Читать книгу Во власти бури - Данелла Хармон, Данелла Хармон - Страница 4

Леди Ариадна ждала, беспокойно прохаживаясь под деревьями. Вокруг не было ни души, только безмолвный и темный Гайд-парк, скрытый пеленой мелкого дождя. С листьев текло, и девушка успела промокнуть; мягкие жокейские сапожки, непригодные для сырой погоды, пропитались влагой насквозь.

Было уже довольно поздно, часов десять, и лишь редкие запоздалые экипажи проезжали по Парк-лейн. Дэниелу и Саймону давным-давно полагалось вернуться с ветеринаром, но их не было и в помине.

Мало-помалу тревога сменилась страхом, а потом девушку охватило отчаяние.

Добрая половина личного наследства Ариадны была зашита в край попоны, укрывавшей спину Шареб-эр-реха, но не страх лишиться денег леденил ей кровь.

Этот ветеринар! Он так пристально посмотрел на нее тогда! Что, если он узнает ее по описанию, разосланному Тристаном? Что, если он уже на пути в Уэйбурн-Хаус за вознаграждением?

Чутко улавливая настроение хозяйки, Шареб-эр-рех придвинулся ближе и ткнулся головой ей в руку. Он терся, как ластящаяся собака, пока Ариадна не запустила пальцы в его гриву и не начала ласково почесывать. Какое-то время это действовало на нее успокаивающе, но потом неприятные мысли вернулись.

Облака начали расходиться, дождь затих; теперь от мокрой травы поднимался туман, сквозь который бледным нереальным пятном проглядывала луна. Серебристая дымка колебалась и плыла, отчего тени деревьев и кустов, казалось, перемещались. Внезапно неподалеку – Ариадна чуть не подпрыгнула – с визгом и воем сцепились коты. Она как будто оказалась в чужом, пугающем мире, полном злых духов, только и ждущих случая напасть.

Шареб, однако, не был наделен излишним воображением. Он только повел ушами (было в этом движении что-то пренебрежительное) и потянулся к мокрой траве под ногами хозяйки. Стоило ему отщипнуть пучок, как повеяло ароматом свежесрезанной зелени. Он смешался с запахом мокрой кожи лошади и пропитанной дождем земли.

Шареб пасся, но не терял бдительности. Это было заметно по тому, как время от времени поворачивались его уши, ловя каждый звук. Оглядев его, Ариадна в очередной раз огорчилась, что пришлось прикрыть уникальную красоту ее любимца.

До пожара грива жеребца была роскошной, угольно-черной, но он так сильно опалил ее, спасаясь от огня, что Ариадна была вынуждена обкорнать ее, оставив только щетку жесткого волоса. По той же причине был сильно подрезан и некогда пышный хвост. Гордую голову изуродовали шоры с колпаком; попона, прижатая подпругой и седлом, покрывала большую часть туловища, толстые повязки на боках стесняли движения и не позволяли гарцевать и пританцовывать. Трудно, очень трудно было узнать в этом страшилище гордость Англии. Нельзя позволить Тристану выследить их, подумала Ариадна, опуская взгляд на свой жокейский наряд.

Рваные облака скользили мимо, ненадолго скрывая луну, и казалось, что это бледно-желтый диск плывет по небу от облака к облаку. Стиснув кулачки в неожиданном порыве, Ариадна подняла лицо к небу и поклялась про себя: «Папа! Я не позволю, чтобы Шареб-эр-рех попал в жадные руки Тристана! Это наша лошадь, и я сделаю все, чтобы сохранить ее!»

– Даже если для этого понадобится похитить всех ветеринаров Лондона, – тихо добавила девушка вслух и крепко зажмурилась, пытаясь остановить слезы – роскошь, на которую не имела права до счастливого избавления.

Потом, позже, она оплачет смерть отца и их общее счастливое прошлое. Потом, но не теперь.

Жеребец вдруг громко фыркнул и потянул Ариадну за полу куртки. Стоило ей откупорить бутылку эля, как он ухватил горлышко, крепко зажал его зубами и вскинул голову, глотая сладковатую хмельную жидкость. Опустошенную бутылку он отбросил в сторону небрежным жестом завзятого кутилы, потом снова потянул хозяйку за полу.

– Ну, что теперь? – с напускной строгостью спросила Ариадна, прекрасно зная, чего от нее ждут.

Шареб-эр-рех ткнулся носом ей в карман. Она отступила. Жеребец последовал за ней. Она сделала шаг в сторону.

Он повторил маневр. Этого оказалось достаточно, чтобы высушить слезы и вернуть улыбку на уста Ариадны. Чуткий, как все близкие к людям животные, он безошибочно знал, когда хозяйка нуждалась в утешении.

Уже смеясь, Ариадна попыталась отпихнуть его, хотя и без особого успеха.

– Не хочешь и минуты подождать? Да ты самая непоседливая лошадь из всех, с какими папа имел дело!

Девушка извлекла из кармана последний пирожок, развернула его и отломила половину. Услышав шуршание бумаги, жеребец разволновался. Он ткнулся мордой Ариадне в руки, прихватил за пальцы мягкими губами. Положив пирожок на ладонь, она с улыбкой следила за тем, как деликатно ее любимец берет угощение. Только тихий хруст и шорох капель, падающих с ветвей, нарушали безмолвие ночи.

Но вот послышалось нечто иное.

Первым насторожился Шареб. Он вскинул голову и напрягся всем телом. С прилипшими крошками на морде жеребец выглядел забавно, и Ариадна засмеялась бы, не будь она так встревожена.

Послышались мужские шаги, и девушка возблагодарила Бога за то, что грумы наконец вернулись. Она нетерпеливо бросилась навстречу – и замерла, округлив глаза.

– Что это?! Вы что, с ума сошли? – воскликнула она в негодовании. – Мне нужен ветеринар, а не бесчувственное тело!

Грумы остановились и уставились на свою ношу с таким видом, словно не понимали, откуда она взялась. Они несли ветеринара боком, так что одна рука волочилась по мокрой траве.

– А что нам оставалось, миледи? – спросил наконец Саймон. – Вежливо попросить, что ли? Вы в бегах в конце концов!

– Кладите его! – сердито приказала Ариадна.

– Что, прямо здесь?

– Кладите же!

Девушка уже стаскивала с себя куртку. Свернув ее, она опустилась на колени рядом с неподвижным человеком и подложила ее ему под голову. При этом она вынуждена была приподнять его за шею, и ощущение теплой кожи застало Ариадну врасплох. С трудом удержавшись, чтобы не отдернуть руку, она устроила жертву своих не в меру услужливых слуг поудобнее. «К счастью, сейчас темно, – растерянно подумала девушка. – Они не могли заметить, что я дотронулась до него рукой без перчатки».

– Ну и что вы с ним сделали? – сурово осведомилась она, чтобы скрыть смущение.

– Так, приложили маленько по затылку, – буркнул Дэниел.

– Очень хорошо! В таком виде он принесет мне много пользы! – Ариадна сверкнула глазами на сконфуженных грумов.

– Да очухается он, вот увидите. Удар-то был так себе…

– Вообще никакого удара не должно было быть! – перебила она, озабоченно вглядываясь в лицо ветеринара. – Это было совершенно ни к чему. А теперь выкладывайте все, что знаете!

Но она невнимательно слушала собранные Дэниелом и Саймоном сведения, поскольку предавалась созерцанию.

Объект ее интереса никак не мог этому помешать, поскольку упорно не приходил в себя. Волосы у него были светло-русые, почти белокурые. К тому же они и не думали виться по моде, и к густым светлым прядям так и просилось определение «льняные». Умный лоб казался чрезмерно высоким, а нос – длинноватым, зато в чертах не было и намека на слабохарактерность. Было грустно и обидно видеть человека незаурядного в таком состоянии, тем более в день его очевидного триумфа. Влажная прядка волос (должно быть, она упорно падала на лоб вопреки всем усилиям придать прическе достойный вид) прилипла к коже и казалась темнее прочих.

Отбросив условности, леди Ариадна осторожно отвела ее со лба… и тотчас опомнилась. Что это на нее нашло? А если бы этот человек очнулся в тот самый момент, когда она прикасалась к нему? Что бы он подумал о ней!

К счастью, он все еще в забытьи, даже ресницы не дрогнули. Ариадна помнила, что в глазах, сейчас закрытых, светится ум и что смотрят они прямо, не избегая взгляда.

Знает ли он, кто она такая? Вероятно, догадывается… должен догадаться. Может быть, у грумов не было другого выхода, кроме как прибегнуть к насилию, ведь она не оставила им выбора…

Внезапно ветеринар застонал. Это заставило Ариадну отшатнуться.

– Принеси лампу, Саймон! Похоже, он приходит в себя.

Неприлично было сидеть рядом с незнакомцем, но Ариадна не встала, а лишь немного отодвинулась.

Веки приподнялись, медленно и как бы устало, потом опустились вновь. Ветеринар с усилием повернулся на бок и приподнялся на локте. Довольно долго он оставался в такой позе, поникнув головой, отчего волосы светлой волной свесились ему на лицо. Казалось, он все еще не сознавал, что происходит. Потом он снова лег на спину, бессмысленно моргая на ясное пятно света.

– Боже мой, Саймон, зачем ты тычешь лампу ему в лицо? Лучше отойди подальше!

Несколько секунд Колин Лорд озадаченно вглядывался перед собой, соображая, что же с ним произошло. Он лежал на мокрой после дождя траве, одежда снизу основательно подмокла. Не похоже, чтобы его ограбили. Кто-то поправил то, на чем покоилась его голова, и ветеринар задался вопросом, что все это значит.

Голова болела, особенно повыше правого уха, глаза так и норовили закрыться снова.

– Мистер Лорд! Мистер Лорд! Очнитесь, прошу вас!

Голос был встревоженный и, без сомнения, женский.

Не без усилия Колин разлепил тяжелые веки. Он смотрел на склонившееся к нему лицо, казалось, целую вечность, прежде чем вспомнил, откуда оно ему знакомо.

– Вы? Господи боже! – хрипло пробормотал он.

– Прошу простить, мистер Лорд. У меня не было намерения вредить вам… это вышло случайно и… и я весьма сожалею. Я хотела всего лишь поговорить.

Колин попробовал вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя так ужасно, – и не смог. Голова кружилась, тело отказывалось подчиняться. Хотелось закрыть глаза, чтобы ничего не видеть и не слышать, хотелось проснуться в собственной постели и ничего не помнить.

– Ну и удар у вас, мадам, – высказался он и попытался улыбнуться.

– Что?! Уж не думаете ли вы, что… Это все мои слуги! Должна сказать, они превысили свои полномочия! Вы ведь не слишком пострадали, мистер Лорд? В противном случае я никогда себе этого не прощу!

Девушка говорила слишком быстро. Колин никак не мог сосредоточиться. Он схватился за гудящую голову и нащупал припухлость над правым ухом. Прикосновение вызвало новый приступ дурноты. Когда туман рассеялся, ветеринар огляделся. Поблизости маячило еще двое, один из них с лампой в руке – их тех, где за стеклом горит толстая восковая свеча. Значит, ему не померещилось. Слуги незнакомки были очень разные: крепкий парень с улыбчивым ртом и широким носом и другой, более хрупкого сложения, с настороженным выражением на узком лице.

Колин уловил за их спиной какое-то движение. Жеребец! Стараясь не всматриваться слишком пристально, чтобы не растревожить затихающую боль, он все же сумел разглядеть нижнюю часть морды – все, что оставлял для обозрения колпак. Судя по ширине ноздрей, животному требовалось немало воздуха, и это означало, что перед Колином отменный скакун. Словно поняв, о чем думает молодой человек, жеребец подошел ближе и зашевелил ноздрями, принюхиваясь. Трудно сказать, что за выводы были сделаны, но он отвернулся, потеряв интерес.

– Сегодня я видела, как вы вернули к жизни собаку малыша, – говорила между тем девушка таким тоном, словно похвала должна была пролиться бальзамом не только на душу Колина, но и на его травму. – Это было… так милосердно. Ваши знания, должно быть, велики, а опыт огромен. До сих пор мне не приходилось видеть ничего подобного! Вы были на высоте! Выше всяких похвал!

Ветеринар молча всматривался в ее лицо. Сырость и прохладный ночной ветерок мало-помалу отрезвили его и вернули обычную проницательность. Эти бурные восхваления казались ему странными и неестественными, и никто не похищает человека только для того, чтобы расточать ему комплименты. Он решил подождать, чем все кончится. «Не так уж плохо, что она считает меня “выше всяких похвал”, – подумал он. – Пусть продолжает».

– Можно узнать, где вы всему этому научились, мистер Лорд? По всему видно, что человек вы образованный.

– В ветеринарном колледже, в Лондоне, – слабым голосом произнес Колин, для пущего эффекта сопроводив ответ болезненным стоном. – Практику я проходил у самого Делабера Блейна…

– О, ветеринарный колледж! Мне хорошо знакомо это заведение. Отец, упокой господь его душу, всячески способствовал развитию ветеринарии и регулярно вносил деньги на счет колледжа, где вы учились. Представьте, он был ужасно раздосадован тем фактом, что такого рода заведение первым открылось во Франции, а потом уже в Англии! Сегодня я наконец поняла, как он был прав. По сравнению с вами любой коновал кажется невежественным дикарем.

Наступила пауза. Девушка как будто ждала реакции на свои слова, а не дождавшись, с тревогой взглянула в лицо Колина.

– Может быть, попробуете хотя бы сесть?

– Право, не знаю, смогу ли я…

– Минутку!

Торопливо, рывками натянув перчатку, девушка просунула ладонь под его затылок и помогла приподняться. Мгновение спустя окружающее закружилось и Колин ощутил, что валится на бок. Его подхватили руки девушки, она напряглась, словно не желая прикасаться к нему. Ситуация показалась Колину забавной. Так и есть – благовоспитанная юная леди! Должно быть, в ужасе от того, как далеко она зашла.

Скрывая улыбку, он навалился на хрупкое плечо девушки. Ее замешательство забавляло его чем дальше, тем сильнее. Переждав пару минут, он застонал и ослабил нажим, как бы приходя в себя после короткого обморока. Ухо его прижималось к плечу девушки, и он слышал, как лихорадочно стучит ее сердце. Он не спешил отстраниться, вдыхая довольно странную смесь запахов: дорогой лавандовый эссенции, мокрой кожи и дождя.

Наконец, потеряв терпение, девушка попыталась осторожно высвободиться. Слуги немедленно бросились на помощь, но, к удивлению Колина, она резко их остановила, напомнив, что до сих пор их действия приносили больше вреда, чем пользы. Было совершенно ясно, что она не видит ничего смешного в сложившейся ситуации, сам же Колин наслаждался. В последнее время жизнь не баловала его сюрпризами.

Он отвлекся, но какой-то вопрос привлек его внимание.

– Что?

– Я спросила, не лучше ли вам.

– Немного, – пробормотал ветеринар, наконец отстранился и уперся ладонями в землю. Затем снова осторожно коснулся головы. «Гематома, – мрачно констатировал он. – Опухоль, кровоподтек. Хорошо хоть, череп не треснул».

– Итак? – обратился он к девушке. – Очевидно, вам что-то нужно от меня.

– Верно. И я собираюсь по-королевски расплатиться за услугу.

– Умоляю, мадам, не томите! Я еще не настолько оправился, любопытство может погубить меня. – И Колин слабо улыбнулся, показывая, что пытается шутить.

Убедившись, что похищенный больше не собирается падать в обморок, девушка встала и облегченно вздохнула, стянула с головы жокейскую шапочку.

Волосы тяжелой волной рассыпались по ее плечам. В свете лампы их густая волнистая масса казалась скорее темной, но Колин предположил, что при свете дня они отливают рыжиной, как свеженадраенная корабельная медяшка. Поскольку козырек шапочки больше не затенял лицо, можно было рассмотреть черты: изящный, чуть вздернутый нос, капризную линию рта, щеки, на которых пылал румянец. Особенно поражала белизна кожи. Колину невольно вспомнился драгоценный китайский фарфор, в котором его мать подавала чай. Девушка была, бесспорно, хороша, много красивее, чем ему показалось при первой встрече, и это было далеко не самое неприятное открытие за день.

– В чем дело? – осведомилась Ариадна, заметив, что ветеринар пристально ее разглядывает. – Никогда раньше не видели леди?

Она подчеркнула последнее слово, да и вообще говорила с привычной надменностью, хотя Колин расслышал за строгим тоном поддразнивание.

– Видел, но не в наряде, который будит воображение.

Ответ был довольно дерзким, и девушка демонстративно повернулась к Колину спиной, но не раньше, чем бровь ее приподнялась, а краска на щеках стала ярче. Подойдя к жеребцу, она принялась оглаживать его быстрыми нервными движениями.

– Сегодня вы продемонстрировали мастерство ветеринара по части собак, мистер Лорд, – помолчав, сказала она, и ласкающая рука задвигалась еще быстрее, выдавая волнение. – А как насчет лошадей? Приходилось вам иметь дело с… с беговыми лошадьми?

– Чистокровными или…

– В принципе! – последовал резкий ответ.

«Значит, речь идет о лошади чистейших кровей», – подумал Колин.

– Ну что я могу сказать? У лошадей, как правило, четыре ноги и хвост, а также грива…

– Речь идет о вещах серьезных! – перебила девушка, оставив жеребца и повернувшись.

– Прошу великодушно извинить, мисс, – произнес Колин со вздохом, – но сейчас я не в лучшей форме для того, чтобы прочесть вам лекцию о достоинствах и недостатках различных пород и о болезнях, им свойственных. Что именно вы желаете услышать о беговых лошадях? Разводить их непросто. Часто они бывают слабыми, хрупкого телосложения, но это не спасает их от работы на износ на ипподромах. Обычно они умирают рано, потешив горстку привилегированных особ, которым просто нечем больше себя занять.

Девушка внимала ему довольно бесстрастно. Она прижалась щекой к морде жеребца и внимательно смотрела на ветеринара.

– Значит, слабые и хрупкого телосложения. Продолжайте.

– Это экзамен?

– Если хотите, то да.

– В Ньюмаркете мне приходилось присматривать за беговыми лошадьми, и я не раз видел животных с запалом. Их легкие были слишком малы, а костная структура слишком слаба, чтобы выносить забег за забегом. Сказать по правде, я жалел бедняг всей душой, но что я мог…

– Достаточно, мистер Лорд. Вы мне подходите. Дэниел! Подойди и помоги доктору подняться.

Парнишка приблизился и протянул руку, за которую ветеринар не замедлил ухватиться. Притворяясь ослабленным, он тяжело поднялся и привалился к ближайшему дереву. С минуту Колин стоял с закрытыми глазами, ловя при этом каждый звук.

Приблизились тихие шаги, без сомнения, принадлежавшие девушке. Померещилось ему тогда или нет, что она отвела с его лба прядь волос?

– Вам нехорошо, мистер Лорд? – услышал он негромкий, встревоженный голос и ощутил легкое прикосновение к плечу.

– Постепенно все пройдет… надеюсь.

– Я тоже надеюсь, потому что в противном случае мне придется подыскать другого ветеринара, которому пригодится тысяча фунтов.

Колин ошеломленно раскрыл глаза, забыв о намерении и дальше симулировать головокружение и тошноту. Он уставился на девушку, потом переспросил:

– Тысяча фунтов?

– Совершенно верно. Именно такую сумму я намерена заплатить вам, если сопроводите меня в Норфолк. Не думаю, чтобы вам было известно местечко Бернем-Торп, но…

– Напротив, мисс, – рассеянно возразил Колин, пораженный названной суммой, – у меня… я знал кое-кого оттуда.

Тень прошла по его лицу при воспоминании о Горацио, лорде Нельсоне, вот уже пять лет спящем вечным сном в фамильном склепе.

– Вот и хорошо. Этот мир поразительно мал, не так ли, мистер Лорд? Бернем-Торп – всего-навсего деревушка на краю Норфолка, у самого океана. Полагаю, мало кто в Англии слышал о ее названии до тех пор, пока Нельсон не прославил ее.

– Вы правы, – подтвердил Колин, чувствуя стеснение в горле.

– Итак, мистер Лорд? Вас интересует мое предложение?

Голова у Колина шла кругом. За целый год напряженной работы он вряд ли мог заработать такую сумму! Тысяча фунтов! На них он мог бы открыть клинику… возможно, даже в богатом квартале! Мог заняться исследованиями.

– Однако, мисс…

– Миледи.

– …Для начала мне нужно знать, с кем имею дело. Тот факт, что вы обо мне все знаете, а я о вас ничего, ставит меня в крайне неловкое положение. Полагаю, вам следует назвать свое имя, а также уточнить, какого рода услуг вы от меня ожидаете. Сумма немалая, и мое любопытство вполне понятно, не так ли?

Наступила долгая пауза. Девушка медлила, бросая нерешительные взгляды в сторону слуг. Казалось, она страшится назвать свое имя. Когда Колин уже решил, что не услышит его, она вдруг расправила плечи и встретила его взгляд. Очевидно, решение было принято.

– Перед вами леди Ариадна Сент-Обин, дочь графа Уэйбурна, – отчеканила она.

– Очень приятно, – любезно откликнулся Колин.

– То есть как это?.. Вы хотите сказать, что никогда не слышали моего имени?

– Нет. А что, должен был?

На этот раз между девушкой и слугами произошел откровенный обмен взглядами, после чего на их лицах отразилось облегчение.

– Дело в том, мистер Лорд, что я в бегах. По моим следам идут сейчас, должно быть, все ищейки Лондона, а может быть, и всей Восточной Англии.

– Вот как! – не скрывая иронии, воскликнул Колин. – И что тому причиной? Неужели все дело в том, что вы одеваетесь в мужское и выдаете себя за юношу? Может, вы даже украли все это…

– Я украла больше. Лошадь, которая принадлежит мне по праву, но может достаться моему брату – моту и транжире.

– Понимаю. Значит, вы хотите втянуть меня в семейную свару.

– За тысячу фунтов, мистер Лорд, не все ли вам равно, во что вас втянут?

– Вы полагаете, что я ухвачусь за эти деньги обеими руками? Интересно, что заставляет вас так думать?

– То, что вы человек простой, – надменно заметила девушка, – и к тому же небогатый, о чем можно судить по вашей одежде.

– А если дома я одеваюсь в шелка и бархат? Если я меняю все это на сукно и полотно только в рабочие часы? Согласитесь, неудобно во фраке ставить ведерную клизму лошади, у которой колики.

Шокированная до глубины души, девушка сначала побелела как мел, потом покраснела как маков цвет.

– Однако, мистер Лорд!

– Ах, прошу прощения, что смутил вас! Тем не менее может статься, что мне придется заниматься и этим тоже, если вы наймете меня. Насколько я понимаю, услуги будут касаться присмотра за лошадью. Ну и конечно, сопровождения вас в Норфолк.

– Это не просто лошадь, а самая…

– Миледи! – перебили грумы в один голос.

Девушка бросила на них яростный взгляд, потом вцепилась обеими руками в волосы, растрепанные, но все же прекрасные.

– Вы правы, мистер Лорд, речь идет о присмотре за лошадью, которая не больна, но заслуживает хорошего ухода, потому что… потому что дорога мне как память. С ней ничего не должно случиться, понимаете? К несчастью, мой гнусный, отвратительный брат Тристан – он только что унаследовал титул лорда Уэйбурна – также желает получить Шареб-эр-реха. Он даже объявил награду за его возвращение. А это моя лошадь, моя!

Колин выслушал все, и подозрения его только усилились. Во всей этой истории было что-то не так, но на другой чаше весов лежала тысяча фунтов.

– Вот, значит, за какой лошадью я должен присматривать. За спорным имуществом.

– Можно сказать и так. Зовут его Шареб-эр-рех, что в переводе с арабского означает «быстрый, как ветер».

– А можно узнать, что такого ценного в этом животном? За что вы согласны платить тысячу фунтов?

С этими словами Колин протянул руку, чтобы коснуться жеребца. Тот неистово отпрянул в сторону.

– Советую вам оставить фамильярности. Это животное, как вы его только что назвали, своенравно и ревниво.

– В таком случае будем надеяться, что дело не дойдет до медицинской помощи, – сухо заметил Колин.

– Я тоже очень на это надеюсь. Что касается вашего вопроса… что ж, я готова удовлетворить ваше любопытство, мистер Лорд. Мой отец, шестнадцатый граф Уэйбурн, всю жизнь занимался разведением чистокровных лошадей и…

– Миледи! – снова воскликнули грумы хором.

– Я знаю, что делаю! – резко произнесла Ариадна, и глаза ее упрямо сверкнули. – Итак, мистер Лорд, мой отец поставил целью вывести совершенно особую породу лошадей. Исключительно умных и… Шареб-эр-рех – последний представитель этой редчайшей породы…

– …О которой мне хотелось бы узнать немного больше, – поощрил Колин.

– Эта порода… знаменита тем, что в шаге высоко поднимает копыта. Это красиво, понимаете? На параде, например.

– Понимаю.

– В недавнем прошлом все лошади на отцовской племенной ферме погибли от загадочной болезни. Все, кроме одной, подаренной им лорду Максвеллу… – Эту фразу девушка закончила совсем тихо, и глаза ее стали печальными. – Сорок лет кропотливой и тяжелой работы пошли прахом…

– Болезнь, которую вы упомянули, так и не удалось определить?

– Увы. Могу лишь сказать, что начиналась она буйством, потом лошадь падала в конвульсиях и скоро умирала. К счастью, первый же случай так встревожил отца, что он немедленно забрал Шареб-эр-реха в Лондон, и тот избежал общей участи. Как вы думаете, мистер Лорд, что могло вызвать болезнь?

– Чтобы дать ответ, мне нужно просмотреть бумаги… ведь есть какие-то бумаги, не так ли? Лошадей осматривали?

– Да, конечно. Но нет ли у вас каких-либо догадок?

– Подобные симптомы характерны для многих лошадиных недугов. Зерно, пораженное грибком, например, приводит к сильнейшему отравлению и нередко к смерти.

– Грибок, вы говорите?

– И не один.

– Ах вот как… – подавленным голосом произнесла девушка.

Колин счел своим долгом подбодрить ее:

– Но ведь не все пропало, не так ли? Есть племенная кобыла.

– Это правда. Кобыла Газель. Как я уже сказала, отец подарил ее лорду Максвеллу, который… живет по соседству. Именно по этой причине я должна – просто обязана – доставить Шареба в Норфолк. Эти животные – последний шанс восстановить породу. Если мы сумеем получить жеребенка от этой пары, нам удастся отчасти повернуть время вспять и сохранить наследие отца. – Внезапно глаза ее вспыхнули гневом, голос стал резче: – Если бы только мне не мешали! Тристану нет никакого дела до коневодства, а наследие отца интересует его только с практической точки зрения. Если его план сработает и Шареб-эр-рех окажется в его руках, он немедленно устроит торги, чтобы расплатиться с долгами!

– Хм… мало-помалу мне становится понятным ваше горячее желание оказаться в Норфолке, – сказал Колин, словно размышляя вслух.

– Вот и славно. Значит, вы мне поможете? То есть сопроводите меня в Норфолк, защитите Шареба от посягательств Тристана и заодно присмотрите за его здоровьем?

– Хм…

– Вы, может быть, сомневаетесь, что ваш труд будет оплачен? Я богата, мистер Лорд, даю слово.

– Вы утверждаете, – заметил ветеринар, не слушая, – что главным достоинством этой лошади является особенная походка. Однако, на мой взгляд, он чересчур поджар и длинноног для выступления на парадах.

– Это потому, что он недоедал.

– Несварение желудка?

– Вовсе нет. Переутомление и нервная встряска.

– И все же я вынужден заявить, что жеребец нисколько не похож на лошадь для парадов, – упорствовал Колин, желая в душе, чтобы животное хоть на минуту явилось его взгляду в естественном виде.

– Поймите же, это маскировка! – воскликнула девушка, раздражаясь.

– Разумеется, чтобы его не узнали и не донесли вашему брату.

– Вот видите, вы все прекрасно понимаете!

– Не все, но очень многое, – возразил Колин с улыбкой.

– Я тоже маскируюсь по той же самой причине!

– Разумеется, чтобы не дать возможности получить за вашу голову награду. Можно узнать, какова сумма?

Вопрос был задан так быстро и так неожиданно, что Ариадна ответила, не успев подумать:

– Полторы тысячи фунтов.

– Ах вот как! Хм… полторы тысячи за то, чтобы передать эту лошадь в руки вашего брата… – Колин небрежным жестом отвел прядь волос со лба и посмотрел вдаль, как бы в глубоком раздумье. – И всего-навсего тысяча фунтов за то, чтобы тащиться с ней аж до самого Норфолка, бросив неплохую ветеринарную практику. Человек с деловой сметкой не затруднится в выборе, не так ли? Заработать сумму в полтора раза больше и при этом не перетрудиться…

Ариадна уставилась на него во все глаза с выражением ужаса на лице.

– А что вас так удивляет? Судите сами – за полторы тысячи мне не придется даже покидать пределы Лондона, в то время как сотня миль до Норфолка…

– Вы негодяй, мерзавец, мошенник! Вы дьявол во плоти!

– Ничего подобного. Я, может быть, человек простой, зато не простак.

– Отлично! Вы получите свои полторы тысячи!

– Две.

– Тысячу шестьсот!

– Две.

– Тысячу восемьсот!

– Две тысячи, и ни фунта меньше.

– Ни за что!

– В таком случае говорить нам больше не о чем. Выбор сделан. Миледи, прошу следовать за мной!

– Дэниел! Саймон! Сделайте что-нибудь!

Грумы переглянулись и в нерешительности затоптались на месте.

– Но ведь жеребец стоит намного больше, миледи… – начал один из них.

– Какая разница, сколько он стоит! – закричала Ариадна, в ярости топая ногой, чтобы прекратить эти ненужные признания. – От вас двоих никакой помощи не дождешься!

– Виноваты, миледи! – последовал дружный хор.

Она повернулась к ветеринару, всей душой сожалея, что не может испепелить его взглядом. Он выглядел уверенным в себе и возмутительно безмятежным, понимая, что все козыри у него в руках. Он встретил ее взгляд и слегка улыбнулся, почти заставив девушку заскрежетать зубами от бессилия и злости.

– Я заплачу вам эти злосчастные две тысячи, мистер шантажист, но знайте, что вы мне отвратительны!

– Это всего лишь набор слов, миледи. Я проявил мудрость делового человека, и ничего отвратительного в этом нет.

Она лишь молча сжала кулаки, пытаясь овладеть собой.

– Так что ж? Договор вступает в силу?

– Вступает, – процедила Ариадна сквозь зубы.

– Великолепно! В таком случае не будем терять ни минуты, тем более что мне придется наведаться домой за вещами, необходимыми в дороге, уведомить привратника об отлучке, а самое главное – собрать все необходимое по уходу за лошадьми. Вы, конечно, составите мне компанию? Желаете опереться на мою руку?

– Лучше поспешите! – отрезала Ариадна и вскочила в седло, сердито отмахнувшись от помощи грумов. – Чем скорее мы покинем Лондон и пустимся в дорогу, тем лучше. Если вы замешкаетесь, я уеду без вас!

– Один вопрос, миледи.

– Что еще? – сверкая глазами, осведомилась она.

– Я бы не прочь узнать, где вы намерены укрыться, когда доберетесь до Норфолка.

– Об этом можете не волноваться, мистер шантажист! Отец не стал бы дарить племенную кобылу просто соседу. Лорд Максвелл – мой жених!