Читать книгу Битвы за цитадели Второй мировой. Осады, штурмы, капитуляции - Борис Соколов - Страница 9

Лиепая (Либава), советский порт на Балтийском море с населением в 50 тыс. человек, являлась базой Краснознаменного Балтийского флота. Никаких укреплений для защиты с суши Лиепая не имела.

К началу войны в Лиепае базировалась Либавская военно-морская база Балтийского флота (командир базы капитан 1-го ранга Михаил Сергеевич Клевенский, около 4000 человек), в состав которой входили:

отдельный отряд торпедных катеров (ТКА 17, 27, 37, 47, 67);

отряд катеров охраны рейда (4 катера);

4-й дивизион пограничных судов (9 катеров);

23-я береговая батарея 130-мм орудий;

27-я береговая батарея 130-мм орудий;

18-я отдельная железнодорожная батарея 180-мм орудий;

43-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион;

84-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион;

32-й отдельный местный стрелковый батальон;

отдельные подразделения ПВО и связи;

военно-морской госпиталь на 150 коек.

На Лиепаю базировались миноносец «Ленин» и 1-я бригада подводных лодок (до 15 подлодок, многие из которых ремонтировались).

В Лиепае дислоцировалась 67-я стрелковая дивизия (командир генерал-майор Николай Алексеевич Дедаев) в составе 56-го, 114-го и 281-го стрелковых полков, 94-го артиллерийского и 242-го гаубичного полков, отдельных противотанковых и зенитно-артиллерийского дивизионов, разведывательного, саперного и автомобильного батальонов. Однако 114-й стрелковый полк с артиллерийским дивизионом дислоцировался в Вентспилсе, а зенитный дивизион убыл на полигон под Ригой. Согласно отчету М. С. Клевенского к началу войны в Лиепае находились «67 стрелковая дивизия в составе 56 и 281 стрелковых полков; 94 легкого и 242 гаубичного артиллерийских полков, разведывательного, саперного и связи батальонов. По заявлению командира дивизии, она не была укомплектована на 25–30 %, так как личный состав был изъят и послан на формирование новых частей, а пополнение не прибыло». Кроме того, из сухопутных частей в Лиепае дислоцировались Либавский пограничный отряд, рота ВНОС и управление и штаб 41-го Укрепленного района (без частей).

В целом, по состоянию на 22 июня 1941 года, в Лиепае из состава дивизии имелось 5300 человек. По другим данным, с учетом частей, возвратившихся в город после начала войны, в обороне Лиепаи приняли участие около 7000 бойцов и командиров 67-й стрелковой дивизии. С началом войны к городу отступил 112-й пограничный отряд. В окрестностях базировались 148-й истребительный авиационный полк ВВС Прибалтийского Особого военного округа и 43-я отдельная морская ближнеразведывательная эскадрилья (13 самолётов МБР-2). В Лиепае также размещалось военно-морское училище противовоздушной обороны (100–130 человек). Его начальник генерал-майор Иван Алексеевич Благовещенский в дальнейшем стал активным деятелем РОА и был повешен вместе с генералом Власовым. Всего в обороне Лиепаи приняли участие около 11 тыс. человек кадрового состава РККА и ВМФ, не считая добровольцев и ополченцев из числа местного населения.

Согласно отчету М. С. Клевенского «около 2 часов 22.06., прибывший в штаб ВМБ Командир 67-СД – Генерал-майор ДЕДАЕВ сообщил, что получил приказание о мобилизации. Здесь было решено, что командир ВМБазы будет осуществлять морскую и внутреннюю оборону ЛИБАВЫ. Командир дивизии будет лично руководить внешней обороной с КП командира 67-СД в лесу в районе ГРОБИНЯ. Командир ВМБазы будет ему подчиняться, как старшему по званию. (Распоряжение о подчинении ВМБазы – 67-СД от Штаба ПРИБОВО не поступало, хотя как выяснено позднее – существовало.)

Решено было – немедленно приступить к земляным оборонительным работам силами ВМБазы и привлечением местного населения».

Также было отдано распоряжение о списании «с частей сверхштатного личного состава в экипаж и формировании отрядов из состава Учебного пункта ПВО 100 чел., полуэкипаж со списанными 200 чел., Береговой базы ПЛ-50 – 60 чел.; оставшийся личный состав ремонтирующихся кораблей подготовить как резерв».

Согласно отчету Клевенского были образованы следующие участки обороны:

«Северного участка – Командир 32-ОМСБ – Капитан Пышкин. Участок оборонять одной ротой. 2-й ротой нести караульную и комендантскую службу на объектах базы. Поддерживали 23 береговая и 842 зенитная батареи.

Восточного участка – Генерал-майор БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ.

Силы: отряд училища ПВО – 100 человек; отряд флотского полуэкипажа – 200 человек; отряд Береговой базы ПЛ, стрелковая рота 56-сп, батарея 94-ЛАП.

Поддерживают 841, 503 зенитные батареи, 23 и 27 береговые батареи стрельбой по обратной директрисе, ЭМ “ЛЕНИН” по приведении артиллерии в готовность.

Южного участка Командир 1-го батальона 56-СП. Одной ротой и батарей 94-ЛАП обороняет подходы к 27 батарее.

Поддерживают – 27 береговая и 502 зенитная батареи. Одной ротой обороняет подходы к 28 береговой и 18 железнодорожной батареям. Поддерживает батарея артдива 94-ЛАП.

Резервом обороны предусмотрено иметь по 80—100 человек от 27 и 23 береговых и 18 железнодорожной батарей. На всех зенитных батареях резерв находится в готовности к переброске на машинах.

Всего вместе с кораблями резерв был определен в 800—1000 человек.

Машин было собрано до 100».

В 3 часа 55 минут 22 июня состоялся первый авианалёт люфтваффе на Лиепаю. Бомбы были сброшены на военно-морскую базу, стоянки кораблей, а также аэродром, где были уничтожены 8 истребителей 148-го истребительного полка.

Части 10-й стрелковой дивизии, располагавшиеся вблизи от границы, подверглись артобстрелу. Между Кретингой и Палангой прорвались мобильные части немецких войск, продвигавшиеся в направлении Руцавы. Подразделения 10-й стрелковой дивизии отошли к Елгаве, открыв дорогу к Лиепае. В оперативном отношении, 67-я стрелковая дивизия была подчинена командующему 27-й армией Северо-Западного фронта, а Либавская ВМБ находилась в подчинении командующего Балтийским флотом, единого командующего обороной города назначить не успели. Командование всеми армейскими подразделениями, пограничниками и рабочими отрядами принял на себя Дедаев, а Клевенский руководил обороной базы с моря.

В полдень 22 июня командующий Балтфлотом В. Ф. Трибуц отдал приказ вывести из Лиепаи в Вентспилс и Усть-Двинск «всё, что не было связано с обороной базы и имело возможность двигаться». В результате атаки немецких торпедных катеров была уничтожена подлодка С-3 (которая по техническому состоянию вынуждена была идти в надводном положении), но танкер «Железнодорожник» и подлодки С-9, М-77, «Лембит» и «Калев» благополучно прибыли в Рижский залив. Также успели отправить по железной дороге эшелон с семьями военнослужащих и 180-мм железнодорожную батарею. Зато 23 июня на помощь защитникам Лиепаи удалось перебросить 389-й отдельный зенитный дивизион 67-й стрелковой дивизии, находившийся до этого под Ригой. В этот же день командованию базы поступил приказ командования Краснознаменного Балтийского флота об удержании города до последней возможности.

Удалось эвакуировать часть имущества флота, но значительная часть его стратегических запасов была подорвана в самом начале обороны. Экипажи подводных лодок, находившихся на ремонте, погибли или попали в плен в составе морской пехоты при защите Лиепаи.

Утром 23 июня первые немецкие части достигли у Руцавы внешнего обвода обороны Лиепаи по реке Барта, в 17 км южнее города. Там вели бой части 12-го пограничного отряда, разведывательный батальон 67-й стрелковой дивизии и 281-й стрелковый полк (неполного состава) с двумя артиллерийскими дивизионами.

22 июня штаб Северо-Западного фронта приказал направить части 148-го истребительного авиаполка в Ригу, что оставило Лиепаю без прикрытия с воздуха.

Численность ополченцев и добровольцев составляла:

батальон судоремонтного завода «Тосмаре» под командованием Артура Петерсона, замполита завода – 450 человек;

отряд металлургов под командованием Эрнеста Муцниека, профорга завода – 250 человек;

отряд ОСОАВИАХИМа и комсомольцы – около 100 человек, включая 10 комсомольцев из Литвы, под командованием секретаря Лиепайского уездного комитета комсомола Имантса Судмалиса;

порт – 40 человек;

железнодорожные мастерские – 30 человек;

милиция – 68 человек;

отряд Эрнеста Зудманиса, директора Лиепайского государственного театра драмы, оперы и балета – 30 человек;

прочие – 100 человек.

Общая численность ополчения составила, таким образом, около 1068 человек. Надо иметь в виду, что в Лиепае числилось почти 350 местных коммунистов (из них почти 100 женщин), 165 комсомольцев и кандидатов в члены партии и около 200 беспартийных советских активистов. В своем большинстве они влились в ополчение.

То, что 67-я стрелковая дивизия смогла мобилизовать в Лиепае довольно много ополченцев – до 1000 человек, во многом объяснялось этническим составом населения города. Из 50 тыс. жителей было 7 тыс. евреев и 2 тыс. русских. Кроме того, до 1940 года в Лиепае была значительная немецкая колония, к которой местное население относилось далеко не позитивно.

23 июня разведбат 291-й дивизии попытался захватить Лиепаю ударом с юга, но был отражен огнем дальнобойных орудий 27-й батареи береговой обороны флота и артиллерией 67-й дивизии. В этот день 505-й полк 291-й дивизии захватил Приекуле и вышел на Гробинское шоссе. Лиепая оказалась в окружении.

Утром 24 июня авангарды 505-го полка захватили Лиепайские железнодорожные мастерские и окружили завод «Тосмаре». В связи с нехваткой времени на строительство укреплений этот участок обороны был самым слабым звеном. 24 июня в гавань Лиепаи вернулась подлодка М-83, которая вела огонь из артиллерийского орудия по немецким частям, прорвавшимся к заводу «Тосмаре» до тех пор, пока не израсходовала все снаряды.

Днем 24 июня части 67-й дивизии предприняли контратаку на Гробини, оттеснив немцев к Игельскому лесу, но под огнем артиллерии противника вынуждены были вернуться в исходное положение. В этом бою советская артиллерия повредила германский бронепоезд. Защитники Лиепаи отступили и укрылись в старых фортах, которые перестали использоваться по назначению ещё до Первой мировой войны.

Эта контратака описана Клевенским следующим образом: «Около 10–11 часов предпринята была атака Генерал-Майором ДЕДАЕВЫМ на Восточном участке. В атаку вышли те моряки, которым в память традиций флота и первой атаки разрешено было идти в тельняшках. От неожиданности атаки или по заранее задуманному плану, противник побежал к Гробинскому лесу; стрелковые части не поддержали атаку моряков и в образовавшуюся брешь противник своими войсками начал просачиваться на территорию ЛИБАВЫ.

Противник был выбит резервами (с батарей по 100 человек), отправленными к месту прорыва на машинах.

Операция прошла исключительно успешно, атакующая группа моряков вышла из опасной атаки, захватив с собой несколько пленных, велосипеды, автоматическое оружие, второй отряд полуэкипаж – ст. политрука АМЕЛИНА захватил два миномета…

Около 18 часов противник начал ответную атаку, поддержанную артиллерией, минометным огнем и бомбовым ударом авиации. Часть красноармейцев побежала к заводу Тосмаре с ними обратно стали отходить отдельные подкрепления, посылаемые на Восточный участок, что усилило общий отход».

Чувствуется, что всю вину за неудачу бывший командир ВМБ стремился переложить на части 67-й стрелковой дивизии.

В этот день в Ригу улетели из Лиепаи все гидросамолеты, лишив оборону города последней воздушной поддержки. Днем 24 июня командир миноносца «Ленин» капитан-лейтенант Ю. М. Афанасьев, являвшийся старшим командиром в группе ремонтирующихся кораблей, приказал взорвать «Ленин», 5 находившихся на ремонте подлодок, склады боеприпасов и топлива, а экипажи взорванных кораблей направить на сухопутный фронт.

Взрыв кораблей послужил сигналом к уходу из базы отряда сторожевых катеров, катеров пограничного отряда, тральщика «Фугас». После подрыва ремонтировавшихся кораблей единственная оставшаяся в базе подводная лодка С-3 вышла без охранения в надводном положении с поврежденной системой погружения из базы и направилась в Вентспилс. На борту лодки находился экипаж подлодки С-1 (38 человек) и рабочие судоремонтного завода (20 человек). На подходе к Вентспилсу у маяка Ужава торпедными катерами S-35 и S-6 °C-3 была потоплена с помощью глубинных бомб. Ответным огнем 4 немецких моряка были ранены. В плен попали от 9 до 20 человек. Тело командира лодки капитан-лейтенанта Николая Александровича Костромичева прибило к острову Сааремаа, где и было захоронено. Надо сказать, что он вышел из Лиепаи вопреки приказу взорвать лодку. На С-3 погиб и командир подлодки С-1 капитан 3-го ранга Иван Тихонович Морской (Могила).

Клевенский в отчете стремился возложить вину на Ю. М. Афанасьева, приговоренного за уничтожение кораблей к расстрелу, на будто бы самовольный взрыв кораблей:

«Командир ЭМ “ЛЕНИН”, приняв отходящие в беспорядке части, за непосредственную угрозу кораблям, не доложив об этом на КП и не приняв никаких мер не только к обороне, но и выяснению элементарной обстановки, взорвал миноносец “ЛЕНИН” и отдал приказание взорвать ПЛ С-1, М-71, М-80, “СПИДОЛУ” и “РОНИС”, через старшего командира ПЛ, командира ПЛ С-1 – Капитана 3-го ранга МОРСКОГО, что последним, без всякой проверки и разрешения командира базы или его Штаба – было выполнено личным составом кораблей. Предположительно, что корабли были взорваны, в результате большого психологического напряжения вызванного огнем противника и бомбардировкой. Прорвавшаяся к заводу группа автоматчиков в Тосмарском лесу была задержана отрядом обороны подходов к зав. Тосмаре и прибывшим с батарей резервом на машинах в результате боя группа была отбита вторично за линию обороны.

Одновременно противником обстреливалась Вольная Гавань. Один из снарядов попал в минный склад, не вызвав никаких последствий. Кладовщик минного склада – старшина-минер сверхсрочник, поддавшись общему впечатлению от огневого налета и бомбардировки, так же без всякого разрешения взорвал минный склад, что без всякого вмешательства допустил находившийся в Вальной гавани Командир дивизиона пограничных судов – Капитан-лейтенант ФЕНОЧКО и мало того, считая все эти взрывы за отход – вместе с командиром ОХРа Капитаном 3-го ранга СВИРС ушли в ВИНДАВУ самостоятельно.

После взрыва кораблей была выпущена из ЛИБАВЫ ПЛ С-3 (ПЛ С-3, ввиду неисправности систем погружаться не могла), около 2-х часов ночи 25.06 на траверзе маяка УЖАВЫ была атакована и утоплена немецкими ТКА».

Между тем в подрыве кораблей роковую роль сыграло название эсминца – «Ленин». Клевенский особо предупредил Афанасьева, что эсминец, носящий имя вождя мирового пролетариата, ни в коем случае не должен попасть в руки врага. В случае возникновения такой угрозы ему было приказано действовать по Корабельному уставу, в связи с чем надлежало заблаговременно проверить организацию и расписание подрыва надводного корабля и подводных лодок.

По прибытии после оставления Лиепаи в штаб Балтийского флота в Таллине, Клевенский подал Трибуцу докладную записку, в которой всю вину за уничтожение эсминца «Ленин» возложил на Афанасьева: «Командир эсминца “Ленин”, приняв отходящие в беспорядке части за непосредственную угрозу кораблю, не доложив об этом на КП и не приняв никаких мер не только к обороне, но и по выяснению элементарной обстановки, взорвал миноносец “Ленин” и отдал приказ взорвать подводные лодки».

О том, в какой обстановке он принимал решение о затоплении корабля, Афанасьев в суде рассказал так: «К восьми часам вечера [23 июня] открылась стрельба. Она все приближалась к заводу “Тосмаре”, около которого мы стояли. Я увидел, что наша пехота в беспорядке отступает. Я решил все подготовить к взрыву миноносца. Стрельба все усиливалась. Танкетки противника каждую минуту могли прорваться в город. Стрелять я не мог, так как не было угла обстрела… Рядом стоящие подводные лодки получили приказание от командира бригады [подводных лодок] подготовиться к взрыву. Я видел, что с подводных лодок люди выгружаются и готовятся к взрыву. Посоветовавшись с командирами “Спидолы” и “Рониса” [подводные лодки бывших военно-морских сил Латвии, за которыми в советском ВМФ сохранились прежние названия], я решил миноносец взорвать… Утром капитан 1-го ранга Клевенский меня предупредил, что ни в коем случае миноносец не сдавать в руки немцам». Афанасьев также утверждал в суде, что перед взрывом посылал к Клевенскому офицера Чеботарева, который погиб при обороне Лиепаи, с просьбой уточнить указания по поводу уничтожения эсминца, на что командир базы ответил: «Действовать по обстановке». 19 июля 1941 года Афанасьев был приговорен к расстрелу. Расстреляли Юрия Михайловича только 29 июля. 19 мая 1956 года все обвинения против него признали несостоятельными и посмертно реабилитировали. Было решено, что капитан-лейтенант действовал правильно, поскольку у недоремонтированного эсминца не было шансов благополучно уйти из Лиепаи.

24 июня было произведено перераспределение участков обороны. Согласно отчету Клевенского, структура обороны выглядела теперь следующим образом:

«1. Начальником Северного участка обороны назначался Командир 56 СП – Майор КОЖЕВНИКОВ. Северный участок усиливался батальоном 56-СП.

2. Начальником Восточного участка продолжал оставаться Генерал-майор БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ, но фронт его ограничен был железной дорогой – ЛИБАВА – ст. КРУСТОГОМС.

3. К югу от дороги был южный участок, Начальником которого являлся Командир 285 СП, в расположении которого было два батальона.

4. Артиллерией ВМБ и приданной одной тяжелой батарей командовал Начальник артиллерии ЛВМБ – Капитан КАШИН.

5. Артиллерией дивизии командовал Начальник артиллерийской дивизии – полковник КОНЕЕВ».

В журнале боевых действий немецкой группы армии «Север» за 25 июня было записано: «Наступление 291-й пехотной дивизии в районе Либавы было приостановлено ввиду сильного сопротивления противника, поддерживаемого огнем стационарных батарей». В этот день немцы ограничились воздушными налетами. Как отмечал Клевенский, «обращает внимание безнаказанное поведение авиации противника. Летая на малой высоте над лесом вдоль дороги и линии окопов, авиация наносила большой урон личному составу».

В утренних боях 25 июня был смертельно ранен генерал Дедаев. В командование дивизией вступил начальник штаба полковник Владимир Маркович Бобович. Пытавшиеся пробиться в Лиепаю из Вентспилса по данному им накануне приказу 114-й стрелковый полк (полковник Муравьев) и дивизион (капитан Коллегов) гаубичного полка не смогли выполнить эту задачу. По утверждению Клевенского, «до своей смерти Генерал-Майор ДЕДАЕВ – Командир 67-СД по предложению Командира ЛВМБ принял решение о концентрации всех разрозненных сил дивизии в ЛИБАВЕ, почему около 5–6 часов 25.06. было отдано приказание стрелковому батальону и артиллерийскому дивизиону – из района НИЦА на р. БАРТА двигаться на север в район ГРОБИНЯ по дороге, ведущей вдоль ЛИБАВСКОГО озера (ЛИЕПАЕС ЭЗЕРЕ) по восточному берегу.

Так как тяжелый арт. дивизион не имел топлива, последнее было выдано из фондов Либавской ВМБ.

Батальон должен был с подходом к ЛИБАВЕ ударить в левый фланг 291 немецкой дивизии.

Между 12 и 16 часами получена телеграмма Народного Комиссара Военно-Морского флота – Адмирала КУЗНЕЦОВА Командиру Либавской Военно-Морской базы – ЛИБАВЫ не сдавать (дословно содержание телеграммы, из-за отсутствия документов, воспроизвести невозможно).

По всем частям еще раз отданы распоряжения на длительную оборону, беречь боезапас, личный состав, зарыться в землю. Для учета личного состава, боеприпаса, оружия, установления порядка в соответствии с необходимостью длительной обороны – на фронт были разосланы командиры штаба, Прокуратуры, Политотдела…

В течение дня в целях экономии снарядов артиллерийская стрельба переведена только по видимым целям и в залпе только взвод (2 орудия)».

По словам командира базы, «ВМБ в контратаках потеряла большое количество убитых, раненных насчитывалось до 250 человек».

Как отмечал Клевенский, «вечером 26.06. Командир 67-СД получил от Командующего 27 армией приказ об отходе из ЛИБАВЫ, примерно в 19 часов получен Командиром ЛВМБ приказ об отходе совместно с частями 67-СД». На береговой батарее к концу этого дня оставалось по 10 снарядов на орудие. К этому времени у советского командования возникли определенные сомнения в надежности местных ополченцев. В отчете Клевенский утверждал: «В ночь с 25 на 26 артдивизион 67-СД прошел из города в Военный городок. На переходе отдельными айсаргами был обстрелян. Несколько выстрелов было расположении позиций дивизии. На этом основании Врид Командира 67-СД – Полковник БОБОВИЧ и военком дивизии – Полковой комиссар КОТОМИН разоружили рабочие отряды, посылаемые в предыдущие дни для ликвидации прорывов.

Вечером 26.06. вновь началось вооружение резерва из рабочих после проверки личного состава городским комитетом ВКП(б), вооружение производилось во дворе пулеметной роты 84-ОЗАД.

В течение дня 26.06. было сравнительно тихо, атак пехоты не было. Штурмовые действия авиации продолжались, причем основные ее действия были направлены на северные батареи и северный оборонительный участок».

26 июня в связи с разрушением водопровода осажденные лишились воды.

Прорыв осуществлялся 27 июня двумя колоннами. Согласно отчету, прорыв осуществлялся следующим образом:

«1-я колонна – начальник колонны – Командир 56-СП с приданным 84-ОЗАД – следует по Приморской дороге на ВИНДАВУ, при чем, в случае обнаружения в ПАВИЛОСТЕ крупных сил противника, уклоняться вправо на КУЛЬДИГУ и далее следует на ВИНДАВУ. 1-й колонне придавался личный состав 23 береговой батареи и личный состав Порта на машинах, в нее же входил личный состав Северного участка и Военного городка.

2-я колонна – Начальник колонны – Генерал-Майор БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ, с приданными 43-ОЗАД. Зенитным дивизионом 67-СД. Следует по 2-й параллельной берегу дороге так же на ВИНДАВУ. В состав колонны входили: личный состав Восточного и Южного участков. Последней уходила из города, взрывая мосты и забирая партийные и советские организации – 27 батарея под прикрытием батареи ПТО 67-СД.

Командир 67-СД, его штаб и морская группа – Штаб ЛВМБ следовали с передвижной радиостанцией при 2-й колонне. Командиру 67-СД был придан и участок ПВО».

Обе колонны подверглись интенсивным ударам авиации и артиллерии и понесли большие потери. К концу дня 27 июня многие отступавшие погибли, в том числе глава лиепайских коммунистов М. Бука, командир 67-й стрелковой дивизии полковник Бобович, командир батальона курсантов училища ПВО полковник А. А. Томилов, командир 56-го полка майор Кожевников, а другие, включая начальника училища ПВО генерал-майора Благовещенского, попали в плен. Лишь немногие смогли покинуть шоссе и попытались пробраться к линии фронта в составе малых групп или поодиночке. Некоторым из них удалось соединиться с подразделениями 114-го стрелкового полка, отступавшего из оставленного 1 июля Вентспилса, и вместе с ним прорваться в район Тукумса для соединения с частями 8-й армии. Среди них был начальник оперативной части штаба 67-й стрелковой дивизии майор Меденцев. Часть защитников Лиепаи ушла из города 28 и 29 июня на юг и продолжила партизанскую борьбу.

Клевенский скептически оценивал возможности прорыва по суше и предпочел уходить морем. В отчете это выглядело так: «Командир ЛВМБ возглавляет морскую группу, организует в ВИНДАВЕ КП, прикрытие отхода и переправу через р. Вента в случае, если переправа будет разрушена. На переходе разведает побережье и результаты через радиостанцию ВИНДАВА, передает на исходную станцию II-АК ЛВМБ, находящуюся при Командире 67-СД.

Предусматривалась перегрузка части раненых и оставшегося личного состава на два транспорта. Что не будет погружено, следует на машинах в 1-й и 2-й колоннами.

Береговые батареи подлежат уничтожению после полного расстрела боезапаса, топливо из баков выпускается, не поджигая, торпеды, 100-мм пушки мобзапаса – взорвать вещевое и обозное имущество. Продовольствие уничтожить, либо привести в негодное для употребления состояние. Иприт закопать в землю». Последняя фраза говорит о наличии в Лиепае отравляющих веществ.

Командование военно-морской базы с частью штаба и политотдела 27 июня ушли в Вентспилс на трех торпедных катерах: 17-м, 47-м и 67-м. Во время перехода в ходе боя с торпедными катерами противника 47-й катер был потоплен.

По словам Клевенского, «выход транспортов назначен был на 02.00 27.06.

Об отходе, порядке отхода и уничтожении материальных ценностей Командиры частей ВМБ получили распоряжение вызовом на КП и через Командиров штаба на месте письменным распоряжением.

Эвакуация раненых, оставшихся семей начальствующего состава, части командного состава штаба, Политотдела и других частей возглавлялась на транспортах заместителем начальника Отдела политпропаганды – Батальонным комиссаром ДЬЯЧЕНКО.

Комендантами транспортов: Начальник Гидрографического участка ЛВМБ – Капитан-лейтенант ОРЛОВ, флагманский минер СЕМЕНОВ и Комендантом посадки – Начальник распорядительно-строевого отделения штаба базы – Капитан-лейтенант БАЛЫШЕВ. Конвоирует транспорта 3-ТКА.

В 21.00 26.06 началась транспортировка раненых на транспорта и посадка.

В 02.00 27.06. транспорта не вышли, погрузка еще не была закончена.

К 02.00 27.06. Заместителем командира Порта СУЗАНСКИМ было закончено уничтожение и приведение в негодность запасов. Топливные баки были пробиты и топливо выпускалось самотеком.

Около 02.00 27.06. неизвестно кем был подожжен на топливном складе мазут, возможна диверсия, возможно снаряд. Горящий мазут растекался по каналу Военной гавани и из-за невозможности выхода транспорта, эвакуируемые пересажены на автотранспорт для дальнейшей транспортировки в составе колонны».

Отход из Либавы сухопутных и морских сил начался в 3 часа ночи 27 июня. Свою эвакуацию Клевенский представил как разведку: «В 03.30 минут два ТКА № 47 и 17 под командованием Командира Отряда ТКА – Капитан-лейтенанта ОСИПОВА, имея на борту оперативную группу штаба и Командира ВМБ, вышли в разведку на юг в район БЕРНАТУ и оттуда повернули на север, идя на ВИНДАВУ, осматривая с подлунной стороны побережье – ЛИБАВА – ВИНДАВА.

Около 04.00 из ЛИБАВЫ вышел транспорт под конвоем ТКА. На переходе между ЛИБАВОЙ И УЖАВОЙ транспорт и один ТКА были уничтожены немецкой авиацией.

Разведгруппа в районе УЖАВЫ встретила 6 ТКА противника и вдали у берега стоящий транспорт. Катера № 47 и 17 вступили артиллерийский бой с ТКА противника, в результате ТКА № 47 был уничтожен, ТКА № 17 прорвался к ВИНДАВЕ. В это время из ВИНДАВЫ отводили транспорт, а укрепленный сектор, в соответствии с приказом об отходе, в 03.00 был свернут и вместе с 114 полком отходил на Ригу.

Оставшиеся катера собраны были в ПЕРНОВЕ.

28.06. поиск 67-СД был организован из ПЕРНОВА, а впоследствии из РОГОКЮЛЯ.

На поиск вылетал Командир 73-АП – Полковник КРОХАЛЕВ и Командир ЛВМБ на самолете СБ, но помешавшая ночь не дала возможности обнаружить части. Обследован был весь район вдоль реки ВЕНТА.

Одновременно на протяжении длительного времени работал РС 73-АП по поиску РС ВМБ ЛИБАВА (II-АК).

29 получено сообщение, что части 67-СД соединились с частями ПРИБОВО и поиск прекратился.

По имеемым сведениям при выходе из ЛИБАВЫ в районе СТРУТЕННЕКИ разгорелся горячий бой. В рукопашной схватке сопротивление противника было сломлено, части пробили путь отхода».

Пожар, из-за которого транспорты не смогли выйти ночью, обернулся трагедией. В госпитале Лиепаи находилось более 2000 раненых. Часть их и семьи военнослужащих эвакуировали на санитарном судне «Виениба» («Единство»). На транспорте имелись знаки Международного Красного Креста и был поднят флаг Красного Креста. На борту находилось, по разным оценкам, от 800 до 2000 человек. На рассвете 27 июня судно вышло из Лиепаи в сопровождении торпедного катера ТКА № 37. Они были атакованы и потоплены примерно в 10 милях от Лиепаи двумя немецкими самолётами. Сотни раненых погибли. По другой версии, «Виениба» из-за сильного ветра наскочило на мель и затонуло.

Выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР 12 августа 1941 года за трусость и паникерство, а также «за действия, способствовавшие оставлению пунктов, которыми командовали», командир Прибалтийской военно-морской базы в Риге контр-адмирал П. А. Трайнин и командир ВМБ в Лиепае капитан 1-го ранга М. С. Клевенский были осуждены на 10 и 8 лет заключения соответственно с лишением воинских званий. 11 сентября 1941 года, после рассмотрения ходатайств осужденных, они были амнистированы и восстановлены в воинских званиях. Михаил Сергеевич Клевенский закончил войну начальником штаба ВМБ Пиллау. В 1951 году стал контр-адмиралом и умер 17 августа 1954 года в возрасте 49 лет, будучи помощником по строевой части командующего 5-м (Тихоокеанским) флотом. Он стал единственным советским адмиралом, принявшим смерть на борту боевого корабля.

7 марта 1942 года Клевенский написал «Отчет о деятельности Либавской военно-морской базы с 22 по 27 июня 1941 года», утвержденный Военным советом КБФ. Там, в частности, утверждалось:

«II. Сухопутная оборона – ЛИБАВЫ еще не была достаточно организована. Не было окопов, ДЗТов, укрытий и т. д. имеемые оборонительные сооружения носили учебный характер и входили в систему военных полевых городков и полигонов частей, расположенных в ЛИБАВЕ.

III. Огневые рубежи, места командных пунктов, связь перед войной на тактических и отрядных учениях были рекогносцированы практически проигрыванием и послужили впоследствии основой для занятия обороны частями 67-СД.

IV. Бетонированных точек сделано не было, в то время, как огромные запасы цемента были сосредоточены в укрепленном районе и на участке 12 строительства № 2.

По плану обороны, оборона ЛИБАВЫ с суши с ВМ Базы была снята.

V. Материальное обеспечение.

1. Запасов продовольствия, топлива, обмундирования на 3–4 месяца войны, а при сокращенной норме – на 5–6 месяцев.

2. Боезапаса было недостаточно. Для 130 мм пушек, 100 мм артиллерии только 1 боекомплект. Недостаточно было торпед и патронов для ТКА. Часть 100 мм пушек не имела вообще боезапаса. Недостаточно было автоматического оружия, средств заграждения – проволоки, мин и т. д. – этих средств заграждения не было и у дивизии.

VI. Связь.

Связь была организована и имела развитую сеть, благодаря нормам в мирное время.

Отремонтирован был подземный кабель. Все части имели прямую и обходную телефонную связь.

Базовая радиосвязь держалась со штабами: флота, Прибалтийской Военно-Морской базе, Виндавского сектора БО и кораблями в море, 67-СД с 27 армией и Ком. ПРИБОВО держала связь по РТС ВМ Базы через Приб. Военно-Морскую базу.

Внутренняя дублированная связь осуществлялась мотоциклами, машинами и связными».

Основные выводы отчета сводились к следующему:

«1. ЛИБАВА. Военно-Морская база только при стабильности сухопутного фронта, по границе и наличии фронта, удаленного не менее 50–60 км с тыла.

2. Если это планом Сухопутного Командования (ПРИБОВО) гарантировано не было, то ЛИБАВУ нужно было по примеру мировой войны – заблаговременно эвакуировать.

3. Военно-Морская база дралась героически, организовала оборону, приняла в подготовленные В. М. Базой оборонительные рубежи 67-СД, нанесла значительные потери 291-СД (уничтожены: эшелон немецких войск, бронепоезд, 14–15 огневых точек, 5–6 самолетов, истреблено или ранено значительное количество живой силы. Даже пленные солдаты показывают, что морские части ЛИБАВЫ сражались хорошо.

4. Обращает внимание распыленность 67-СД, предназначенной для обороны ЛИБАВЫ, нужно было ее сконцентрировать в полном составе около ЛИБАВЫ и закопать в землю. Должных средств связи 67-СД не имели.

5. Весьма важно было в ЛИБАВЕ иметь единого начальника в лице Командира ВМБ. Двойственность обороны (командир базы с моря, 67-СД с суши) затрудняла боевое управление и практически управление непосредственной сухопутной обороной осуществлялось ВМБ.

6. В ВМБ находящиеся корабли должны быть подчинены в части обороны базы оперативно – все без исключения».

Клевенский был прав насчет того, что Лиепаю стоило оставить, раз нельзя было оборонять ее достаточными силами от угрозы с суши. Но советские планы предусматривали наступление Красной Армии, и никто не думал, что немцы выйдут к базе уже на второй день войны.

28 июня 505-й полк 291-й дивизии занял Лиепаю, а 29 июня закончил зачистку города от оставшихся там ополченцев. Немцы захватили нетронутые склады с 2300 тоннами различных грузов и восемь транспортных судов, а также окружной госпиталь с ранеными и большим количеством медикаментов.

Серьезных попыток помочь гарнизону извне не было. Вечером 24 июня командующий 27-й армией Н. Берзарин направил в Лиепаю курсантов Рижского пехотного училища, которые должны были послужить свежей силой для обороны города, и 28-й мотострелковый полк 28-й танковой дивизии, которой командовал полковник И. Д. Черняховский. Все это стоило сделать на пару дней раньше. Выдвинувшиеся на примерно 80 грузовиках курсанты и мотострелки так и не попали в Лиепаю. Пройдя Кулдигу и дойдя до Айзпуте, они отступили после небольшого боестолкновения 26 июня, потеряв несколько убитых и с десяток раненых и вечером были уже в Риге. Эта операция больше напоминает имитацию помощи. Похоже, советское командование уже смирилось с падением Лиепаи. Не случайно в тот же день, 26 июня, был отдан приказ. Никакой помощи защитникам Лиепаи не оказал и Балтфлот, не попытавшийся также из-за минной опасности эвакуировать гарнизон. Сказалась растерянность первых дней войны, в результате чего не было отдано приказов о посылке в Лиепаю подкреплений морем. Дело в том, что и командующий Балтфлотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц, и нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов с первых же дней считали положение Лиепаи безнадежным и расценивали отправку туда подкреплений напрасной тратой сил. Командующий же Северо-Западным фронтом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, равно как и командующий 27-й армией генерал-майор Н. Э. Берзарин с первых дней войны потеряли управление войсками и на оборону Либавы никак не влияли. Практически они тоже списали военно-морскую базу со счетов. Сухопутные начальники считали, что оборона Лиепаи – дело моряков, а моряки полагали, что раз город враг атакует с суши, то и отвечать за оборону должны сухопутные начальники. Практически после ухода из Либавы флота гарнизону следовало отдать приказ немедленно прорываться, что можно было начинать делать уже вечером 24 или 25 июня, что дало бы гораздо больше шансов на успех прорыва. Смысла же оборонять Либаву после ухода флота уже не было, особенно в условиях, когда приходилось думать об обороне Риги, которую, кстати, могли бы укрепить части 67-й дивизии, если бы смогли уйти из Лиепаи.

Лиепая была взята 505-м пехотным полком подполковника Карла Ломейера 291-й пехотной немецкой дивизии генерала артиллерии Курта Херцога вместе с частями усиления, в том числе 530-го морского штурмового дивизиона (батальона) капитан-лейтенанта Герхарда фон Диста. Их действия поддерживали 9 бомбардировщиков Ю-88. Численность немецких войск, действовавших против Лиепаи, с учетом артиллерии и тыловых подразделений, могла составлять 7–8 тыс. человек. Немецкие потери точно неизвестны. В архиве Лиепаи сохранилась книга с перечнем «150 героических немецких солдат, погибших в боях за Либаву», но неизвестно, включены ли туда все погибшие в боях за город. Латышский историк Василий Савченко нашел на Центральном кладбище Лиепаи захоронения 457 военнослужащих вермахта, похороненных, по его словам, в тот период, когда шли бои за Лиепаю. Но скорее всего там были захоронены все погибшие 291-й дивизии и приданных частей, включая умерших от ран и болезней. Кроме того, часть солдат могла погибнуть уже после взятия Лиепаи. Точно так же в Лиепае могли быть похоронены солдаты других дивизий, погибшие до конца июня, в том числе бывшие жители города. В любом случае, с учетом раненых немецкие потери при осаде Лиепаи, по всей видимости, могли составить до 600 человек. Всего с 22 по 27 июня 291-я пехотная дивизия потеряла 71 тыс. убитыми, 251 ранеными, 85 пропавшими без вести. Морской штурмовой батальон потерял 58 убитыми, 106 ранеными и 15 пропавшими без вести. 1-я рота 31-го зенитно-пулемётного батальона потеряла 1 убитыми и 2 ранеными, 10-й пулемётный батальон – 4 ранеными, а 859-й местный стрелковый батальон – 3 убитыми, 9 ранеными и 9 пропавшими без вести. 28 июня потери 291-й дивизии составили: 14 убитых, 27 раненых, 6 пропавших без вести и еще 4 человека небоевых потерь. 10-й пулемётный батальон потерял 25 убитыми и 41 ранеными, 520-й армейский полк связи – 1 раненого, 18-е управление начальника ж/д войск – 1 убитого, 6 раненых и 1 пропавшего без вести. Еще погибли или стали жертвой несчастного случая 2 офицера 104-го и 123-го управлений начальника артиллерии. Кроме того, приданный дивизии 22–23 июня 403-й велосипедный батальон потерял 9 убитых и 34 раненых. Таким образом, суммарные потери 291-й пехотной дивизии и приданных ей частей в период 22–28 июня 1941 года составили 183 убитыми, 481 ранеными и 116 пропавшими без вести. Еще 5 человек было потеряно безвозвратно по небоевым причинам. Общие потери составляют 785 человек, из них 304 безвозвратно. Из числа раненых могло умереть до 50 человек. Но надо учитывать, что далеко не все эти потери были понесены в боях за Лиепаю. Скорее всего, на эти бои приходится примерно половина потерь 291-й дивизии, что соответствует нашей оценке в 150 погибших. А вот число раненых тогда вряд ли превышало 240 человек. Можно отметить, что 22 июня, до начала боев за Лиепаю, 291-я дивизия потеряла 42 убитыми и 86 ранеными, а приданные ей части – 9 убитыми и 18 ранеными.

Советские потери точно неизвестны, но почти все из 11–12 тыс. защитников города либо погибли, либо попали в плен. Как отмечал германский публицист Пауль Карелл, «в Лиепае солдат Красной Армии впервые показал, на что он способен, когда опирается на подготовленные позиции, действует под командованием хладнокровных и энергичных командиров».

Подполковник Карл Ломейер был награжден Рыцарским крестом. 4 января 1942 года, уже будучи полковником, он был убит разрывом советского снаряда в боях на Волховском фронте. Имантс Судмалис участвовал в партизанской деятельности в Белоруссии и в подпольной деятельности в Латвии. 25 мая 1944 года в возрасте 29 лет он был повешен в Риге за организацию неудавшегося покушения на рейхскомиссара Остланда Генриха Лозе в ноябре 1943 года.

Всего в Лиепае после оккупации города немцами, в 1941–1942 годах, нацистами было расстреляно не менее 5,5 тыс. местных евреев. Лиепая была освобождена только 9 мая 1945 года, в рамках общей капитуляции вермахта. 9 августа 1977 года город Лиепая был награждён орденом Октябрьской Революции.