Читать книгу Дети Антарктиды. Лед и волны - Даниил Корнаков - Страница 2

18 января, 2093 год.

– Матвей, просыпайся! Там, кажется, склад горит!

Мерещилось будто звонкий голос Арины раздается во сне. Склад горит? Да ты с ума сошла, дуреха, быть такого не может, снаружи дубак.

Но вот над ним нависает ее молоденькое лицо: красные от мороза щеки, курносый носик и взъерошенные каштановые волосы; глаза девушки перепуганные, вот-вот из орбит вылезут.

Значит не врет, и впрямь горит.

Сон как рукой сняло.

– Долго горит? – спросил он, натягивая ботинки.

– Мне откуда знать? Я шла к тебе, а на подходе заметила огромный столб дыма с западной стороны, как раз там, где склад. – Она развела руками. – Я и бегом к тебе.

– Пошли.

Мигом он надел меховые унты, набросил кожаную парку из тюленьей шкуры и побежал к двери.

Выйдя наружу в лицо ему ударил жгучий мороз. Даже не верилось, что с таким морозом способно что-то гореть.

Небо было на редкость чистое, без единого облачка; и только едкий, черный дым, идущий с окраины станции застилал девственную синеву.

Матвей и Арина бежали по узеньким улочкам между жилых модулей. В эту секунду на станции раздался сигнал тревоги, заставив все восточников сначала с любопытством взглянуть в окна, а затем, спотыкаясь, выбегать наружу. С собой они хватали ведра, тарелки, кружки, одним словом все то, что могло бы помочь в борьбе с пожаром.

Пробежали рынок с плотным навесом из китовых и тюленьих шкур; на брошенных прилавках остались рыба, разные примочки с большой земли и так называемый «китовым набором» в виде ворвани* (жидкий жир, добываемый из сала морских млекопитающих. Используется при производстве сыромятной кожи и замши, также идёт на смазочные материалы и горючее, такие как масляная лампа), спермацета* (воскообразное вещество, содержащееся в голове кашалота, может использоваться для изготовления свечей, масляных ламп и смазочных материалов) и костей. Это по крайне мере то, за что успел зацепиться глаз Матвея.

После завернули к старинному зимовочном комплексу с рисунком триколора и через минуту оказались на месте происходившей трагедии.

Около половины склада успела сгореть полностью, а это означало, что рацион теперь сократится как минимум на половину, если не больше. И это накануне зимы.

Пожар совсем скоро грозил превратится в настоящее пожарище. Языки пламени напоминали когти взбесившегося зверя, желающего вырваться на волю. От сильного жара слезились глаза, заставляя то и дело тянуть руку к лицу.

Большинство людей стояли как в снегу завязшие и, словно смирившись с неизбежным, наблюдали за происходящей катастрофой. Наполненные полного непонимания взгляды бегали по сторонам, не зная как поступить. Оно и понятно, огонь на ледяном континенте в диковинку, а пожар так и вовсе явление крайне редкое.

Но все же среди толпы были и те, кто оказался храбрее. Они черпали принесенными ведрами снег и посыпали им огонь. Со стороны, правда, все это предприятие выглядело крайне бестолковым. Какие тут ведра со снегом против подобного пожара.

– Матвей! – окликнули его запыхавшийся голос. Это был Олег Викторович, староста станции. Судя по ведру в руке, видно он и сам только-только сюда прибыл. На Матвея он, однако, глядеть перестал сразу. Все его внимание переключилось на набиравший силу пожар.

– Как же мы эту заразу, да одним то снегом… – прошептал он в отчаянии.

Олег Викторович стоял как заледенелый не в силах и пальцем пошевелить. Матвей понял, что помощи от него не дождешься и самолично принял командование незанятой толпой на себя.

– Ну, чего встали?! – закричал Матвей на боящихся подойти к пожару. – Живее, живее, за снегом далеко идти не надо!

Желая пристыдить их нерешительность Матвей выхватил ведро у одного из стоящих столбом мужиков и храбро ринулся к огню.

– Разом! Вместе!

Арина последовала его примеру, а там подтянулись и все остальные. У кого емкости не имелось прямо руками пригоршню снега брали и сыпали в пламя.

Народ со станции постепенно подтягивался. Загромыхали ведра, зашипел кинутый в пламя сугроб, да только огонь и не думал отступать.

Вскоре Матвей понял, что так пожар им точно не победить, и следует сосредоточить все силы на спасении содержимого склада.

Так, подумав с полсекунды, он отправил тридцать человек южной части склада для сдерживания огня, а остальные двадцать мужиков вместе с ним побежали к заднему входу здания, вытаскивать всю собранную потом и кровью за последние четыре месяца провизию, пока его не сожрало пламя.

– Арина, ты куда?! – Матвей заметил как его подопечная дала деру от пожара.

– Я вездеход подгоню для погрузки, подальше от пожара отвезем!

– Верно мыслишь, давай скорее!

Девушка довольно улыбнулась – любила она, когда ее хвалили, – и побежала, уже от наполняющей ее гордости успев навернуться на первом же попавшемся сугробе.

Здесь к Матвею подоспел запыхавшийся староста.

– Матвей, ты зачем туда людей отправил? Тушить же надо!

– Да бесполезно это, не потушим мы здесь ничего.

– Как это?

– Да вот так вот, Олег Викторович, нет у нас больше склада. Забудьте. Вытаскивать оттуда надо все, что можно, иначе зимой без жратвы совсем останемся.

Не желая тратить времени на болтовню, Матвей натянул воротник свитера на нос и присоединился к спасающим провизию со склада братьям и сестрам.

Внутри их обдало жаром. Недалеко раздавался треск и поскрипывания дерева; в ноздри немедленно ударил отвратительный химический запах, от которого в глазах резало. Матвей предположил, что источником вони было горящее стекловолокно, частично использованное в качестве материала для строительства склада еще пятьдесят лет назад.

– Так, вы пятеро – яму! Остальные по холодильникам. Сбрасывайте все за входом. Дальше не заходить, к огню не приближаемся! – скомандовал Матвей.

Страшно было наблюдать как огонь поедал так тяжело собранные за этот год запасы. Большая его часть составляла ставриду с клыкачами, пойманные у восточных берегов и предварительно замороженная для последующего хранения; правда львиную долю все же пришлось выкупать у мирняков, жителей станции Мирный, живущих рядом с океаном. Им же, немногочисленным обитателями станции Восток, увы, рыбалка была недоступна из-за отдаленности берега от станции.

Имелись также и замороженная картошка, выращенная в контейнере-ферме, оставленных здесь в количестве трех штук еще до Вторжения. Были еще и огурцы, помидоры и морковь, выкупленная у китайцев со станции Куньлунь и хранившиеся все в тех же холодильниках в отдельных отсеках при необходимой температуре; часть съедали, а остальное шло про запас с целью пережить полярную зиму, долгие, опасные и невыносимо скучные шесть месяцев беспросветного мрака в четырех стенах.

Было на складе еще немного пеммикана* (традиционная пища североамериканских коренных народов, состоящая из высушенного мяса, жира и ягод. Используется как питательная и долговременная еда в походах и зимние месяцы) из тюленьего мяса. Матвей его страшно не любил, на вкус редкостная дрянь, да и соли для его хранения добыть целая морока. Но иногда все же кушал его через не могу – как никак много жира, а жир в Антарктиде стоял на втором месте по ценности после ватт.

Здесь немного опоздав объявился Йован с его огромными волосатыми ручищами и двумя метрами роста. Он без всякого приказа стиснул набитый овощами холодильник своими медвежьими объятиями и, вместо его разгрузки, поволок тяжеленную бандуру к выходу. Матвей поспешил ему на выручку, оперевшись о другую сторону холодильника.

– Ну что, доброго утречка что ли, Матюш? – сквозь зубы проговорил он, встретившись с Матвеем взглядом.

– Да куда уж добрее, – отшутился тот в ответ.

– А я еще думаю, чего это паленым так завоняло? Вроде не твоя смена на кухне сегодня… А тут вон оно чего!

Йован всегда находил место и время чтобы отпустить шутку, даже если та была совершенно неуместной и глупой.

Пока одна группа вытаскивали все из холодильника, другая компания мужиков, в числе которых был Матвей, на раз-два подняли огромную металлическую крышку, за которой в полу скрывалась морозильная яма. Внутри лежало множество мишуры в виде бумаги из порванных книг и сухой ткани. Стали быстро ее разгребать, спиной чувствуя как огонь подбирается все ближе. Потратили должно быть с минуту, пока не добрались до самого большого запаса рыбы.

В эту минуту ко входу подъехала Арина на стареньком вездеходе «Тайга». Она открыла кузов и стала прежде сваленную на землю запасы бросать туда.

Через десять минут стало совершенно невыносимо дышать, а от химического запаха и вовсе голова шла кругом. Стали кашлять, задыхаться и тогда Матвей велел всем немедленно выходить.

Почти все запасы морозильной ямы так и оставили там. Холодильники успели опустошить, но не все – огонь оказался быстрее и настырнее, добравшись до них раньше.

Арина все собранное перевезла на безопасное расстояние. Смотреть на спасенную рыбу, овощи и несколько кубов пеммикана без мысли о надвигающейся беде было невозможно.

Следующие полчаса жители станции Восток в количестве ста тридцати четырех человек наблюдали за догорающим складом. Сгорели не только вещи, не только еда, сгорел их шанс пережить надвигающуюся зиму в самой холодной точке на карте, которая только имелась на всей Земле.

И все же несмотря на огромную беду в толпе не послышалось ни всхлипа, ни плача. Женщины держались стойко, прижимая к себе детишек, укутанных в десятки одежек, а мужики с отчаянием вздыхали, потирая макушки и втихомолку матерясь.

Восточникам было не привыкать к трудностями. Так уж сложилось, что еще тридцать три года назад судьба уготовила им поселиться в этом суровом крае без права выбора. За это время они научились выживать в суровых условиях станции Восток и всегда находить решение в любой казалось бы на первый взгляд безвыходной ситуации.

Теперь судьба уготовила им новые испытание, должно быть самое суровое за последние несколько лет.

И Матвей понимал это. Понимал как и все собравшиеся рядом с ним братья и сестры.