Читать книгу Пашня. Альманах. Выпуск 3 - Creative Writing School - Страница 40

Преподаватель спрашивает: «Какая иностранка, где?»

Эмилия Вуйчич родилась в Сербии, после школы приехала учиться в Государственный институт русского языка имени Пушкина. Закончила бакалавриат, магистратуру и аспирантуру. Уже 9 лет живет в Москве, изучает русскую литературу и занимается кавказскими танцами. Анна Валуйских побеседовала о том, как сербский филолог почувствовала себя своей в России.

«Моя вторая жизнь»

Почему в Россию?

Мои родители в школе учили русский, переписывались со своими сверстниками – в Союзе, тогда это было модно. Они хранили эти письма всю жизнь, и я в детстве любила их рассматривать. Такие красивые конверты, открытки, почерк у советских детей – просто безупречный. Это было как первая любовь. В пятом классе я начала учить русский. Тогда в отношениях с Россией как раз наступило затишье, и русский в школах был не самым популярным вариантом иностранного. Но я родилась и выросла в деревне под Нови-Садом, а до деревни все тренды добираются медленно.

Помните свои первые дни в Москве? Новый город, институт…

Меня записали в иностранную группу. Прихожу, оглядываюсь – двадцать человек китайцев и я. На следующий день перевелась в русскую группу. А город… расстояния огромные, очень много времени уходит на дорогу, но я, как и все москвичи, привыкла – сел в метро, книжку почитал, к семинару подготовился. Просто приняла это как данность.

Как складывались ваши отношения с «местными»? Отличаются ли сербы от русских?

Менталитет и поведение похожи. Хотя коренные москвичи немножко замкнутые, но это только поначалу. За свою жизнь я с очень разными людьми встречалась и общалась и могу сказать – когда человек с уважением относится к своему, но пытается узнать другого, он всегда много параллелей находит, и не возникает никаких проблем с установлением межнациональных контактов. Проблема в том, что некоторые молодые люди в разных странах сейчас просто ура-патриоты, бьют себя в грудь, а на самом деле мало что знают. Конфликт возникает, когда начинают действовать стереотипы, когда люди мало знают о себе самих.

Какие существуют стереотипы?

Если про сербов – говорят, что мы такие дикие, никому жить не даем, всех гнобим, чуть ли не во всех смертных грехах виноваты. Хотя такое мнение чаще как раз не от русских можно услышать, но в мире стереотип распространенный.

А про русских классические – все водку пьют, ручных медведей водят. Икру мы ложками едим здесь. И, естественно, холод – первые вопросы всегда про холод. Еще меня часто просят рассказать про клубы в Москве. Не верят мне, что я тут живу, а по клубам не хожу.

Насколько адекватны наши представления друг о друге?

И с той, и с другой стороны есть идеализация. Мы всегда говорим – «большая Россия, наши старшие братья, всегда во всем помогут», но на самом деле в России совсем не все про нас знают, да и своих дел достаточно.

А в Сербии люди очень любят философствовать. Даже если ни разу в жизни не выезжали из своего города или деревни – все равно все обо всем знают.

«Вот я тебе сейчас расскажу, как оно в России!» А ничего, что я уже столько лет живу в Москве? «Нет, ты не понимаешь, сейчас я тебе объясню!» Часто можно встретить такое.

Как люди в России реагируют, когда узнают, что вы из Сербии?

Был однажды негативный момент, когда человек сразу задал вопрос: а что вы сделали с албанцами? Он из одной из южных республик, и религии у нас отличаются, вот он и встал на сторону, в его понимании, своих.

Русские реагируют в основном положительно – говорят, о, сербы, братский народ. Часто люди удивляются – ой, а мы думали, что ты наша. У меня же и с языком никогда проблем не было, я говорю практически без акцента.

На первом курсе мы сдавали экзамен по фонетике, и принимать его пришла профессор из другой группы. Она меня не знала, да, фамилия Вуйчич, но мало ли кто в России родился. И вот она что-то спрашивает, а наша преподавательница повернулась и говорит – не надо иностранке такие сложные вопросы задавать. Та отвечает – какая иностранка, где? Ну ей и раскрыли небольшой секрет. Сейчас я детей готовлю к экзаменам в школах, учу русскому языку и литературе; у меня есть постоянный ученик, который тоже до сих пор не понял, что я приезжая.

Москва огромный город, можно выбрать круг общения, в этом большое отличие от нашего села. Я общаюсь с теми, с кем чувствую родство, с кем я действительно своя до мозга костей.

Как получилось, что вы занялись кавказскими танцами?

В детстве, как все маленькие девочки, я мечтала заниматься гимнастикой или балетом, быть артисткой. Но в мое время и в моем селе учиться танцевать было просто негде. Зато папа – тренер по дзюдо, так что наша с братом юность прошла в кимоно на татами. Так детская мечта и осталась нереализованной. Но я все равно интересовалась танцами, в России стала следить за «Березкой», за Кубанским казачьим хором…

Про Осетию я в первый раз услышала при трагических обстоятельствах – в 2004 году, когда была трагедия в Беслане. И меня зацепило: а что, россиянин – это не обязательно русский? А кто такие осетины, а как они живут, а почему это все у них случилось? Я начала интересоваться и очень много общего нашла у Сербии с Осетией, вплоть до того, что у нас тоже в 92-м был конфликт с соседями. А потом к нам на соревнования по дзюдо приехала команда, в которой были кавказские ребята, и осетин в том числе.

Я поняла, что это люди очень откровенные, открытые, гостеприимные, похожие на нас. Тогда я и начала за их танцами следить, а там и сама пошла на занятия.

Обычно люди начинают года в четыре, а я – двадцать лет спустя. Но лучше поздно, чем никогда, теперь жизнь идет от выходных к выходным – лишь бы скорее на репетицию.

Вы планируете со временем сделать хобби профессией?

Это уже зависит от развития ансамбля. Нам сейчас пять лет исполнится, те, кто со стажем, уже могут зарабатывать: их приглашают на всякие мероприятия, торжества. Я пока не езжу, может, все впереди.

Чем вы в России зарабатываете?

Пока репетиторством: готовлю к экзаменам по русскому школьников, еще с иностранцами занимаюсь русским языком, у меня магистратура была «Русский как иностранный», ну и, естественно, сербский преподаю. Когда сделаю документы, смогу официально работать. У меня сейчас разрешение на временное проживание, но я его оформила в Московской области, так что только там пока могу устроиться.

Сложно получить гражданство?

Очень. Несмотря на то что я уже девять лет нахожусь в стране, несмотря на уровень владения русским языком… Все это как будто исчезает, когда дело доходит до документов. До этого мы все свои, как только речь заходит о документах – вы дальнее зарубежье, у вас родственников нет, никто не родился на территории СССР, какие документы?

Как вы видите себя в будущем в России? Чего бы вам хотелось?

Я уже не могу не преподавать, мне нравится вместе учиться – и с детьми, и со взрослыми. У подруги есть центр дополнительного образования, и она готова меня взять на работу, как только я разберусь с документами. Естественно, и от танцев я не намерена отказываться, это уже в кровь вошло.

Моя большая мечта – привезти ансамбль в Сербию. Мне эти люди стали очень близки. Я приезжаю домой, начинаю разговаривать с друзьями, они спрашивают: «А чем ты занимаешься?» – «А вот начала ходить на осетинские танцы». – «В смысле, это что? Это что за Осетия?» Меня это немножко задевает, мне бы хотелось показать друзьям разнообразие кавказских танцев, немножко приблизить людей друг к другу.

Никогда не думали вернуться на родину?

Иногда очень тянет домой. Летом приезжаю на два месяца – замечательно, тепло, друзья, родственники, но уже ближе к концу каникул меня несет обратно, мне не хватает движения, уж простите – «движухи».

Привыкаешь к этому образу жизни, к скорости. У нас, у гастарбайтеров, такое бывает.

Так что с концами возвращаться я не собираюсь. Да и обстановка в Сербии за эти годы сильно изменилась – очень много молодых уезжает, прежде всего из-за экономической ситуации.

Вы приехали из Сербии в Россию, но и из России тоже уезжают – в том числе в Сербию

Да, это так, и едут не только в Белград – у нас есть знакомые из России в Нови-Саде. Дешевле, теплее, про продукты я уж не говорю, когда приезжаю домой – не могу наесться помидоров со вкусом помидоров. С московским уровнем зарплаты в Сербии можно прекрасно жить. Но жить там и работать там – уже совсем другая история.

И цены ниже, но и зарплаты ниже?

Вот именно. По-моему, надо жить здесь, зарабатывать здесь, а отдыхать там. Но дело не только в экономической ситуации – дома угнетает ощущение безысходности. Еще несколько лет назад люди еще верили во что-то, а сейчас все только и думают, как бы сбежать. Вот это, конечно, очень больно, очень обидно.

Иногда, когда остаюсь наедине с собой, невольно задаюсь вопросом – а кто я вообще такая?

Потому что я тут не родилась, я никогда не стану русской, я и не стремлюсь – родилась сербкой, ею и умру. Но опять же – нас воспитывали в одних ценностях, а теперь все изменилось, начинаешь думать – моя ли это Сербия, тут ли я росла?

Ваш брат тоже уехал из дома?

Нет, брат остался, его позиция: как бы плохо ни было, он никуда из дома не уедет. У него хобби – историческая реконструкция, изучает Средневековье, занимается тиснением кожи. Сейчас сработался с еще одним парнем, который делает доспехи. Им уже поступают заказы, хобби стало профессией и источником дохода, хотя по образованию он – биохимик.

Вы, кроме русского, преподаете сербский. Это все-таки не очевидный выбор для изучения, обычно взрослым нужны уроки английского, немецкого, испанского. Кто приходит учить сербский и почему?

Есть несколько подгрупп. Первая – взрослые состоявшиеся люди 40+, у которых бизнес в Сербии или Черногории. Вторая – молодые семьи, которые просто любят там отдыхать, часто ездят и уже обзавелись недвижимостью. И, наконец, есть молодые девушки, которые изучают сербский потому, что влюбились в кого-то, с кем теперь не могут объясниться.

А вот недавно была интересная ситуация – у меня был ученик, молодой человек, у него когда-то родственники уехали из России, и сейчас есть уже целый родственный клан сербов, которые не говорят по-русски. Вот он по работе поехал в Сербию, с родственниками познакомился, как-то жестами они пообщались, а теперь он начал учить язык, чтобы уже обстоятельно побеседовать. Говорю же, братские народы, в этом случае – в буквальном смысле.