Читать книгу Диалоги о медитации. Русский йогин о практике, психологии и будущем человечества - Дада Садананда - Страница 4

В этом тяжелом состоянии я поехал в Индию на финальный тренинг. Там мое состояние только усугубилось. Я увидел, насколько это бедная страна. Я увидел нищету и отчаяние. И я увидел наши школы, открытые маргами. Ну к чему, казалось бы, придраться? Но интеллект изощрен. Приходит мысль, что наша обычная русская школа будет побогаче этих. Я как-то забыл к тому времени, что в этой бедной среде даже такие простые школы – прекрасный пример служения. Образование в бедных штатах Индии – это как источник чистой воды. Да, бедно, в материальном смысле школы могли бы быть лучше и богаче. Но в духовном смысле – это очень важное служение. Я как ослеп тогда, я этого не видел. В уме только мысль о том, какая у меня школа была в моем российском детстве, и какая сейчас в Индии.

«Сарай какой-то, а не школа, ничего-то наша организация толком не умеет делать», – думаю я.

Кризис все обостряется. И в каждом человеке я вижу недостатки. Какого монаха ни встречу – придираюсь. Я вижу в них по тысяче прорех, что они далеко не идеальные, обычные люди.

«Зачастую обычные люди даже лучше, чем эти монахи!» – думаю я.

Какая-то часть мира ускользает от меня. Здесь вижу, здесь не вижу. Полуослеп духовно. И становится все хуже и хуже.

Мы уже все экзамены сдали, тюрбаны надели, мы уже настоящие монахи, только что клятву пока не дали. Завтра давать клятву, приносить обеты. Обеты на всю жизнь! А я все еще не знаю, хочу ли я и могу ли становиться монахом или нет.

И в этот день был нагар-киртан…

Вообще киртан – коллективная духовная практика, используемая во многих индийских традициях, она заключается в пении коротких ритмичных священных текстов, мантр, то есть в воспевании Бога и его имен. Часто во время пения киртана добавляют еще и движение, танец, и тогда он становится динамической медитацией. Есть разные киртаны для самых разных ситуаций, про них рассказывают чудеса, и действительно во время киртана, особенно когда в коллективной медитации принимают участие многие практикующие, чувствуется невероятная концентрация энергии, возникает очень плотное ощущение единства всех существ – и тех, кто сейчас поет, и всего творения, что отзывается на воспевание Бога. Сейчас Дада говорит о таком киртане, который похож на то, что традиционно делают кришнаиты – идут по городу и поют мантру. Марги в Индии практикуют такой большой «уличный» киртан в особо важные дни.

Мы все вышли на улицу, нас было около десяти тысяч человек, мы шли процессией. Если смотреть со стороны – мощный митинг получился. Мы пели мантру, а еще иногда выкрикивали лозунги, например: «Одна кухня, одна печка, одно человеческое общество. Общество едино!» Дело в том, что представители разных каст в Индии не могут есть вместе, высшие касты считают, что их оскверняют низшие. Мы против каст, мы за равенство всех людей. Атмосфера суперклассная, я наслаждаюсь высоким духовным накалом.

По возвращении – медитация, потом аварта-киртан. Это киртан, в котором практик благословляет шесть направлений, сторон света (четыре стороны и верх-низ). Мы поем мантру, поворачиваясь к разным сторонам света, но при этом медитируем на определенную идею, у каждого из шести направлений она своя.

Первое направление: «Я – воплощение искренности». Второе: «Я – воплощенная любовь к Богу». Третье: «На огне этой любви я сжигаю все свои недостатки». Четвертое: «Я преодолеваю все внутренние и внешние препятствия». Пятое: «О, Господи, прими меня», ты представляешь, что сидишь на коленях у Бога в очень-очень сильной близости к Нему, и шестое – отпускаешь все свои привязанности.

Тут-то меня и накрыло. Был сильнейший духовный подъем. Сомнения исчезли как мелкие и ненужные.

Но вечером я снова мучаюсь (а это ночь перед принесением обетов). Опять кризис, опять я все критикую, все на свете подвергаю сомнению. Сомнение вообще вещь нужная, хорошая. Мы не склонны верить в догмы, мы все проверяем своей практикой, опытом.

Но это была на самом деле уже гордыня, комплекс превосходства – «я умный, а все дураки». И в то же время я знал и чувствовал, что не имел права никого осуждать. И мне от этого так противно стало. Я не хочу быть таким человеком, который ко всем придирается и всех осуждает. Я хочу быть просто человеком, который любит других людей.

И вот из этого отчаяния я стал взывать к гуру. Я стал просить его: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, забери мой интеллект. Он только портит мою жизнь. Пусть я буду глупым, пусть я буду вообще дураком, но я буду человеком!»

Вечером мы снова делаем аварта-киртан, поем мантру. Первая сторона: «Я – воплощение искренности». И…

Внезапно до меня доходит, что я и вправду воплощение искренности. Каждая моя клетка всегда жаждала только одного, она стремилась к Богу и хотела служить ему. У меня не было никакой другой «повестки дня», я никогда ничего другого не хотел. И я понял, что реально и буквально я и есть воплощение искренности.

Тут я поворачиваюсь и пою мантру. Вторая сторона: «Во мне есть врожденная любовь к Богу». И я вдруг понимаю, что все эти комплексы, этот кризис, через который я прохожу, это вообще не я. Я не этот критичный ум, который всех и все разбирает по косточкам. А я просто любовь к Богу. Я всегда и был любовью. Я есть любовь и всегда буду ею.

У всех есть какая-то самоидентификация. Например, «я Вася» – и считаешь себя Васей. Но в тот момент как будто штора упала, заслонявшая свет окна, пелена невежества растворилась, и я вдруг прозрел. Если бы меня спросили в тот момент «Кто ты?», то я бы не сказал, что я Петя, Садананда, или ачарья, или кто-то еще, я бы просто сказал, что я есть любовь.

Сильно-сильно я почувствовал, что я и есть любовь.

У меня до этого был комплекс, что во мне нет любви. И я отчаянно пытался достичь ее. А тут понял, что не нужно достигать любви. Я понял, что и сам вопрос, есть ли у меня любовь, – неправильный. Я и есть любовь. А все остальное – вообще не я.

Это было очень высокое экстатическое переживание.

Третья сторона киртана: «На огне этой любви я сжигаю все свои недостатки». Конечно, конечно! Если я и есть любовь, то все остальное вообще никакого значения не имеет, все сгорает, все будет уничтожено этой любовью, останется только она.

Когда мы доделали аварта-киртан, я сел медитировать. И в процессе медитации попал в одно из высоких состояний, видимо, самадхи. Я не помнил себя. Не могу никак это описать словами… Это было состояние экстаза, запредельного по моим понятиям.

Потом я очнулся. В зале демонстрировали видео с гуру. А тут такое дело: когда ты в тонком душевном состоянии, ты не можешь не плакать, глядя на гуру, – испытываешь слишком сильную любовь, которая идет от него, и возникает сильное желание соединиться с ним. Я не хочу ничего больше, чем каждой своей клеткой слиться с ним.

– Почему все плачут, когда появляется гуру? Что это такое?

Это очень сложно понять без практики. Бог проявляет себя через гуру… То есть Бог проявляет себя через все вещи в мире – цветы, небо, все живое и неживое, но в человеке его проявление максимально ясное. Человек – самое прекрасное создание во Вселенной. Если человек светлый, находится в благости, то в нем отражение Бога самое сильное. А гуру – это самое сильное и концентрированное отражение Бога. Бог имперсонален, он за пределами любой формы. Но человек ограничен формой, и для его духовного роста нужен личный контакт. В момент духовного возвышения практики персонифицируют Бога в образе гуру, но на самом деле плачут и смеются от того, что испытывают божественное присутствие как таковое.

Я начинаю рыдать, хохотать, неадекватно себя вести, меня все успокаивают, но я не понимаю, что происходит, а просто хохочу. Я испытываю невероятную радость внутри, радость, что обрел то, к чему всегда-всегда стремился. Я плачу от радости. А потом плачу от горя, когда это ощущение начинает проходить, я чувствую, что гуру исчезает, он растворяется, и мне от этого невыносимо больно. Я молюсь: «Только не уходи от меня, только не уходи от меня, только не уходи от меня». И он опять появляется, я опять хохочу, он опять пропадает, я опять плачу. В итоге я опрокидываюсь в какое-то состояние без сознания, в экстаз.

Я очнулся, все ушли. Со мной осталась группа ребят, с которыми я тренинг проходил. Голова лежит у кого-то на коленях. Сидят, ждут, что же со мной будет.

Когда я очнулся, меня посадили, слезы мне вытерли.

– Ну, пойдем, – говорят.

– Пойдем, – отвечаю. Почему не пойти?