Читать книгу Инквизитор. Башмаки на флагах. Том четвертый. Элеонора Августа фон Эшбахт - Борис Конофальский - Страница 10

И всё-таки тревога так и не покидала генерала, даже за обедом. Ел мало, пил больше, пока наконец не приехал Габелькнат и не сообщил:

– Господин полковник Брюнхвальд обещал быть до ужина. А господин майор Роха со своими людьми будет и ещё раньше, так как идёт он очень споро.

– Максимилиан, – начал кавалер, – как люди придут, надобно их перед посадкой на баржи накормить как следует.

– И напоить было бы неплохо, – согласился знаменосец.

– Да, – Волков кивнул и полез в кошель, – возьмите часть гвардейцев и сержанта, найдите мясников, выкупите у них мясо, у пивоваров пиво, поваров найдите, посуду, чтобы к приходу людей им была горячая еда. А их будет больше тысячи человек. Всё, что найдёте, приказывайте свозить сюда.

Максимилиан тут же, взяв с собой сержанта Франка и пятерых гвардейцев, поехал в город искать всё нужное. А кавалер позвал к себе Хенрика и фон Каренбурга и говорит им:

– Слышали, господа, что скоро уже тут будут наши части?

– Слышали, господин генерал, – отвечает ему фон Каренбург.

– Думаю я, что враги наши раньше времени знать об их приходе не должны.

– Не должны, господин генерал, – соглашаются молодые господа.

– А купчишки тут есть и из горцев, люди они ушлые, увидят наших, так сразу поплывут в кантон о том сообщать.

Молодые люди его понимали, но молчали. Не знали они, что говорить и что делать. И Волков продолжал:

– Отсюда с пирсов я никого уже до ночи не отпущу, а вот от города отплыть они могут.

– И что же делать нам, генерал?

– Найдите тут лодку большую, с гребцами, спуститесь чуть ниже города по течению, и если кто на лодке до ночи решит проплыть мимо вас, так всех хватайте и ко мне тащите.

– Сделаем, генерал, – обещал фон Каренбург.

– Господа, это важно, коли кто предупредит врага о нашем походе, так встретят нас на берегу так, что кровью умоемся.

Молодые господа кивали, важность своего дела понимали и ушли исполнять своё поручение. А Волков сел у пирсов смотреть на воду, на людей и думать о том, что Роха должен быть уже недалеко.

И вправду, скоро у причалов, где был генерал, появился первым капитан стрелков Вилли. Да, самый молодой из всех капитанов, которых видел генерал за всю свою жизнь, он въехал на причал на недешёвом вороном коне. И с ним шла его первая рота, рота грозных мушкетёров. А уже за ними ехал на убогом меринке и сам майор Роха со всеми остальными людьми. А рядом с Рохой ехал капитан Мильке. Генерал удивился, что он приехал вместе с Брюнхвальдом и Рохой. Его место скорее было при обозе, при полковнике Эберсте. А он выбрал дело более опасное, не получая на то никакого приказа.

«Выслужиться хочет! Что ж, хорошо, он пригодится».

Пока он приветствовал прибывших офицеров, на улице, что вела к пристаням, появилась голова колонны полка Карла Брюнхвальда. И сам полковник ехал впереди своих людей на таком же, как у Рохи, невзрачном мерине. Полк шёл без знамени. И правильно.

Пришли солдаты раньше намеченного времени. Но Волков был тому рад. Вот теперь все глупые мысли о том, всё ли он сделал правильно, и о том, что враг о его приходе будет знать и к нему подготовится, – все эти переживания развеялись, как туман поутру. Не до них ему стало. Надо было кормить людей, сотни и сотни людей, сотни сильных мужчин, что делают тяжёлую работу. А пока солдаты размещались на отдых, офицеры собрались и стали обсуждать дела. Капитан Дорфус разложил на ящиках карту, а старшие офицеры и генерал склонились над ней.

– Вот, господа, их лагерь тут, – Дорфус указывал пальцем. – А здесь самый удобный для выгрузки берег. Полмили на юг до дороги, полмили на запад по дороге.

– Ясно. Сколько их там? – спросил Роха.

– Около тысячи, – отвечал капитан. – Два дня назад было сто десять палаток, около двух сотен кавалеристов. Командира в лагере два дня назад ещё не было. Есть порох.

– Мы идём с востока, – говорит Карл Брюнхвальд. – Как с той стороны укреплён лагерь?

– Слава Богу, беспечны они, не думают, что мы начнём дело, и посему лагерь никак не укреплён.

– Что ж, хорошо.

– Здесь, с востока, места открытые, дороги, лесные опушки. Есть место, где построиться…, – продолжает Дорфус.

– Для стрелков место будет? – спрашивает командир стрелков.

– Да, полковник Брюнхвальд строит баталию в десять рядов, тут им места хватит, и вам, майор, и слева, и справа тоже место остаётся, если противник, конечно, успеет построиться, вы можете хоть слева по лесу подойти и стрелять им во фланг из мушкетов.

– Во фланг мы пострелять любим, – сказал Роха, – моим ребятам нравится, когда ни одна пуля впустую не улетает.

И тут заговорил кавалер:

– Только вот я думаю, что на лагерь мы пойдём с двух сторон. Карл, вы с двумя ротами и Роха с двумя ротами идёте с востока, а я с вашей третьей ротой и с третьей ротой стрелков высаживаюсь прямо на пирсах в городе и иду через него к лагерю с севера.

– Так можно врага всполошить раньше времени, – говорит полковник.

– Нет-нет, я начну высаживаться позже вас, когда вы уже будете к лагерю подходить. Думаю, что бить нужно с двух направлений, вдруг они успеют построиться и упрутся. Дело может застопориться. Тогда я выйду к ним в тыл.

– Да, так, наверное, будет лучше, – согласился Брюнхвальд. – Хотите взять мою третью роту?

– Да. Как там зовут её командира?

– Капитан Фильсбибург, – отвечал Брюнхвальд, немного морщась.

– Точно, – вспомнил генерал.

– Может, лучше дать вам вторую? Там крепкий офицер, зовут его Хогель. Он мне нравится.

– Я помню Хогеля и Хайнквиста, – произнес Волков. – Нет. Пусть лучшие роты будут с вами, вам предстоит самое сложное дело.

– У меня третья рота тоже не очень, – заметил Роха. – Половина вроде уже воевала, но стрельбы линиями ещё не знает, а половина и вовсе новобранцы.

– Тогда с этой ротой ты дашь мне Вилли.

– Может, вам взять ещё пару десятков мушкетёров? – предлагал майор стрелков.

– Нет, – отрезал Волков, – лучшие части должны идти с востока. Главный удар будет там.

– Хорошо, – Роха кивал, соглашаясь. – Тогда Вилли пойдёт с третьей ротой.

Волков посмотрел на капитана Мильке:

– Мильке.

– Да, генерал, – отозвался тот.

– Как только полковник Брюнхвальд и майор Роха освободят баржи, сразу, сразу отправляйте их на противоположной берег, там Кленк и фон Реддернауф уже будут ждать вас. И с быстротой наиболее возможной начинайте переправлять их к нам на помощь.

– Да, генерал.

– Надеюсь, что к тому времени, как они начнут высаживаться, дело будет решено, но всё равно вы должны торопиться.

– Понимаю. Я всё сделаю, генерал, – отвечал капитан.

Но этом совет не кончился. Главные вопросы были решены, потом офицеры принялись решать другие. Кто грузится первый, в каком порядке плыть, в каких баржах везти коней, сколько с собой брать пороха и арбалетных болтов, еды, фуража и всего прочего. Офицеры всё говорили и говорили, когда капитан первой роты Хайнквист, покормив своих людей, приказал им грузиться на баржу. И Волков одобрил его распоряжение, как ни крути, а плыть им нужно немало. После началась погрузка и второй роты. А за ней стрелков. Хорошо, что Брюнхвальд и Роха привели своих людей пораньше. Пока покормили их, пока распределили по баржам, пока погрузились, на колокольнях в городе колокола к вечерне давно уже отзвонили. В последний момент, уже перед отплытием, пришли Хенрик и фон Каренбург, приволокли человека:

– Вот, господин генерал, пытался уплыть на лодке вниз по реке. Да мы его схватили.

Человек тот был изрядно помят молодыми господами. Лицо его опухло и посинело. Он на генерала даже глаз не поднимал.

– Спрашивали его, откуда он, – продолжал фон Каренбург, – так он запирался. Пришлось его бить.

– И что он сказал?

– Сказал, что из Рюммикона он. Сознался. Сказал, что хотел к себе в землю ехать и выдать нас, рассказать своим людям воинским, что войско наше уже на берегу, уже грузится.

– Значит, сознался? – спрашивает генерал.

– Да, господин генерал, всё, как есть, выложил, – радостно сообщает господин Хенрик. – Что с ним делать, господин генерал? Говорят, шпионов вешают. Может, повесить его?

– Чего его вешать, то долго, верёвку ещё искать, – говорит товарищу фон Каренбург, – брюхо проткнуть да в воду кинуть. Река-то рядом.

– Да нет же, повесим вон на тех палках, чтобы все видели и знали, что бывает со шпионами, – говорит Хенрик.

Но Волкову это сейчас не нужно. Ему мир с кантоном Брегген нужен, а убийство его жителей ну никак миру не поспособствует.

– Нет, господа, убивать мы этого несчастного не станем. Он за свою землю радел, в том греха нет. И мы грешить не станем, всё-таки я Рыцарь Божий, и просто так человека убивать не хочу.

Бедняга шпион, слушавший всё это время о том, как выбирают ему смерть, впервые поднял глаза на кавалера.

– Но и отпустить мы его не можем, – продолжал генерал. – А то опять кинется предупреждать своих. Так что, господа, сломайте-ка ему ногу. Пусть тут сидит.

Господа с генералом спорить не решились, но на всякий случай, взяв тяжёлый кол, сломали шпиону ноги обе. Чтобы вернее было.

И всё, суета погрузки улеглась, последние люди поднимались на баржи. Волков был одним из самых последних. Да, как раз одной баржи не хватало, пришлось тесниться. В отряде его была рота Фильсбибурга, больше трёх сотен людей, да третья стрелковая рота с капитаном Вилли, чуть больше сотни солдат. Да ещё два десятка гвардейцев с двумя сержантами, прапорщик Максимилиан Брюнхвальд, молодые господа из выезда: пять человек, тридцать одна лошадь. Еле влезли в три баржи, солдаты сидели плечом к плечу, оружие толком положить негде, тем не менее, спали почти все, люди весь день шли, а до зари начнётся дело – пусть выспятся.

Сам же Волков, сев на носу самой первой баржи, глаза сомкнуть не мог. Глядел на реку. На воду, на свою землю, что была по правую его руку, на чужую землю, что проплывала слева. Опять вернулась тревога. Правильно ли он разделил отряд? Карл, хоть и согласился, но без радости. И другие офицеры тоже не приняли его задумку. Роха просто промолчал; с двух сторон бить, так ударим с двух. А ещё думал он, не прознал ли враг про их вылазку, иначе горцы устроят ему то, что он сам им устраивал на реке. А ещё сможет ли Мильке, в случае нужды, быстро переправить помощь с его берега.

И другие, другие опасения, которые нельзя, никак нельзя прояснить, пока не дойдёт до дела, но которые также и прогнать от себя трудно.

Уже смеркалось, когда баржи дошли до самой южной точки его владений, до самого красивого холма над рекой. Как раз до того места, где река быстрой стремниной сворачивала от юга и начинала течь на запад. К нему пришёл Максимилиан:

– Кормчий сказал, пять часов – и будем в Мелликоне.

– Пять часов? – Волков смотрел вперёд. В сторону запада. На садившееся за горы солнце. – Через пять часов рассветать начнёт.

Максимилиан кивал головой. Да, начнётся рассвет.

– Надо было выходить раньше. Чтобы хоть полковник до солнца выгрузился.

– Ничего, полковник успеет, а вот нам придётся при свете на пристани выгружаться, – сказал прапорщик.

С этим уже ничего нельзя было поделать. Баржи плыли по течению и никак свой бег ускорить не могли. А Волков больше не мог уже думать о всём том, что может пойти не так. Он уже устал от этого.

«Чёрт с ним, пусть будет как будет. Да хранит меня Господь».