Читать книгу Анна Андерсон и «екатеринбургские останки» - Борис Романов - Страница 5

Еще Эдвард Радзинский в своей книге («Николай II. Жизнь и смерть») писал о том, что Яков Юровский хорошо знал фото-дело и любил фотографировать, – поэтому странно, что он не сделал две фотографии: живой Царской семьи (хотя бы в том же подвале дома Ипатьева) и – второе страшное фото – трупов всех членов семьи… Обе фотографии нужны были Москве. Фотография живой Царской семьи нужна была Ленину для дезинформации мировой общественности, тем более что как раз накануне расстрела (16 июля) Ленин заверил корреспондента одной из датских газет, что Царская семья жива и находится в безопасности. Фотографии трупов нужны были самому Юровскому для предстоящего в Москве отчета о расстреле…

Доказательства были абсолютно необходимы Юровскому для отчета если не Ленину, то уж точно для Свердлова. Он не мог верить на слово ни Юровскому, ни кому бы то ни было.

Никакие драгоценности Царской семьи не могли являться доказательствами смерти ВСЕХ ее членов. Уральские большевики и их лидер Свердлов были известны не только как самые зверские красные бандиты (еще с 1905 года), но также как самые жесткие в отношениях между собой бандиты. Они не доверяли абсолютно никому, в том числе в кругу своих людей. Мы можем не сомневаться, что Юровский был обязан предъявить Свердлову твердые доказательства убийства всех членов Царской семьи – фотографии трупов.

Был в те дни у Юровского и фотоаппарат – немецкий Кодак – тот самый, который был конфискован у Александры Федоровны при обыске 17 (30) апреля в доме Ипатьева. Радзинский написал об этом со ссылкой на воспоминания коменданта Авдеева (первый комендант дома). Кроме того, Радзинский дал ссылку на записи в книге дежурств караула:

«11 июля. Обычная прогулка семьи. Татьяна и Мария просили фотографический аппарат. Конечно, комендант отказал им».

Итак, фотоаппарат был в доме Ипатьева. Тот самый фотоаппарат, конфискованный у царицы, когда впервые она вошла в Ипатьевский дом. Фотоаппарат лежал в комендантской бывшего фотографа Якова Юровского.

Куда девался этот дорогостоящий фотоаппарат после расстрела? Юровский забрал его (и фотографии) с собой? – Нет. Следствие Колчака нашло его. Согласно книге Н.А.Соколова («Убийство Царской семьи»), в печах дома Ипатьева были найдены «обгорелые металлические частицы от пленочных катушек»; в печах и мусоре при доме Попова (где жили охранники) были найдены «три катушки с пленками Кодак размером 12 и 1\2 на 10». Сам фотографический панорамный аппарат Кодак (и две коробки с негативами) из магазина Карпова (Санкт-Петербург) был найден в квартире охранника М. Леметина (пункты 252—254 описи Н. Соколова). В октябре 1918 года на допросе М. Леметин признался, что взял эти (и другие) вещи 22 июля из дома Ипатьева как брошенные (охраной) вещи.

Что случилось в подвале?

Профессиональные историки нередко «воротят нос» при упоминании имени Радзинского, – напрасно! Это снобизм, который не красит настоящих исследователей. Конечно, Радзинский пишет не в академической манере – но сколько я не перепроверял изложенные им факты или ссылки – никаких крупных неточностей я не нашел. Он – хороший историк и при этом еще профессиональный драматург, с прекрасным чутьем на правду истории. Но иногда и он что-то недоговаривает…

Вот что написал Эдвард Радзинский в своей книге о встрече с неким человеком (видимо, старым чекистом), который рассказал ему следующее:

«Я расскажу вам то, что говорилось второму поколению советских разведчиков в разведшколе… это 1927—1929 годы. Все они давно в могилах – и вы вряд ли услышите это от кого-нибудь, кроме меня… Итак, на развед-управских курсах нам рассказали следующее: надо было расставить Семью как можно удобнее для расстрела. Комната (наверху) была узкая – и боялись, что сгрудятся. И тогда Юровский придумал. Он им сказал, что надо сойти в подвал, потому что есть опасность обстрела дома. А пока суть да дело – их должны сфотографировать. Потому что в Москве-де беспокоятся и слухи разные ходят – о том, что они сбежали (действительно, в конце июня была тревожная телеграмма об этом из Москвы. – Э.Р.). И вот они спустились вниз и встали, для фотографии, вдоль стены. И когда они построились…»

Далее Радзинский пишет уже от себя:

«Как все, оказывается, просто! Ну конечно же, он придумал, будто Семью собираются фотографировать. Возможно, даже пошутил, что он-де бывший фотограф. Отсюда его команды, о которых пишет Стрекотин: „Станьте налево… а вы направо“. И отсюда спокойное подчинение всех действующих лиц этой сцены. А потом, когда они встали, ожидая, что внесут фотоаппарат…»

Итак, странный гость Радзинского рассказал ему версию, которую сам он (старый чекист) слышал в ЧК (НКВД) в 1920-х годах – мол, слова о необходимости фотографии были использованы Юровским как уловка для того, чтобы расставить узников в подвале, не вызвав их беспокойства, – и Радзинский якобы поверил в эту версию.

Однако, фотография живой Царской семьи действительно нужна была Ленину в Москве! Что же на самом деле случилось в подвале?

Вероятно, Юровский действительно готовился фотографировать узников, но что-то помешало ему сделать это. Что, или кто? Скорее всего, пьяный Ермаков (бывший каторжник, и он был действительно сильно пьян в ту ночь) – этот зверь чем-то оскорбил Александру Федоровну (она просила принести в подвал стулья), и ее особенно ненавидел как раз Ермаков… вероятно, Николай вступился за нее… Здесь и далее мы можем только высказывать предположения. Вероятно, началась свалка, стрельба, ужасная кровавая резня…

Более того, мы можем предположить, что чекисты и не собирались расстреливать ВСЮ Царскую семью (а только Николая и Алексея), или что всех узников после фотографирования собирались вывезти в Коптяковский лес и расстрелять там.

Я думаю, действительный план Юровского заключался в том, чтобы в ночь на 17 июля (после фотографирования) вывезти всех узников в Коптяковский лес и там отдать их на растерзание отряду Ермакова (25 человек). Вспомните, Михаил Романов был убит близ Перми в лесу. Узники Алапаевска были убиты за городом тоже.

Накануне расстрела Ермаков обещал своим «красным бандитам» отдать царских дочерей – конечно, они изнасиловали бы их перед убийством. Известно, что отряд Ермакова был очень разочарован и недоволен тем, что они увидели узников (утром 17 июля в лесу) уже мертвыми…

…Абсолютно все исследователи расстрела Царской семьи (следователи, историки и писатели) уверены в «ненадлежащем» (или безобразном) исполнении расстрела и абсолютно все называют это ужасной резней. Никогда и никто (ни до, ни после 17 июля 1918) не проводил массовые расстрелы (11 узников!) в маленьком закрытом помещении. Юровский был опытным чекистом, и все члены расстрельной команды (11 или 12 человек) имели опыт войны – неужели они не знали «простые правила расстрелов?!

Единственное возражение против этих доводов может быть следующее: Юровский боялся, что заговорщики-монархисты могут освободить Царскую семью по дороге в Коптяковский лес – якобы поэтому он принял решение расстрелять узников в подвале дома Ипатьева. Однако, это возражение не выдерживает критики, если вспомнить, что – по воспоминаниям самого Юровского – все заговорщики-монархисты были под контролем ЧК и ЧК использовала их в своих целях.

Таким образом, наиболее вероятной версией трагедии гибели Царской семьи является та версия, которую я изложил выше.