Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Предисловие ко второму изданию
Введение
Глава 1. Теоретическая проблематика социального знания
Глава 2. Человеческая деятельность: универсально-генетическое измерение
Глава 3. Онтосоциология: концепция, предмет и метод
Литература
Впервые эта книга была опубликована ограниченным тиражом в 2004 году. Второе, исправленное издание призвано облегчить доступ к тексту публикации для всех желающих с ним ознакомиться. Основные положения работы представляют собой развитие идей, изложенных в предыдущей книге автора, изданной в 2002 году.1
Между тем, как правило, никто не оспаривает очевидное: решение научных задач в области изучения общественной жизни и ее устройства, понимание и объяснение того, как возникают и каким образом изменяются определенные формы социальной организации, в конечном счете предполагают ответ на вопрос о природе собственно феномена совместной жизни людей и ее устройства как таковых. Этого требуют не только общие принципы и условия построения теоретического знания. Эта, далеко выходящая за рамки гносеологии проблема в свою очередь неразрывно связана с более общей и «конечной» экзистенциальной, духовной и интеллектуальной проблемой всех приходящих в мир поколений людей, обнаруживая себя в их саморефлексии, неизбывной «воле к истине», самоопределению и постижения самой природы явления «человек». Ощущение жизненной необходимости понимания и объяснения оснований и следствий, порядка и процесса совокупной связи людей, чем, собственно, и является феномен «социального», совместно изучаемый всеми отраслями общественной науки, вытекает не только из потребности человека обустроить свою жизнь, усовершенствовать ее коллективную организацию, избежать страдания, ведущих к нему и порождаемых им конфликтов. Оно возникает и, в конечном счете, из его непреходящего стремления обнаружить границы и обрести смысл собственного существования и раскрывающего их движения человеческой истории и культуры.
.....
Еще менее рассчитаны на это заведомо конвенциональные решения в виде разного рода теорий «среднего диапазона» – в этом своем качестве отличных от содержания и предназначения рабочих теоретических моделей и гипотез, а в известном смысле и альтернативных им. Часть из теорий подобного типа, позволяя достичь определенных прагматических целей, одновременно предполагает существование иных, более широких и их определяющих уровней теоретического знания, практическим приближением к которым становятся, как предполагается, их собственные промежуточные результаты. Однако по самым разным основаниям возможность или необходимость обнаружения иных теоретических горизонтов «выводится за скобки» или относится к неизменно откладываемому будущему – как, соответственно, и подтверждение теоретической ценности предлагаемого подхода. Для других разновидностей школы «условного теоретизирования» фундаментальная проблематика исследуемой ими реальности оказывается так или иначе решенной изначально – посредством ссылки на небесспорные, но относительно завершенные и влиятельные философско-теоретические толкования исторической действительности, либо в силу простой убежденности в ее, этой проблематики, сугубо умозрительной природе или принципиальной неразрешимости. Противоположной разновидностью «отложенных» теоретических решений является исходное определение мира человека в качестве некоей тотальности, представляемой в виде совокупного «социокультурного процесса», всеобъемлющего «движения общественно-исторической практики», универсально взаимозависимых и релевантных «систем практик», и целого ряда подобных им и, в конечном счете, самопорождающих процессов или тождественных самим себе явлений. Критики подобного подхода обнаруживают в нем немало существенных методологических изъянов, истоки которых относятся к идейному наследию эпохи «великих теорий». В условиях отсутствия пока не обнаруженных в реальности, общезначимых и соразмерных ей оснований теоретико-социологического анализа, как следствие – неизбежного замещения рассматриваемого объекта той или иной его редуцирующей абстракцией, эта исследовательская стратегия открывает простор для произвольного препарирования и самой «совокупной практики» и ее контекста. Последний, чаще всего, выступает в форме непосредственно различимых примет и характерных конфликтов определенной, также интуитивно, либо по неким селективным признакам выделяемой стадии или исторической конфигурации «современности». Как следствие построение теоретической модели связи и движения мира социальных явлений не выходит за рамки сообщения исходно принимаемой абстракции того или иного набора столь же произвольно «возвращаемых» ей атрибутов, или интеллектуального конструирования в замкнутых границах логического «круга в обосновании». Развиваемые с противоположных позиций, но в едином русле методологии и добрых намерений теоретизирования «среднего уровня», эти и подобные им подходы практически до сих пор играли двусмысленную роль в движении теоретического социального знания, одновременно в некотором смысле стимулируя и сдерживая его. Предпринимаемые в их рамках усилия, как и, своего рода, воздержание от них, в целом пока не приводят ни к преодолению кажущегося неистребимым и принимающего множество обличий социологического раскола, ни к большей результативности общей социальной теории. В немалой степени этот итог оказывается логическим следствием изначально постулируемого, вынужденного, временного или принципиального отказа от ориентации на поиск системно-генетических оснований единой для всех ответвлений общественной науки реальности. Естественным продуктом, а порой и условием теоретической «умеренности» оказывается широко распространившееся замещение проблематики теоретического исследования социальных явлений внутренней тематикой изучающих их дисциплин и возникающих в их рамках отдельных направлений и исследовательских школ. Нередко эта специфическая тематика и перманентно обсуждаемые в ее рамках затруднения утверждаются в качестве собственно основополагающей проблематики социального знания.
На этой почве в последние десятилетия возник и получил заметное развитие своего рода «примиряющий» взгляд на перспективы и пути построения социальной теории, предполагающий возможность сближения и идейного синтеза разноголосицы теоретических представлений и методологических позиций. Специфика сложившейся в его рамках слабо интегрированной совокупности идей заключается, прежде всего, в выработке общих рекомендаций по «реально осуществимому» или достаточному, разумно-адекватному или все же еще предстоящему преодолению затяжного кризиса социально-теоретической мысли. Общей основой социологического консенсуса предлагается считать более широкий взгляд на предмет и метод социального теоретического исследования, в том числе исключающий наличие каких-либо инвариантных свойств и их обнаруживающих законов социальной реальности в силу отличающего ее родового качества – способности человека к саморефлексии и ее инструментализации. Как следствие предполагается, что бесконечная пластичность структуры социальных связей, вытекающая из способности людей осознанно модифицировать постигаемые ими условия собственного существования, делает поиски непреходящих оснований и способов теоретического выражения последних заведомо бессмысленным занятием, в силу чего социальное теоретизирование должно быть ограничено пределами самых общих и периодически обновляемых эпистемологических ориентиров. Одной из разновидностей, а также, одновременно, своего рода и предпосылкой, и следствием этого подхода являются попытки не только раздвижения диапазона возможных языков и средств научного объяснения, но и выработки нового взгляда на критерии научности в области социального знания, в том числе опирающиеся на констатацию усложнения или «смягчения» этих критериев в дисциплинах естественного цикла. Эта тенденция теоретической социологии, обнаруживая стремление к уточнению онтологических представлений о «социальном», пока не осуществляет попыток их социологической конкретизации или нового формулирования общей теории социокультурных процессов.
.....