Читать книгу Пашня. Альманах. Выпуск 4 - Creative Writing School - Страница 24

Следующая станция

***

Уважаемые пассажиры. Поезд следует. До станции. Серпухов. Со всеми остановками. Осторожно. Двери закрываются. Следующая станция…

Этот электрический голос меня доконает, подумала Олеся. Будто приговор объявляет. Хорошо еще, что вагон не совсем старый попался. Топят, правда, адски, попа как на сковородке. Еще и нечетный вагон – теперь вибрировать буду на каждой остановке. Ну и денек…. Может, пока домашку по дойчу поделаю… Так лень. Чертовы отделяемые приставки… Ихщ руфэ Хэррн Фишер ан… Ан этот вечно не пришей кобыле хвост! Угораздит ведь все усложнить!

Так, надо Мишане написать, что села, а то, как тогда, проторчу на перроне.

Как такое вообще возможно: договариваешься, а потом стоишь-мерзнешь. Долго просил прощения, конечно, даже киндер купил, но факт остается фактом.

Ни «привет, любимая», ни хотя бы просто «привет». Вечно с очепятками! «На пироне»! В жизни запятой не поставит! Бесит! Общается, как со своими дружбанами гаражными. Скипидар, Кипяток, Гамбит… что за клички такие! Животные. Им бы только выпить, да… Этот Скипидар, помню, пожирал меня тогда своими мутными рыбьими глазами. Быдло быдлом. Самое печальное, что Мишаня-то в развитии недалеко ушел. Ну как можно не знать столицу Финляндии! Или спрашивать про перестройку, или… Да вообще! В лесу, что ли, вырос? Почему я до сих пор с ним? Он, конечно, ничего такой. Не красавец, чего уж там. Нос, как мятый огурец, раздвоенный подбородок… Но какой он, зато, обаятельный и красивый, когда улыбается. Сразу хочется быть рядом. Если еще добавить огромное раскаченное тело… ножки при этом тоненькие, как два прутика… хи-хи… но тело у него, это да… На Истру, вон, когда ездили, девки так и вылупились на него. Нет, это все, конечно, замечательно, но как с таким жить? Он же и двух слов связать не может. Наклюкался тогда и полез рассуждать о высоких материях… Уж не помню, о чем он там вещал, но было стыдно… А эта Марго со своим «да-да, я тебя понимаю, ты такой проницательный», и, главное, с таким видом. Сучка! Проникновенная нашлась, хоть бы при мне постыдилась шашни крутить. А мой увалень так и развесил уши. Не, ну как с таким вот строить семью? Ладно, опять завела шарманку! Что, мужики к тебе пачками клеятся? Вот то-то и оно…

…Следующая станция — Москворечье. Осторожно. Двери закрываются.

***

Мишане оставалось помыть салон синей «тойоты», когда он получил сообщение от Олеси.

Начальник строго следил, чтобы никто не отвлекался от работы, и даже мог оштрафовать за «несанкционное» общение по телефону. Поэтому Мишаня прочитал сообщение контрабандой и на скорую руку настрочил ответ.

На заднем сиденье предательски проступало пятно. Он обильно обмокнул щетку в моющее средство и обрушился на врага всей мощью своего исполинского тела. После пяти минут битвы, промыв место сечи водой, он снова увидал зловредную кляксу. Мишаня сплюнул от злости.

– Да заманала, паскуда! Скипидар! Подтащи булки…

Из-за угла появился сухощавый напарник.

– Слышь, можешь подстраховать? – обратился Мишаня к другу, показывая рукой на сиденье. – Мне, это, моя написала… На собаке едет из Москвы… обещал встретить. Короче, надо гнать на станцию… Добьешь за меня?

– Ваще без бэ!

– От души! – он смачно похлопал друга по плечу и посеменил переодеваться в подсобку.

***

…Следующая станция — Москворечье. Осторожно. Двери закрываются.

Двери тамбура откатились в стороны, и в вагон вошел молодой владелец щеголеватого пальто.

Ой! Какой красавчик, – мелькнуло в голове Олеси, заставив ее приосаниться.

Как я выгляжу? Твою ж мать, голова грязная! Так, ладно, сиди ровно. Сюда идет! Аааа! Загадочно смотри в окно. Сел напротив! Явно, не просто так. Удачненько. Пахнет сигаретами. Не поворачивайся, смотри в окно. Черт! Под таким углом в окне не видно его отражения! Какие вылизанные туфли, и с синим пальто сочетаются безупречно… Достал толстую книгу. Блин, какой он крутой! Просто «беру, запакуйте, пожалуйста». Неужели уйдет, а ты так и будешь буренкой сидеть. Нужно что-то делать… привлечь внимание… внимание… думай-думай… О, а это идея…

***

До прибытия электрички оставалось около получаса. Обычно Мишаня добирался до станции за десять минут на маршрутке, но сейчас они уже не ходили, а на такси не было денег, поэтому он пошел пешком по короткой дороге – вдоль рельсов.

Треть пути была позади, когда Мишаня решил купить Олесе шоколадку в круглосуточном продуктовом на другой стороне железной дороги.

Переходя рельсы, Мишаня увлеченно писал ей сообщение, не особо смотря под ноги. Внезапно что-то металлическое с визгом сдвинулось, капканом вонзившись в правую ступню. Он повалился, взвыв от боли. Теплая, отвратительно липкая кровь мгновенно заполнила ботинок. Весь мир вокруг – бесконечный бетонный забор, безжизненный ангар, ледяные рельсы, отстраненные гудки паровозов, строки недописанного сообщения – все резко сжалось в жесткий комок боли. Он потерял сознание.

***

Таак-с, начнем-с, – Олеся достала учебник по немецкому языку и стала делать записи в блочной тетради. Затем она, словно потеряв ценную вещь, начала так бурно рыться в сумочке, что лежавшая на тетради ручка скатилась в ноги незнакомцу.

Ха! Идеальное попадание!

Молодой человек поднял ручку и передал ее Олесе с приторно учтивой улыбкой.

– Спасибо, Вы очень любезны, – заглядывая ему в глаза, промурлыкала она.

«Любезны»… ну ты загнула… ничего, пусть знает интеллигенцию.

– Не за что, – отозвался молодой человек.

Какие глаза необычные. Карие вроде, но с желтоватыми пигментами, прям как у змеи.

– Не боитесь одна ездить в такое время? – продолжил он.

– Куда деваться, приходится. На учебе просто поздно заканчиваю. Да и кого бояться?

– Всякие здесь встречаются. Вы до какой станции едете?

– А вы с какой целью интересуетесь? – игриво и скорее риторически уточнила Олеся. – Я до Силикатной, а вы?

– О, мы соседи! Я на Щербинке выхожу. Можно, кстати, на «ты». Арсений, – протянув руку, сказал он.

***

Придя в себя, Мишаня огляделся сквозь застилавшую глаза дымку пульсирующей боли.

Нога-а! Почему не чувствую! Ногу! Что за?!. – заговорил в нем сгусток панической боли.

Его взгляд судорожно бегал, пока не наткнулся на кровавое месиво на месте ступни.

Нет-нет-нет! Только не это! Только не это! Афу-афу-афу-афу. Дыши ровно! Афу-афу. Ровно, я сказал! Афу-афууу-афуууу-афууууу.

На мгновение собравшись с силами, он попытался высвободиться из тисков, отталкиваясь свободной ногой, но эта слабая попытка отдалась такой нестерпимой мукой, что он в отчаянии опустил голову на рельсы.

В ушах звенело. Сердце тошнотворно колотилось.

– Э-эй! Помоги-ите! Кто-нибу-удь! Э-эээй! Эээээээй! Помогите! Я здесь! Ээээээй! – он кричал, что было сил, пока совершенно не потерял голос.

– Помогите! Пожалуйста, – уже сиплым шепотом молил он окутавшую его тишину. К горлу подступал комок рыданий. Еще не хватало плакать! Он зарычал от ярости на себя и осмотрелся. Телефон! Он дотянулся до валявшегося рядом мобильного. На экране светились цифры «01:46». Через пять-десять минут электричка из Москвы! Проедет прям здесь… Лихорадочный мандраж пробежал по всему телу и ударил в голову волной адреналина. Олеся! Точняк! Надо позвонить Олесе! Нажмет на стоп-кран!

***

– Можно, кстати, на «ты». Арсений, – протянув руку, сказал он.

Арсений… Красивое имя… Арсеньевич, Арсеньевна… недурно… так, о чем ты думаешь вообще?! – пресекла Олеся поплывшие мечтания.

В этот момент в ее сумочке зазвенел телефон. Она посмотрела на экран, едва заметно закатила глаза от раздражения, переключила мобильный на беззвучный режим и бросила его назад.

– Я… Меня зовут Олеся. Очень приятно, – растерянно затараторила она, словно пытаясь переменить тему своих мыслей.

Интересно, что он подумает о неотвеченном вызове? Чего трезвонить! Раньше никогда не звонил, а тут на тебе! Наверно, снова встретить не сможет. Ну и черт с ним!

– Тебя кто-нибудь встречает? Если хочешь, могу проводить.

– Не стоит, благодарю. Меня встречает папа, – на ходу сообразила она.

Ну вот, теперь подумает, что я ботаничка, живу с родителями. Что ты несешь? Соберись.

– Что читаешь? – спросила она.

– Сагу о космическом волке, – демонстрируя обложку, ответил Арсений.

Космический волк? Серьезно? Вот мужики, – язвительно усмехнулась про себя Олеся.

– Ух ты! А о чем она?

Арсений принялся с энтузиазмом рассказывал про капитана звездолета, у которого заклинил ремень безопасности во время падения. В этот момент сумочка Олеси снова завибрировала.

Да он угомонится или нет! – не подавая виду, почти в бешенстве подумала Олеся. Удерживая внимательный взгляд на губах собеседника, она незаметно сбросила входящий вызов и выключила телефон.

Следующая станция. Щербинка.

– Ой, мне на следующей выходить… – сказал Арсений и умолк на несколько неловких минут.

Когда электричка начала сбавлять ход, Арсений очнулся:

– Мне пора. Очень приятно было познакомиться. Амм, ты знаешь, я был бы рад увидеться снова, если ты, конечно, не против.

Затем он написал что-то на книжной закладке, вручил ее Олесе и поспешил в тамбур.

***

Гудки тянулись мучительно долго, будто Мишаня пытался дозвониться до небес. Вдруг звонок сбросили. Мишаня снова нажал задубевшими от холода пальцами на кнопку звонка, но из трубки послышался приговор: «Абонент временно недосту…». Он не дослушал, швырнул телефон в сторону и лихорадочно рассмеялся.

Совсем недавно с пеной у рта доказывал Олесе, что у человека всегда есть выбор. Отличный выбор: отрезать себе ногу или голову! Просто класс! Перед глазами всплыла картина, как он просыпается в больничной палате. Одеяло подымается только над одной ногой… Перед кроватью стоят родители, его пацаны, Олеся… и все с такими лицами… Эти сочувственные взгляды хуже всего!

В этот момент на железнодорожном светофоре загорелся зеленый свет, прорезав сквозь толщу черного воздуха изумрудный тоннель.

Щеку и подбородок защекотали стекавшие капли холодного пота. Спустя мгновения рельсы зашипели зловещим чугунным шепотом.

Железная дорога стала заливаться светом, как при первых предрассветных лучах. На горизонте появились очертания белесого шара, разраставшегося с каждой секундой. Взгляд Мишани упал на бетонный забор, с беспомощной неловкостью наблюдавший происходящее. Забор был повсеместно изрисован баллончиками рьяных художников и изгажен дерьмом. В щелях виднелись смятые жестяные банки из-под пива и неубиваемые упаковки от чипсов. Забор. Справа и слева. Забор. А ведь через такой забор Мишаня не раз перелезал, когда ездил зайцем на электричке в школу. Он удивительно отчетливо вспомнил, как спрыгивал с него. Как со шлепком отбивались пятки, а в поясницу ударялся портфель с учебниками. Как со спины, – его лицо просветлело от живой улыбки, – как со спины доносились матюки взбешенной билетной контролерши. Аха! Выкуси, толстожопая!

***

Олеся снова и снова прокручивала в голове свежие романтичные кадры, нежно держа бумажку с номером телефона.

Неужели я встретила его!? А-а-а-а, какой он классный! Глаза просто волшебные, а говорит как… И пальто от Кензо. Явно при деньжатах.

Вдруг поезд так резко затормозил, что она чуть не ударилась головой о сиденье напротив.

Наверно, какой-то дебил дернул стоп-кран, – пронеслось в ее голове.

Сейчас машинист будет материться… Какие же волшебные глаза. Надо ему написать! Не сразу, конечно. Хи-хи. Ой, я ж мобильник выключила. Интересно, где там Мишаня? Пусть только попробует опоздать, прибью.