Читать книгу Красная надпись на белой стене - Дан Берг - Страница 3

III

Оглавление

Во все времена (да и поныне так) умные из людей задавались вопросом: “А хорошо ли это – добиваться своей пользы?” Молчаливо предполагалось при этом, что ответ непременно существует. Недостатка в жизненных примерах никогда не было, и подходящие факты изобильно окружали мыслителей. Может быть, именно поэтому последние обязательно находили решение проблемы – каждый в меру отпущенных ему судьбой интуиции и проницательности.


Углубляясь в проблему, иные интеллектуалы пытались выяснить вещи, которые казались им более фундаментальными, чем ответ на первоначальный вопрос об упорстве в преследовании собственной выгоды. По мнению сих мудрецов, сперва следовало уяснить, что такое “хорошо”, и что такое “польза”. Да и в том, как следует понимать слова “добиваться пользы” и “своя польза” – тоже не лишне разобраться. Известно, что ключ ко всякой истине – это вопросительный знак!


Интерпретаторы человеческой природы понимали упомянутые фундаментальные вещи всяк по-разному. Сообразно своему разумению, каждый предлагал собственный ответ на первоначальный вопрос.


Принималось во внимание то соображение, что в жизни больше пустого, чем полезного. Беспристрастно и честно исследовалась и постыдная реальность: из всех живых существ лишь человек не знает толком своей пользы.


Не обошлось без колебаний и сомнений: каковы последствия домогательства шкурного интереса? Подобное деяние может привести только к ущербу другим, или же содержит оно общеприбыточную составную часть? Затруднения мыслителей совершенно естественны и ничуть не удивительны. В самом деле, разве существуют в мире однозначные явления? Как истолкуешь, так и аттестуешь!


О коллективной пользе рассуждали, оценивая реальные последствия. Вот,скажем, если некто достигнет своей вожделенной выгоды, то кого именно порадует результат? И велико ли будет число облагодетельствованных? А многие ли понесут урон, и в чем он выразится? Кого и что следует предпочесть? Ответы на эти простые на первый взгляд вопросы требовали немалой находчивости и хорошего владения словом. Всем сразу не угодишь – ведь от пользы до справедливости путь далек, как от земли до луны! Конкретный ход мысли бывал в помощь искателям истины.


Утвердились крайние и серединные мнения. Одни говорили, мол, кто старается для себя, тот умерщвляет великодушие в сердце. Натуры художественные утверждали, что каждый творец должен преследовать собственную корысть, а, иначе, ему не создать достойных творений. Появилось даже такое оригинальное представление, будто радение об единоличной выгоде есть признак малой любви к своей персоне.


Короче говоря, суждения на сей предмет весьма многообразны и удовлетворят любой вкус. Это обстоятельство дает надежду всякому, от эгоиста до альтруиста, найти для себя научные основания для благоприятной самооценки.


Мы с вами, дорогие читатели, не будем соблазняться попытками решить проблему. Вспомним слова поэта: “Мы не знаем, кто тут прав, – пусть другие то решают…” Давайте-ка лучше воспользуемся отмеченным многообразием конкретных примеров и постараемся применить их к сравнительному анализу умонастроений и намерений наших героев – ведь и дяде, и племяннику не чужды себялюбивые порывы.


Если говорить об Акиве, то, как может показаться, им руководят только две вещи – любовь к мамоне и тщеславие. Сие верно в том смысле, что эти стимулы сильны в нем и рулят его умом и сердцем. Но ошибочно полагать, будто бы ниппурский дознаватель не имеет никаких иных побуждений и равнодушен к благу единоверцев. Он вовсе не глух к голосу крови и слышит его, хоть и не столь явственно, как голос золота, но, главное, слышит! К сожалению, до наших современников не дошли сведения о том, в каком направлении действовали на Акиву взгляды его супруги.


Приняв на себя долю в раскрытии причин гибели вавилонского царя, Акива не упускал из виду ту пользу, которую может принести его единоплеменникам установление истины. Он пребывал в уверенности, что, продемонстрировав властям сколь ценен для них один иудей, он тем самым побудит высшие круги и простонародье Вавилонии возлюбить весь иудейский народ. Жизнь показала, был ли Акива прав – то ли целиком, то ли хотя бы отчасти. Или же он крепко заблуждался в своих философических расчетах. Хотя, как говорят, лучше заблуждаться, чем испытать обидное разочарование.


Что касается Даниэля, то сей муж давно миновал возраст, когда сердцу требуется быстрый успех. В бытность сыщиком он изрядно насладился громкими похвалами и щедрыми гонорарами. Блестящий дознаватель, возмужавший Даниэль начал томиться суетной славой. Душа рвалась к новизне. Но кое-что осталось неизменным в светлой голове служителя правосудия: по-прежнему проницательный и неуемный мозг требовал сложных задач и ярких решений.


Став пророком, Даниэль последовательно и упорно трудился над выковыванием репутации мудреца. Он более не прельщался выгодами быстрого, но суетного успеха. Касательно новых воззрений, заметно было, что честолюбие Даниэля ушло с переднего плана и переместилось в область фона, впрочем, не совершенно тусклого. Появилось здоровое равнодушие к достатку. “Не скорая прижизненная слава, но вечная благодарность потомков-единоверцев нужна мне!” – твердил он сам себе.


Даниэль ухватился за предложение Дария расследовать загадочные обстоятельства смерти Валтасара. “Раскрыв тайну, я представлю вавилонского царя гонителем моего народа и осквернителем наших святынь. Тем самым я внесу неоценимый вклад в воспитание моего племени, всеми и всюду теснимого!” – строил планы Даниэль.


Двух целей желал достичь Даниэль: быть полезным единоверцам и выложить фундамент для будущего монумента своей славы. Которая из этих двух целей ведущая, а которая ведомая – вопрос не вполне ясный, пожалуй, дискуссионный.


***


В день аудиенции у вавилонского правителя, Акива остановил свою роскошную карету напротив крыльца дома Даниэля. Богатый ниппурский детектив намеревался взять с собою менее состоятельного вавилонского пророка и вместе с ним явиться во дворец.

– Я всю ночь обдумывал предстоящий разговор с Дарием, – сообщил Даниэль, занимая сиденье рядом с Акивой.

– А я, признаться, испытываю нетерпение поскорее увидать царские хоромы, – заметил в ответ Акива.

– Племянник, неужели ты не чувствуешь волнения перед встречей с владыкой великой страны Вавилонии?

– По правде говоря, дядюшка, я ничуть не тревожусь. Ведь Дарий зовет нас, и этим все сказано. Абсолютно ясно, что наши выдающиеся таланты позарез нужны правителю, стало быть, нам не о чем волноваться!

– Ах, молодость – сколько силы и уверенности в ней! – с некоторым оттенком зависти вздохнул Даниэль.

– О нашем визите осведомлены. Гляди, привратник вышел нам на встречу, отворяет городские ворота, низко кланяется!

– Приветливый охранник – хорошая примета при въезде в державную столицу. Уж поверь мне, племянник, я бывал здесь много раз.

– Верю. Мы, кажется, у цели.


***


– Мир вам, умнейшие из иудеев! – промолвил Дарий, восседавший на высоком парадном стуле, однако, не на троне.

– Мир тебе, всесильный владыка Востока! – ответил Даниэль, поклонившись ниже, чем он кланялся Валтасару.

– Мир тебе, всесильный владыка Востока! – повторил племянник вслед за дядей, восторженно оглядывая пышное великолепие тронного зала.

– Я вижу, почтенный Даниэль, твоему молодому родственнику нравится у меня! – ухмыльнулся Дарий, – представь мне своего кровника.

– Это – Акива, сын моего покойного брата, – промолвил Даниэль и легонько подтолкнул племянника в спину, чтобы тот поклонился.

– Слава о великом ниппурском дознавателе дошла и до меня, – заметил Дарий, – ты же, почтенный Даниэль – мудрейший из мудрых. Ты далеко превзошел умом всех придворных советников!

– Спасибо, Дарий! – отозвался Даниэль.

– Спасибо, Дарий! – повторил Акива.

– На этом, я думаю, нам пора закончить комплиментарную прелюдию, и перейти к делу, – сказал Дарий.

– В предыдущей беседе со мной, достойный Дарий, ты поручил мне разобраться с причиной смерти Валтасара. Я просил твоего согласия привлечь к делу племянника. Идея была одобрена тобою. И вот мы с Акивой находимся здесь, чтобы выслушать из твоих уст напутствие и новые пожелания, если таковые возникли.

– Даниэль, я назначаю тебя старшим следственной группы. Я надеюсь, что вы с Акивой, будучи заранее осведомлены о моем одобрении, не теряли времени даром и уже успели собрать какие-либо проясняющие дело факты, – с важностью произнес Дарий.

– Да, кое-что нам уже известно, но впереди нас ждет огромная работа, – не менее важно ответил Даниэль.

– Дарий, для ведения следствия нам потребуются свидетельские показания причастных лиц. Поэтому необходимо твое разрешение на беседы с придворными, охранниками, женщинами и прочими релевантными фигурами, – обратился с просьбой Акива.

– Как главное лицо Вавилонии, я разрешаю вам допрашивать всех без исключения подданных империи.

– Благодарим! Теперь мы начнем действовать, засучив рукава, – за себя и за Даниэля заверил Акива.

– А, случаем, не преувеличиваете ли вы, дорогие мои иудеи, огромность предстоящей вам работы?

– Зачем же нам преувеличивать? – обиженно возразил Даниэль.

– Чтобы набить себе цену! – шутливо заметил Дарий.

– А не преуменьшаешь ли ты сложность задачи? – дерзнул вопросом Акива.

– А к чему мне это? – удивился Дарий.

– Чтобы убавить цену награды! – откровенно заявил Акива.

– Не тревожься, молодой человек, – ответил Дарий на смелый выпад Акивы, – оба получите за труды сполна!

– Надеюсь, – заметил Акива.

– Истина – она на вес золота! – двусмысленно добавил Даниэль.

– А, по-моему, дело это простое, – продолжал подтрунивать Дарий, – чего тут долго думать да гадать, коли надпись на стене!

– Вот именно, что надпись на стене! И никто из придворных мудрецов разобрать ее не мог! – бросил Даниэль, – только я и справился!

– Да полно тебе, Даниэль! Шучу ведь я! – успокоил Дарий, – помните, однако, иудеи, что по нашим вавилонским мерам Валтасар был человеком положительным!

– Мы расследуем дело объективно, отвергаем любые предубеждения! – достойно провозгласил Акива.

– Напомню тебе, Дарий, – сказал Даниэль, – что еще Навуходоносор, отец Валтасара, сильно обидел народ иудейский, убил многих, Храм порушил, да что и говорить – изрядно бед натворил! Вот и сын от отца мог набраться! Но это к нашему делу не идет, мы с Акивой расследуем без предвзятости и беспристрастно!

– И я не одобряю пристрастности, – заверил Дарий, – однако, когда славный Навуходоносор отправил с визитом дружбы послов к вашему царю, тот, вместо того чтобы выражать свое восхищение величием Вавилонии, сам стал хвастать перед послами, да и жена его принялась похваляться украшениями.

– Да чем же было хвастать-то царю иудейскому? – возмутился Даниэль, – народ мой беден и тесним!

– А вот послушай! Говорил, дескать, армия его замечательно пограбила вавилонские города. Стал показывать украденное у нас магнитное железо, слоновую кость, твердый мед, который можно резать ножом! – с досадой вспомнил Дарий предания седой старины.

– Тут ты верно говоришь, Дарий, глупо вел себя царь Иудеи. Поэтому наш пророк поставил на вид монарху сей негодный факт! – парировал Даниэль.

Красная надпись на белой стене

Подняться наверх