Читать книгу Игры желтого дьявола - Борис Пугачев - Страница 5

– Георгий, добрый вечер. Родион Жмакин. Помните венесуэльскую выставку?

– Родион, рад слышать! Как можно такое забыть! Да и про вашу охоту с Иваном Петровичем наслышан. До сих пор себе места не находит.

– Это печальная история. Если бы не случайность, то мы бы с вами не разговаривали.

– Да-а-а… На него нашло умопомрачение. Вероятно, от смеси лекарств и водки.

– Я не психотерапевт. Знаю только одно: он в упор выстрелил из карабина мне в грудь. Осечка произошла… Да что мы о нем!.. Я вычеркнул этого человека из своей жизни. Лучше расскажите, как поживают ваши коллеги Илья и Юлиан. Что нового у вас?

– Илья теперь коммерсант. Торгует где-то на рынке, а Юлиан работает со мной. Мы открыли товарищество. Продолжаем освещать любимый город.

– Меня тоже заинтересовала электрификация всей страны. Хотел с вами по этому поводу пообщаться. Просветиться.

– Ха-ха-ха! Просветиться по поводу света. Занятный каламбурчик! Я к вашим услугам. Хотя… Мы можем убить сразу двух зайцев. Завтра у нас в институте открывается некое подобие выставки. Крупнейшая в мире фирма «Артемида» будет демонстрировать свои достижения. Она уникальна, выпускает все типы осветительных приборов. Представлять будет гешефтфюрер немецкого филиала. Приходите! Сразу вольетесь в наш мир. Показывать надо лучшее, а это – превосходное. В фирме работают известнейшие европейские дизайнеры и инженеры. Они законодатели светотехнической моды. Многие их изделия выставлены в музеях современного искусства как эталоны светодизайна. Так что жду завтра в десять. Где мы находимся, знаете?

– Конечно. На Проспекте Мира…

– Второй этаж налево. Моя комната двести четыре.

– Отлично! В десять буду.

Кладя трубку, Родик в очередной раз подивился осведомленности Алпамыса, но ломать над этим голову не стал. «Утро вечера мудренее», – произнес он любимую поговорку и пошел спать с чувством хорошего завершения длинного и насыщенного событиями дня. Утром Родик без труда разыскал Георгия, который проводил его к относительно небольшой выставке, расположенной в фойе институтского конференц-зала, и принялся комментировать:

– Обратите внимание: все выполнено в стиле модерн. Нельзя сказать, что это единственное направление в светотехнике. Многие работают и в других стилях, в том числе классическом. Сие не столь важно. Новое в том, что светильник превращается в основной элемент интерьера. Вокруг него строится все остальное. В нашей стране пока этого никто не понимает. Мы выпускаем огромными партиями примитив типа люстр «Каскад», которые пылятся в подавляющем большинстве наших квартир. А вот посмотрите на коллекцию «Венеция» и представьте, как такое великолепие украсит жилище. Плафоны ручной работы из мурановского стекла. А вот выдающееся изделие – прародитель всех современных офисных настольных ламп – «Тицио». Кстати, находится в постоянной экспозиции Музея современного искусства в Нью-Йорке. Заметьте, выпущен более чем в восьмистах тысячах экземпляров. Прекрасное можно и тиражировать. Вообще рекомендую внимательно осмотреть гамму офисного осветительного оборудования «Литех». Это не вполне светильники. Все многофункционально. С тем, что выпускает наша промышленность, ни в какое сравнение не идет. У нас даже не прошлый век, а средневековье.

– Да, впечатляет, хотя я и не профессионал. А вот это… Я не пойму… Встраивается в потолок? Там же плиты перекрытия.

– Масса конструкций для подвесных потолков. Вы их, вероятно, видели. Да и стены стали выполнять из панелей. Всюду низковольтное питание. Точечные источники света. Энергосбережение и прочие современные достижения.

– А это, вероятно, для улиц?

– Конечно. Высочайшая степень защиты от воды и пыли, а вот это от вандалов.

– Можно ударить ломом?

– Ломом – не знаю, а палкой можно.

– Такое для нашей страны полезно, хотя полагаю, что наши хулиганы либо утащат фонарь, либо найдут подходящий инструмент. Каково стоимостное выражение?

– По нашим меркам дорого. Для примера вот такая люстра – около двух тысяч долларов.

– Ого! Кто же купит? Наш средний соотечественник за десять лет столько не зарабатывает.

– К сожалению, но уверен, что рано или поздно это великолепие займет свое место на нашем рынке, как и другие достижения цивилизации. Давайте послушаем доклад. Вам о технических характеристиках полезно узнать. Да и докладчик, как я уже вам говорил, руководитель фирмы и очень известный человек. Один из богатейших предпринимателей Германии. Кроме того, он ученый, доктор философии, преподает в Кельнском университете.

Доклад оказался интересным, несмотря на достаточно плохой перевод. Родика многое удивило. Он всегда был уверен, что бытовые осветительные приборы являются в сравнении с теми, которые он разрабатывал, достаточно простыми. Слушая докладчика – высокого стройного мужчину лет пятидесяти, – он начал понимать, что это не так. Разнообразие источников света, технических решений и методов расчетов говорило о наличии большого объема научной и исследовательской работы. Усложнялось все еще и тем, что проектирование было комплексным с учетом ряда специфических особенностей эксплуатации и дизайна. Впечатлили его и объемы производства. Он невольно вспомнил умозаключения Алпамыса. Коммерческая же сторона просто поражала. Обороты доходили до сотен миллионов дойчмарок. В заключение докладчик продемонстрировал примеры освещения помещений, зданий, улиц, парков. Эстетический эффект оказался настолько сильным, что Родик, не сдержавшись, сделал с места несколько восторженных замечаний, а когда началось обсуждение, выступил, описав свои ощущения.

Дождавшись, когда все разойдутся, Родик подошел к докладчику и представился, вручив свою визитную карточку. Мужчина доброжелательно улыбнулся так, что лицо его как бы засветилось изнутри, и последовал его примеру. Родик, прочитав имя и фамилию, спросил:

– Herr Wolfgang Kaleman, ich möchte einige Fragen stellen?[2]

– Bitte, – пригласив присесть, ответил мужчина. – Nemen Sie mich Wolfgang, bitte.[3]

Родик задал несколько вопросов по спектральным характеристикам используемых источников света. Потом попросил каталоги и прайсы, которые незамедлительно и получил. Завязалась непринужденная беседа. Он рассказал, чем занимался при социализме и что пытается делать сейчас. Собеседник поудивлялся столь широкому диапазону деятельности, положительно отозвавшись о процессах, происходящих в великой России и Германии. Порадовался, что обе страны наконец опять тесно взаимодействуют во многих областях, заметив, что на это они обречены историей. Родик согласился, сославшись на родственные связи русских царей. Переводчица, вероятно сотрудница института, послушав, как Родик разговаривает по-немецки, вежливо попрощалась и оставила их одних. Георгий куда-то ушел еще до окончания доклада. Беседа приобрела непринужденный характер. Со стороны могло показаться, что в пустом зале встретились два давно знакомых человека. От технических и коммерческих вопросов незаметно перешли к обсуждению бытовых и семейных проблем. В целом общение происходило на редкость гармонично. Родику это импонировало, и он объяснял такое единение возникшими взаимными симпатиями, хотя в какой-то момент подумал, не является ли это следствием обещанного вмешательства Алпамыса.

Родик, узнав из разговора, что Вольфганг впервые в Москве, предложил показать достопримечательности. Тот легко согласился. Родик попросил Вольфганга подождать, забежал к Георгию и, поблагодарив, предложил присоединиться к экскурсии, которую пообещал закончить рестораном. Однако Георгий отказался, сославшись на занятость. Тогда Родик переговорил с Михаилом Абрамовичем и Оксой, назначив им встречу через час у театра Советской Армии.

Сделав ознакомительный круг по Садовому кольцу и пояснив гостю особенности планировки города, Родик повернул к Олимпийскому комплексу, обогнул его и через Трифоновскую выехал к назначенному месту. Окса и Михаил Абрамович в ожидании прохаживались между колоннами.

– Знакомьтесь, – подойдя к ним, предложил Родик. – Это Вольфганг. Он руководитель большой европейской фирмы. Мы недавно познакомились на конференции.

– Guten Tag! – пожимая руку, поприветствовал Михаил Абрамович. – Jch spreche ein schlechtes Deutsch. Sprechen Si Englisch?[4]

– Yes, so-so, – широко улыбнувшись, ответил Вольфганг. – Pleased to meet you.[5]

– Wolfgang, Das ist meine Frau… und Hauptbuchhalter.[6]

Окса молча стояла в стороне. Вольфганг подошел и галантно представился. Поняв, о чем речь, Окса протянула руку и тихо назвала свое имя. Вольфганг поцеловал руку и спросил:

– Aus welchem Land kommen Sie?[7]

– Aus Tadjikistan[8], – пришел Оксе на выручку Родик.

– Das ist Fantastisch! Das ist eine bezaubernde Frau.[9]

Родик пригласил всех в машину, по дороге обратив внимание гостя на находящееся рядом здание, представляющее в плане звезду. Рассказал его историю и пообещал в следующий приезд в Москву организовать посещение спектакля. Проезжая мимо Большого театра, зданий КГБ, Политехнического музея и бывшего ЦК КПСС, рассказывал об истории Москвы. Наконец припарковались у гостиницы «Россия», решив пешком прогуляться по Красной площади.

Погода была хотя и пасмурная, но без дождя, и прогулка вполне удалась, хотя всех несколько утомила.

Родику пришла идея пойти в ресторан «Седьмое небо» на Останкинской башне, хотя Михаил Абрамович усомнился в возможности туда попасть.

Билетов действительно не было, но Родик прошел к какой-то начальнице, объяснил ей, что принимает крупного немецкого бизнесмена, и дал банковскую упаковку тысячных банкнот. Билеты мгновенно появились, и вскоре, пройдя длинный навес, проходную и взлетев на скоростном лифте, они оказались в застекленном зале. Им отвели отдельный столик на медленно вращающемся полу. Родик отказался от обязательного меню и сделал заказ. Такое случалось здесь не часто. Пока официанты старались удовлетворить нестандартный запрос, Родик теперь уже с высоты птичьего полета показал гостю те места Москвы, где они уже побывали. Вольфганг пришел в восторг. Наконец принесли закуску и напитки. Официант картинно открыл бутылку отечественного красного вина и дал Вольфгангу попробовать. Родик уже достаточно хорошо изучил мимику своего гостя и понял, что вино ему не понравилось. Однако тот кивком головы дал понять, что вино подходящее.

– Вольфганг, давайте попробуем русскую водку, – предложил Родик, зная, что лучшего вина здесь не подадут. – Национальные напитки всегда хорошего качества.

– Родион, я крепкие напитки пью редко. Иногда коньяк. Русский шнапс я не пробовал, но полагаю, что он мало отличается от нашего.

– Вы ошибаетесь. Наша водка уникальна. Рекомендую! Кроме того, в Москву вы приехали впервые. Смотреть – так все. Завтра я вас еще и в баню свожу.

– Налейте чуть-чуть.

– Möge eine unverbrüchliche Freundschaft uns verbinden[10], – налив полные рюмки, торжественно провозгласил Родик.

– Prosit… – ответил Вольфганг и, отхлебнув водку, воскликнул: – Gut![11]

За десертом разговор как-то сам собой переключился на светильники. Вольфганг достал карманный каталог и, больше для Михаила Абрамовича перейдя на английский, стал увлеченно расхваливать свою продукцию. Михаил Абрамович позитивно поддакивал, а Родик заметил, что фотографии не до конца передают высокие технологические и эстетические качества.

– Миш, ты что-нибудь подобное видел? – спросил Родик, когда просмотр каталога завершился.

– Нет. Далеко ушла Европа. Я тут был в магазине «Свет» на Вишневского. Там такое продают – кошмар! А люди покупают – куда деваться? Другого нет. Мне обещали достать люстру из чешского стекла, но с бешеной переплатой…

– Родион, наша фирма заинтересована в освоении русского рынка, – вмешался в разговор Вольфганг.

– Извините, мы обменялись впечатлениями по-русски. Наш рынок очень велик. У него хорошее будущее. Ваш интерес очевиден. Правда, цены у вас для нашей страны заоблачные.

– Мы это знаем. Ценовая политика обсуждаема. Важнее другое – кто согласится нас представлять?

– Вы же сегодня видели массу специалистов…

– Специалисты у нас есть свои. Нам нужно коммерческое представительство.

– Коммерсантов тоже много, – не желая демонстрировать свою заинтересованность, заметил Родик.

– А вы бы не могли этим заняться?

– Неожиданное предложение… – слукавил Родик.

– Я для начала могу вам оставить ту экспозицию, что вы осматривали. Она стоит около ста пятидесяти тысяч марок.

– У меня таких свободных средств нет. Да и рискованно…

– Вы меня не так поняли, Родион. Я оставлю без оплаты, если вы согласитесь сотрудничать. Более того, пришлю дизайнера, чтобы он вам обустроил шоу-рум, передам в необходимых количествах каталоги, техническую документацию. Организую обучение ваших специалистов в Германии.

– Мы не занимаемся выставочной деятельностью.

– Я предлагаю коммерцию. Вы будете нашим эксклюзивным продавцом в России. Поставлять светильники стану на консигнацию. Продадите – оплатите.

– Что значит эксклюзивным?

– Мы дадим гарантии, что любая продажа в России только через вас. Даже если кто-то из вашей страны что-то купит в любом нашем представительстве в Европе, то вы получите свой процент.

– Хм… А что я должен буду делать?

– Подобрать помещение для шоу-рума, склад, менеджеров. Обеспечить получение товаров. Таможенную очистку. Финансовую деятельность. Рекламировать… В общем, продавать.

– Это за свой счет.

– Так организовано наше функционирование во всех странах. Замечу, что системы продаж пока нет только в бывшем Советском Союзе. Мир разделен нами на четыре части. Я отвечаю за Германию и всю Восточную Европу. Наши представительства являются самостоятельными юридическими лицами и действуют на основании эксклюзивных договоров. Им оказывается помощь – реклама, консигнация, обучение. Вот смотрите… На последней странице каталога все они перечислены. Если вы согласитесь, то будете в этом списке. Конечно, обсудим особенности вашего рынка. Может быть, скорректируем ценовую политику.

Предложение было в высшей степени заманчивым, и Родик опять подумал о возможном влиянии Комиссии на Вольфганга, но соглашаться не спешил:

– Кстати, экспозиция, которую вы предлагаете оставить, растаможена?

– Нет. Оформлен временный ввоз через выставочную таможню.

– Угу… Это создаст некоторые проблемы. Финансовые в том числе. Надо посмотреть документы.

– Я завтра все покажу.

– Хорошо. Давайте на сегодня оставим эту тему и окончательно обсудим ее завтра. У нас, кстати, заканчивается время. Это ведь не столько ресторан, сколько смотровая площадка. Если хотите, я продлю.

– Vielen Dank! Jch danke ihnen für ihre Gastfreundschaft.[12]

– Keine Ursache. Vielen Dank für Angebot[13], – отозвался Родик и, помахав рукой официанту, попросил счет.

– Вольфганг, вы не утомились? – во время спуска на лифте поинтересовался Родик.

– Нет. Наоборот, все великолепно.

– В таком случае я предлагаю прогуляться по Арбату. Известная во всем мире московская пешеходная зона. Посмотрим сувениры, может, заскочим в какое-нибудь кафе. Миша, за рулем придется ехать тебе. Я выпил.

– Конечно, Родик. А в каком отеле вы устроились, Вольфганг?

– В отеле «Балчуг Кемпински». Я во всех странах останавливаюсь в этой системе. Превосходный сервис!

– Этот отель недавно восстановлен, – заметил Родик. – Мы же сегодня рядом гуляли. Как сказал знаменитый писатель: у вас «из окна площадь Красная видна». Все ясно. Двигаемся. В Германии наши матрешки продают?

– Да, много.

– Тогда поищем другие сувениры. На этой улице у нас чего только нет. Мы туда ходим редко, а приезжим очень нравится…

В десять утра следующего дня Родик попивал кофе, уютно устроившись в холле отеля «Балчуг Кемпински» в ожидании Вольфганга. Еще с вечера они договорились обсудить предложение о создании представительства, а потом продолжить культурную программу.

Вольфганг появился точно в назначенное время. Его улыбчивое лицо излучало всю палитру положительных эмоций, и Родик даже не стал задавать традиционный вопрос о том, все ли у него хорошо, а только обратил внимание, что тот сменил строгий костюм на джинсы и клубный пиджак. Родик посчитал это хорошим знаком, свидетельствующим, по его мнению, об укреплении появившейся еще вчера неформальности в общении.

По дороге в офис Родик уточнил с Вольфгангом программу на день. Предполагалось провести переговоры, потом прокатиться на речном трамвайчике по Москве-реке, а вечером посетить Большой театр, где давали «Щелкунчика». Оказалось, что Вольфганг много слышал о знаменитой сцене и давно мечтал туда попасть. Он даже проявил знания в этой части, рассказав о своих посещениях великого Teatro alla Scala. Заметил, что будет смотреть балет по известной ему сказке Гофмана – своего соотечественника. В общем, план был не только одобрен, но и порадовал гостя.

В офисе витал приятный запах кофе. Вероятно, Окса, готовя стол в переговорной, баловала сотрудников.

Переговоры не заняли много времени и лишь конкретизировали вчерашнее предложение. Родик выразил созревшее еще вчера согласие. В завершение Родик получил перечень светильников и составил акт о принятии их на ответственное хранение. Вольфганг взял на себя обязательство прислать из Германии проект эксклюзивного договора и необходимые документы для таможенной очистки оставленного груза. Каких-либо предварительных письменных соглашений решили не составлять, посчитав, что слов достаточно. Ехать в институт, где хранились светильники, и проводить фактическую приемку тоже посчитали нецелесообразным и ограничились телефонным звонком Георгию. Родик, привыкший все фиксировать на бумаге, сам себе удивлялся. Впервые ему так доверяли, а он в ответ не мог поступить иначе. «Вот тебе и капитализм с волчьим оскалом. Хотя, возможно, так начинается мое сотрудничество с Комиссией. Если таков первый шаг, то какие перспективы открываются, трудно даже представить», – подумал он, спускаясь из офиса во двор, где одиноко стояла его запыленная «шестерка». Дойдя до машины, Родик оглянулся. За ним следовали, оживленно беседуя, Вольфганг и Миша. Пока размещались в машине, подошла Окса.

Родик окинул всех довольным взглядом и, неизвестно кому сказав: «Вперед», лихо вырулил из двора.

Остаток дня доставил удовольствие не только гостю, но и всем сопровождающим. Особенно театр. Первое действие давно не посещавшего театр Родика захватило так, что он с трудом заставил себя в антракте покинуть зал, понимая необходимость показать Вольфгангу знаменитые интерьеры. Несколько омрачала впечатление публика. Многие пришли в тренировочных костюмах, а во втором действии непрерывно шуршали, вероятно, чем-то приобретенным в буфете. Вольфганг, лицо которого выражало полное удовлетворение, казалось, не замечал этого дискомфорта, а лишь периодически восклицал: «Дас ист фантастиш!»

После окончания представления пошли провожать гостя пешком. Москва, погрузившаяся в пронзаемую светом фонарей темноту, манила. Родик выбрал окружной маршрут: вокруг Кремля мимо дома Пашкова, через Каменный мост, с которого открывался лучший, по мнению Родика, ночной городской пейзаж. Глядя на эти красоты, Родик посетовал на то, что завтра Вольфгангу надо улетать. Тот тоже растрогался и, взяв Родика под руку, высказал массу благодарственных слов.

Так дошли до отеля. Вольфганг попытался пригласить всех в бар, но Родик посоветовал выспаться перед ранним выездом в аэропорт и твердо отказался. Михаил Абрамович и Окса поддержали его.

Возвращаясь к машине, оставленной на стоянке около ЦУМа, Родик делился с Михаилом Абрамовичем и Оксой своими впечатлениями от нового знакомого. Они пассивно реагировали на его позитивные эмоции, будоражащие ум и заставляющие строить далеко идущие планы. Родик все сильнее осознавал, что начался новый этап жизни, непохожий ни на один из предшествующих, возможно опять, как и в Душанбе, требующий совмещения различных эго, напряжения всех сил, постоянного контроля над своими поступками и эмоциями. Это его одновременно страшило и радовало. Его спутники, не догадываясь о бушующих в нем эмоциях, весело обсуждали что-то свое. Родик не стал отвлекать их, а когда дошли до машины, молча снял ее с сигнализации и постарался сосредоточиться на планировании завтрашних проводов Калемана.