Читать книгу Рок - Братья Ют - Страница 3

«Её нет уже 1.095 дней. Хочу перестать считать! Сегодня. Сегодня всё закончится»

Небольшой катер плавно идёт по еле ощутимым волнам. Он очень старый: на борту ржавчина, а мотор за весь путь несколько раз издаёт хлопок, похожий на холостой выстрел.

Солнце успевает преодолеть половину пути, устремившись в сторону горизонта по правую руку. Редко слышатся короткие крики чаек, значит земля уже рядом. Вдалеке, милях в пяти, медленно появляется остров. Его очертания уже различимы, и привлекают внимание, потому что вокруг больше ничего нет. Безграничный океан вселяет покой.

Мэтью сидит у борта, взгляд устремлён прямо по ходу движения судна. Впервые в жизни он так близко видит столько воды. Однако впечатлиться не получается. В иной ситуации подобная поездка подарила бы новые эмоции. Но в данный момент он не может думать ни о чём абстрактном.

Информации об этом уголке Земли в свободном доступе не так много. Максимальная высота над уровнем моря не превышает ста метров, а восемьдесят процентов площади занимают тропические джунгли. Численность населения, по данным пятилетней давности, около тысячи человек. Так или иначе, люди явно создали здесь сносные условия для жизни. Цивилизация полноценно добралась сюда лишь в начале века: успели поставить один-единственный генератор электроэнергии, наподобие мини гидроэлектростанции. Осветили пару улиц. Часть суши, где расположено поселение, заасфальтировали. Затем, видимо, забыли. Бедное государство не стало тратить лишние ресурсы на богом забытый остров.

Аккуратные одноэтажные домики выглядят очень хлипко и вряд ли перенесут какой-нибудь природный катаклизм, но это никого не пугает. С интернетом большие проблемы, так же как и с сотовой связью. Мэтью никогда бы не подумал, что окажется тут – до недавнего времени он даже не знал о существовании этого места. Но дело не в самом острове, а в том, кто на нём.

Однажды Кэтти исчезла. Не пропала без вести, а именно исчезла. Ни следа, ни записки, ни капель крови или чужих отпечатков пальцев. Испарилась… Он может вспомнить точную дату, но не хочет. Достаточно другой цифры.

«1.095 дней. Больше не хочу считать!»

Здесь Мэт видит тонкую грань. Если бы случилось нечто из ряда вон выходящее, катастрофа, например, или похищение, тогда бы он считал, что любимая пропала, и произошло что-то страшное. Но она исчезла каким-то даже мистическим образом. Просто утром он пришёл домой и не обнаружил возлюбленную. Отчётливо помнит, что на столе стояла кружка с ещё горячим кофе и тарелочка с зажаренными в яйце тостами. Больше ничего.

От Кэтрин не было вестей ровно три года.

«Не ровно. 2016 был високосным. Значит, должно быть 1.096 дней. Если не увижу её сегодня, тогда будет три»

Все поиски закончились провалом. В итоге опустились руки. Может, надеясь на чудо, может, банально отчаявшись, Мэтью решил просто ждать, сам не зная чего. Именно с того момента ни единого слова не получилось перенести на бумагу. И каждый раз, садясь за работу, он часами смотрел на чистый лист на экране ноутбука. Его больше не заботили ни гонорары, ни награды, ни признание критиков и читателей.

Писатель внутри впал в кому.

Хотя до сих пор от фанатов приходят разного рода письма на электронный ящик: кто-то предлагает написать книгу в соавторстве, другой выражает благодарность и восхищение за уже написанные работы, иной говорит о бездарности Мэтью. Однако мнение критиков он всегда ставит выше. Он считает, что человек, потративший годы на изучение теории литературы, стилистических приёмов, лингвистических особенностей различных текстов, знающий и умеющий применять терминологию, имеет право оценивать работы других. Что пишут шизофазные бездари, не способные связать пару слов в одно предложение, ему не сильно интересно.

Однако неделю назад раздался звонок в дверь. Почтальон принёс очередную стопку писем, не больше дюжины (удивительно, но находятся люди, которые в двадцать первом веке пишут ещё письма). Мэтью пробежал их глазами в поисках счетов, остальные бросил в кучу в углу. Парень приходил два раза в неделю всегда в одно и то же время. На голову выше, молодой, около тридцати пяти лет. В ухе серьга, а длинные кудрявые волосы собраны в хвост.

Мэта же собственный внешний вид не заботил. К тому моменту он уже месяц не выходил из дома. Растительность на лице добралась до тонкой грани, отделяющей густую щетину от небольшой неопрятной бородки. Немытые волосы и рваный халат завершали образ.

«Я не хочу быть человеком. Слишком много памяти для одного»

«Память делает нас людьми». Так иногда говорил отец.

Однако среди тех писем оказалось одно, которое по значимости переплюнуло сразу все вместе взятые за всю его жизнь.

На лицевой стороне красивым почерком нежной женской рукой: «От Кэтрин Суон. Для Мэтью Майерса».

– Приготовьтесь, почти прибыли, – раздаётся неожиданно сзади. Владелец катера, невысокий и очень загорелый мужчина оказывается настолько жилистым, что вены прорываются на поверхность кожи. Его зовут Иша. Скорее всего, корни генеалогического древа уходят в Индию, но Мэт не уверен.

Пассажиров всего двое. Кроме писателя на борту находится странный молчаливый тип, даже не взглянувший на попутчика и Ишу ни разу за всю дорогу.

– Замечательно. Спасибо, – отвечает Мэтью спокойным голосом, хотя внутри всё просто разрывается от предстоящей встречи.

Скоро он будет на месте. Скоро вновь увидит Кэтти!

Только мысли о ней занимали его последние годы. И вот угасшая надежда разгорается вновь.

«Чёрт, а может…»

Он одёргивает сам себя.

«Остынь. Сначала разберись со своей жизнью, а потом уже думай о новых сюжетах»

Катер приближается к суше. То, что видит Мэт, нельзя назвать портом – слишком мало причалов и никаких необходимых построек. Полумесяц гавани располагается в северо-восточной части острова. На расстоянии не больше двадцати метров от воды по линии берега сразу идут жилые домики. У единственных трёх деревянных пирсов нет ни одного судна, хотя при желании тут бы поместились, по меньшей мере, семь или даже восемь таких же катеров, как у Иши. Однако достаточно много рыбацких лодок, скорее всего, самодельных, потому как все отличаются друг от друга внешне, но выглядят одинаково кривобокими и кустарными.

Издалека видно, как детишки на берегу оживляются при виде гостей, бегают по пляжу, радостно выкрикивая неразличимые слова. Удивительно наблюдать одновременно песчаный берег, усыпанный красивейшими пальмами, и асфальтированную дорогу. И всё это на фоне тропических джунглей.

Их катер сворачивает в сторону от основной гавани. Иша берёт левее, они идут вдоль берега к виднеющимся вдали отдельно стоящим постройкам. Мэт различает пять строений непонятного назначения. Справа от катера он опять наблюдает дорогу, по которой ему очевидно придётся идти до основного селения.

– Местные не очень жалуют, когда швартуешься рядом с их жилищем! – громко поясняет Иша, перекрикивая шум мотора.

Швартовка занимает удивительно мало времени. Иша в прямом смысле слова профессиональный моряк, он делал это уже тысячи раз, потому все движения выглядят уверенными и отточенными. Метров за пятнадцать до хлипкого причала он выключает двигатель, и катер, теряя скорость, легонько стукается о старые покрышки, висящие над водой по краям пирса. В эту же секунду индус спрыгивает, ухватив руками подготовленную верёвку – моряки называют её «конец». К доскам привинчены специальные металлические трубы, к ним привязывают судна.

По короткому откидному трапу пассажир неловко сходит на пирс, который вблизи выглядит ещё более ненадёжным. И всё равно, не скрывая довольной улыбки, вдыхает полной грудью. Делая первые шаги, ему кажется, что земля продолжает качаться в такт волнам.

За перевозку катерщик уже получил свои деньги. Обернувшись, Мэтью спрашивает:

– Иша! А есть тут какая-нибудь гостиница?

Индус распрямляется, держа в руках швартовый конец.

– Почём мне знать?

– Ты разве никогда не бывал в городе?

Ответ Мэту не нравится совершенно.

– Неа. Местные странные. Ну-у, не дикари, конечно, но какие-то смутные. Чужаков не очень жалуют.

Что-то определённо не так, однако чувство тревоги пока молчит. Писатель указывает в сторону попутчика, который успевает уже скрыться за поворотом дороги:

– А этот кто такой?

– Без понятия. – Медлит секунду и неохотно добавляет: – Я бы на вашем месте…

– Ты на моём месте «что»?

Индус хмурится, сплёвывает на песок.

– Не лезьте, куда не надобно, вот что. Знаете, мистер, я, бывает, привожу сюда людей. Однако вот обратно…

Иша спешно собирается отплывать. Он даже не сматывает конец, а бросает на палубу прямо так. Бегло осматривает мотор, хмыкает и встаёт за штурвал. Поворачивает ключ зажигания: со второй попытки двигатель начинает реветь. Моряк даёт задний ход и кричит на ходу:

– Я буду здесь в следующую субботу, мистер! Надеюсь, увижу вас. Не опаздывайте!

Он оставляет Мэта в смятении одного на причале. Стараясь подавить неясные пока предчувствия, парень идёт прочь от берега.

Строения у причала оказываются ветхими лачугами без признаков обитателей. Скорее всего, они отведены под какие-то складские нужды. Он отмечает, что по другую сторону вновь видит воду. Это место походит на косу, отмель. С той стороны никаких домиков нет. И по берегу небольшой лагуны тоже. Джунгли подходят вплотную.

Путь в посёлок один, и он отправляется, ещё раз глубоко вздохнув.

Дорога действительно оказывается асфальтированной, правда, какой-то неухоженной. Видно, что автомобили здесь проезжают крайне редко. А скорее, не ездят вовсе. Всё покрыто слоем пыли и мелкими камнями.

Мэт идёт, а справа чистейшие голубые волны обнимают песчаный берег. С лёгким шипением они уходят в открытый океан и тут же возвращаются, бережно укрывая сушу. Слева – зелёная стена джунглей, настолько густых, что он не может ничего различить в глубине. Щебечут какие-то птицы, в городе таких точно не встретить. Не смотря ни на что, подобный нежданный отпуск радует его. А возможность увидеть Кэтти и узнать, что же всё-таки произошло, заставляет его уверенно шагать вперёд.

До городка всего лишь пара миль, а может и меньше. Если бы не повороты дороги, скорее всего, он уже увидел бы домишки местных жителей.

Вскоре Мэтью замечает, что солнце припекает всё сильнее. Он никогда не был особо спортивным. И сейчас каждый миллиметр поверхности кожи исходит по́том. Приходится остановиться под ближайшим пышным деревом. Хорошо хоть багаж небольшой: все необходимые вещи умещаются в один походный рюкзак.

Он обнажает торс и теперь на нём только шорты и бейсболка. На дереве краем глаза замечает нечто странное, такое, что выбивается из привычной картины и общего пейзажа. Подходит ближе.

На уровне глаз висит что-то похожее на примитивный «ловец снов». Правда, поделка очень грубая, сделанная из подручных средств: нескольких палочек и тонкой верёвки. Таких «ловцов» он не встречал: ромб с горизонтальной линией, из верхнего угла которого на тонкой нити свисает какой-то оберег, или что-то похожее. Мэт делает фото на телефон и отправляется дальше.

За очередным поворотом начинается собственно посёлок. С некоторым облегчением он видит тех самых детей, играющих на пляже, и нескольких прохожих впереди. На всём острове людей не так много, как и предполагалось, и от этого возникает некоторое ощущение заброшенности.

Торопливо натянув футболку, Мэт направляется к ближайшему жителю. Однако при его приближении женщина – он обращает внимание на чистую, но изрядно потрёпанную одежду и бледный вид – скрывается в своей лачуге.

– Хм, – всё, что получается выдавить.

Следующий, кто встречается на пути, пожилой мужчина, сидящий у дверей небольшого, но опрятного домика. Ни заборов, ни собственных участков земли перед жильём ни у кого нет. По крайней мере, со стороны улицы.

– Эй, привет! – Мэтью старается улыбаться как можно приветливей.

Старик лишь хмуро смотрит в ответ.

– Э, извините, что беспокою. Не подскажете…

Дедуля смачно плюёт себе под ноги. Отворачивается.

– Я понял. Всего доброго.

Мэт – само хладнокровие. Он и по жизни остаётся достаточно спокойным человеком, чтобы не размениваться на такие мелочи, как грубость окружающих, или необоснованная критика его творчества необразованными бездарями. А здесь ещё его ожидает встреча с Кэтти, потому он и слова не говорит в ответ на подобное отношение. В конце концов, Иша прав – местные не сильно жалуют приезжих.

Пройдя ещё дальше, Мэтью обращает внимание, что дети тоже не торопятся приближаться. Да, они с любопытством поглядывают в его сторону, но передвигаются на расстоянии так, что бы ни в коем случае не оказаться слишком близко.

Так он добирается примерно до середины посёлка. Проходит по главной улице вдоль берега, считая, что при таком расположении она должна являться главной. Больше людей не попадается. Видимо из-за дневной жары люди не выходят из прохладных убежищ. Учитывая, что никакого особого хозяйства не видно, вряд ли здесь есть, чем заняться.

Мэтью останавливается, навострив ухо, потому как просто уверен, что слышит какой-то посторонний звук. Он раздаётся со стороны пляжа и похож на кряхтенье мотора в катере Иши. Видимо, у кого-то такая же беда с двигателем.

Пройдя между двумя покосившимися и явно нежилыми хижинами, писатель выходит к воде и деревянному причалу. Единственная лодка пришвартована почти у самого берега, внутри сидит мужчина, ковыряясь в моторе.

– День добрый! – говорит Мэт, подходя ближе.

Мужчина поднимает голову, щурится и продолжает своё занятие. Да, это не приветливый индус. Мэтью решает без лишних слов прямо в лоб объяснить, что ему нужно.

– Я ищу Кэтрин Суон. Она должна быть здесь. Она прислала мне письмо с приглашением. Вот.

«Надеюсь, ты умеешь читать»

На расстоянии показывает конверт рыбаку. Тот неожиданно протягивает руку. Мэт подходит ближе, решив, что это добрый знак, и хоть кто-то идёт на контакт. Наконец-то.

Аккуратно взяв письмо за краешек, чтобы не испачкать, мужчина внимательно читает надпись и возвращает конверт.

– Да, похоже на неё.

И замолкает.

– Э, может, знаете, где её искать?

– Пока нет.

– Что это значит?

Мужчина медлит, затем выдаёт, вытирая грязной тряпкой руки:

– Скорее всего, она работает.

– Хорошо, а искать её где?

– Нужно ждать до завтра.

– Почему?

Ответ не следует.

Вокруг сплошная идиллия: идеально чистая вода, белый-белый песок и полный штиль. Погода так и просит тебя присесть в тенёчке с коктейлем в запотевшем бокале. А он здесь пытается добиться ответа на простейшие вопросы! Но рыбак продолжает молчать.

– Так. Может, скажете, где я могу её дождаться?

– У нас нет гостиницы.

– А у кого есть лишняя койка? Я заплачу.

Кажется, рыбак раздумывает.

– У старой Риты Бор есть комната.

Отворачивается. Наклоняется к мотору.

– А она где живёт?

Мужчина вновь выпрямляется. За весь разговор его хмурое выражение лица едва изменилось. Складывается ощущение, что это и не человек вовсе, а какой-то робот. Но тут он хмурится ещё сильнее, и Мэт понимает, что это просто нелюдимый и грубый деревенщина. Похоже, как и все остальные на этом острове.

– Там. На окраине. – Указывает пальцем куда-то в конец посёлка, противоположный тому, откуда пришёл Мэт.

– Спасибо!

Писатель спешит убраться с пляжа, горячего песка и палящего солнца. Подальше от странного рыбака.

«Старая Рита Бор. Уже хоть что-то»

Мэтью идёт в указанную сторону, не особо понимая, что конкретно ищет. Как здесь может выглядеть отдельно взятое жилище? Вряд ли ответ можно получить от местных жителей. Над входной дверью абсолютно каждого дома висит такая же штуковина, как на том дереве. Определённо, это вовсе не ловец снов, но нечто схожее. В голове Мэта мелькает мысль, что они, возможно, потомки каких-нибудь индейцев или что-то в этом роде, и потому продолжают чтить традиции предков. Если так, то даже мило.

Мэт – убеждённый атеист. Его позиция весьма проста: он не навязывает свою точку зрения и нигде не афиширует взгляды и просит взамен того же. Естественно, не у всех получается справиться с амбициями и слепой убеждённостью. В такие моменты он просто уходит от разговора, либо вообще меняет тему.

Солнце палит до невозможности сильно. Остров недалеко от экватора. По тем данным, что Мэт нашёл в интернете, здесь не должно быть так жарко. Влажные тропики должны давать свежесть, даже если температура уходит за пятьдесят градусов. Скорее всего, это с непривычки. В городе ты просыпаешься под кондиционером, а если нужно куда-то ехать, включаешь в автомобиле климат-контроль. Да и во всех торговых центрах и офисах, в конце концов, можно спастись от жары.

Снова наблюдается некоторое запустение и отсутствие людей. Глядя вокруг, кажется, что вот он, тот самый Край Мира.

И вновь за всю дорогу попадается только один человек. Мальчик лет двенадцати, очень худой, со смуглой кожей. На голове у него панама, а на левом запястье какой-то самодельный браслет. Поначалу он не торопится приближаться, просто стоит и наблюдает. Мэт останавливается прямо посреди улицы и тоже пристально смотрит на мальчугана. Игра в гляделки продолжается примерно полминуты. Затем он выходит из тени и замирает на безопасном расстоянии.

– А ты не местный, верно, мистер? – мальчик неожиданно первым начинает диалог, сразу переходя на «ты». По-английски он говорит бегло, но без ошибок. Манера речи торопливая.

– Привет. Верно, парень. Я Мэт. Здесь меньше часа. – Мэтью старается не делать резких движений, чтобы ничем не напугать ребёнка. Он понимает, почему тот не спешит приближаться. На всякий случай. Если что-то случится, никто ему не поможет, потому, что никого рядом нет. – А ты давно тут живёшь?

– Всю жизнь, – отвечает с сияющей улыбкой.

– А родители?

– Они не здесь, – отвечает с увядшей улыбкой.

– Ты один? Как же так?

– Эй, тут один за всех и все за одного. Никому не дадут пропасть. Община – это такая семья.

– Я тебя понял. А почему тогда здесь так мало людей?

Мальчик только пожимает плечами:

– Все работают.

– Ну, всё встало на свои места. – Мэт улыбается. И видя, что парнишка не реагирует на улыбку, спрашивает: – Может, ты мне поможешь?

– Смотря, что ты хочешь. – Он говорит уверенно, сунув большие пальцы в карманы, как взрослый, и ясно осознавая, что доминирует в ситуации.

– Эм, вообще я приехал к Кэтрин Суон. Но мне сказали, что увидеть я смогу её только завтра, потому ищу ночлег. Один рыбак посоветовал…

– Рита Бор, – перебивает мальчишка.

– Да.

«Впрочем, удивляться нечему. Их мало. И своеобразный хостес здесь тоже кто-нибудь один»

– Просто больше не к кому.

– Ну, логично. Как тебя зовут? – Мэт так и не делает попытки приблизиться.

– Меня зовут Бёрд. Больше тебе ничего знать не нужно.

Писатель обращает внимание, что мальчишка босой. Кажется, горячий песок для него не проблема. Видимо, дело привычки.

– Бёрд. Странное имя. Так родители назвали?

Тот пожимает плечами:

– А тебя родители вообще не планировали, что ли?

Мэт даже теряется от такой грубости, да ещё от ребёнка.

– Эй, с чего такие выводы? – Манера мальчика искренне удивляет его. И раздражает.

– Да имя просто дурацкое! – Пацан вдруг широко улыбается. – Ладно, ещё встретимся. Дом Риты Бор предпоследний на этой улице, с красной крышей.

Майерс инстинктивно оглядывается, надеясь сразу заметить приметную крышу. Повернувшись вновь к Бёрду, изумляется – тот уже убежал, растворившись где-то среди домов или в джунглях.

Мэт качает головой от такой наглости, пока направляется к цели. Нужное жилище оказывается недалеко. Дальше дорога уходит в джунгли, где её плотно окружают деревья. От дома с красной крышей до тёплых вод океана не больше десяти метров, на веранде стоит потрёпанное кресло, а над дверью висит всё та же непонятная штуковина. У дорожки к входу – длиной ровно в три шага – стоит почтовый ящик на высокой ножке. «Улица Бардандос. Дом 20. Рита Бор» – красуется на ящике в цвет крыши. На лице Мэта появляется улыбка.

Само жилище крайне ветхое, теперь он может рассмотреть всё вблизи. Деревянные стены составлены из разномастных брёвен, а иногда цельных листов фанеры. Один этаж. Покатая крыша, сложенная из листов металла и выкрашенная краской. Правда, ржавчины больше, чем краски. Чердак, очевидно, может использоваться только как хранилище барахла.

Он поднимается на веранду, преодолевая три ступеньки, шаг, стук в дверь. Не торопясь, очень вальяжно приближается звук шагов с той стороны. Хозяйка никуда не спешит.

Дверь приоткрывается со скрипом, оказывается, она на цепочке.

«Вот это поворот, от кого здесь закрываться?»

– Добрый день! Меня зовут Мэтью. Я приехал к Кэтрин Суон.

– Здесь таких нет. – Дверь норовит закрыться.

– Нет-нет! – поспешно произносит Мэт. – Мне нужно только переночевать! Мне сказали, что я смогу видеть её завтра. Подождите! Даже письмо от неё есть!

Дверь успевает захлопнуться, но тут же открывается. Недовольное старушечье лицо:

– Дай сюда!

Мэт осторожно протягивает конверт. Женщина смотрит на надпись и настежь раскрывает входную дверь.

– Да, Кэтти… Похоже на неё. Давай, входи.

Мэтью удивляется тому, как все узнаю́т почерк Кэт. Может, она у них местный писарь? Видимо, их община настолько маленькая, что все друг друга знают.

Входит внутрь и осматривается. Не слишком большая комната, которая одновременно служит прихожей, гостиной и кухней. Видны ещё две двери – наверное, спальни. У стены приставная лестница на чердак. Ещё одна дверь на защёлке, похоже, второй вход. Мебели почти нет. Естественно, телевизор тоже отсутствует. В углу находится примитивная электроплитка. Простая софа посреди комнаты, пара фотографий на стенах и несколько статуэток. Окна закрыты ставнями. Больше ничего.

– Проходи, располагайся, чего встал.

Сама хозяйка идёт к плитке. Он думает, что сейчас она поставит чайник. Вместо этого, наоборот, вытаскивает вилку из розетки и накрывает прибор какой-то простынёй.

– Пить хочешь? – спрашивает Рита у Мэтью, который так и стоит посреди комнатушки.

– Что? А, да, было бы здо́рово.

Она идёт в угол и поднимает крышку погреба. Встаёт на четвереньки и достаёт кувшин. Мэт с любопытством смотрит через её плечо: погреб совсем неглубокий, несколько полочек в пределах досягаемости вытянутой руки, какие-то баночки и коробки. Похоже, местный аналог холодильника.

Она закрывает люк, ставит кувшин на пол и снимает плотно подогнанную крышку. Мэт бросает рюкзак в угол, садится на диванчик, вытягивая ноги. Потягивается до хруста в костях. Женщина встаёт, позвякивает чем-то, берёт стаканчики. Ставит всё на стол перед гостем.

Напиток хорош: прохладный, с нотками лимона и какого-то экзотического фрукта. Он выпивает сразу полстакана, и Рита подливает ему ещё.

– Ты эту брагу осторожней пей. А то потом ноги отнимутся в самый интересный момент, – говорит она, успев осушить свой стакан.

Настроение её заметно улучшается – взгляд становится ярче, щёки румянятся.

– Брагу? Этот, э, лимонад, что, с алкоголем?! – Он выпрямляется.

– Да что ты волнуешься? – улыбается Бор. – Конечно, а куда деваться? Тут только им и спасаешься.

Но Мэт уже и сам чувствует, как мышцы расслабляются, а мозг отбрасывает лишние мысли. Пока ещё может соображать, он решает больше не прикладываться к напитку.

– Рита… эм, миссис Бор, скажите…

– Так, брось все эти штуки! Мисс, миссис и прочую чепуху! Просто Рита. У нас нет титулов. Только у Говарда… – и она тут же обрывает сама себя, переводит тему: – Так откуда ты знаешь нашу Кэтти?

– Мы были близки когда-то.

«Вашу Кэтти?!»

Он понимает, что язык развязывается, а Рита начинает ему импонировать, потому и говорит достаточно свободно.

– Честно говоря, я жениться хотел на ней. Я был счастлив вместе с ней. А потом… она просто исчезла.

Рита только хмыкает, но продолжает молчать.

– Ну, попросту пропала, представляете? Я пришёл однажды домой, а её нет! И будто совсем без вещей сорвалась и уехала. Я кинулся звонить – телефон не доступен. Друзей у неё не было и родных тоже. И я понял, что не знаю, что делать! Терпения хватило на день, потом обратился в полицию. Они тоже ничего не смогли. Все её документы остались дома, потому я даже представить не мог, куда она отправилась.

Рита слушает его и не перебивает, просто потягивает свой алкогольный лимонад.

– Три года! Я пытался её найти целых три года. Обошёл все вокзалы и аэропорты с фотографией. Никто не встречал. И полиция молчала, и в социальных сетях тишина. Как в воду канула! Так и жил…

Чувствует, как к горлу подступает непрошеный комок. Зарекался не пить, завязать. Чёрт!

«Чёрт!»

– Прямо все три года искал? – вдруг спрашивает женщина.

– Ну, да. Наверное, только последние полгода как-то… отпустил. Ну, не бросил поиски, просто смирился. Жил как-то. Старался поменьше думать, ждать хоть каких-то результатов. И вот приходит письмо, представляете? От неё! Пишет, где её искать, и просит приехать поскорее. Ну, я и сорвался сюда.

– Ты, парень, не волнуйся, – задумчиво тянет Бор, вертя в руках стакан. – Позвала, значит встретитесь. Значит, разрешили.

– А ей могли запретить?

Голова слегка кружится, но Мэт старается держать мысли в кулаке. Ему кажется, что моргать становится трудно.

– Ну-у… Просто община у нас небольшая, замкнутая. Тут чужих не любят. Думаю, и сам успел заметить.

Писатель кивает. Для него немного странно, что Рита единственная из всех говорит с ним нормальным языком. Может, дело в алкоголе? А она тем временем продолжает:

– Ты здесь слишком сильно не мелькай, мы несговорчивые. Не стоит никого нервировать. Если что спросить хочешь, обращайся ко мне.

– О! А где все, кстати?

– Работают. У нас есть общая плодородная земля. Просто в посёлке жарко. Общий Сад тут рядом, в лесу, где тени больше. Все вместе ходим рыхлить землю и собирать урожай, а потом урожай делим поровну на всех.

– А ты вот дома, не работаешь! – якобы хитро и едко цедит Мэт. – И что за община у вас такая? На мормонов не похоже.

– А мы и не мормоны никакие. Просто любим природу и не любим чужих людей.

– Но ты со мной разговариваешь.

Она серьёзно кивает:

– Да. Кто-то же должен тебя ввести в курс дела. Чтобы дров не наломал и не лез к людям с расспросами. Так что… – Бор разводит руками.

– Со всеми вопросами к тебе, я понял. Спасибо.

– А по поводу запретов… Как я уже сказала, тебе разрешили приехать.

– Как тут у вас всё запутано.

– Нет, у нас как раз всё просто. Члены общины – друзья. Делай добро родным. Сторонись чужих, которые могут принести нехорошее. Посторонние всегда всё портят. Вон как люди загадили всю планету, посмотри. Потому мы тут и спасаемся.

– Просто дети цветов! – Мэт расслабляется окончательно. – Сообщество друидов. Новички, наверное, толпами прут.

Рита пропускает его браваду мимо ушей.

– Да брось, мы не друиды. Наша община, как дерево. Его ветви можно отрубить, но они вырастут вновь. С него можно содрать кору, но и она нарастёт. Его можно отравить, но со временем оно очиститься само – через корни и почву.

– Дерево можно срубить, Рита. И что тогда?

– Даже на пнях вырастают новые побеги, юноша! Так что мы выживем, даже если нас вырубить под корень. Потому здесь так хорошо. Тишина и покой. Мы никого не трогаем. Чужаки не трогают нас. Так и живём.

– Да, у вас тут действительно хорошо… Ладно, где мне можно располагаться? И сколько это будет стоить?

– Ну, молодой человек, располагайся прямо здесь. Сейчас дам одеяло. Ночами бывает прохладно. А счёт выставлю, когда будешь уезжать.

Она подходит к одной из двух дверей. Это оказывается кладовка со всяким хламом, откуда Рита достаёт пыльное одеяло и отдаёт Мэту.

– Туалет с той стороны, через вот эту дверь. Можешь пока прилечь, ужинать будем через пару часов.

– Знаешь, я лягу, пожалуй. Можешь меня не будить на ужин…

Он уже спит. В конце концов, брага Риты одолевает уставший разум Мэта, и он не слышит её шёпот:

– Незваные – прочь. Покоя вам нет. И здесь его не ищите.

С этими словами женщина поворачивается к входной двери и делает странный жест рукой: щёпотью касается сначала середины груди, затем левого плеча, живота и правого плеча.