Читать книгу Космос – моя работа. Записки конструктора. - Борис Чернятьев - Страница 9

Сразу после выпускного вечера заторопились с отъездом в Москву. Казалось, что каждый день промедления снижает шанс поступления в институт. Сейчас я об этом вспоминаю с улыбкой, а тогда это воспринималось очень серьёзно. Началось всё, по сегодняшним меркам с ерунды, где взять чемодан? У нас сохранился чемодан, с которым мама ездила до войны со мной в Киев. У Альбины в семье такой «роскоши» не было. У кого-то из её родственников был найден большой красный фанерный чемодан с висячим замком. С ним она и поехала в столицу.

С большим трудом удалось достать билеты на проходящий поезд в общий вагон. Вагон был старый двухосный, поезд до Москвы тащился больше суток, часто подолгу ожидая на полустанках встречный поезд. Северная железная дорога в те времена большей частью была однопутной. Наконец поезд дотащился до Ярославского вокзала Москвы.

В Москве я был шестилетним ребенком проездом, когда мы с мамой ездили в Киев. Воспоминания остались в основном только о метро. Альбина была в Москве впервые. У нас был адрес дяди Володи Бессонова, у которого мы могли на первое время, пока не устроимся в общежитие, остановиться. Так договорились мы с ним во время его приезда в Котельнич на похороны его матери (бабушки Толика), умершей во время наших выпускных экзаменов. Жил он на улице Зои и Александра Космодемьянских, совсем недалеко от МАИ. К нему со своими чемоданами мы и поехали.

Ехать надо было на метро до Сокола, дальше на трамвае. Когда мы приехали, было в районе обеда рабочего дня. Дядя Володя был на работе, дома была его жена тётя Оля и их две маленькие дочери. Жили они в небольшой комнате коммунальной квартиры, которая располагалась на втором этаже двухэтажного барака.

Мы поняли, что дядя Володя свою жену предупредил о моём возможном появлении, но она никак не ожидала, что я появлюсь в обществе девушки. Самый большой для неё вопрос был, как нас разместить спать. Лечь нам можно было только на полу, на небольшом свободном пятачке, и естественно только рядом, «а что по этому вопросу скажут её девочки»? Этот вопрос волновал её больше всего. Старшей девочке Тане было около шести лет, я думаю, этот вопрос её волновал меньше всего. Мы понимали, что задерживаться можно было здесь максимум на одну ночь, завтра же нам необходимо переехать в общежитие. Что на следующий день мы и сделали.

На следующее утро, к открытию приёмной комиссии, мы поехали в МАИ. В приемной комиссии нашим аттестатам здорово удивились. В их практике ещё не было, чтобы абитуриенты предъявляли обычный аттестат с оценками медалистов. Однако после нашего разъяснения согласились принять документы на общих основаниях для участия в конкурсе.

Не могу не вспомнить с большой благодарностью секретарей приемной комиссии от самолетостроительного факультета Екатерину Петровну и Лиду. Екатерина Петровна была преподавателем кафедры технологии самолетостроения, а Лида аспиранткой. Я не знаю, чем я им понравился, но в моей судьбе они, особенно Екатерина Петровна, сыграли большую роль. Ниже я об этом расскажу.

Дней за десять до начала конкурсных экзаменов мы получили из дома известие, что Альбине утвердили золотую медаль, а мне в серебряной отказали. Альбина прошла собеседование, была зачислена студенткой на самолетостроительный факультет и уехала в Котельнич за вещами к предстоящей учебе. Я остался готовиться, а затем сдавать конкурсные экзамены. Сдал я их без троек. Из шести экзаменов у меня было четыре четверки и две пятерки. Для выпускника провинциальной школы это было очень даже хорошо.

Почти все ребята, жившие со мной в общежитии, или «вылетели» после математики и физики, или сдали экзамены существенно хуже меня. Москвичи, с которыми я познакомился, сдавали тоже хуже. Поэтому я был полностью уверен, что поступил.

Не понял я тогда необычное поведение секретарей приёмной комиссии при сдаче мной экзаменационного листа, мне показалось, что они что-то хотят мне сказать, но в данных обстоятельствах не могут. Однако, значения этому не придал, да и ждать не хотелось, так как народу в приёмной комиссии было много, а меня ожидал мой школьный приятель Виктор Лесных, с которым мы должны были поехать гулять по городу.

Каково же было мое удивление, когда, придя после выходного дня, я не нашел себя в списке зачисленных. Секретари комиссии самолетостроительного факультета сказали мне, что мои документы в конкурсе не участвовали, поскольку они их изъяли. Оказалось, что была простая, но неизвестная мне, причина – конкурса было два. Один – среди москвичей или других абитуриентов, не нуждающихся в общежитии. Второй – среди иногородних абитуриентов, нуждающихся в общежитии. Мест в общежитии было очень мало, их практически все заняли медалисты.

Екатерина Петровна договорилась с деканом самолетостроительного факультета С. В. Елисеевым о том, что он меня примет, так как экзамены я сдал хорошо и был авиамоделистом. Но для этого я должен отказаться от общежития и представить справку из домоуправления, что могу быть временно прописан на время учебы в институте. Справку такую я за пол-литровую мзду получил у одного из начальников ЖЭК на Красной Пресне. С. В. Елисеев на несколько дней уехал в командировку. Пока он ездил, его резерв был в принудительном порядке изъят для абитуриентов из числа национальных меньшинств и жителей отдалённых районов, которые тогда пользовались льготами.

Вернулась из Котельнича Альбина и стала сопереживать моё положение. Дни летели молниеносно. Если раньше в приёмной комиссии сидело много вербовщиков в другие ВУЗы, то теперь приёмная опустела. Секретари приёмной комиссии, понимая обстановку, дали мне на всякий случай копию экзаменационного листа и предложили поехать в Министерство высшего образования и попытаться там выяснить обстановку с приёмом в другие институты.

Министерство располагалось тогда на Трубной площади. Когда мы с Альбиной и Виктором Лесных туда приехали, то увидели большой плакат, извещавший, что «на сегодняшний день все ВУЗы Советского Союза укомплектованы». Мы стояли полностью подавленные. Для меня, да во многом и нас обоих это был крах. Альбина будет учиться в МАИ, хотя ей было безразлично, где учиться, лишь бы я был рядом, а я, как говорят не солоно хлебавши, возвращаюсь в Котельнич. Что будет через год, одному Богу известно.

Стремительно заканчивался август, домой я никаких вестей не подавал. На календаре 29 августа, а я еще не студент и не ясно буду ли им. Спасение пришло из Одесского мукомольного института. Там был недобор, и 20 мест отдали в МАИ для экономического факультета. На эти места образовался нелегальный конкурс из детей привилегированных родителей. Вернее, конкурс родителей с детьми.

Меня продвигали секретари приемной комиссии и декан самолетостроительного факультета С. В. Елисеев. Именно благодаря их заботам я попал в список на собеседование с руководством экономического факультета. Окончательно вопрос приёма должен был решиться на комиссии у Директора института вечером этого дня.

Когда я зашёл в комнату для собеседования, то увидел знакомого мне человека. Случай свёл нас с ним в столовой, которая располагалась в сером доме напротив пятого корпуса института. Мы с Альбиной оказались с ним за одним столом. Перед нами сидел кудрявый молодой человек, нам показалось, что он студент старших курсов института. Мы разговорились. Когда он узнал, что мы абитуриенты и собираемся поступать на самолётный факультет, он стал нас отговаривать от этого. По его мнению, после окончания этого факультета, нас будет ждать серая жизнь за кульманом в КБ, без всякой перспективы продвижения по службе, ибо таких, как мы уже пруд пруди, а количество выпускников этой специальности все увеличивается.

Другое дело закончить экономический факультет института, в котором готовят дефицитных специалистов, будущих организаторов производства. Особая перспектива ожидает парней. После этого изречения он с любопытством посмотрел на меня, видимо ожидая моей реакции. Реагировал я достаточно бурно, заявив, что поступаю в институт, чтобы научиться строить самолёты, а бухгалтерское дело меня не интересует. На этом, пообедав, мы и расстались.

Поэтому можно представить моё удивление, когда, зайдя в комнату, за столом увидел именно его. Он тоже узнал меня, улыбнулся, и, довольно ехидно сказал, что моё отношение к экономической специальности он выяснил тогда в столовой. Дальше он, сам того не понимая, что вселяет в меня уверенность на все соглашаться, стал рассказывать мне, что максимум через год после поступления на экономический факультет, я буду пытаться перейти на самолётный факультет.

Я тут же сообразил, что значит это возможно. Это придало мне удвоенные силы убеждения, что я осмыслил тогда его слова, и буду учиться на экономическом факультете. Обрисовал ему семейное положение, и, к моему удивлению, получил его согласие оставить меня в конкурсном списке. Он предупредил мня, что в случае попыток перейти на самолётный факультет, я буду отчислен из института. Мой случайный знакомый оказался заместителем декана экономического факультета Карташовым.

Вернувшись с собеседования, я обо всём рассказал Екатерине Петровне, она порадовалась за меня, и сказала, что С. В. Елисеев пообещал попросить за меня перед конкурсной комиссией.

Вечером состоялась конкурсная комиссия, мне выписали разовый пропуск на территорию института, я пришёл к приёмной директора и стал ждать. Ждали там абитуриенты, в основном, с родителями. Я заметил, что Елисеев действительно заходил на заседание комиссии. Наконец подошла моя очередь. Я зашёл в кабинет, в котором было много народа. Из всех я знал только Карташова.

К моему удивлению директором института мне был задан вопрос, по какому вопросу я пришёл? Я сказал, что по вопросу поступления в институт. Директор ответил, что, к сожалению, свободных мест нет, взял карандаш с намерением вычеркнул меня из списка. Перед этим он спросил, как моя фамилия. Когда же я назвал её, настроение его резко переменилось. Он улыбнулся и сказал присутствующим, что это за меня приходил просить С. В. Елисеев и у него есть мнение поддержать его ходатайство о приёме меня в институт. Карташов, выступив в поддержку мнения директора, сказал, однако, что на самолётный факультет он меня не отпустит. 31 августа вечером я был зачислен на экономический факультет МАИ. Главная задача – поступление в авиационный институт – была решена.