Читать книгу Ранчо - Даниэла Стил - Страница 6

Возвращаясь в Лос-Анджелес, Таня не знала, что ее там ждет. Тони говорил, что уедет, но он мог и передумать. Едва войдя в дом, она заглянула в его шкафы и нашла их пустыми. Ее встретила Джин: секретарше не терпелось познакомить ее с последними новостями и со свежими сплетнями. Таня снова красовалась на первых страницах журналов. Статьи об охраннике, подавшем на нее в суд, были, как водится, кошмарны. Кто-то наболтал, что Тони снял себе квартиру, правда, временно; здесь же были свежие фотографии его и артисточки, с которой он удрал, – на сей раз за ужином.

– Подумаешь! – устало вздохнула Таня. – Знаю, видела. – Она купила газету в аэропорту. – Съезжу-ка я на пару дней в Санта-Барбару. – Необходимо было убраться отсюда – от фотографов, бесстыжих глаз и пустых шкафов. У нее нет времени горевать о былом. Все ее мысли теперь посвящены одному – как защититься от папарацци.

– Это невозможно, – деловито сказала Джин, подавая ей график на четырех страницах. – Завтра вечером у вас благотворительное выступление, потом на протяжении двух дней – репетиции. В конце недели необходимо обсудить с Беннетом ход судебного разбирательства.

– Скажите ему, что я не в состоянии! – взмолилась Таня. – Мне нужно два дня, чтобы прийти в себя. – Она никогда еще не манкировала выступлениями и репетициями. Но провести уик-энд с Беннетом Пирсоном, корпя над планами выступлений в суде, превыше ее сил.

– Боюсь, расписание у вас жесткое. Дата ваших показаний по делу Лео Тернера уже назначена. К тому же Беннет сказал, что утром ему звонил адвокат Тони.

– Так быстро?! – Таня упала в глубокое мягкое кресло с розовой атласной обивкой у себя в спальне. – Он не теряет времени. – Получается, всего за одну ночь пошли прахом целых три года. Что ж, настало время заняться бизнесом. Иногда ей казалось, что бизнес – единственное, что есть серьезного, все остальное – чепуха.

Деньги, жадность, бизнес. Агенты, юристы, папарацци, продавцы грязных сплетен, мерзавцы, требующие за свое молчание отступного, кучи людей, воображающих, что она должна расплачиваться именно с ними за свой успех, потому что ей повезло, а им – нет…

– Мне нужен день, – спокойно сказала она секретарше тоном, не терпящим возражений.

Разве кто-нибудь из ее окружения способен понять, насколько это серьезно? Она больше не может продолжать в прежнем духе, не может петь, улыбаться, вкалывать на них всех. Иногда ей начинает казаться, что она трудится только для того, чтобы с ними расплачиваться. Времени на жизнь не оставалось. Работай и плати, остальное никого не интересует.

– Он думает, что Лео можно купить за пятьсот тысяч, – не унималась Джин.

И это еще не все: у нее в запасе была куча бумаг, и она не обращала внимания на мрачное настроение Тани.

– К черту Лео! Так и передайте Беннету.

Джин кивнула и продолжила дудеть в свою волынку. Тане хотелось, чтобы она провалилась сквозь землю, но Джин была не только старательной, но и неутомимой.

– Сегодня нам звонили из «Лос-Анджелес таймс». Они хотят знать подробности развода. Чего желает Тони: алиментов, раздела имущества или того и другого? На что вы согласны, на что нет.

– Какое им дело? Это вопрос его адвоката или газеты? – Таня пребывала в замешательстве и расстройстве. В ее жизни не было места личной тайне, какому-либо достоинству, обыкновенным человеческим слабостям.

– Газеты. Тони тоже звонил: хочет поговорить с вами о детях.

– При чем тут дети? – Она откинула голову и закрыла глаза.

Джин села напротив и продолжила свою работу. С этой девчонки все как с гуся вода! Раз уж она решила доложить Тане всю программу, то ее невозможно сбить с толку. Юрист, бухгалтер, дизайнер, предлагающий переоборудовать дом, архитектор, собравшийся помочь ей с переделкой кухни в доме на пляже. Всем им надо платить, со всеми встречаться, всех выслушивать; если кто-то из них решит, что она не оправдывает надежд, то недолго думая подаст на нее в суд. Таковы правила игры, и Тане об этом известно лучше всех остальных. И не важно, что адвокат Тани заставлял их всех подписывать соглашения о конфиденциальности и соблюдении коммерческой тайны, а также брал обещание не продавать сведений желтой прессе.

– Почему Тони хочет говорить со мной о детях? – переспросила она секретаршу.

Усердная Джин опять просмотрела свои записи. Ее рабочий день длился по десять-двенадцать часов. Работа была нелегкая, зато высокооплачиваемая, к тому же чаще всего с Таней было приятно работать. Джин тоже перепадали «кусочки» славы: ей нравилось бывать с хозяйкой на концертах, появляться вместе с ней на приемах, носить ее одежду, наслаждаться в ее тени. Когда-то ей тоже хотелось стать певицей, но не сложилось: то ли голоса не оказалось, то ли удачи, то ли таланта. У Тани всего этого в избытке, и Джин нравилось просто находиться при ней.

– Точно не знаю, – последовал четкий ответ. – Он не объяснил. Но очень просил позвонить.

Деловые вопросы отняли еще полчаса. Потом Джин сказала Тане, что в кухне для нее оставлен ужин. Вместо того чтобы поесть, Таня налила себе бокал вина, просмотрела записи, забрала у Джин контракты. Все они были переданы ее адвокатами и составлены антрепренерами концертных туров. В девять вечера, когда Джин наконец-то удалилась, Таня набрала номер Тони.

– Привет, – произнесла она измученным голосом. День выдался слишком долгим: в Нью-Йорке она встала рано, а здесь ее поджидало слишком много неприятностей. Иногда она удивлялась, как вообще умудряется выжить. – Джин сказала, что ты просил позвонить.

– Просил. – Его тон был смущенным и каким-то чужим. – Как Нью-Йорк?

– Более или менее. Повидалась с Мэри Стюарт Уолкер – ради одного этого стоило туда слетать. Была у Фелиции Дейвенпорт. В утреннем шоу об меня вытерли ноги, а потом добавили грязи газеты. – Все это с ней уже было, и не раз. Ее уже ничто не удивляло, но нравиться это все равно не могло. – Встреча с человеком из издательства оказалась напрасной тратой времени, – говоря все это, она понимала, что никак не перейдет к главному. Он больше не интересуется ее жизнью. – Сейчас речь, наверное, не об этом? Или бизнес всегда на первом месте?

– Всегда, а как же! Что же еще? Твоя работа, твои концерты, твоя карьера, твои репетиции, твоя музыка.

– Вот, значит, как ты теперь на это смотришь! По-моему, кое-что упустил. Мы что-то делали вместе: путешествовали, занимались детьми…

Конечно, их жизнь не сводилась только к ее карьере и музыке. Он поступал несправедливо, говоря ей это, лишь бы найти оправдание своему бегству, но ей сейчас не до споров. Она знала, почему потеряла его: бывшего допекли не только ее работа и постоянное давление, которое оказывали СМИ, но и унижение в деловых кругах – сплетни наносили урон репутации. Чтобы любить человека, сделавшего карьеру в шоу-бизнесе, надо иметь очень толстую кожу, а он оказался недостаточно толстокож.

– Кстати, как ты представил все это детям? – Вопрос был не праздный. Она хотела позвонить им из Нью-Йорка, но раздумала, чтобы дать Тони возможность предупредить их первым.

– Вместо меня об этом позаботилась их мать! – сердито отозвался он. – Она показывает им все желтые бредни.

– Жаль! – Таня всерьез расстроилась: как это больно для всех, особенно для детей!

– И мне. – В его тоне прозвучало маловато искренности. Казалось, он испытывает облегчение. Но в следующей его фразе почувствовалось замешательство. – Это Нэнси попросила меня с тобой поговорить. Раз о нас такое пишут, она считает… По ее мнению, дети… В общем, в данный момент она не хотела бы, чтобы они соприкасались с тобой, твоим образом жизни. – Он брезгливо выплюнул эти слова, как испорченные устрицы.

– Мой образ жизни?.. – Таня была ошеломлена. – Что за образ жизни? Разве с прошлой недели что-то изменилось? – Впрочем, понять не составляло труда. Нэнси прочла все фантазии в газетах, включая вымысел Лео о ее сексуальных домогательствах и расхаживании по дому в костюме Евы. – Опомнись, Тони! Дети прожили с нами около трех лет. Разве это им как-то повредило? Разве я сделала хоть что-то дурное? Каких выходок она ждет от меня теперь? Неужели что-то изменилось?

– Конечно. Я больше с тобой не живу, поэтому она не видит повода, зачем им с тобой оставаться. Они смогут тебя навещать, когда я буду поблизости. – Он едва не поперхнулся: позиция Нэнси поражала даже его. – Но она против, чтобы они у тебя жили.

– Значит, мы говорим о праве посещения? – Неужели дело зашло так далеко? Еще минута – и речь зайдет об условиях развода. Но это можно обсуждать только в присутствии адвокатов…

– Еще нет, но дойдет и до этого, – отозвался Тони. До этого, а также до многого другого, в частности до дома в Малибу, который она купила на свои деньги уже после замужества с Тони, но который он очень любил. Ведь домом пользуется только он. У нее на это никогда не находится времени. – В данный момент речь о Вайоминге.

Таня надолго смолкла; за окном становилось все темнее. Итак, Нэнси не желает, чтобы Таня везла пасынков и падчерицу в Вайоминг.

– Может быть, это можно обговорить? – спросила она разочарованно. Планировалась веселая поездка, которую она предвкушала уже много месяцев. Но теперь все пошло наперекосяк. Тони ее бросил, детей не отпускает от себя их мать. – Пойми, Тони, там так хорошо! Все повторяют в один голос, что место просто сказочное. Детям понравится.

Сам он с самого начала не собирался туда ехать. У нее тоже были прежде сомнения. Однако она уже забронировала на две недели трехкомнатный домик.

– Что же мне делать с заказом?

– Отменить. Тебе вернут деньги?

– Нет. Но дело не в этом. Мне хотелось устроить с детьми что-то новенькое, особенное.

– Ничего не могу поделать, Тан, – ответил Тони смущенно. Вся эта история доставляла всем одни неудобства. Он знал, как она жаждала этой поездки, и ему действительно было совестно, тем более что он ее бросил. – Нэнси категорически против. Я сделал все, что смог, но не переубедил ее. Возьми с собой подруг. Скажем, Мэри Стюарт.

– Спасибо за совет. – В данный момент ее волновали более серьезные проблемы. – Мне необходимо знать, на каком я свете. Мне будет разрешено с ними видеться? – Ей хотелось услышать об этом только от него. Какое они имеют право так с ней поступать? Уже задавая этот вопрос, она чувствовала, как у нее глаза наполняются слезами.

– С кем? – Он изображал тупицу, хотя отлично знал, что ее интересует. К тому же решение принимал не он, а их мать.

– Ты отлично понимаешь с кем, не морочь мне голову! С детьми! Мне будет разрешено с ними видеться?

– Я обязательно… Я уверен, что Нэнси… – Она чувствовала, что он хочет уклониться от ответа.

– Скажи правду. О чем вы с ней договорились? Мне разрешат с ними встречаться? – Она обращалась к нему, как к чужаку. Он, конечно, отлично ее понимал, но не знал, как ответить, чтобы не привести ее в бешенство.

– Тебе придется обсудить это с твоим адвокатом, – сказал он, желая избежать ссоры.

– Как прикажешь это понимать? – Она уже кричала на него, теряя контроль над собой. Внезапно ее охватила паника. Почему у нее всегда все отнимают? Деньги, которые она зарабатывает такими муками, репутацию, даже детей! – Вы позволите мне с ними видеться или нет? – Своим криком она заставила его заюлить.

– Решение принимаю не я, Тан. Будь на то моя воля, никто бы их у тебя не отнял. Но решающее слово принадлежит их матери.

– Плевать я на нее хотела! Этой стерве нет до них никакого дела! Разве ты не знаешь? Именно поэтому ты от нее ушел.

Поэтому, а также из-за ее пристрастия к спиртному и к азартным играм; кроме того, у него не осталось ни одного знакомого, с которым она бы не переспала. Сколько раз ему приходилось мчаться в Вегас и разыскивать там ее и детей! Это, впрочем, не мешало Тане обожать его детей; она знала, что им с ней хорошо. Ей хотелось остаться в их жизни. Нэнси не имела права ей мешать.

– Разберись с адвокатом. – Через несколько минут разговор иссяк.

Она весь вечер проходила вокруг дома, как голодная львица. Ей не верилось, что с ней творится такое. Он бросил ее, забрал детей, изменил ей, представил дурочкой в прессе, а теперь в довершение издевательств его бывшая беспутная жена не позволяет ей видеться с детьми! Вечером ей позвонил адвокат с неутешительными вестями.

– Конечно, у мачехи тоже есть права, – терпеливо объяснял невозмутимый Беннет. Она уже ненавидела его голос. Вечно одно и то же: они объясняют, что права обыкновенных людей – это одно, а права знаменитости – совсем другое, и почему. Даже когда обстоятельства на твоей стороне, тебе некуда деваться. – Поймите, Таня, в последнее время ваш имидж в прессе не совсем отвечает представлениям об образе непорочной Девы Марии. Лео представил вас СМИ несколько по-иному. Он наговорил о вас гадостей, и бывшая жена Тони, наверное, не желает, чтобы ее дети становились свидетелями подобного поведения. Думаю, если бы дело дошло до суда и ее адвокат стал вас допрашивать, то, будь вы хоть трижды невинной, к концу допроса вам не позволили бы даже напоить детей чаем в соборе Святого Павла, не то что держать их в своем доме или везти в Вайоминг на каникулы. – От его слов у нее выступили слезы на глазах. Он даже не представлял себе, какую боль ей причиняет. – Простите, Таня. Ничего не поделаешь. Лучше вам временно уступить. Дождитесь хотя бы, пока уляжется пыль после предыдущего скандала.

– Ах, так, значит, он не последний? Будет и следующий? – простонала она, высмаркиваясь. Она слишком хорошо знала сценарий.

– Вы о чем? – Ей удалось сбить Беннета с толку. – Еще один скандал? Это что-то новенькое!

– Пока нет, но скоро будет. С прошлого минула всего неделя. Дайте мне хотя бы пару дней.

– Не надо цинизма. – Она права, ему ли этого не знать! Она превратилась в постоянную мишень. Неудивительно, что ее бросил Тони! Сейчас она ненавидела свой образ жизни не меньше, чем он. – Давайте поговорим о Лео.

Беннет не хотел концентрироваться на ситуации с детьми Тони. Тут он бессилен и не собирается отстаивать в суде заведомо проигрышное дело, да еще перед камерами. Действительно, зачем лишний раз возвращаться к теме, входят ли в Танины привычки разгуливать по дому голышом в присутствии телохранителей и спать с инструктором по фитнесу. Лично он не сомневается, что все это глупые выдумки.

– Не желаю говорить о Лео! – отрезала она.

У нее было гадко на душе, ее оставили последние силы.

– Он готов уступить и согласиться на четыреста девяносто тысяч, если мы перестанем ломаться. Если честно, то вам, по-моему, не стоит дальше испытывать судьбу. – Он сказал это таким деловым тоном, что она чуть не швырнула трубку.

– Четыреста девяносто тысяч долларов?! – воскликнула она. Но адвоката невозможно было пронять. – Да вы свихнулись! Какой-то идиот высасывает из пальца разную дрянь, мажет меня ею, а мы торопимся отвалить ему за это полмиллиона? Почему бы ему сразу не попроситься на главную роль в моем фильме?

– Потому что о нем никто не слыхал и ему пришлось бы сперва сняться в четырех-пяти фильмах в качестве статиста. На это ушла бы пара лет, да и то если бы ему повезло. Гораздо проще сразу нанести вам удар под дых.

– Гадость! Поверить не могу, что вы пойдете на сделку!

– Если мы будем тянуть, он удвоит сумму. Могу я позвонить сегодня его адвокату и сказать, что мы согласны? Естественно, будет соблюдена конфиденциальность. Его адвокат сообщил, что одна из телекомпаний уже предлагает его клиенту сниматься в кино.

– Боже мой! – простонала она и закрыла глаза. В какой же кошмар превратилась ее жизнь! Тони сбежал куда глаза глядят! Кто станет его осуждать? Таня тоже сбежала бы из этого Вавилона, но не знала иных способов зарабатывать на жизнь. – Сумасшедший дом! Какой отвратительный бизнес! Как я умудрилась в это вляпаться и как до сих пор не пошла ко дну?!

– Может, изучите свои налоговые скидки за последний год? Это послужит вам утешением.

Она печально покачала головой. Слишком все гадко. Никогда не думала, что придется жить в такой клоаке.

– Вот что я вам скажу, Беннет. Это такое дерьмо, что никакие налоговые скидки меня не утешат! Подонки играют с моей жизнью. Они выдумывают гадости не о ком-нибудь, а обо мне. Я превратилась в неодушевленный предмет, в ходячий кассовый аппарат.

Любой, кому хочется денежек и кто не прочь ради этого сболтнуть, приврать, пошантажировать примадонну, получает желаемое по первому требованию. Впервые, слушая ее, Беннет помалкивал. Как он ненавидел загонять ее в угол, но иного выхода не существовало.

– Так что мне ответить адвокату Лео, Тан? Внесите, пожалуйста, ясность.

После долгой горестной паузы она обреченно кивнула. Она умела признавать свое поражение.

– Хорошо, – хрипло ответила она. – Скажите, что мы заплатим этой сволочи. – Потом, стараясь не думать о том, что она только что согласилась заплатить полмиллиона человеку, навравшему про нее газетам, задала Беннету другой вопрос: – Как насчет Вайоминга? Вы можете что-то поправить?

– В каком смысле? Купить вам целый штат? – Он шутил, пытаясь улучшить ей настроение, хотя заранее знал, что это бессмысленно, и не судил ее за упадок духа. Быть знаменитостью – тяжкий труд, что бы об этом ни думали несведущие люди. Со стороны это выглядит как сплошной праздник, изнутри же наполнено страданием. Увы, относиться к этому безразлично невозможно. Порядочный человек не в силах не переживать.

– Вы можете вырвать у нее согласие, чтобы я взяла детей с собой? Я готова сократить срок поездки до одной недели, если это поможет. – Наплевать на двухнедельное резервирование!

– Если вы настаиваете, я попробую, но, думаю, это совершенно безнадежно. Даю голову на отсечение: газеты пронюхают, что вам дали от ворот поворот, а это тоже не будет способствовать улучшению вашей репутации. Раз мы используем против Лео версию нарушения конфиденциальности, я бы не советовал тащить все это в газеты.