Читать книгу Эпидемии и глобальная история - Д. В. Михель - Страница 23

Со времен Римской империи продвижение европейцев в Африку традиционно ограничивалось ее прибрежными северными районами, которые при этом контролировались воинственными народами. С началом исламизации африканского севера и распространением власти ислама в Сахаре Запад практически утратил всякие возможности для овладения африканскими богатствами. Такая возможность открылась вновь лишь XV в., когда короли Португалии начали систематически посылать свои флотилии в поисках морского пути в Индию. В результате в течение XV в. португальцы смогли завладеть некоторыми ключевыми форпостами на всем Западноафриканском побережье, а в начале XVI в. пробиться и на Восточноафриканское побережье188.

Тем не менее продвижение европейцев в глубь Тропической Африки почти с самого начала остановилось. Африканский континент представал воображению европейцев как мир, изобилующий богатствами, но при этом также и как «могила для белого человека». Западная Африка встретила европейских завоевателей и работорговцев целым сонмом опасных болезней, таких как малярия, желтая лихорадка и пр. Ни в XV в., ни позднее европейцы не могли как следует закрепиться в Африке южнее Сахары, хотя и прилагали отчаянные усилия для этого. Проблема проникновения в тропические страны выглядела для них как почти неразрешимая, в результате чего к концу XVIII в. западные медики начали ставить вопрос о том, как лучше акклиматизировать европейцев к этим суровым условиям189. Даже в самом конце XIX в. смертность среди британских солдат, расквартированных на так называемом Золотом Берегу, в 15–20 раз превосходила смертность среди солдат, набранных из числа местного населения190.

Однако не следует думать, что европейское вторжение в Африку с самого начала было испытанием только для европейцев. Португальцы и другие народы Запада также принесли с собой опасные вирусы и микробы, к которым у африканцев, в свою очередь, не было должного иммунитета. Особенно опасными были такие европейские болезни, как туберкулез и сифилис191. Таким образом, обмен инфекционными болезнями между европейцами и африканцами в Африке и за ее пределами был обоюдным.

Совершенно иначе происходило движение европейцев через Атлантику. После того как в 1492 г. испанцы впервые достигли Карибских островов, было положено начало процессу, который Альфред Кросби назвал «биологической экспансией Европы»192. На этих островах жило многочисленное и совершенно изолированное от инфекций Старого Света население, которое уже очень скоро пало жертвой привезенных из Европы болезней.

Первым островом, на котором обосновались испанцы, был Гаити, который они назвали Эспаньолой. По широко признанным теперь среди специалистов данным, к моменту высадки там Колумба на нем проживало около 8 млн человек. Уже в 1493 г. там вспыхнула эпидемия гриппа, причиной которой была инфекция, гнездившаяся в привезенных испанцами свиньях. Вслед за ней на острове начались новые эпидемии, которые быстро распространились и по другим Карибским островам. Сила эпидемий была столь велика, что в чем-то она превзошла жестокость испанцев, которые с первого дня начали притеснять и уничтожать индейцев. В результате уже к середине XVI в. многомиллионное коренное население Карибских островов совершенно вымерло193.

Случай с гибелью коренного населения Карибских островов подтвердил широко признанное среди специалистов ХХ в. мнение о том, что островные народы, длительно отрезанные от более многочисленных человеческих цивилизаций, легко становятся жертвами «новых болезней», приходящих к ним вместе с чужеземцами. Индейцы Карибских островов, как и другие народы Нового Света, как раз и были такими народами, чье биологическое и культурное развитие проходило обособленно от большого Афро-евроазиатского региона. Они не разводили домашних животных и не возделывали растений, которые были распространены в Старом Свете, и поэтому не имели иммунитета к тем вирусам и бактериям, которые с давних пор были знакомы европейцам, азиатам и африканцам194.

Когда на Карибских островах начались эпидемии, они продолжались там, не прекращаясь, не один десяток лет. При этом в отличие от случая с Черной смертью XIV в. в Европе это была не единственная «новая болезнь», а целая серия незнакомых прежде индейцам болезней. За гриппом пришли оспа, корь, туберкулез и др. Они с легкостью добивали тех, кому удалось пережить предыдущую эпидемию. При этом болезни не только косили наиболее уязвимые группы населения, но и подрывали репродуктивный потенциал людей детородного возраста. С распространением среди индейцев венерических болезней они утратили и способность к естественному воспроизводству195.

Наконец, существовали и культурные причины для уязвимости индейцев перед «новыми болезнями». В отличие от европейцев, которые в борьбе с проказой и чумой уже вполне освоили такие санитарные меры, как изоляция и карантин, индейцы совершенно были незнакомы с ними. Их мораль не позволяла им покидать своих больных, а когда заражались те, кто ухаживал за больными, больше уже некому было ни накормить, ни позаботиться о несчастных196. В результате уже к середине XVI в. индейские народы Карибских островов начали исчезать с лица земли. Испанцы, которые для поддержания своего владычества здесь остро нуждались в рабском труде, вынуждены были начать ввозить из Западной Африки чернокожих рабов. Вместе с появлением на Карибах чернокожих африканцев там распространились и новые инфекции, которые стали уничтожать последних выживших индейцев. Наряду с оспой африканские рабы оказались резервуарами для переноса на Карибские острова таких африканских болезней, как малярия и желтая лихорадка197. В результате этого демографическая ситуация на Карибах стала меняться. В течение достаточно короткого периода времени господствующей группой населения там стали чернокожие выходцы из Африки, которые оказались более приспособленными для жизни в новых условиях, чем белые европейцы198.

В итоге главным результатом этого начавшегося трансатлантического обмена болезнями между Старым и Новым Светом стало полное изменение демографической ситуации на Карибских островах. Коренные индейские племена там были стерты с лица земли, уступив место более защищенным перед угрозой инфекционных болезней европейцам и в особенности чернокожим африканцам.