Читать книгу Печенье счастья - Черстин Лундберг Хан - Страница 6

Бабушкины «Гавайи»

Оглавление

После школы я решил навестить бабушку, хотя Хьюго, как обычно, предложил мне пойти к нему домой и поиграть в компьютерные игры. В другой раз я бы с удовольствием согласился. Но сегодняшняя неудача за обедом до сих пор мучила меня и отбивала всякое желание идти домой к Хьюго.

По правде говоря, я этого даже боялся. Кто знает, а вдруг я неожиданно устрою танцы африканских пигмеев прямо у них на кухне? Или ляпну что-нибудь о том, какая большая у Ханны грудь. А что поделаешь? Она ведь действительно большая.

– Нет, сегодня я не могу, – мотнул я головой.

Хьюго удивленно посмотрел на меня.

Домой идти подавно не хотелось. Вдруг мама с папой еще больше заразят меня своей ненормальностью? Пожалуй, так дело дойдет до того, что я буду исполнять оперные арии, стоя в обнимку с папой на лестничной площадке в школе. Или мама предложит мне станцевать с ней танго в овощном отделе магазина, и я с радостью закружусь с ней по залу, запихнув для красоты в волосы перья зеленого лука. Я только представил себе эту картину, как опять почувствовал, что мое лицо сделалось цвета кетчупа. Нет, ни за что. Только к бабушке!

Бабушка, стоя на коленях, терла пол в ванной, но при виде меня сразу бросила это занятие.

– Как хорошо, что ты пришел, – обрадовалась она. – А то это так утомительно! Будешь пить чай?

Вскоре мы сидели на кухне, играли в крестики-нолики и пили чай с булочками, которые бабушка подогрела в микроволновке. Конечно, крестики-нолики – это совсем не то, что компьютерная игра, но все-таки гораздо уютнее сидеть вот так, на кухне, с бабушкой, и вместе с ней зачеркивать клеточки и рисовать кружочки. И хотя бабушка жутко долго думает над каждым ходом, выигрываю все равно я.

После двух булочек я почувствовал, как в моем животе что-то забурлило. Но не так, как бывает, когда хочешь в туалет. Как будто воздух внутри меня искал выход.

– Как бы мне пойти? – бормотала бабушка, склонившись над бумагой.

Я осторожно пукнул. Совсем чуть-чуть, и бабушка ничего не услышала.

Я попробовал еще разок. Вышло громче, но бабушка была абсолютно поглощена игрой и ничего не замечала. Настроение у меня резко улучшилось. Я вдруг подумал, что нечего стесняться самого себя и на каждом шагу беспокоиться за свои поступки. Я же вполне нормальный парень.

Мое добровольное решение исполнить эту песню – это, конечно, странно, но и только. И так уж я потерял контроль над собой? Или же это была чистая случайность? В конце концов, нет ничего страшного в том, что я выступлю на концерте. Особенно если получится уговорить Хьюго. А у меня обязательно получится!

Тут до меня дошло, что, пока я сижу здесь, у бабушки на кухне, из меня вместе с воздухом вышла небольшая порция стеснительности, неловкости и застенчивости. В общем, все то, что мешает нормально жить.

А раз так, то продолжим.

– По-моему, я влюблен в Майю, – тихо произнес я и прислушался к своим ощущениям.


Мне хотелось узнать, что произойдет, если я скажу эти слова вслух. Интересно, что чувствует человек, когда влюблен? Говорят, у влюбленных в животе порхают бабочки, а кровь, как газировка, журчит по венам.

– Если я нарисую нолик здесь, то у тебя получится ряд там, но если я поставлю здесь, то… – бормотала бабушка, крутя в пальцах ручку.

– Я, кажется, влюблен в Майю, – повторил я снова чуть громче и прислушался: нет ли журчания или порхания?

– Что? – переспросила бабушка и поднесла руку к уху, чтобы подрегулировать свой слуховой аппарат.

– Да нет, ничего особенного. Я, кажется, есть хочу, – нашелся я.

– Хочешь, закажем пиццу? – предложила бабушка.

Тут стоит заметить, что она не выговаривает слово «пицца» правильно. Вместо «цц» она произносит две «с». Ума не приложу, почему так происходит.

Бабуля позвонила в пиццерию на углу и заказала полпорции. «Мы не хотим целую пиццу, – сказала она в трубку, – потому что уже наелись булочек».

Я спустился вниз в пиццерию и сказал, что мы заказали пиццу «Гавайи». Работавший там рыжеволосый парень блеснул широкой белозубой улыбкой.

– A-а, так это твоя бабушка звонила? Классная она у тебя тетка.

– Привет! – прозвучали два голоса позади меня.

Это были Майя и Мариам. Рука об руку. Я вспомнил, что я только что пытался сказать дома у бабушки, и щеки у меня слегка покраснели. Но девочки же не могли ничего об этом знать, а в пиццерии, между прочим, было жарко. Тут уж у кого угодно щеки могут сделаться красными.

– Привет! – кивнул я подружкам.

– Мы заказали две порции «Везувия», – обратилась Мариам к продавцу.

Парень принес их заказ, и, пока они расплачивались, я украдкой посмотрел на Майю и прислушался к себе: не запорхают ли у меня внутри бабочки?

– А вот и твои «Гавайи», старик, – обратился ко мне парень. – Передавай привет своей бабушке. Надеюсь ей понравится наша «писса»!

И, подмигнув мне, он рассмеялся. Майя с Мариам непонимающе глядели на нас. Я стал красным как рак.

– Да бабушка просто… – начал я, но вдруг понял, что нехорошо винить бабулю только за то, что она не может правильно выговорить слово.

И тогда на моем томатно-красном лице появилась широкая, от уха до уха, улыбка, и я громко и четко произнес:

– Не сомневаюсь, мы славно скоротаем вечерок за вкуснейшей гавайской писсой.

А потом взял коробку и ушел. Позади раздался хохот. Майя с Мариам хохотали как ненормальные. Я почувствовал что-то странное в животе. Нет, не бабочек, куда там! Скорее ком горячей каши. В голове пронеслось, что я вовсе не влюблен в Майю.

Но вскоре я неожиданно получил эту эсэмэску.


Печенье счастья

Подняться наверх