Читать книгу Песни (сборник) - Борис Гребенщиков - Страница 3

Корнелий Шнапс идет по свету,

Сжимая крюк в кармане брюк.

Ведет его дорога в Лету,

Кругом цветет сплошной цурюк.

Корнелий мелодично свищет

Гармоний сложных и простых.

Он от добра добра не ищет…

Вот и конец пути: бултых!

Где ты теперь, поручик Иванов?

Ты на парад выходишь без штанов;

Ты бродишь там, божественно нагой,

Ты осенен троллейбусной дугой;

Когда домой идешь с парада ты,

Твои соседи прячутся в кусты.

Твой револьвер, блестящий, как алмаз,

Всегда смущал мой нежный глаз.

И по ночам горит твоя свеча,

Когда клопов ты душишь сгоряча,

И топчешь мух тяжелым сапогом…

Не дай Господь мне стать твоим врагом.

Сползает по крыше старик Козлодоев,

Пронырливый, как коростель.

Стремится в окошко залезть Козлодоев

К какой-нибудь бабе в постель.

Вот раньше, бывало, гулял Козлодоев,

Глаза его были пусты;

И свистом всех женщин сзывал Козлодоев

Заняться любовью в кусты.

Занятие это любил Козлодоев,

И дюжину враз ублажал.

Кумиром народным служил Козлодоев,

И всякий его уважал.

А ныне, а ныне попрятались суки

В окошки отдельных квартир.

Ползет Козлодоев, мокры его брюки,

Он стар; он желает в сортир.

Широко трепещет туманная нива,

Вороны спускаются с гор.

И два тракториста, напившихся пива,

Идут отдыхать на бугор.

Один Жан-Поль Сартра лелеет в кармане,

И этим сознанием горд;

Другой же играет порой на баяне

Сантану и «Weather Report».

Хочу я всех мочалок застебать,

Нажав ногой своей на мощный фуз;

И я пою крутую песнь свою –

Мочалкин блюз.

Хочу скорей я с них прикид сорвать,

Сорвать парик и на платформе шуз;

Мочалки, эй, бегите все скорей,

Ведь я пою

Мочалкин блюз.

Я мэн крутой, я круче всех мужчин,

Мне волю дай – любую соблазню;

А ну-ка, мать, беги ко мне в кровать,

Лишь дай допеть

Мочалкин блюз.

Несчастный матрос, твой корабль потоп;

Клопы завелись в парусах.

Твой боцман – любитель портвейна и сноб

С прокисшей капустой в усах.

Со злым тараканом один на один

Ты бьешься, бесстрашен и прост;

Среди осьминогов, моржей и сардин,

Прекрасный, как Охтинский мост.

Кто откроет дверь, бесстрашный, как пес?

Мастер мух, собеседник стрекоз,

Увенчанный крапивой и листьями роз –

Миша из города скрипящих статуй.

С полночными зубами, славный, как слон,

Царапающий лбом скрижали времен;

Стоять столбом – это движется он,

Миша из города скрипящих статуй.

Последний шанс, выпиватель воды,

Идущий вниз с четверга до среды,

Живущий за стеной секретной слюды –

Миша из города скрипящих статуй.

Начальник фарфоровой башни,

Часами от пороха пьян.

Жрецы издыхают на пашне,

И с голоду бьют в барабан.

А он, полуночный мечтатель,

С часами на длинном ремне,

Все пробует розги на чьем-либо мозге

И шлет провожатых ко мне.

А что мне с такого расклада?

Я весел от запаха рыб.

И там, где речная прохлада,

Я строю cвой храм из коры.

Я чести такой недостоин,

Я счастлив, что там, вдалеке,

Бредет приблизительный воин

С моим подсознаньем в руке.

Я чести такой недостоин,

Я счастлив, что там, вдалеке,

Бредет приблизительный воин

С бутылкой портвейна в руке.

Сергей Ильич – работник сна,

Одетый в шелк шелестящий волк;

Алмазный МАЗ с колесом из льна

Въехал в дверь, и пришла весна.

Еще один сентябрь – сезон для змей;

Мы знаем наш час, он старше нас.

Жемчужная коза, тростник и лоза,

Мы не помним предела, мы вышли за.