Читать книгу Билет в столицу - Chloe Chibis - Страница 4

Очнулся я в тёмной холодной комнате. Именно очнулся, но не понятно – от чего: то ли уснул, то ли бомж, всё-таки, сумел меня обезвредить, то ли это сумел сделать полицейский. Так или иначе, все четверо, включая спящего на подоконнике бомжа (на этот раз он спал в такой же позе, но на койке), оказались здесь – в непонятном помещении, похожим на обезьянник. Мы с бомжами находились в камере, а по другую сторону решётки стоял, облокотившись о небольшой старый стол, полицейский и разглядывал свою дубинку.

Я поднялся со стула в углу, бросил взгляд на стоящего в противоположном углу бомжа (бомж смотрел на меня, затягиваясь в трубочку из стаканчика (при этом издавая раздражающий звук, так как жидкость в стаканчике плескалась на дне)), а затем на полицейского.

– И как всё это понимать? – поинтересовался я, но мой вопрос остался проигнорированным, лишь бомж в углу скрестил руки на груди, а его лежащий друг в очередной раз почесал себе зад. Я подошёл к решётке, схватился за прутья и решил снова привлечь внимание полицейского. – Что вы делаете?

Полицейский бросил на меня взгляд, а затем снова посмотрел на свою дубинку.

– Думу думаю, – ответил служитель закону. – Где у палки начало, а где конец.

– А мы что тут делаем? – решил задать по-другому вопрос я, чтобы хоть как-то расшевелить защитника правопорядка.

– А вы нарисовали себе, понаехавшие овощи, проблемы. Посему кому-то из вас троих сейчас будет очень и очень больно.

– За что?

– Просто. Так сошлись звёзды.

Я посмотрел на двоих обитателей обезьянника (быть может, кто-нибудь из них поддержит меня в этой словестной битве против системы (но никто не поддержал)), затем снова на полицейского.

– Я вообще не с ними! – возмутился я.

– А свидетели утверждают обратное, – спокойно ответил полицейский, отложил дубинку и пристально посмотрел мне в глаза.

– Какие ещё свидетели?

– Хочешь сказать, что свидетелей не было?

– Я не понимаю, о чём вы говорите.

– Я тоже.

На какое-то время в обезьяннике повисла тишина. Я не понимал, что происходит. Но вот трое присутствующих со мной, кажется, воспринимали ситуацию на полном серьёзе. И от этого становилось не по себе.

– Представьтесь, пожалуйста! – приказным тоном обратился я к полицейскому. Тот закатил глаза, но представился (с ехидной улыбкой на лице):

– Генерал-майор Ясен Пень.

После полицейский ухмыльнулся. Я же постарался найти в карманах телефон, но ни его, ни паспорта, ни кошелька там не оказалось. Всё моё имущество лежало на столе полицейского. Как раз их он решил демонстративно осмотреть. Полицейский взял мой кошелёк, посмотрел, что тот пуст, и снова ухмыльнулся.

– Что, – обратился ко мне бомж, который вдруг оказался около меня, – родители не предупреждали, что, если будешь играть в компьютер, уголовником станешь?

– Ты вообще молчи! – гавкнул ему полицейский, схватившись за мой паспорт. – У меня от твоего перегара сейчас фуражка слетит.

– Утро начинается не с кофе.

Полицейский полистал страницы моего паспорта, а затем продолжил:

– Очередное ГМО приехало покорять столицу? Из какого села к нам пожаловали?

– Не из села, – ответил я, вернувшись за стул, – а посёлка городского типа.

– Вот что вы, голодранцы, так в столицу лезете?

– Хочу быть успешным, ездить на дорогом авто.

Полицейский снова ухмыльнулся (его лицо имело два режима: либо, как говорят, «кирпичом», либо – ехидная ухмылка).

– Автозак самый дорогой авто! – сказал он, отложив мой паспорт. – А если возьмёшь на себя пару висяков, то государство обеспечит жильём на территории столицы… лет на пять.

Сделав лицо снова «кирпичом», полицейский подошёл к решётке.

– Едете все покорять столицу, – продолжил он, – думаете, что здесь все ваши мечты сбудутся, но не понимаете одного, что вся ваша столица – это сборище глупцов, трутней и наивных, продающих свою совесть. Это невозможно понять, это нужно запомнить. Вот, например, гражданин, рядом с тобой стоящий, – полицейский указал на стоящего рядом со мной бомжа (тот стеклянным взглядом смотрел на меня и кивал головой в знак согласия со словами полицейского), – вор, рецидивист.

– Я не вор, я хищник, – ответил бомж, не отводя от меня взгляда, будто оправдываясь перед высшими силами. – Я не ворую, я расхищаю.

– Второй твой товарищ – эксгибиционист. Показывал свои достоинства, точнее отсутствие оных, прохожим.

– Дайте мне спокойно умереть! – прокричал лежащий бомж.

– А меня за что держите? – поинтересовался я.

– Ха! – воскликнул полицейский. – Был бы человек, а там всегда найдётся «за что». Не бывает невиновных. Нас так в школе полиции учили.

– Я… я не понимаю…

– А тут и нечего понимать.

Полицейский сел за стол, раскрыл журнал и принялся в нём что-то писать (то смотрел в мой паспорт, то записывал), попутно задавая вопросы.

– А ты почему не в армии? – поинтересовался он.

– Родители пошли к потомственной колдунье и сделали отворот, – ответил я. Не то, чтобы шутил, так оно на деле и было. Полицейский остановился и бросил на меня взгляд исподлобья.

– Помогло?

– Колдунья сказала, чтобы я наелся заговорённых монет перед походом в военкомат.

Полицейский закрыл журнал, поднялся, обошёл стол и, скрестив руки на груди, пролепетал:

– Звучит уже смешно

– Я наелся, – продолжил я, – стало плохо, меня в армию и не взяли. Теперь я вот тут.

Полицейский снова облокотился о свой стол, притуплённо посмотрел куда-то вниз, глубоко вздохнул и продолжил:

– Раз уж мы начали день откровений, то я вообще из ДПС. Решил власть свою почувствовать и арестовал тебя. Это даже не полицейский участок. А какой-то заброшенный офис. Хотел вас пытать, но испугался за свою карму. Это всё моя природная доброта. Опять она всё испортила, и никуда мне от этого не деться.

Полицейский выпрямился, взял со стола мои вещи и подошёл к решётке.

– Жалко мне тебя стало, оборванец, – сказал он. Я поднялся на ноги и подошёл к приоткрывшемуся шансу отсюда сбежать. Полицейский позволил мне выйти, чего не позволил бомжу, подлетевшим за мной к выходу. Защитник людей ударил его шокером и зарычал, – на тебя моя душевная доброта не распространяется! В клетку, животное!

Полицейский повернулся к испугавшемуся мне и протянул мои вещи. Я дрожащими руками их принял.

– Да я-то сам приезжий, – продолжил откровенничать он. – Женился на столичной штучке. Потом ушёл от неё, как здесь закрепился, машину, компьютер и телевизор забрал. Ещё хотел полквартиры оттяпать, но получил фигу и алименты.

Страж правопорядка снова притуплённо посмотрел куда-то в пол и покачал головой. То ли от тоски по малой родине, то ли от того, что не удалось оттяпать всё.

– Простой ты парень, – продолжил он, – убьют тебя за первым же поворотом.

Полицейский покивал головой, а после подошёл к вешалке, откуда свисал его рабочая куртка, достал газету, протянул её мне и добавил:

– Работа по раздаче бесплатной газеты о том, как найти работу. Шутка! Но в каждой шутке есть доля, сам знаешь, чего. Работёнку на первые разы бери любую, чтобы хоть что-то подзаработать. Иди в активные продажи, ночуй на работе, выдавая это за продуктивную работу. Как говорится – солдат спит, служба идёт. Ещё можешь сходить в местный элитный магазин. Там вечерами по акции «бомжи района» можно купить продукцию по себестоимости, почти даром.

Я взял газету, немного помялся от нависшего молчания и грозного взгляда полицейского, уже хотел дать дёру отсюда, но полицейский решил продолжить день откровений:

– Понятное дело, что серая погода малой родины и засранный областной центр оставляют выбор лишь между дисфорией и дистимией, но и здесь не город грёз и исполнения мечтаний. Тут ведь гигантская мясорубка. Не смог – в утиль. Здесь каждый второй писатель, гениальный политический деятель, возможно, что и талантливый полководец. Но, к сожалению, уже работает таксистом или парикмахером. Ну, либо на пенсии. Поучительной ботвы не будет. Лишь холодная правда. Медицинская помощь на уровне бабки-повитухи. Образование – фикция ради наличия бумажки. Все хотят быть бизнес-проповедниками, продавать липу, но делать это красиво. Повсюду некрасивые, надоевшие, затасканные физиономии. Рожи. Ценность человека оценивается его статусом и зарплатой. В этой игре нужно выиграть главный приз – своё человеческое достоинство и право быть собой.

Я уже собрался уходить, но полицейский кинул в меня грозный взгляд. Я остановился.

– Вот вы все там, за границей столицы, – продолжил он, – думаете, что мы тут все жируем. Но это далеко не так. Как мы живём? Дом, работа, гастроном. Каждый день горюем от своей жизни и скуки, плюшками и дешёвым хлебом заедаем. Еда, пиво, Интернет, сериальчики и всё… больше и ничего и не надо. До пенсии не планирую доживать. У нас вместо пенсий только место в общественном транспорте уступать положено. Хотя, боюсь, к моей пенсии и этого лишимся. Весь мир – это бухгалтерия, а ты в нём Пупа. Ну, и всё. Добрый день.

Вдруг раздался телефонный звонок. Полицейский обошёл стол, отодвинул секцию тумбочки и достал из неё трубку со спиралевидным проводом.

– Всех поймали? – обратился он кому-то в трубку. – Их уже расстреляли на минном поле? Вот и славно.

И снова притуплённый взгляд в никуда.

– О чём я там говорил-то? – спросил страж правопорядка не понятно у кого, затем посмотрел на меня и начал приближаться в мою сторону. – Начал лезть в дебри своего сознания, аж противно стало. В общем, дичь, тоска и отчаяние. Как-то порнографично прозвучали мои слова. Прям напугал тебя. Ты не думай, что здесь всё так плохо и печально. Этот город не такой, как остальные. Какой-то другой… такой ужасный… и в то же время нереально от него оторвать взгляд… как от трупа голубя.

– Понятно, – промямлил я, чтобы хоть как-то поддержать этот зашедший в тупик разговор.

– Вот мой один знакомый переехал в столицу и неплохо поднялся на продаже фигурок котов.

Я покивал головой, затем снова сделал шаг в сторону выхода.

– Раз уж вы из ГАИ, – вдруг решил понагличать я, – может, дадите мне права на вождение?

– ГАИ больше не выдаёт прав. Только обязанности.

Полицейский обнял остолбеневшего от шока меня, чуть не пустил скупую мужскую слезу и прошептал:

– Ну, всё. Давай. На повторной встрече не настаиваю. И помни – в маршрутку не набивайся, ибо количество трупов должно соответствовать количеству мест.

Я кивнул и покинул помещение.

Поскорей решил покинуть сей злополучный район и, оказавшись совсем далеко, сел на скамейку и снова призадумался над будущим – идти-то, по сути, некуда.

Столица показалась мне каким-то иным местом, с другим запахом, с другим временем, с другими людьми. Время здесь бежало по-другому. Именно бежало, как и жители столицы – все куда-то бежали, суетились и не замечали ничего вокруг. Один я сидел на скамейке и потерялся где-то в прошлом, не здесь. Здесь всё двигалось вперёд.

Почему бы мне не направиться туда же?

Как раз кстати оказалась газета, которую дал мне полицейский. Видно, что раньше в ней было что-то завёрнуто, что-то жирное, типа бутерброда. Стряхнув крошки, я принялся изучать объявления. Грузчики, продавщицы конфет, интересная работа для барышень (скопом, в одной квартире, без паспорта). Работу грузчика и кассирши я оставил на потом, ибо посреди объявлений о секс-услугах красовалось следующее:

«Требуются люди без опыта работы и образования на должность главного бухгалтера и по совместительству помощника начальника начальников, оплата достойная».

Опыта работы у меня не было, как и образования. А вот начальником начальника стать хотелось. Хотя объявление и показалось подозрительным, но выбора другого не оставалось – от грузчиков и продавщиц требовали и опыт, и образование (а то и сразу два).

На звонок ответил приятный женский голос.

– Я по объявлению, – начал я.

– По которому из? – поинтересовался голос.

– По поводу работы главным бухгалтером.

– Ах, да-да-да, приходите.

– Резюме нужно высылать?

– Нет, не обязательно.

Голос продиктовал мне адрес и назвал ориентиры, по которым можно было найти их офис.

Офис должен был (по словам приятного женского голоса) находиться в стильном торгово-развлекательном центре, располагающимся неподалёку от моего местоположения. В принципе, там он и находился. Только в подвале за самим ТРЦ (о чём мне брякнула недовольная вахтёрша, переместившаяся откуда-то из государственного учреждения или подъезда в более привлекательное место (с ней же перекочевал маленький портативный телевизор и кривая антенна)). Среди коробок и мусора нашлась дверь в нужную мне организацию. Около двери я немного замешкался, ибо на ней красовалась наклейка с черепом, молнией и надписью: «не влезай – убьёт!».

Ибо страшно.

За дверью передо мной предстала длинная лестница, ведущая во мглу, из которой попахивало сыростью, страхом и безумием (не моим, а чьим-то чужим). Всё же, чувство голода повело меня прямиком вниз, где располагался небольшой коридор и несколько дверей, одна из которых оказалась приоткрытой. Именно в неё я и заглянул.

В небольшом зале в круг собрались люди с шапками-пирамидами на головах. Все они пели, танцевали и выкрикивали, что они самые лучшие, самые успешные и вообще самые-самые. Всё это отдало запахом секты, в которую я не намеревался вступать, поэтому я и сделал шаг назад, упёрся во что-то мягкое и тёплое и повернулся. Передо мной стояла весьма симпатичная барышня в чёрных зауженных штанишках и белой рубашке с расстёгнутыми пуговками прямо до самой пышной груди (в которую я поневоле и бросил взгляд). Она улыбалась мне (барышня, не грудь), пришлось улыбнуться в ответ. Получилось криво.

– Вы, наверно, на собеседование? – задорно спросила она.

– Наверно, – неуверенно ответил ей я.

– Тогда вам в ту дверь, – пояснила барышня, указывая на одну из дверей. – Вас уже ждут.

– А там что? – поинтересовался я, указывая на проход в мир треугольных шляпок.

– Там повышают компанейский дух. Но вам не туда, а туда.

Барышня указала на самую отдалённую дверь, продолжила улыбаться и смотреть мне вслед. Я постеснялся убегать, поэтому пришлось идти на собеседование.

Кабинет больше напоминал бывший туалет (кажется, вместо стула у ждавшего меня человека стоял унитаз). Я постучался в дверь, приоткрыл её, а после вошёл внутрь (по указанию того самого мужчины на унитазе), да сел на небольшой табурет. Под самым потолком освещаемые люминесцентной лампой висели листы формата А4 с нарисованными от руки акварелью заголовками: «Лучший работник прошлого квартала отдыхал с семьёй в Ебипте!» (по сути, лозунг был один, но написан на нескольких «плакатах»). Видимо, это должно было как-то меня мотивировать.

Мужчина в майке, пиджаке и джинсах, в очках с толстой оправой с отсутствующими стёклами заинтересовано смотрел в экран монитора, затем схватил телефон и быстро пробормотал в трубку:

– Да! Чтобы все самые именитые актёры и авторитетные чиновники собрались!

Затем положил неработающий телефон на стол, сцепил в замочек ладони и посмотрел на меня.

– Это мы завтра, – сказал он, – проводим семинар на тему «как жить красиво».

Я покивал в ответ.

– У нас ведь серьёзная организация, – добавил он. – Нужны, как ты уже понял, успешные и процветающие. Так или иначе, даже если ты таким не являешься, а я вижу, что именно такой и есть – являющийся, мы всему научим. Как и успешным быть, и процветающим.

– Я пришёл устраиваться на должность главного бухгалтера, – напомнил ему я о цели своего пребывания здесь.

– Повторю, что по тебе уже видно, что ты у нас таишь в себе немалые таланты. Всё же, нужно провести небольшое собеседование. Что ты умеешь делать?

– В смысле? – переспросил я, не поняв вопроса. – Из бухгалтерии?

– Нет. По жизни.

Я пожал одним плечом, посмотрел в сторону и на-скоряк решил быстро вспомнить обо всех своих умениях и достижениях. От страха перед своим первым собеседованием, ещё и перед столичным собеседованием, я трухнул и не смог собраться с мыслями.

– На диване могу лежать. Могу опустошать холодильник.

Мужчина смотрел на меня и кивал, будто я говорил о чём-то весьма важном и интересно.

– Да-да, – как-то машинально отвечал он, – великолепно. Как раз такие нам и нужны.

Тут-то и начали закрадываться подозрения – не секта ли это случаем (любила бабушка рассказывать об ужасах, творящихся в столице: как люди здесь пропадают, как их здесь едят на завтраки).

– Какую последнюю книгу вы прочитали? – задал второй вопрос мужчина, поправил на переносице роговицу и принялся хаотично стучать по клавиатуре. Я же немного подрасстроился, закатил глаза, затем без интереса посмотрел на мужчину и ответил первым, что пришло мне в голову:

– Поумничать и попытаться соврать про что-нибудь оригинальное, типа Эрика Ремарка, или сказать правду – состав освежителя воздуха?

– Замечательно. Как раз такие нам и нужны. Вообще, между нами, девочками, если сможешь приносить хорошее баблецо, ты в теме.

– Я точно иду на должность бухгалтера?

– Точнее не придумаешь! Главный бухгалтер с перспективой стать, страшно подумать, директором нашей организации! И это всего-то за полгода работы!

– Как-то это всё сомнительно.

– Это же столица, тут всё сомнительно.

Мужчина вдруг замер, понял, что сказал что-то не то, и тут же истерично себя поправил:

– Тут всё возможно! Всё возможно! Не сомнительно! Забудь! Первое слово съела корова. Чок-чок, зубы на крючок!

В кабинете на мгновение нависла тишина. Мужчина смотрел на меня, я смотрел на мужчину.

– Так я прошёл собеседование? – поинтересовался я.

– Само собой! – радостно воскликнул мужчина. Меня даже стала как-то раздражать эта наигранная радость, контрастирующая с моей угрюмостью. – Нужно только пройти испытательный срок и поработать день бесплатно, чтобы мы поняли, какой ты успешный и что-то там ещё. Всё-таки, с деньгами придётся работать, должность главного бухгалтера очень ответственная.

– И когда я могу начинать?

– Да прям сейчас! Чтобы ты смог вникнуть в работу, мы на первый день приставим к тебе лучшего работника предыдущего месяца.

Мужчина набрал номер в телефоне, приложил трубку к уху и сказал ответившему на звонок:

– Аллочка, пригласи-ка ко мне Толика.

Положив трубку, мужчина снова собрал ладони в замок, улыбнулся и добавил, что Толик в кратчайшие сроки проинструктирует меня от и до.

В кабинет ввалился Толик – щуплый и сутулый парень в мятой рубашке и с безразличным взглядом. Толик недовольно посмотрел на радостного мужчину, а после на меня.

– Это Толик, – пояснил мужчина. – Лучший работник месяца. Толик, – обратился мужчина к лучшему работнику, – покажи новичку, что здесь да как.

– Пойдём, – буркнул Толик, закатив глаза. Я поднялся на ноги, попрощался с радостным мужчиной и вышел вместе с Толиком в коридор. Толик раскрыл старый шкаф, достал оттуда чёрный пакет и отправился на выход. Я за ним.

Мы вышли на улицу, Толик огляделся, остановил свой взгляд на новенькой высотке неподалёку и сказал, что сейчас будет встреча с клиентами. Следом Толик направился к дорогущей и стильной машине.

– Мы к ним поедим? – радостно поинтересовался я, предвкушая поездку по столице на люксовом авто. – На машине?

– Пешкарусом, – безразлично и сухо ответил Толик, посмотрел на своё отражение в стекле машины, развернулся и направился в сторону высотки.

Шли мы молча. Изредка мой напарник доставал из пакета беленькие небольшие леденцы, похожие на конфетки, закидывал их в рот и с отвратительным звуком посасывал. Это зрелище мне быстро надоело, поэтому внимание быстро переключилось на высотки, дорогие машины, пролетающие мимо, и витрины.

Вскоре мы достигли нужного нам дома, подошли к подъезду и остановились около домофона. Тут-то Толик начал меня инструктировать. Безэмоционально, будто вот-вот и заснёт.

– Наши клиенты, – заявил он, – серьёзные люди. Иногда придётся решать конфликтные ситуации.

Толик прищурился в сторону таблички с указанием номеров квартир, набрал цифру наугад и на вопрос «кто?» от жильца ответил:

– Почта.

Затем посмотрел мне в глаза и добавил:

– Пришла посылка для вашего мальчика.

Толик закинул в рот ещё парочку леденцов и проник в подъезд через открывшуюся дверь домофона. Я зашёл следом за ним и понял, что офисами внутри и не пахло – сплошь жилые помещения. Толик как раз подошёл к двери квартиры, позвонил и потребовал у откликнувшейся хозяйки открыть.

– Открывайте, – сказал он, – мы подарки принесли.

Дверь открыла старушка с всклокоченными седыми волосами, в выцветшем халате и тапочками, одетыми на ноги с носками.

– Опять вы, мошенники! – прокричала старушка на весь подъезд. Толик никак не отреагировал на эту фразу, а вместо этого начал машинально произносить заученный ранее текст:

– Только сегодня и только для вас подарок – таблетки для мгновенного омоложения.

Толик запустил руку в чёрный пакет и достал коробочку с теми самыми леденцами, которые он поглощал до этого (поглощал и нисколечко не омолодился в процессе). Старушка в ответ на это перекрестила воздух между нами с Толиком и заявила:

– Проклинаю!

Дверь закрылась. Но Толик не отчаивался – тут же постучал во вторую дверь. Там его стук проигнорировали. Толик заломился в третью дверь, из которой показался крепкого телосложения мужчина.

– Привет, бойцы. Что впариваем? – поинтересовался мужчина басом.

– Милый, кто там? – послышался голос изнутри квартиры. Мужчина поковырял в ответ в носу, бросая взгляд то на меня, то на Толика, и обтёр палец о косяк двери.

– Только сегодня и только для вас подарок, – снова машинально проговорил Толик, – таблетки для мощнейшей потенции.

– Понял, – ответил мужчина и взял коробочку с леденцами. Толик немного оживился и уже принялся о чём-то рассказывать, как мужчина стал углубляться в квартиру, закрывая при этом дверь.

– Эй! Эй! – возмутился Толик, мужчина на мгновение остановил закрывание дверей своей крепости. – За подарок нужно заплатить. Полторы тысячи.

– Так подарок же.

– Подарок заключается в том, что только сегодня, только сейчас и только для вас эти таблетки будут стоить не пять тысяч, а полторы.

– Подарки не отдарки!

Очередная дверь закрылась.

Толик вздохнул, порылся в своём пакете, достал бутылку портвейна и завалился прямо на грязные ступеньки лестницы. Толику стало хорошо с первыми глотками, а мне вот не очень. Я посмотрел по сторонам, а после на своего инструктора по бухгалтерскому делу.

– Я так понимаю, – начал я, – что ни о каком бухгалтерском деле речь не идёт.

– Удивительно глубокий вывод, – ответил Толик и ещё немного хлебнул портвейна.

– Как относится работа бухгалтера к этим вакханалиям?

– Мы продаем товары народного потребления, у нас очень большой ассортимент. Продаём товары, получаем за это деньги и звёздочки от начальства. Больше звёздочек – больше зарплатка. Я тут такие деньги загребаю, тебе и не снилось.

– Не хочу работать ходуном по квартирам.

– Но-но-но, молодой человек! Мы менеджеры по продажам, а не ходуны! Коммивояжеры!

– Сути название не меняет.

Толик покачал головой, спрятал портвейн обратно в пакет, поднялся, отряхнулся и зашагал на этаж выше. Не знаю, что заставило меня пойти за ним, но я пошёл.

На втором и третьем этажах нам никто так и не открыл. На четвёртом отозвалась одна квартира.

– Кто? – спросил голос очередной старушки по ту сторону двери.

– Только сегодня и только для вас подарок, – повторил Толик слегка подвыпившим голосом. – Приготовьте пошире карманы, чтобы подарки все поместились.

– Опять аферисты пришли. Я вооружена! Сейчас ФСБ вызову!

– Не надо, не надо ФСБ! – прошипел Толик в щель между дверью и косяком в районе замка.

Я сжал указательным и большим пальцами переносицу и покачал головой.

– Что ты делаешь? – раздражённо спросил я у Толика.

– Я деньги зарабатываю! – так же раздражённо ответил Толик, высыпав горсть конфет себе в рот (далее он отвечал с набитым ртом конфетами).

– Лучше стоять у метро и раздавать флаеры.

– Ну, да. Вот родится у тебя сын, спросят у него в школе – чем твой папашка занимается. И что он ответит? Что его папашка горбатился у метро за копейки? А я тут ничего не делаю и зарабатываю!

– А у тебя родится сын, и ты хочешь, чтоб его в школе спросили, кем является твой отец? И что он скажет, что ты торгаш леденцами по подъездам?

– Во-первых, не торгаш, а промоутер. А, во-вторых, не родится у меня сын. Я… этот… как его там… я чайлдфри.

– Что это?

– Тебе не понять. Сразу видно, что не столичный.

Толик снова завалился на ступеньки и снова достал портвейн. Отпив немного и посмотрев по сторонам, он вдруг заявил:

– Скучно что-то. Может, поиграем? Кто громче закричит.

Толик уже открыл рот, дабы обдать меня ультразвуком промоутера, но я осуждающе спросил:

– И ты работник месяца?

– Лучший работник месяца! – поправил меня Толик, подняв указательный палец кверху. Толик вздохнул, снова спрятал портвейн, поднялся и поплёлся на этаж выше.

Очередную дверь открыла женщина за сорок с подобием птичьего гнезда на голове и в балахоне. Она с сожалением посмотрела на тоскующего Толика и меня и с интересом послушала первого.

– Здравствуйте, женщина, – обратился к ней лучший работник месяца. – Сделаете ли вы доброе дело и покормите ли двух старых солдат?

– Конечно-конечно! – неожиданно для меня заявила женщина и пропустила нас себе в квартиру. Толик занырнул сразу, я же немного помялся, ибо было это всё как-то странно и жутко неудобно. Тишину прервало бурление, доносящееся из глубин моего живота. – Заходите, – обратилась ко мне женщина, – я покормлю и вас.

Голод победил. Я зашёл в квартиру и прошёл на кухню, где уже расположился Толик. Женщина подошла к плите, включила её, предварительно поставив кастрюлю с супом, и внимательно слушала ерунду, которую вещал ей работник месяца.

– Только сегодня, – начал он, пережёвывая хлеб из корзинки, – и только сейчас для вас подарки. По цене в три раза ниже, чем в магазинах!

– Ой, нет-нет-нет, молодой человек, – остановила его женщина, – не стоит. Очень уж я устаю от глупости, эгоизма, хитрости и вранья.

– Ну, ладно, – разочаровано ответил Толик, а после посмотрел на меня. – Может, хоть ты купишь эти подарки? Не жадничай, за полтинник отдам.

– Нет, спасибо, – буркнул я в ответ и с жадностью посмотрел на поставленную передо мной тарелку с супом. Следом женщина налила нам в стаканы квас, но его я так и не попробовал, ибо Толик молниеносно опустошил свою тарелку, оба стакана и бутылку, а после хапнул горсть шоколадных конфет из вазы, проглотив их прям в фантиках. Мне же стало необычайно стыдно перед доброй женщиной, приютившей нас, и я её поблагодарил.

– Не за что, – спокойно ответила женщина, севшая рядом со мной и как-то придурковато улыбнулась. В момент своего повествования она взяла у меня из кармашка газетку и начала складывать из неё шапочку. – На такую работу, как у вас, берут людей с небольшими расстройствами психики. Нет человека добросовестней придурковатого, да и платить ему много не надо. Жалко мне вас, мальчики. Ведь всё это от душевной травмы.

– У меня только на банки душевная травма, – сказал Толик, пережёвывая конфеты с фантиками, – не, кредит брать – это норм, а отдавать – это вообще мрак и некомфортно.

И тут мне стало печально. На этот раз за себя. Я облокотился о спинку кухонного уголка и стеклянным взглядом посмотрел в сторону.

– Так вот ты какая, – прошептала я, – столица.

– Так вот, – подытожил Толик.

Мы покинули квартиру женщины. Толик уже метнулся на этаж выше, но я остался на своём месте с шапкой из газеты на голове. Толик остановился и с осуждением посмотрел на меня.

– И это твой моральный выбор? – поинтересовался я.

– Мой моральный выбор на сегодня, – ответил Толик, – заказать еды или не лениться и приготовить самому.

– И как ты докатился до этого? Ты столичный?

– Уже да. Понаехал год назад. Надоело вкалывать в ресторане по двадцать часов в день, и решил податься в бизнес, не избрав для себя ничего лучше финансовой пирамиды. Ты ещё не надумал купить у меня подарки?

– Нет, не надумал.

– Эх, ничего не заработаем сегодня. Опять спать на вокзале.

Толик замолк, вспомнил, что на словах он не тот, кем является, и поправил сам себя:

– Но, вообще-то, ты не подумай. Я миллионы здесь гребу.

После чего почесал лобок на драных штанах и спустился ко мне.

– Скажи честно, – обратился к нему я, – ты зарплату этими леденцами получаешь?

Толик призадумался, подошёл к одной из дверей, прислонил к ней ухо, постучался и ответил:

– Иногда и такое случается.

– Кто? – спросили за дверью.

– Открывайте! Подарки пришли!

Я повернулся лицом к двери, у которой уже стоял ранее, и вздохнул.

– Сваливайте! – последовал ответ мужчины за дверью.

– Открывайте, открывайте! Только сегодня, и только сейчас! – радостно закричал на весь подъезд Толик, а затем шёпотом обратился ко мне. – Ты что это, выходишь из бизнеса?

– Это не бизнес, – прошептал я, – а клуб знакомств.

– Сваливайте! – повторил мужчина за дверью.

– Никуда мы не свалим! – возмутился Толик. – Мы подарки принесли.

– Сейчас свалишь, – раздался мужской голос из приоткрытой двери. Прямо в лицо Толика упёрлось дуло двустволки, – на своей полыхающей заднице.

Конец второй главы.