалки, но главное уловил. – Я былль в Америкь два год ранщье…

– В Хьюстоне мы проведём полгода, заканчивая курс подготовки. – сказала «Юлька». – Но я не об этом сейчас. У Лёшки скоро день рождения, он наверняка позовёт нас четверых. Вот и давайте попробуем убедить его поступить в эту «школу юных космонавтов»!

– А если не позовёт? – покачал головой Середа. Склока с Юркой-Кащеем уже была забыта – Мы тут, в Центре Подготовки уже скоро как месяц, а он даже не позвонил ни разу. Хотя телефон узнать не проблема, отец его с нами работает, спросим…

– Позовёт. – девочка загадочно улыбнулась. – Это я беру на себя.