Читать книгу МеталоСага - Борис Росвет - Страница 6

«Бронебойный состав нашего успеха двигался по карьерной лестнице слишком быстро. Так быстро, что добравшись до вершины, развалился на части».

Из эфира «Пусть говорят». Боги Метала рассказывают о распаде группы

Оставив свои первые автографы на грудях фанаток, музыканты пронзили Маленькую Деревушку и продолжили спуск к железнодорожной станции. Волк с интересом рассматривал редкую гитару Шторма и с завистью вспоминал его виртуозную игру. Конечно, на инструменте фирмы Sonic любой может почувствовать себя маэстро, то ли дело приручить сурового Праймвульфа.

Волк не удержался и спросил:

– Слышь, Шторм, ты где так играть научился?

Шторм замедлил шаг и охотно ответил:

– Да нигде. Просто я родился гитаристом.

У Волка отлегло от сердца. Теперь понятно, откуда у малого такой скилл, просто ему повезло. Это не то что годами дрочить гриф, чтобы научиться играть «Группу крови», не говоря уже о чём-то большем.

– А гитару где такую достал? Что за модель?

– Это Super Sonic Demolisher. Её создали в шутку, как прототип для двенадцати пальцевых гитаристов. Ну, батя мой её с выставки спёр и мне на день рождения подарил. Мне тогда три стукнуло, и было уже скучно играть на семиструнке. С тех пор мы неразлучны, – Шторм ласково похлопал по шипованному чехлу.

– Значит, батин подарок, – Волк вспомнил про дедовский усилитель Дитриха и ему стало интересно проверить неожиданно родившуюся теорию: – Мико, а у тебя что за басуха? Почём брал?

Мико поправил огромную гитару, что висела у него за спиной и почти скрывала басиста от тех, кто шёл позади.

– Это Бастарда II. И она бесценна. Так-то она старшего братухи, но я отобрал.

– А почему Бастарда II? Типа, вторая версия?

– Двухструнка.

Домыслы Волка подтверждались, и он с энтузиазмом продолжил исследования.

– Лекс, у твоего… – только сейчас Волк вспомнил, что у певца нет даже микрофона, и потерял к нему интерес, но всё же спросил: – Ты где так петь научился?

– В консерватории, – с усмешкой ответил певец, но Волк поверил ему всего процентов на десять, потому что такой разнузданный с виду тип ни за что не осилил бы образовательный процесс. Даже школьный.

– А если серьёзно? – не отставал Волк.

Певец не выдержал и огрызнулся:

– Слышь, чё ты докопался до всех? Мы все самоучки. Потомственные.

Теория подтвердилась, каждый из участников группы обладал музыкальным наследием, пусть даже и выраженном исключительно в генах, и потому развил свой талант если не до мастерского уровня, то где-то у самых его границ. Волк с горечью посмотрел на свои казаки. Да уж, с таким наследием многого не достигнешь, но ни это ли доказательство его исключительности и социальной состоятельности? Только он из всей группы сам купил себе инструмент. Волк не мог удержать это знание в себе.

– Выходит, я один купил себе гитару на честно заработанные?

– Ты чё, работал? – насмешливо изумился Лекс, и все засмеялись. Даже Дитрих.

– Ну а чё, я считаю, в своей жизни надо всё попробовать, – оправдался Волк. – А мужику надо хотя бы месяц в своей жизни поработать.

– Зачем? – спросил Мико, но в его интонации Арийский Волк услышал совсем другое: «Вздор!»

Кори Шторм дружески обнял Волка за плечи и сказал самым примирительным тоном:

– Братан, если бы эти руки работали хотя бы час, – гитарист продемонстрировал длинные, жилистые пальцы, – то никогда не смогли бы делать то, на что способны. Отбрось ты эту пролетарскую философию и, глядишь, начнёшь нормально играть.

Волк повёл плечом, сбрасывая руку Шторма. Так потомка арийской нации ещё никто не оскорблял. Подобные слова не останутся безнаказанными, но Волк решил, что рассчитается позже. Когда придумает, как.

Вскоре дорога ухнула вниз, и музыканты, поддавшись внезапному душевному порыву, с матерными воплями помчались под откос. Благо, станция в этот час пустовала, и выходку патлатой компании никто, кроме перелётной стаи диких гусей, не видел. Взмыленные, но довольные Боги Метала остановились перевести дух на перроне.

– Не, нормально мы так в Деревушке запилили, – с одышкой сказал Шторм. – Надо повторить.

Дитрих согласился:

– Память о том запиле будет вечно жить в моей груди.

– Да я вообще первый раз в полном составе пел, а первые разы, они такие, всегда запоминаются, – захлёбывался от восторга Скайскрим.

– Первый раз? – выпучил глаза Волк, нащупавший слабину в показушном пофигизме певца. Оставалось чуток надавить. – Я-то уж подумал, вы серьёзные музыканты.

– И ты не ошибся, чувак! – тут же нахохлися Лекс. – Причём здесь количество выступлений, если в душе Метал? Я родился металистом. В детстве меня всегда привлекал свист степного ветра, грохот водопада, стрекот газонокосилки ранним утром за окном. И мне всегда хотелось перекричать любой громкий звук, как бы тем самым одержав над ним верх. Понимаю, это звучит странно, но я думал, что только своим голосом и способен взаимодействовать с миром. Но только сегодня я убедился, что не зря всю жизнь подвывал вместе с ветром, ревел под водопадом и в голосину орал на газонокосильщика.

– А я в детстве представлял себя огромной гориллой, которая молотит ручищами по всему, что попадается на глаза, – Дитрих вдруг тоже вспомнил одну из своих допубертатных ударнических фантазий. – Однажды, замечтавшись, я раскроил деду голову.

– Задумчивый Волк прекрасной наружности, – вклинился в разговор Валера. – Я представлял себя волком с гитарой, который играет и воет на луну. Я даже хотел себе волчий костюм заказать, но не успел накопить.

– У всех нас внутри живёт собственный зверь, индивидуальный хищник, – сказал Кори, потому что не хотел сравнивать себя с каким-нибудь животным.

– Я бы даже сказал, что каждый из нас – зверь, – вдруг сказал Мико. – Или что ты имел в виду, Шторм?

– Зверь есть зверь. Бесконтрольный и дикий, как смерч или цунами, – пространно ответил Кори, лишь бы закончить демагогию на эту тему, чтобы случайно не проболтаться о своих звериных выдумках. В этом деле ему помог скрип несмазанной цепи и педалей.

К шумной компании подкатил на велике старикан в косухе и с цепями на джинсах. Из-за плеча торчал гитарный гриф с двумя рядами начищенных до блеска колков. Не сразу металисты признали в чудаке того самого хранителя пещеры на вершине горы, монаха-отшельника Зевса.

– Так, звери, – тут же влез в разговор старец, издали услышавший громкую беседу, – внимал я, как вы рубили в Маленькой Деревушке. Это было… неплохо. Берите меня в команду. Могу сыграть любую партию.

Зевс заученным и слишком уж показным движением снял с плеча гитару и сходу сыграл акустическое вступление к одной из старых песен давным-давно распавшихся Богов Метала.

– Это же Радужная Манила! – в замешательстве просипел Кори Шторм. Как любой уважающий себя гитарист, он тоже в юности был влюблён в звуки Манилы, но вот лицо самого гитариста на обложках альбомов помнил смутно. – Откуда у тебя это сокровище, старче?

– Наследство, – коротко пояснил Зевс, а Волк вновь отметил про себя, что музыканты с наследствами стягиваются в команду слишком уж активно.

– Возьмём тебя, базара ноль, – за всех вынес вердикт опьянённый Шторм. – Дай только легенду в руках подержать.

– Это верно, дружище! – оживился Мико. – Дай-кась профи протестит твою Манилку.

Зевс недовольно поджал губы, но гитару дал.

– Только осторожней.

– Кого ты учишь! – самодовольно ухмыльнулся Мико, принимая бесценный инструмент. Ещё не легла Манила на колено, а нестриженый ноготь уже срезал первую струну. – Ой! Ну, ничего, эту я почти не использую. Ща. Чтобы сыграть…

– Нельзя давать басисту семиструнную гитару, – крикнул Кори и, выхватив Манилу из непутевых рук, взял жёсткий и беспощадный квинт. Аккорд взорвал тишину перрона, отразившись от кирпичных стен и отпечатавшись в вечности.

Мудрец схватился за сердце и затараторил:

– Давно же я не слышал от Манилы такой мощи. На этой гитаре некогда играл легендарный Бог Метала по имени Льстивый Блюз. Манила была рождена в огне, и должна возжигать души. И у тебя, юный гитарист, неплохо получается раскрывать её потенциал.

Кори с пониманием произнёс:

– Возразить тут нечего. Готов принять легенду в свои заботливые руки.

Зевс с вежливой улыбкой отобрал гитару и обратился к Дитриху:

– Вижу, ты прислушался к моему совету и собрал команду. Теперь и пророчества для вас заиграют новыми красками. А я подсоблю, чем смогу, чтобы мои предсказания сбылись. И вот моя первая рекомендация, парни. Если хотите вселенской славы, то езжайте на Арену. Там вся слава закопана.

– Какая, на хрен, Арена? – наморщил лоб Скайскрим. – Впервые слышу.

– Да ладно, ты чё, не слышал про мифический лес, про Карёк?– громко удивился Валера, чтобы подчеркнуть свою эрудированность. – Музыкальная Арена у Карька почитай за пазухой! Там, кстати, ещё пивной ларёк рядом. «Карьком» зовётся.

– Ларёк «Карёк»? – настороженно уточнил Скайскрим, потому что стихотворное созвучие резало нежный слух певца.

– Ну да, – быстро ответил Волк и начал тихий рассказ, закрепляя в коллективе статус интеллектуала: – Лес Карёк окутан тайнами древних сказаний. По миру кочуют легенды, что сам Отец Металов, тот самый соло-гитарист из Богов, сидя однажды на привале под одиноким деревом среди лугов, сыграл одну из своих чарующих соляг, и так эта музыка понравилась земле-матушке, что вокруг того деревца вырос лес. Деревья в нём, правда, были все какие-то кривые, как судьба Отца Металова. Потому позже лес и прозвали Карьком. Ну, типа, кривой. От Богородиона действительно недалеко. Так что добраться туда несложно, а выступить на Арене – это честь для любого металюги.

– По крайней мере, раньше, – добавил Дитрих с видом разочарованного в жизни человека. – Сейчас там чёрти что исполняют. Проводят кастинги и снимают дурацкие шоу с певцами и музыкантами, где оценивают только технику и умение красиво повторять чужие песни. Души в том месте не осталось.

Зевс, довольный исчерпывающим комментарием, сказал:

– Именно. Но аудитория там впечатляющая. Сотни тысяч людей, изголодавшихся по живой музыке и таким же исполнителям, это именно то, что вам нужно! А я уж похлопочу, чтобы вам дали выступить.

– С чего вдруг такая забота? – Дитрих ещё не забыл недавний разговор с мудрецом. Далеко не самый приятный разговор.

– Парни, я слышал, как вы сыграли. Мой опыт подсказывает, что у вас есть, как выразился ваш барабанщик, душа. Огонь есть. А я… Я засиделся в той холодной конуре, закопавшись в древних свитках и астрологических прогнозах. Я стар. Скоро пробьёт мой час, и я покину эту землю. Хочу напоследок почувствовать себя молодым. И помочь достойным занять причитающееся им место. Арена выкует из вас чемпионов. На ней вашу музыку услышат тысячи, а слава о вашем искусстве разнесется по всем концам Вселенной.

В глазах музыкантов вспыхнуло пламя вдохновения.

– Нам нужны костюмы!

– Макияж!

– Гастрольный автобус!

Музыканты уже поверили Зевсу. Даже Дитрих поверил. Слишком уж проникновенно вещал монах, да и его музыкальный талант, следовало признать, сразу покорил всю команду. Потомственный барабанщик в первом колене взял на себя ответ:

– Почтём за честь, если нас будет сопровождать великомудрый Зевс, вооружённый Радужной Манилой. Твой опыт поможет нам в начале пути. Но у меня есть одно условие.

Зевс приосанился.

– Какое?

– Не довлей. Мы с радостью прислушаемся к твоим советам, но в нашей группе все равны, и мудрецы, и юнцы. Если тебя это устраивает, то идём с нами.

– Благодарю, – чинно склонился старец.

Шторм нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Так что, отсюда до Арены доберёмся?

Пока Волк любовался своим отражением в окне вокзала, Лекс и Мико уже изучали расписание поездов:

– Напрямую никак. Доберёмся до Богородиона, а оттуда будет проще.

– Напрямую и не надо, – загадочно прищурился Зевс.

Пока новоиспечённые Боги Метала мчались на стальной машине смерти, в быту именуемой поездом, поймали удивительно стройный ритм биения колёс о рельсы: чу-чух, чу-чух и в том же духе без перерыва. Сначала Дитрих притопывал ногой в такт, но вскоре ему этого показалось мало, и он сбросил установку на пол меж пассажирскими рядами и начал подыгрывать железнодорожному биению.

Мико любил, когда ритм секция работает слаженно, поэтому расчехлил Бастарду – удивительной работы бас-гитару, вечную его спутницу, чёрную, как ночь, с золотыми прожилками на корпусе и грифе. Двухструнная, ибо Мико считал, что большего для безупречной игры на басу не требуется.

Басист мастерски слился в едином ритме с барабанным боем Дитриха, в узких кругах прозванного Градом. Так быстро, как бьют по земле тысячи градин, так и ударник Богов Метала бил в барабаны палочками, от которых во все стороны летели щепки и застревали занозами под кожей случайных попутчиков, прижатых к своим местам первобытным ритмом, гремевшим из старого усилителя.

Но когда парни разыгрались, все пассажиры вагона притопывали и прихлопывали им вслед. Даже те, кто ненавидел метал, всё равно прихлопывали, хоть и тихо ругались и поносили металюг за то, что те нарушают их иллюзорный покой.

Кори выжег адскую солягу, пальцы перебегали по струнам со скоростью тысячи капель, ударяющих по поверхности воды. За этот невероятный скилл, в узких кругах он получил прозвище Шторм. Доиграв соло, он впопыхах принялся менять три струны, порванных в страстной агонии. В это время Лекс рвал барабанные перепонки пассажиров вокальными переливами с характерной его голосу умеренной хрипотцой, за что в узких кругах был прозван Небесным Крикуном.

Не в силах выдерживать музыкального накала, в слезах по вагону промчалась женщина и в гордом прыжке через открытое окно покинула состав.

Волк подскочил на своём сиденье, закусил нижнюю губу и, держа семиструнного снежно-голубого Праймвульфа в руках, исступлённо затряс головой. Чёрные волосы беспощадно хлестали по лицам сидевших под ним попутчиков – пожилую пару грибников, но те боялись даже моргнуть, настолько их придавила звериная мощь Валеры. За подобные выходки его-то и прозвали в узких кругах Валера Девятый Вал.

Облачённые в шипастые напульсники, руки Вульфа вырывали рычащие звуки из его младшего брата – Праймвульфа! Стёкла всех окон вынесло, словно девятый вал накрыл вагон изнутри.

Прозвище было вновь оправдано!

Музыканты стихли, оставив править бал лишь ритм секции и участнику группы, доселе хранившему молчание.

Зазвучала Манила. Пальцы старого виртуоза скользили по грифу со скоростью, неразличимой для глаза простого обывателя, но до боли различимые для завистливого взгляда Волка.

Зевс так глубоко погрузился в акустические переливы, что забыл себя, но музыка, выходившая из-под его рук, казалось, была способна творить миры в сердцах смертных. За что и получил бывший блюзмен прозвище, известное на всех континентах и архипелагах – Зевс!

Поезд мчался, оставляя за собой горящие рельсы. От сотрясаемого Святым Металом воздуха, метал индустриальный воспламенился. Колёса поезда превратились в бешено вращающиеся огненные шары. Сам тягач, возглавлявший состав, раскалился добела и на пути движения сжигал кубометры аэра. За поездом плавились рельсы, а шпалы обугливались.

Наконец, мелодия, что казалась вечной интерлюдией апокалипсиса, отзвучала. Сердца пассажиров, исполосованные струнами и разбитые на осколки ритмом, жаждали вновь услышать звуки силы и мощи. И хотя поезд уже замер у перрона, никто не сдвинулся с места, все продолжали заворожёно вглядываться в музыкантов.

Волк, вдохновленный всеобщим вниманием, разорвал на себе кожаную жилетку, и тряхнул волосами, позволяя шелковому водопаду разметаться по бугрящейся мышцами спине. Девушки в экстазе закатывали глаза, а мужчины завистливо отворачивались. Волк улыбнулся, победоносно и снисходительно.

Дитрих выбрался из-за разбитой в хлам установки и задумчиво почесал в патлах. Нет, он, конечно, чувствовал, что долго ему эти бочки и тарелки с aliexpress не прослужат, но не одну же песню… Что ж, значит, поиски лучшего инструмента продолжаются.

После адской увертюры тепловоз больше походил на кусок бесформенного железа. Половина из тех, кто ждал друзей и близких, ехавших этим рейсом, так никого и не дождались.

Волосатые боги вышли под мрачное небо города. На вокзале толпились чумазые люди в грязных одеждах: шахтёры, заводчане, работники светодиодной промышленности, полицейские. Они любили звон метала, но не любили его скрежет. На музыкантов смотрели как на инопланетян, вернее, как на богов, спустившихся в этот безрадостный край, чтобы привнести чуть больше метала и длинных волос на ветру.

По сути, в сравнении с этими простыми людьми, музыканты по праву могли называться богами. Богами Метала! Поезд, вопреки всем законам физики, пополз дальше. Потоки горячего воздуха взметнули прекрасные волосы музыкантов, а проходившие мимо девушки устыдились своих неряшливых шевелюр.

– Позвольте представить, друзья! Это Богородион. Вертеп угара и чрево хардкора, – с довольной рожей произнёс Зевс, наверное, вспомнив что-то приятное из собственной юности.