Читать книгу Двери, всегда закрытые настежь - частный случай - Страница 7

Выйдя из здания, в котором располагалось издательство, Костя зябко поежился и поднял воротник.

Погода стояла мерзкая. Ветер, налетая порывами, обдавал целыми каскадами ледяных капель, непрерывно льющихся с низкого, серого неба.

Как обычно, зонт забыт дома в тот день, когда он действительно был нужен.

Рукопись опять не приняли. Настроение было отвратительное, и домой идти совсем не хотелось.

Поразмыслив, он решил, что самое время выпить чего-нибудь согревающего, вроде кофе с коньяком, причем можно даже без кофе, и быстрым шагом направился в сторону симпатичной кафешки, располагавшейся за углом.

Там, сидя за столиком, потягивая коньяк, Костя бесцельно смотрел сквозь стеклянную стену кафе, по которой водопадами сбегали потоки воды, и слушал обычный говор вечно спешащего города, состоявший из шороха шин, нетерпеливых клаксонов и трамвайных звонков.

– Жаба!

Сидящая за соседним столиком полная женщина посмотрела на него подозрительным взглядом, но ничего не сказала. Костя поперхнулся коньяком и смущенно отвел глаза.

«Надо следить за собой, старина, – подумал он, – становишься рассеян. Вот и сейчас нечаянно сказал вслух то, что думал». Реплика относилась, конечно, не к соседке, а к редактору издательства.

А тот действительно был похож на большую жабу. У него были сильно выпученные глаза (вероятно, проблемы с щитовидкой), абсолютно лысый череп, покрытый безобразными родинками и родимыми пятнами, и очень пухлые щеки, и губы – во всю ширь лица. Голос у него был противный и тонкий.

Он очень напоминал Косте персонажа Весельчака У из любимого мультика детства «Тайна третьей планеты». Но тот был больше похож на борова, а этого Костя сразу окрестил про себя жабой.

С самого начала он ему не понравился, и чувство это, как оказалось, было взаимным.

– Понимаете ли, уважаемый Константин Николаевич… дело ведь совсем не в том, хорошо или плохо Вы пишете. Лично мне (тут он для убедительности приложил руку в район предполагаемой груди… просто живот у него начинался от подбородка) очень нравится ваш стиль и тематика. Но посудите сами: мы – коммерческая организация и в первую очередь во главу угла ставим прибыль, а только потом – художественные достоинства.

Поймите… то, что вы пишете, никогда не продастся. Уж больно жанр неподходящий.

Кому сейчас нужны сказки? Да-да! Именно сказки. Кому интересны ваши драконы и межзвездные бродяги? Мой вам совет – попробуйте написать детектив. Чтоб побольше крови, убийств, похоти и подобной чернухи. Да… пошло! Да, чтиво для метро. Но это то, что сейчас реально продается. Ведь не Стивен Кинг же Вы в самом деле.

– Жаба! – уже не сдерживаясь, повторил Костя вслух.

Полная женщина вздрогнула и, подумав, пересела за дальний столик, благо в кафе почти не было посетителей. Но ему уже было не до нее. Раздосадованный последним утверждением редактора, он полез за сигаретами. Хотя обижаться не на что – редактор абсолютно прав. Но вот попробуйте сказать даже дворнику, что он – не гений… и ему будет хоть немного, а все же обидно.

За окном непогода достигла своего апогея… дождь и взбесившийся ветер разогнали почти всех прохожих на улице. За какие-то пять минут кафе полностью набилось промокшими посетителями. За Костин столик с вопросом: «У вас свободно?» – не дожидаясь ответа, плюхнулись две молодые девчонки, судя по всему, студентки. Они тут же принялись обсуждать какого-то «препода», больше не обращая на Костю никакого внимания. Впрочем, за это он им был только благодарен. Он продолжал бесцельно смотреть в окно. На противоположной стороне улицы единственным ярким пятном выделялся передвижной лоток с зонтиком, под которым продолжал добросовестно мокнуть продавец сахарной ваты. «Бедолага… – подумал Костя, – Пока не приедет хозяин лотка, так и сидеть тебе под дождем, ведь ты материально ответственное лицо». Хотя… Чем больше он о нем думал, тем больше странностей подмечал.

Уже по дороге в кафе мелькнула мысль: «Ну и погодку ты выбрал, дружище, для работы». И еще… продавец кого-то напоминал, но поскольку Костя торопился в теплое и сухое место, то легко выбросил эту мысль из головы. Сейчас времени у него был вагон, чтобы попытаться припомнить, на кого же все-таки продавец показался похожим.

И вдруг с удивлением обнаружил, что не может вспомнить его лица. Нет, так не бывает… ведь если он кого-то напомнил, значит удалось рассмотреть его достаточно подробно.

Костя сидел и смотрел на одинокую мокнущую фигурку, и его охватывало нехорошее беспокойство, постепенно перераставшее в предчувствие какой-то беды. Фигурка на противоположной стороне улицы была абсолютно неподвижной.

В конце концов было решено убить двух зайцев. Поскольку все равно пора выдвигаться домой, он надумал попутно перейти на ту сторону улицы и удовлетворить свое совершенно иррациональное беспокойство.

Костя подозвал официантку и полез в карман за бумажником. В этот момент с улицы послышался дикий рев мотора и глухой удар. Уши заложило от визга студенток и официантки.

Народ рванул из кафе к месту происшествия, последним вышел Костя.

Он не торопился, потому что был уверен: продавец сахарной ваты уже мертв.

Пробиться к телу ему не удалось – толпа окружила место происшествия плотным кольцом, да, признаться, у него не было особого желания увидеть тело. Немного поразмыслив, Костя вернулся в кафе и заказал еще коньяка.

Он не помнил, сколько времени просидел так, согревая в руках бокал… На месте происшествия давно стоял экипаж патрульной машины с включенными проблесковыми маяками, освещавшими стекло и мокрую мостовую тревожными синими и красными всполохами.

А он все сидел и думал о чем-то. Впрочем, может, и не думал… Он это умел – просто сидеть, ни о чем не думая, уставившись в одну точку. Это всегда раздражало женщин, с которыми он был близок.

Очнулся он от того, что кто-то настойчиво потеребил его за плечо и повторил вопрос:

– Мужчина, Вы давно тут сидите?

– Давно, давно… Он еще раньше нас пришел.

Костя оглянулся. Перед ним стоял патрульный, из-за его широкой спины выглядывали с опаской и любопытством две страшно возбужденные студентки – соседки.

– Он все время на него смотрел, – затараторила одна из них.

– Девушка, помолчите, пожалуйста… Сейчас приедет следователь, ему все и расскажете.

– Вы знали погибшего? – Патрульный, совсем молодой мальчишка, пожалуй, возбужден был не меньше, чем студентки. Кажется, он не имел права его опрашивать, впрочем, как бы там ни было, но Костя ответил ему:

– Нет.

Тут лицо патрульного осветилось совсем мальчишеским азартом:

– А как же Вы тогда объясните вот это? – с этими словами он показал ему, не приближаясь близко, словно опасаясь, что у него вырвут из рук и съедят, большой конверт из вощенной бумаги, на котором корявыми печатными буквами с ошибками было выведено, похоже, детской рукой, следующее: «Мусщине за третим столикам от входа в кофэ Встреча»

– Не знаю… – пожал плечами Костя.

– А почему тогда… – тут появившийся напарник патрульного, мужчина зрелого возраста, молча забрал у него письмо из рук и сказал:

– Опять в самодеятельность играешь? Мало тебе одного выговора? Шерлок Холмс… мля… И, повернувшись к Косте, добавил:

– Сожалею, но Вам придется подождать приезда следователя – он уже выехал.

Костя безразлично пожал плечами. Подождать, так подождать. Ему и самому было любопытно, что это за чертовщина с письмом от покойника.

Следователь оказался мужчиной довольно затрапезного вида с выражением безмерной усталости на лице. Он задавал какие-то вопросы, что-то уточнял…

Костя его даже и не слушал толком, думая о чем-то своем. В голове слегка шумело от выпитого коньяка и просто хотелось, чтобы его наконец оставили в покое, наедине со своими мыслями. Он думал о нелепой смерти, о случайностях, определяющих нашу жизнь и ее конец.

Сбивший продавца водитель грузовика оказался совсем молодым парнишкой, по возрасту, наверно, одногодка с первым патрульным. На него жалко было смотреть – у него тряслись губы и руки, в глазах стояли слезы. Он тщетно заискивающе блуждал взглядом по лицам окружающих в поисках поддержки и сочувствия.

С его слов он сам не понимал, что случилось. Машина была исправна, но на спуске отказали тормоза. Он предпринял отчаянную попытку торможения двигателем (отсюда безумный рев мотора), но вписаться в поворот чисто не сумел и попросту размазал бортом продавца вместе с лотком по стене дома. Самое странное, что сразу после наезда машина ему подчинилась, тормозная система заработала, и он остановился, не доехав трех метров до скопления людей на автобусной остановке.

Взяв с Кости показания и указав явиться завтра в назначенное время в РОВД, следователь собрал свои бумаги и, как-то странно посмотрев, спросил:

– Хотите знать, что написано в письме?

– А это возможно?

Следователь пожал плечами и со словами: «Почему бы нет…» – развернул листок бумаги, внимательно наблюдая за реакцией Кости. Это был тетрадный листок из далекого детства, уже очень много лет Костя не встречал таких тетрадей.

Листок в косую линейку, на котором твердым разборчивым почерком было написано:

«Возвращайся домой! Торопись! Дверь закрывается».