Читать книгу Константин Игумнов. Великий сын Лебедяни - Борис Николаевич Григорьев - Страница 5

Итак, купеческий клан Игумновых окончательно и прочно обосновался в Лебедяни.

О Лебедяни, отмечающей своё 400-летие, местными краеведами сказано достаточно много. Этот город с поэтическим названием на самом деле намного старше своего официального возраста, отсчитывающего своё начало от первого летописного упоминания в 1613 году. Зародившийся на крутом берегу Дона на пересечение торговых путей, он на своём веку повидал много: и нашествие татаро-монгольских кочевников, и набеги ногайцев и крымских татар, и внутренние княжеские усобицы, и Великую Смуту. Его жгли, разоряли, но упорные вятичи неизменно возвращались на родное пепелище и отстраивались заново.

Лебедянь разделила свою участь с другими русскими провинциальными городами Центральной России, пережив и бурное развитие, и упадок, но выжила, отдавая при этом лучших своих сыновей и дочерей на алтарь Отечества. Одним из великих лебедянцев является Константин Николаевич Игумнов, великий пианист, педагог, создатель московской пианистической школы и настоящий русский патриот, плоть от плоти представитель своего народа. О нём поёдёт речь ниже.

Чтобы лучше понять этого человека, оценить его поступки и свершения, узнать принципы и идеи, которыми он руководствовался в своей жизни, и попытаться проникнуть в его духовный мир, необходимо познакомить, тебя, читатель, с городом Лебедянь, в котором прошло детство и отрочество нашего героя. Русская интеллигенция далеко не вся вышла из гоголевской «Шинели» – многие её представители имеют своими корнями купеческое сословие. А родной город К.Н.Игумнова был городом чиновничьим и мещанским лишь отчасти: тон в нём задавали купцы.

Лебедянь в XIX веке был уездным центром Тамбовской губернии, живописно расположенным на крутом берегу Дона. Мы опустим славную и всё ещё мало изученную историю этого города, собирающегося отметить своё 400-летие в 2013 году; не будем рассказывать о знаменитых людях Лебедянщины, давших России и писателей типа Левитова или Замятина, и общественных деятелей, художников, военных и многих, многих других замечательных людей. Всё это можно узнать из достаточно обширной литературы, написано неутомимыми лебедянскими краеведами. Сосредоточим наше внимание на быте и повседневной жизни города и уезда, дающего, как нам кажется, много пищи для размышления и выводов в свете поставленной автором задачи.

В той Лебедяни, которая уже ушла в историю, очень много гоголевского, салтыков-щедринского, а ещё больше в ней – от А.Н.Островского и А.П.Чехова. В этом провинциальном городе всё или почти всё происходило так, как в провинциальных городах, описанных нашими классиками. Здесь были свои Чичиковы и Собакевичи, Крандышевы и Кабановы, «помпадуры» и «помпадурши», люди в «футляре» и «унтеры Пришибеевы». Очень много сходства у Лебедяни наблюдается, к примеру, с городком Глуховым, так что наши классики могли бы писать героев своих произведений с лебедянских купцов, мещан и чиновников.

В 1820-х годах в Лебедяни было 5 каменных церквей, два магазина (1 каменный), винный подвал, 6 питейных домов, духовное училище, уездное училище (светское), больница, богадельня, 4 салотопенных, 2 пивоваренных и 2 кирпичных завода, 1 мыловаренный завод, 6 мельничных поставов и 2 толчеи.

К 1865 году население города составило 5.327 человек, в уезде проживали 110 292 человека – все православные, за исключением 122 раскольников, 5 лютеран и 22 иудеев. Купцов 2-й гильдии было 2, а третьей – 90 человек.

В мещанско-купеческом городе Лебедяни в 80-е годы XIX в. насчитывалось уже около 7 тысяч жителей, а со слободами – и все 15 тысяч. Гордостью города были ярмарки: двухнедельная Троицкая – в июне, Покровская – в конце сентября и Крещенская – на святках, главным товаром на которых были скот и лошади (последними снабжалась чуть ли не вся русская армия). Функционировало Лебедянское сельскохозяйственное общество, ипподром, банк, два светских и одно духовное училище, больница и 7 церквей, включая большой Новоказанский собор, построенный (1828) и украшаемый стараниями и усердием купцов Игумновых.

Почти все общественные здания города были построены купцами, потом уже они перешли в казну. При домах были большие дворы, а за ними – почти всегда сады. Грязь на улицах в сырую погоду была непролазная. Перейти улицу в таких местах представлялось делом хитрым. В сухую погоду ветры поднимали столбы известковой пыли. Ассенизация города была на первобытном уровне. Свалки за городом, рядом – частные бойни «без всяких приспособлений и содержимые в зловонном состоянии» по милости Божьей и благодаря солнцу и ветрам к эпидемиям не приводили. Воду брали из Дона, водовозы медленно поднимались по крутой Тяпкиной горе и развозили её по улицам. С середины 1870-х годов её стали брать из колодца, устроенного на берегу реки.

Провинциальная скука, отсутствие «светского» общества, беспробудное пьянство, грубые нравы, кутежи – вот черты повседневной жизни Лебедяни того времени. Но не только этим была известна Лебедянь. Не далее как в 1826 году в городе было организовано первое в России скаковое общество, вовлекшее в свою деятельность массу активных и деятельных людей русского общества, способствовавшее вместе с известными также на всю Россию тремя ярмарками экономическому и культурному росту города и уезда и развитию коневодства в России. И в Лебедяни постепенно прорастали ростки просвещения и прогресса.

Газета «Тамбовские губернские ведомости» от 7.6.1852 года вводит нас в курс дела, подтверждая наше утверждение о том, что «Лебедянь – уездный город при реке Дон» и сообщает, что «Лебедянский уезд граничит с Рязанской, Тульской и Орловской губерниями. Реки в нём Дон, Красивая Меча, Воронеж и другие. Почва плодородна. Главные промыслы: земледелие и скотоводство. 43911 жителей мужского пола». Далее газета, проигнорировав женское население уезда, перечисляет всякие заведения и учреждения города, напоминает о главных достопримечательностях – Крещенской, Троицкой и Покровской ярмарках – и заключает свою заметку следующим сообщением: «Город находится в 1059 верстах от Санкт-Петербурга, 385 – от Москвы и 199 – от губернского города».

Вроде всё хорошо и правильно. Запомним это и рассмотрим отрывок из книги П.И.Пискарёва, помещённый в ТГВ в 1856 году (№№22—25, 27—28). Читаем: «Лебедянь – уездный город Тамбовской губернии – находится под 53º 49» северной широты и 56º 16» восточной долготы». Молодец, Пискарёв! Он даже поместил город в точные географические координаты. Читаем дальше: «Отстоит от С.-Петербурга в 1049 верстах, от Москвы – в 376 верстах и от губернского города – в 201¼ версты». Стоп! Получается, что за 4 года Лебедянь на 10 вёрст приблизилась к Петербургу, на 9 вёрст – к Москве, но при этом почему-то удалилась от Тамбова на одну с четвертью версты. Как случилось, что город в течение 4 лет дрейфовал, приближаясь и к Москве, и Петербургу, но одновременно удаляясь от родной губернской столицы, «уму не растяжимо». И куда только смотрел тамбовский губернатор!

Та же самая газета развлечёт нас не менее удивительными известиями.

«…в Лебедянском городническом правлении, казённая того правления печать, бывшая без употребления за получением таковой нового формата, при переделке в оном правлении печей неизвестно куда и как затерялась; то, если где эта печать окажется, представили бы оную к г. лебедянскому городничему2». (ТГВ, официальный отдел, 22.10.1838 г.) Непременно в Лебедяни побывал Хлестаков и прибрал к рукам печать старого формата. Куды ж ишшо ей было деваться?

Но не только пропажами жил город – случались и находки. «От Лебедянского земского суда3 сим объявляется с рапорта пристава 1 стана, что экономическими крестьянами4 Подмонастырной слободы Назаровым и Часовниковым найдены в лесу 415 пар лаптей, неизвестно кому принадлежащих» (там же, 22.03.1841 года). А восемью годами позже государственный крестьянин Пётр Стефанов Крюков нашёл по дороге в Рязань 100 рублей, о чём с гордостью вспомнили четыре года спустя после находки ТГВ (28.11.1853 года)

Так что были в уезде честные и благородные люди, проявлявшие сочувствие к бедам других россиян. Так по объявленной в губернии подписке на пожертвование в пользу Казани кто-то неизвестный из Лебедяни внёс целых 2 руб. 45 коп. серебром. «О таковом пожертвовании от управляющего5 Тамбовской губернией сим объявляется», – с гордостью повествуют ТГВ (29.05.1843 года).

Лебедянь и дальше продолжала отличаться в глазах вышестоящего начальства. «Губернское правление, усматривая из ведомости о недоимке на мещанах города Лебедяни, что оная к 1-му марта вся уплачена, и относя это к особенной деятельности членов Лебедянской городской думы и секретаря, объявляет им признательность начальства» (ТГВ от 12.3.1848 года) Не удовлетворившись выражением общей признательности, губернское управление через 6 дней через газету же объявило «лебедянскому городскому голове Попову за заботливость об очищении числящейся на мещанах недоимки благодарность начальства». Ура-а-а!

Театра в Лебедяни, разумеется, не было – были 2 хора цыган и арфисты, а потому, когда на Покровскую ярмарку 1848 года приехал театр г-на Азбукина, в движение пришло всё культурное общество города. Театр «доставил нам приятность неожиданного удивления», – писал некто В.Л. в губернскую газету. Особенную радость лебедянцам доставила своей игрой девица Азбукина, бенефис которой и отмечался в городе. «И прелестной песенкой о приданом савойской невесты, пропетой с выразительной беспечностью… производится фурор. Точно так же, как и страдальческим безумием сироты, отверженной отцом и обманутой любезным», – захлёбывается от восторга В. Л. Артистку вызывали после каждого действия, а после спектакля – целых четыре раза. За неимением цветов ей вручили 30 рублей серебром. Автор заметки был обеспокоен здоровьем Азбукиной, отдававшей ролям всю себя, и желал, «чтобы глубокое чувство не расстроило» её здоровья (ТГВ от 30.10.1848 г.).

1854-й год ознаменовался оживлёнными торгами движимого и недвижимого имущества тех, кто терпел банкротство, не платил долги, аренду, вёл из рук вон плохо хозяйство. Кто-то «прогорал», а кто-то пользовался бедами других и за бесценок скупал дома, бани, лошадей, телеги, сбрую… За видимостью благочиния, тишины и спокойствия бурлила купеческая жизнь, действовали неутомимые стряпчие, ковались коварные планы, плакали неутешные вдовы и осиротевшие дети…

В 1862 г. в Лебедянском уезде открылось несколько сельских школ, в которых пока обучались исключительно мальчики – на 204 мальчика было только 4 девочки-ученицы.

А вот ограблением церквей лебедянские «ухари» занимались, оказывается, уже в то патриархальное время. ТГВ 28.10.1867 года сообщило о краже со взломом двери и замков 40 рублей из церковной кассы села Мокрое.

21 октября 1869 года по определению Елецкого окружного суда один из членов Игумновского клана, потомственный почётный гражданин 2-й гильдии купец Николай Петрович Игумнов, был объявлен несостоятельным должником. Богатенькие родственники не помогли банкроту, и всё его имущество подлежало продаже с молотка.

В связи с началом войны с Турцией лебедянское крестьянство направило Александру II всеподданнейший адрес: «Посылаем Тебе на службу своих сыновей и братьев, мы все от мала до велика готовы по первому Твоему слову стать в ряды Твоего непобедимого воинства и умереть. Да знают и ведают все народы, что горе тому, кто осмелится нарушить покой Царя-батюшки. Прости, Государь, за слово но оно идёт от сердец детей Твоих» (ТГВ, 1.12.1876 года). Чувствуется, что пером крестьян явно водила чья-то руководящая рука.

По случаю взятия Плевны лома и лавки Лебедяни украсились флагами, лебедянцы принялись поздравлять друг друга с великой победой и спешили в церкви, где духовенство отслужило благодарственный молебен. Мировой судья и уездный воинский начальник ходили в церкви с кружкой и собирали пожертвования в пользу раненых и больных воинов. В доме купцов Акимовых играла музыка, а на улицах пылали смоляные бочки. Сотни жителей кричали «ура». Три дня город был иллюминирован, был устроен фейерверк, а потом в здании земства был устроен бал (ТГВ 15.12.1877 года). В уезде продолжался сбор пожертвований в пользу русской армии (там же 10.01.,7.3. и 10.6.1878 года).

6.4.1880 года в Лебедяни открылось благотворительное общество, состоявшее из 3 почётных и 86 действительных членов. Председателем правления был избран П.И.Игумнов. Определили размеры постоянных и единовременных пособий (от 1 до 5 рублей), всего на эти цели выделили 1189 рублей. Пособия получили 115 семейств, состоявших из 198 взрослых и 225 малолетних детей (ТГВ 11.06.1881 года). Средства общества состояли из членских взносов, пожертвований (кружечный сбор) и случайных поступлений и процентов с капитала общества. Наименьший членский взнос составлял 5 рублей. Был, к примеру, устроен танцевальный вечер, давший обществу 199 руб. 27 коп. В декабре 1892 года «Общество» дало любительский спектакль в пользу бедных, что дало ему 250 рублей.

«12 ноября у нас состоялся первый спектакль, данный вновь образовавшимся обществом любителей музыкального и драматического искусства», – поспешили проинформировать своих читателей ТГВ (24.11.1888 года). Поставили драму Лаврова «Одним грехом более» и водевиль «Старый математик», публика сочувственно отнеслась к новшеству и наградила артистов-любителей шумными аплодисментами. «Трудно поверить в возможность существования такого общества в таком маленьком и глухом городишке», – рассуждает газета, почему-то отказывая Лебедяни в наличии достаточных духовных и культурных сил. Впрочем, газета от души желает обществу успеха в борьбе с уездными традициями (какими, автор заметки скромно умалчивает): «Дай Бог, чтобы хотя оно пробудило нас от крепкого, безмятежного сна».

В конце 1886 года Лебедянь и всю лебедянскую округу потрясло дело о крахе Лебедянского городского общественного банка, в котором оказались виновны члены игумновского клана, сами сильно от него пострадавшие. Из обвинительного акта Московской городской палаты от 1887 года явствует, что в результате злоупотреблений правилами ведения банковского дела в Лебедянском городском общественном банке к ответственности привлекались директор банка и потомственный почётный гражданин Александр Михайлович Игумнов6. Ему было предъявлено обвинение по более, чем 20 пунктам (от «а» до «ц»). Вместе с ним «загремели под фанфары» второй директор, 5 товарищей директора, два городских головы и бухгалтер банка – всего 9 человек.

ТГВ от 22.1.1887 года утверждали, что А.М.Игумнов забрал из банка 200 тысяч рублей на устройство винокуренных заводов и мельниц в своих имениях. Его примеру следовали, хотя и с большим отставанием, прочие руководители банка. Он отсидел 1 год в тюрьме, но все крупные его имения пошли с молотка за бесценок. Знаменская дача на р. Воронеж с мельницей о 20-ти поставах7; только что отстроенный винокуренный завод; 1457 десятин земли и 600 десятин векового леса ушли за 150 тысяч рублей (десятью годами раньше один только этот лес оценивался в 300 тысяч рублей). Когда престарелый директор сел в тюрьму, его племянник-технолог не выдержал позора и застрелился.

В качестве свидетелей, «подлежащих вызову к судебному следствию», привлекались 16 человек. В списке под №10 фигурирует и потомственный почётный гражданин Пётр Иванович Игумнов («папа Петя»), управляющий делами своего брата Н.И.Игумнова. Собственно, с крушения банка и начались невзгоды у некоторых членов клана Игумновых, в частности, у того же «папы Пети».

Из этого дела следует, что некоторые члены клана Игумновых занимались не только созидательной деятельностью на благо общества и города, но и не были чужды обычного делячества, обмана и жульничества, присущих русскому купечеству. К этому времени значение знаменитых лебедянских ярмарок, благодаря строительству железных дорог, резко снизилось. В частности ушли в прошлое гулянья, бесшабашные кутежи с цыганами и разгул помещиков и ремонтёров, так характерные для ярмарок. Как писал с ностальгическим надрывом лебедянский корреспондент ТГВ М.В. 14.10.1886 года, «жизнь теперь так сузилась, и её широкие стороны отошли и отходят уже в область преданий». Крах банка ещё больше способствовал «сужению жизни» Лебедяни, в частности, привёл к повсеместному падению цен на недвижимость в уезде.

Но прогресс, который мог иметь и негативные последствия, уже коснулся Лебедяни и продолжал неустанно трудиться над её патриархальной жизнью. В Лебедяни открылось «Общество трезвости», сообщила ТГВ 10.12.1891 года. Местный клир поддержал начинание и прочёл народу несколько проповедей о вреде пьянства. «Имена членов трезвости (так в газете) заносятся в список, и о здравии и воздержании от пьянства всех священник молится на проскомидии8 бесплатно, поэтому число членов трезвости с каждой его службой увеличивается».

Оптимизму газеты можно было только позавидовать. Если бы всё так было, как в газете, Россия давно бы освободилась от этого порока.

В середине 90-х годов в Лебедяни стала дискутироваться проблема выходного дня и размеров рабочего дня для приказчиков. До сих пор никаких норм установлено не было, и приказчики фактически работали на хозяина столько, сколько тому хотелось.

В 1894 году в городе при большом стечении публики состоялось открытие народных чтений. Инициаторами чтений выступили члены музыкально-драматического общества, которые внесли взносы по 3 рубля с каждого, что и позволило стартовать этому полезному начинанию. Душой и руководителем общества народных чтений стал неутомимый городской судья А.И.Прокофьев. Общество это будет работать долго и плодотворно.

Нельзя сказать, что перечисленные выше начинания были встречены лебедянским обществом с энтузиазмом. Косность, леность ума, безграмотность и бескультурье ещё остро давали о себе знать, так что каждый шажок нужно было делать с усилием. Так городская дума много лет подряд блокировала открытие в Лебедяни общественной бесплатной библиотеки. Гласные, в основном купцы и мещане, считали эту «затею» не только бесполезной, но и вредной. Они всё время ссылались на нехватку средств, при этом, не моргнув глазом, за счёт средств города списывали долги какого-нибудь прохиндея-купца в размере более 6000 рублей, в то время как на организацию библиотеки хватило бы 500—600 рублей.

Некоторые обыватели города в новых веяниях и начинаниях видели крамолу и активно, по-унтерпришибеевски, противодействовали им. Бывший председатель Лебедянской земской управы и член Тамбовской губернской земской управы Бехтеев придрался к группе лиц, отмечавших в общественном собрании какое-то семейное торжество. Недовольство Бехтеева вызвало пение собравшихся: ему показалось, что песни носили провокационный политический характер, и он в грубой форме стал нападать на певших. Незлобивые обыватели, как пишет ТГВ (25.05.1905 года) «с надлежащими почестями выпроводили г-на Бехтеева из клуба» и подали в правление старшин собрания жалобу с требованием исключить его из списка членов. Жалоба показалась Бехтееву оскорбительной, и он подал на жалобщиков в суд. «Городской судья оправдал всех обвиняемых», – заключила свою заметку газета. Что ж, времена унтеров Пришибеевых в Лебедяни, вероятно, заканчивались.

Примерно в том же духе закончилась в 1909 году на страницах ТГВ полемика о состоянии почтовой конторы в Лебедяни. Кто-то из жителей выступил с критической статьёй, в котором описал неудовлетворительную работу конторы, грязные помещения, тесноту, неудобства для посетителей, а кому-то эта критика не понравилась и этот кто-то ответил весьма грубой ответной статьёй. Но в конечном итоге поле брани осталось за «критиканом», правда и прогресс постепенно пробивала дорогу и в глухой провинции.

«Сборник статистических сведений Тамбовской губернии» (т. XVII, 1891 год) даёт интересную картину землевладения в Лебедянском уезде. Всего в пользовании имелось 283 439 десятин земли, из которых крестьянам принадлежало 200 059 десятин. Крупных (свыше 1000 десятин), средних (от 100 до 1000 десятин) и мелких (до 100 десятин) частных землевладений было около 734, причём 83% их составляли мелкие хозяйства.

Газета «Тамбовский край» от 26.02.1914 года подводит итоги земской деятельности в Лебедянском уезде за период с начала 70-х годов до начала 1900-х годов. Если в 1874 году в уезде была 21 однокомплектная школа, то к 1914 году их было уже 130, из которых 18 было двухкомплектные, 23 – трёхкомплектные и 1 – четырёхкомплектная школа. Если в 1874 году радиус охвата школами составлял 6 вёрст, то к 1914 г. он сократился до 2 вёрст. Число учащихся за это время значительно выросло.

В области медицины: если в 1870 году на весь уезд имелось 2 врачебных участка, то в 1914 году их стало 9. Радиус каждого участка за этот период сократился с 30—40 вёрст до 10—12. Число земских врачей за это время выросло с 2 (при 47 500 жителей на врача) до 12 (при 16000 жителей на врача). Развитие медленное, но верное поступательное.

Газета продолжала сообщать о лебедянских событиях, которые сейчас кажутся нам странными, гротескными, трогательно-смешными и малозначительными, но такова уж была наша русская провинция XIX века. Люди жили ими, волновались, переживали, боролись за лучшую долю, рождались, умирали…

Между тем, мы приблизились к крайней границе нашего повествования о лебедянской жизни – 90-м годам и началу XX века. Мы, наконец, добрались до сообщения в газете «Тамбовский край» об открытии в Лебедяни общественной библиотеки. Но к этому времени все интересующие нас люди уже покинули город и начали жить новой жизнью в Москве и других городах Российской империи. А потому и прямое влияние на них родного лебедянского климата прекратилось. И мы тоже прервём хронику лебедянской жизни и последуем за молодой и сильной порослью купеческого клана Игумновых, пополнившей ряды русской интеллигенции и успешно проявившей себя на самых разных поприщах.