Читать книгу Рок - Братья Ют - Страница 8

В голове Мэтью мысли превращаются в клубок ниток, который он пытается распутать до того момента, как они оба ложатся в постель. После долгих раздумий, наконец, засыпает.

Посреди ночи его мучает жажда. Во рту так сухо, что язык трёт нёбо. Он в полудрёме идёт на кухню и залпом выпивает половину глиняного графина с родниковой водой. Возвращается в комнату.

Кэтти нет на месте.

Лёгкая паника царапает стенки сознания. Сдерживается. Наверное, он остаётся таким спокойным, потому что понимает – с Острова просто так никуда не деться. А может, неосознанно подавляет мысль, что Кей могла исчезнуть вновь.

Он не находит её ни на заднем дворе, ни перед домом. Насколько всё было бы легче, будь у девушки мобильник. Возвращается в дом, внимательно осматривается. Никаких следов, все вещи на месте. Делает вывод, что она ушла по собственной воле. Вопрос в том – куда?

Естественно, уснуть уже никак не получится, потому Мэт берёт свой блокнот и фонарик. На веранде он находит умиротворение. Отвлекается от лишних мыслей. От океана веет вдохновением, и Мэтью принимается писать. Фиксирует всё, что происходило с момента последней записи.

В этот раз получаются не просто заметки. Текст уже больше похож на художественное повествование. Писательское мастерство плавно возвращается в голову и руки. Неожиданный прилив вдохновения уносит так далеко в недра сознания, что он просто забывает обо всём. Полнейшая концентрация над изложением не позволяет даже заметить, что небо вальяжно градирует от тёмно-синего к блекло-голубому, и вот-вот светило выйдет на новый круг.

– Я думала, ты ещё спишь, – неожиданно голос Кэтрин вырывает Мэтью из писательского транса.

– Где ты была? – Он сердит, но старается сдерживаться и говорить твёрдо и размеренно.

Аккуратно откладывает блокнот. Кладёт рядом ручку. Поправляет.

– Только не нервничай, – просит она, нежно раскрывая объятия, чтобы успокоить его.

– Когда мне говорят «не нервничай», я только сильнее начинаю нервничать! – Мэтью слегка повышает тон.

– Я не могу пока сказать, – сдаётся она, опуская голову. – И никто не скажет. Потому не спрашивай.

– Да что опять за тайны?! – Вскакивает. – Меня это по-настоящему бесит! Прошло целых три года. Не я виноват в этом. Но я приехал к тебе! Нахожусь от дома в четырёх тысячах километров. Без связи с внешним миром. У чёрта на рогах. А ты делаешь вид, будто ничего и не было! И опять мне говоришь, что ничего не расскажешь. – Переводит дыхание. – Что я должен сделать, чтобы стать частью вашей «семьи»? – Его голос держится на самой грани нервного крика.

– Милый, прошу тебя… Не ругайся. Я правда не могу. – Кей тянется к нему. – Обещаю, ты узнаешь всё совсем скоро! Но не сейчас. Ты ещё не готов.

– Так, может, поможешь мне подготовиться, чтобы как-то ускорить этот процесс?

– Прости… – Не дожидаясь ответа, она берёт обеими ладонями его голову и целует, не позволяя произнести больше ни звука. – Мне нужно выспаться.

Кэтти уходит в дом, оставляя возлюбленного одного со всем грузом недосказанности.

Его плечи опускаются.

Просто не знает, что делать. Нервозность проходит. От осознания собственного бессилия вытянуть хоть какую-то информацию ему становится тоскливо. Нет, он совершенно не намерен сдаваться, просто нужен другой подход. Либо другой человек, который сможет раскрыть все карты.

Пока не стало слишком жарко, писатель принимает решение прогуляться – ему просто необходимо развеять мысли. Посёлок постепенно просыпается, людей совсем не много, но они есть. Видимо Кэтрин не одна сегодня ночью предпочла бодрствовать.

Мэт выходит к окраине и застывает. Не может заставить себя переступить границу тропического леса. Оттуда веет какой-то мрачной прохладой. Очень мало света. Из тени деревьев тянет, будто сквозняком, предчувствием неизведанного. Это вызывает лёгкую тревогу.

Он успокаивает себя мыслью, что не знает, какие животные там водятся, потому решает идти обратно, на берег.

Пляж выглядит так, будто его нарисовали с помощью самых современных графических редакторов. Он слишком совершенен, чтобы быть настоящим. Тут нет ни мусора, ни водорослей, ни тины, ни высохших брёвен, принесённых волнами. Мэтью бредёт вдоль воды в сторону от поселения, чтобы ничего не мешало наслаждаться видом. Останавливается далеко за поворотом пляжа. Абсолютно пустой берег в обе стороны, насколько возможно разглядеть. Молочно-белый песок передаёт солнечное тепло в оголённые стопы. Бесконечный океан где-то там, вдали, незаметно глазу соединяется с небом. Мэта вдруг посещает необычное ощущение: такое бывает, если смотреть на нечто необычайно большое, как горы, например, или если оказаться в открытом море. Осознание, насколько же Земля и вся Вселенная непередаваемо огромны, а ничтожное человеческое существо – микроскопическая частица пыли. Дух захватывает! Скорее всего, такая романтика со временем проходит, если видеть подобное ежедневно. Однако пока писатель может этим наслаждаться, он не хочет терять возможности.

– Привет, мистер! – Детский голосок раздаётся со спины, но Мэт даже не дёргается.

– Привет. Не заметил, как ты подошёл.

Действительно, он с удивлением понимает, что, кажется, попросту привык к столь нежданному появлению этого паренька.

– Испугался? – На лице Бёрда хитрая усмешка.

– Нет, – Мэтью улыбается в ответ. – Просто не ожидал тебя встретить здесь.

Мальчик садится на песок. На нём только выцветшие и изрядно затасканные шорты.

– А ты почему один гуляешь?

– Ха! Знаешь, я могу спросить то же самое! – Мэт садится рядом.

– Если ты обидишь Кэтти, будешь иметь дело со мной! – неожиданно выдаёт сорванец.

– И в мыслях не было! Я даже если сильно захочу, не смогу этого сделать. Просто… Мы слишком долго… не были вместе.

– Почему? Вы расставались?

– Можно сказать и так.

– А теперь снова вместе?

– Да. И это самый счастливый момент в моей жизни!

Мэт не врёт. Весь мир для него – улыбка Кэтти, когда встретил её вновь. И он больше не намерен оставлять любимую одну.

Бёрд молчит и с непонятной грустью смотрит на океан. Затем, видимо, решает разбавить слегка затянувшееся молчание.

– А почему тебя не было со всеми ночью?

Писатель сражён наповал, но сразу же цепляется за ниточку в разговоре. Старается говорить осторожно, подбирая слова, чтобы не спугнуть:

– Э-эм, меня не предупредили. Вот. А что, было что-то особенное?

– Нет, на самом деле. Наверное, и правильно, что не пошёл. Готовились просто. Ну, я помочь и не мог, конечно… Взрослые работали.

– Я просто так и не понял, что намечается.

– Ты что, вообще не слушал, что говорил Говард?

– Ну-у, он много чего говорил…

– Эх, – вздыхает мальчишка, махнув рукой. – Он же ясно сказал, ближайшей ночью будут посвящать того парня, который сделал Большое Дело. Он старался для всех нас, потому его нужно вознаградить!

– А, точно! И я так понимаю, что проходить всё будет там же… у озера?

– Где ж ещё? – Бёрд поражается наивности Мэта, что на руку писателю.

– Так, а что всё-таки вы делали ночью?

– Ну, готовились. Думаешь, это так просто и быстро? – кажется, мальчик начинает нервничать от глупости собеседника.

– Да я понял! Просто подумал, вдруг нечто новенькое.

– Ясное дело, что не новенькое, – передразнивает пацан. – Но и не каждый день Говард кого-нибудь «возвышает».

– Знаешь, я человек ещё неопытный, так что, может, расскажешь подробнее? Ну, как он «возвышает»?

– Не, сейчас точно никак. Я спешу, – обрезает парнишка, потирая нос. Резко встаёт и направляется в сторону от деревни.

– Эй, ты куда?

– Домой.

– Но посёлок там. – Указывает рукой.

– А мой дом на другой стороне Острова.

– Так тут есть ещё поселение? – Мэт потрясённо вскакивает.

– Дошло, наконец! Правда, нас там немного, а из детей я вообще единственный. Потому и приходится ходить сюда, чтобы поиграть с другими ребятами. Хотя… им не очень то нравится…

– Интересно.

– Ладно, мистер, мне пора.

Махнув рукой, Бёрд уверенно идёт прочь. Невольно складывается ощущение, будто он совсем не утопает в песке. Наверное, просто привычка. Это Мэт – дитя цивилизации, а парнишка вырос здесь.

«Как давно он тут? Год, два, всю жизнь?»

– Эй, подожди! – кричит писатель, и Бёрд оборачивается. – Слушай, мне на самом деле нужна небольшая экскурсия. Я пока мало где был. Может, покажешь мне как-нибудь, что да как тут у вас?

– Ну, может.

– Тогда давай завтра в это же время здесь и встретимся?

– Посмотрим! – отвечает Бёрд. В действительности, он очень рад, что нашёл нового приятеля, но не признаётся в этом.

Мэтью возвращается домой, переваривая полученную информацию. Миллион мыслей роится в голове. Всё слишком запутано, сплошные загадки и недомолвки. Никто не говорит ему, что происходит. И больше всего его нервирует поведение Кэтти. Казалось бы, она единственный якорь, который держит его здесь. И её позиция попросту сбивает с толку. Да, чудеса Говарда поражают воображение. Хочется узнать всё. Все тайны Острова. И ведь сам уже сказал, что хочет остаться…

Мэт путается всё больше и больше.

Он сидит на веранде. День тянется долго и скучно. Удаётся даже немного вздремнуть прямо там. Он принципиально не разговаривает с Кэтти. По лицу видно, что ей тягостно даётся такое отношение. Однако она не делает попыток заговорить первой. Будто ждёт, пока Мэтью остынет. Складывается ощущение, что ей даже не сильно важно присутствие возлюбленного. Однако он отгоняет эти мысли прочь. Нет, уверен, что Кей любит его. Что нужен ей.

Однако девушка явно стала другой за время их разлуки. Внешне всё по-прежнему, но вот мировоззрение, отношение к жизни и характер претерпели некоторые изменения. Той страсти и трепета, что бывает после длительного расставания, хватило только на первый день. Кэтрин ведёт себя так, словно всё это время они были вместе, что всё оставалось хорошо, и они просто переехали вместе на Остров.

Мэт перебирает в голове варианты, как уговорить её вернуться в город. И ничего не может придумать, потому что совершенно не понимает, с чем имеет дело.

Солнце заваливается за горизонт. Он не двигается с места. На чёрном полотне теперь властвует невероятных размеров луна. Она в последней фазе и максимально близко к Земле.

Кэтрин предлагает ложиться спать, и Мэтью поддерживает идею, хотя прекрасно понимает, что ни один из них этой ночью не уснёт.

Не смотря на то, что предвкушение разгадки хотя бы одной тайны заставляет перебирать все возможные и невозможные варианты развития событий, не даёт покоя пытливому уму, глаза Мэтью слипаются. Его разум погружается глубже в самого себя, и он как бы находится между сном и явью одновременно.

Писателя будит малейший шорох. Кэтти встаёт с постели. Она быстро собирается, перед выходом из спальни оборачивается, смотрит на Мэта и уходит.

Долгую минуту спустя он подскакивает, хватает уже подготовленную одежду, торопливо одевается. Очень боится не успеть, но в тоже время нельзя, чтобы Кэтрин его увидела. С другой стороны, даже если он будет обнаружен, вряд ли это уже что-то изменит.

Выбежав наружу, Мэт осознаёт, что не знает точно, куда ему надо двигаться дальше. Тут он замечает группу людей, идущих в сторону джунглей. И ещё одну, и ещё. Надеется, что в скудном освещении улочек никто не обратит внимания на чужака, примкнувшего к толпе. Постепенно вокруг собирается, по меньшей мере, человек сто пятьдесят. Сначала это пугает, но никто на него не смотрит. Мэтью сливается с толпой. Одет он так же, как и все, а в джунглях становится слишком темно, чтобы различить лицо.

Пульс в висках сливается с общими шагами. Все двигаются куда-то вглубь леса, в самое сердце Острова. В какой-то момент писатель поражается, как местные ориентируются в однообразных зарослях и уверенно идут к цели. Удивительно то, что при таком количестве людей слышны только шорканье ног и редкий-редкий шёпот. Организованность просто поражает.

Наконец, впереди что-то виднеется. Деревья расступаются. Они все выходят на открытое пространство, освещённое луной. Она застывает чётко над центром озера. Свет её настолько ярок, а отражение в воде так его усиливает, что Мэт может разглядеть все детали.

Водоём довольно небольшой, овальной формы. На противоположной стороне чётко видно невысокий холм и пещеру. Вход невелик: примерно полтора человеческих роста вверх и вширь.

Народ разбредается по всей окружности озера, не занимая только полоску земли перед гротом. От берега до ближайших деревьев оказывается достаточно места, потому все стоят в несколько рядов, но так, чтобы не закрывать обзор друг другу. Мэтью находится во втором ряду за высоким мужчиной.

Все шорохи стихают в тот момент, когда появляется Говард и останавливается на самом краю озера. На нём белоснежная мантия, перевязанная у пояса. Не произнося ни слова, он делает несколько шагов вперёд. Босые стопы, вместо того, чтобы погрузиться по щиколотку, опираются о воду, будто о твёрдую землю. Он отталкивается и совсем немного подлетает вверх, чтобы только кончики пальцев ног касались водной глади. Мужчина парит к центру водоёма, оставляя за собой дорожку расходящихся мелких волн. Раскинув руки в стороны, чётко под луной, он взлетает ввысь, замирая чуть выше деревьев.

– Славный день!

Голос доносится до каждого с такой громкостью, будто говорящий стоит рядом. Однако Говард не кричит.

– Славный день! – отвечает ему толпа.

– Сегодня! Именно этой ночью я покажу вам чудо! Наш брат заслуженно примет свою награду. Возвысится. Переродится! А вскоре и каждый из вас!

На этих словах толпа ликует, кричит так громко, что все птицы в округе испуганно разлетаются в разные стороны.

Говард направляет раскрытые ладони в сторону озёрной глади, что-то бормочет, но никому не слышно, что именно. Вода отползает от берега одновременно со всех сторон, дальше и дальше, стягивается к центру. Однако всё выглядит так, будто на дне есть отверстие, сточный жёлоб. Но это только кажется. На глазах озеро просто исчезает, в прямом смысле слова. Высушив котлован до последней капли, предводитель общины опускается вниз.

В землю вкопаны четыре столба. Видимо, в этом и заключалась «подготовка» к ритуалу. Они стоят таким образом, что, если протянуть верёвку, соединив каждый столб, получается ромб. Мэтью уверен, что это не совпадение.

– Родной мой, спускайся, я награжу тебя силой!

Откуда-то из толпы выходит тот самый мужчина, которого восхвалял Говард на общем ужине. Он осторожно, но спокойно спускается по крутому берегу в центр котлована, где несколько минут назад была масса воды. Теперь видно, что глубина его составляет примерно восемь-десять метров.

Мэтью становится не по себе. Совокупность страха, удивления и одновременно интереса к происходящему рождают совершенно новое, ранее незнакомое чувство.

Говард машет рукой, и четыре фигуры, скорее всего, женские, в таких же мантиях, как у него, спускаются вниз. Их головы скрыты капюшонами, и лиц не разглядеть. На шею мужчине надевают амулет, подобный оберегу, что висит над входом в каждый дом. Он поднимает руки вверх. Отдельной верёвкой ему плотно перетягивают кисти, стопы и торс, привязывая к столбу.

Люди в мантиях неожиданно начинают торопливо сновать, распутывая остатки верёвки. Сначала кажется, что движения хаотичны, и они вот-вот врежутся друг в друга. Но как только они заканчивают, Мэтью понимает, что именно те сделали. Если посмотреть сверху, то получится ромб, переплетённый один в один, как всё тот же оберег.

Все помощники покидают место проведения ритуала.

Говард подходит к связанному. Прикасается к его лбу, проводя большим пальцем от виска до виска, шепчет что-то, оставляя на коже ярко-голубую полосу. Под ноги жертвы устанавливается нечто похожее на статуэтку из камня. Встав затем в центр получившейся из верёвок фигуры, он закрывает глаза, а губы его не смыкаются ни на секунду, медленно выдавая почти неразличимые слова на неизвестном языке.

И вновь его ноги отрываются от поверхности влажной земли. Очень плавно Говард взлетает вверх, застывая теперь немного ниже. Его фразы становятся всё чётче, всё громче с каждым словом. И вдруг он срывается на крик:

– КАРТИДУЛАГНИА! МАРДОВИХОА! ГЭТФАХАН!

В этот момент статуэтка под ногами привязанного мужчины загорается блекло-голубым светом. В центре всего переплетения верёвок над ним вспыхивает огонь. Необычное синеватое пламя, ранее уже виденное Мэтью, увеличивается в размерах настолько, что охватывает всю конструкцию, включая человека у столба.

Мэт дрожит всем телом.

Но криков нет. Жертве совсем не больно. И верёвка не тлеет. А безобидный неосязаемый пламенный шар просто застывает в воздухе.

Вода неожиданно начинает сочиться прямо из-под земли, очень быстро возвращаясь на своё привычное место, заполняя котлован и хороня под собой связанного.

Огонь не тухнет. Парадоксально, но синее пламя горит под водой, отражаясь и преломляясь снизу так сильно, что освещает всех, кто собрался вокруг.

Губы Говарда замирают.

Пламя собирается в центре под поверхностью озера, образовав небольшой сгусток. Говард протягивает руку, и горящий шар взлетает из-под воды прямо к нему. Огненный пульсар резко бьёт старосту в грудь.

Мэт видит на его лице блаженство на грани экстаза. Вдруг обмякнув, расслабившись, мужчина приземляется на поверхность воды, припав на колени. Он явно ослаб, хоть и ненадолго, но ослаб.

– Братья мои и сёстры! Близкие! Мы это сделали! У нас получилось!

Народ вокруг аплодирует, кто-то свистит, другой одобряюще кричит.

И больше ничего не происходит. С ужасом, постепенно переходящим в панику, писатель понимает, что они только что хладнокровно принесли человека в жертву непонятной силе в облике Говарда! Все его инстинкты цивилизованного индивида вопят бежать отсюда без оглядки! Но тут…

По спине Мэтью пробегает холодная дрожь.

Из зёва пещеры, прямо из непроницаемого мрака выходит тот самый мужчина, которые только что был погребён на дне озера. Он выглядит здоровым и невредимым. С довольной и умиротворённой улыбкой.

– Иди ко мне! – повелевает Говард, поднимаясь на ноги.

И он идёт! Робко и неуверенно, но всё же наступает на гладь озера. Не тонет, не проваливается, просто движется по поверхности воды к своему повелителю. А остановившись в центре, новоиспечённый адепт преклоняет голову перед Говардом.

– Некоторые из вас уже познали, что значит не болеть и быть счастливым. Что значит быть идеальным! Я уже трижды даровал вам ту силу и те умения, которыми сегодня наградил нашего брата. Он – четвёртый. Но я обещаю! Скоро каждый из вас станет совершенным! Каждый из вас обретёт бессмертие! А затем и все люди на всей планете! Вместе мы очистим Землю от грязи. Мы сменим вектор развития человечества. Мы создадим новое человечество!

Толпа неистово ликует, а Мэтью охватывает ужас.

С криками все одновременно бегут к Говарду, стекаясь к входу в пещеру, где тот стоит.

Мэт не выдерживает. Его мозг больше не может бороться с эмоциями. Он бросается в сторону леса, не заботясь, что его могут увидеть. Бежит сквозь заросли, не разбирая дороги, ломая ветви. Паника полностью поглощает слабый человеческий разум.