Читать книгу Башкирский стих XX века. Корпусное исследование - Борис Орехов - Страница 23

Все тюркские поэтические традиции Средней Азии и Поволжья испытали воздействие персидского стихосложения24, которое, в свою очередь, исторически зависимо от арабского. Метрическая система «аруд»25 (ʽarūḍ) сформировалась в первом тысячелетии нашей эры и была распространена на другие литературы в процессе арабской культурной экспансии. После длительной дискуссии в XIX веке в науке утвердилось представление об аруде как о квантитативном стихе26, то есть таком, в котором метрической единицей является не слог, а речевой отрезок разной длительности, что согласуется с просодической структурой арабского языка, содержащей долгие и краткие слоги.

Система аруда была сравнительно естественно воспринята средневековой персидской поэзией, поскольку в персидском языке также присутствует фонологическое различение долгих и кратких гласных [Коршъ 1901]. Перенос квантитативного стихосложения на тюркскую почву уже внутренне противоречив. Если древнетюркская поэзия характеризуется относительной равносложностью и равноударностью [Стеблева 2012: 10], то есть перспективой к оформлению либо силлабики, либо тоники, то к концу XI века в Средней Азии складывается традиция писать на тюрки́ с использованием особых правил, которые позволяли воспроизводить метрические схемы арабской и персидской поэзии. Эти правила в какой-то мере напоминали систему пересчёта (впрочем, несравненно более простую), которая позволяет воспроизводить античные метры на русской почве. Если русскими переводчиками древнегреческий долгий слог пересчитывался в ударный, а краткий – в безударный, то «условием реализации аруза в тюркоязычной поэзии стало условное допущение считать закрытые слоги в тюркских словах долгими, а открытые – краткими» [Стеблева 2012: 65]. Этот принцип и сопутствующие ему метрические схемы, заимствованные из арабского стиха, в дальнейшем использовались в тюркских литературах на протяжении почти тысячи лет.

Современный башкирский стих имеет силлабическую природу [Хусаинов 1959]. Но как одна из наследниц старой поволжской литературы на тюрки́ башкирская поэзия также прошла через этап квантитативного стиха на основе системы аруза. Это типичный случай для тюркских народов, проживавших на территории СССР. В целом ряде примеров мы наблюдаем период сосуществования как минимум двух систем, который для большинства традиций завершается переходом к силлабизму, а в чувашской поэзии в дальнейшем происходит и развитие в сторону силлабо-тоники.

В башкирской метрике перестройка приходится на 1910‒1920-е годы и подробно исследована в работе [Искандарова 2013] на материале актуальной периодики. Стихи, публиковавшиеся в журналах в течение 1908‒1917 годов, на 85 % подчиняются системе аруза, во второй половине 1920-х годов доля таких поэтических произведений не превышает 20 % [Искандарова 2013: 19]. Х. Р. Курбатов говорит, что Х. Такташ не использовал аруз в своей поэтической практике после 1925-го года [Курбатов 1973: 89].

Выборка нашего корпуса принципиально отличается от той, которая легла в основу исследования С. А. Искандаровой. Если в её работе анализировались тексты, публиковавшиеся в периодических изданиях, то есть прошедшие минимальный редакторский отбор, то в нашем корпусе аккумулированы произведения, переизданные позднее в книжном формате, то есть преодолевшие серьезные временные и эстетические фильтры. Иными словами, наша выборка ориентирована не на литературный процесс, а на канон27, так что в ней гораздо слабее отражаются тенденции, имевшие короткую историю. Кроме того, именно на период перехода башкирской поэзии от аруза к силлабике в нашем корпусе приходится довольно мало текстов (см. таблицу 2). Тем не менее важно проверить, подтверждаются ли на нашей коллекции наблюдения С. А. Искандаровой и оказывает ли система аруза какое-то влияние на последующую историю башкирской поэзии.

Методологическая проблема, препятствующая решению этих исследовательских вопросов, в том, что при формальном анализе аруз может быть интерпретирован как силлабика, то есть строки квантитативного метра одновременно изосиллабичны (ср. парадоксальное обратное утверждение в [Туйчиев 1987: 21] и обратное ему: «В тюркском арузе участвует в значительной мере и изосиллабизм (а в арабо-персидском арузе равносложность стихов менее заметна)» [Бакиров 1972: 32]). Тот же эффект мы наблюдаем и при изучении силлабо-тонических размеров: «Любой силлабо-тонический стихотворный размер легко охарактеризовать в категориях силлабики: например, четырехстопный ямб – это восьмисложник с мужской клаузулой (Во глубине сибирских руд), девятисложник – с женской (Печальный демон, дух изгнанья), десятисложник – с дактилической (По вечерам над ресторанами); трехстопный амфибрахий можно рассматривать как девятисложник и т. д.» [Илюшин 2004: 16].

Аналогичную проблему поднимает и К. Г. Аллахяров, который приводит произведение С. Вургуна, силлабический характер которого «до сих пор ни у кого не вызывал сомнения», и замечает, что эти стихи «не только по чередованию соответствующих слогов, но и по расчлененности строк на ритмические звенья (4–3-4–3) полностью соответствует схеме метра аруза мадид, который вообще не свойствен тюркскому (а также персидскому) арузу и употребляется почти исключительно в арабской поэзии»28 [Аллахяров 2011: 146].

Более того, руководствуясь правилом «закрытый слог – долгий, а открытый слог – краткий», разделить на строки, соответствующие некоторой форме аруза, можно произвольный прозаический текст, к примеру, Конституцию Республики Башкортостан. Приведём несколько примеров из редакции от 4 марта 2014 года, в которой около 8 тыс. слов и приблизительно 950 предложений29.

Предложение «Бер кем дә торлаҡтан нигеҙһеҙ мәхрүм ителә алмай» ‛Никто не может быть произвольно лишен жилища’ из статьи 46 без двух последних слов может быть прочитано как строка, написанная метром раджаз-и мусаддас-и макту.

В статье 63 «Башҡортостан Республикаһы территорияһы административ-территориаль берәмектәр сифатында райондарҙы, республика әһәмиәтендәге ҡалаларҙы һәм ябыҡ административ-территориаль берәмекте – Межгорье ҡалаһын үҙ эсенә ала» ‛Территория Республики Башкортостан включает в себя районы и города республиканского значения в качестве ее административно-территориальных единиц и закрытое административно-территориальное образование – город Межгорье’ слова «берәмектәр сифатында» интерпретируются как строка, соответствующая метру рамал-и мурабба-и махбун, а следующие за ними «райондарҙы, республика» – как строка, написанная метром мутакариб-и мусаддас-и махзуф.

Наконец, в пункте 26 из 71-й статьи о Государственном собрании Республики Башкортостан: «Башҡортостан Республикаһының Контроль-иҫәп палатаһы Рәйесен, Рәйесе урынбаҫарын һәм аудиторҙарын вазифаға тәғәйенләү һәм вазифанан бушатыу» ‛Назначение на должность и освобождение от должности Председателя, заместителя Председателя и аудиторов Контрольно-счетной палаты Республики Башкортостан’ слова «Рәйесе урынбаҫарын һәм» читаются как рамал-и мурабба-и махбун, а следующие за ними «аудиторҙарын вазифаға» – как муктазаб-и мурабба-и матвий.

Разумеется, эти примеры всего лишь пополняют коллекцию совпадений. Но их наличие выдвигает на первый план вопрос о степени свободы, с которой мы можем подходить к трактовке природы стиха.