Читать книгу Повесть о пережитом - Борис Христенко - Страница 12

Наступил май 1935 года. Один за другим уходили на Север эшелоны, увозившие бывших работников КВЖД (кавэжединцев) на Родину. Наша очередь подошла пятого числа. Какая-то необыкновенная дружба и взаимопомощь установились между людьми, не знакомыми до этого. Каждый стремился чем-то обрадовать другого. Эшелоны из двухосных красных товарных вагонов на шестнадцать тонн каждый стояли в запасных тупиках. Вагон давали на две семьи. Грузи что хочешь, хоть корову, хоть автомобиль. На погрузку отводилось два дня. Нормально, без суеты и паники.

Те, кто работал на КВЖД до последнего дня по той системе заработной платы, что там действовала, получили много денег: заштатные, пенсионные, за выслугу лет – и стали их тратить на приобретение вещей для новой жизни. Некоторым не хватало полвагона для всего того барахла, что везли они с собой. Зная, что на Родине с продуктами туговато, запасались консервами, как будто бы ехали в экспедицию не на один месяц. У некоторых остались деньги, они перегнали их в золотые вещи и драгоценности. У нас таких проблем не возникало. Продали автомобиль за цену, конечно, меньшую, чем покупали, но и этих денег хватило, чтобы собраться. Маме купили шубу из колонка, мне – серое драповое пальто на все сезоны, Вовке – скрипку, отцу – красивые полуботинки и золотые часы фирмы «Павел Буре». Из вещей забрали с собой все, что стояло в доме, даже те самодельные стол и скамейки, которые отец мастерил по приезде в Чен-ян-хе. Был еще грандиозный сундук вместо шкафа, куда влезло все остальное. Из продуктов мама напекла пряников, а я, пользуясь неразберихой, какая царила в последние дни в техникуме, успел сварить на экспериментальной установке целый ящик розового туалетного мыла и приволок его к вагону. Так и поехали. К товарным вагонам с нашим багажом прицепили несколько пассажирских, в которых мы разместились на ночлег. Ехали через Цицикар, Хайлар, Маньчжурию до первой пограничной советской станции Отпор. Пограничники досмотра вещей не делали, только предупредили: «Не везите белогвардейских газет и брошюр, чтобы не было у вас неприятностей!» На этой станции нас пересадили в советские спальные вагоны, багаж перегрузили в пульманы, а состав, который нас доставил, возвращался обратно. Это была собственность другого государства. Никогда не видел я отца таким веселым и возбужденным. Все сомнения остались позади. Его ждали работа, квартира и весь тот минимальный набор, чтобы чувствовать себя счастливым. Настрадавшись за пять лет от безработицы и неопределенности, он наконец-то обрел душевное равновесие и первые радости. Он демонстрировал чудеса силы и ловкости, до которых был большой мастер и охотник. С удовольствием перетаскивал багаж из всех вагонов. Там, где четверо грузчиков не могли сдвинуть ящик с места, он умудрялся сделать это один. Его похваливали, он радовался, как ребенок, и еще больше старался. Здесь, на Отпоре, к нашему составу прицепили вагон-клуб с представителем от Управления Среднеазиатской железной дороги, в распоряжение которой большинство из нас поступало.

Владимир (справа)

Харбин. 1935

«Комиссар» (так мы прозвали представителя Среднеазиатской железной дороги) сопровождал нас до Ташкента и объяснял нам «непонятное». Что все трудоспособные уже зачислены на рабочие места: те, кто имеет специальность, – по специальности, а тем, у кого ее нет, будет предложена работа по выбору. Что насчет квартир волноваться не нужно – всё продумано: каждая семья получит отдельную квартиру соответствующей площади по числу человек. Что зарплата нам уже начисляется с момента, как мы пересекли границу, и что еще нам выдадут «подъемные», связанные с переездом.

Все было так, как сказал «комиссар». В середине мая мы прибыли в Ташкент. Поселили нас на улице Буденного, недалеко от вокзала и почти рядом с базаром. Все блестело краской и пахло свежей побелкой. Две комнаты (одна за другой), кухня, веранда. Во дворе протекала шумная река Салар. Как все было интересно и необыкновенно! В сарае, который нам отвели, я нашел гору книг, подшивок и старых журналов «Нива», «Вокруг света». Все это принадлежало тем, кто жил в этой квартире до нас. (Спрашивал я соседей, почему они их не забрали. Соседи смущались и говорили: «Не беспокойтесь, они им теперь не понадобятся». «Значит, уехали куда-то», – подумал я и больше с расспросами не приставал.) Жалко, что нам этим богатством воспользоваться не пришлось. Но об этом особый разговор.