Читать книгу Спасти мир в одиночку - Данил Корецкий - Страница 4

Египет, Александрия, 829 год

Тиха египетская ночь, тепла и многозвёздна. Шхуна «Чёрная Звезда» и сопровождающие её бригантины «Медуза» и «Русалка», будто громадные чёрные призраки, бесшумно вползли в прибрежные воды Египта. Свет неестественно крупных звёзд и Луны, многократно искаженно отражаясь колышущимися змеиными дорожками в кривом зеркале воды, давал возможность рассмотреть со стороны только силуэты кораблей, но не их назначение. Это могли быть как торговые, так и военные или пиратские суда. Ни огонька, ни звука команд, только шелест рассекаемой воды. Так целеустремленно движутся к добыче голодные крокодилы.

На подходе к Александрии «Медуза» и «Русалка», подчиняясь миганию фонаря с головного корабля, отстали и, войдя в бухту среди безлюдных скал, затаились в их неровных тенях. «Чёрная Звезда», уже не скрываясь, засветив носовые и бортовые огни, продолжила неспешное скольжение по дельте Нила в сторону главного морского порта Египта. На рейде александрийского порта капитан шхуны Марк Брандолини отдал приказ бросить якорь.

Отдыхать команде не пришлось: остаток ночи на опущенных за борт люльках матросы занимались какими-то ремонтными работами. На рассвете стало видно какими: орудийные порты боевого корабля теперь были задрапированы черной, в цвет корпуса, тканью. Может быть, это и могло ввести кого-то в заблуждение, но при определенных условиях: на большом расстоянии, без подзорной трубы, а главное – того, кого не интересовала ни «Чёрная Звезда», ни ее предназначение, да и вообще ничего на свете! Но формальности маскировки были соблюдены, и это все, что Марк Брандолини мог и хотел сделать. А вообще-то, ему было наплевать, обманет ли кого-то эта примитивная уловка или нет…

С первыми лучами восходящего солнца «Чёрная Звезда» вошла в порт.

Капитан Брандолини, отличавшийся высоким ростом и могучим телосложением, сошёл на берег, сопровождаемый десятком наиболее крепких и отчаянных матросов. Он был одет в чёрный костюм, отделанный серебряными позументами, на ногах – сапоги из мягкой кожи, украшенные серебряными пряжками. Завершал наряд небрежно наброшенный на плечи широкий плащ, который оттопыривал висящий на боку палаш. Шедшие за ним моряки, одетые далеко не столь элегантно, также имели оружие под плащами, что, конечно, не являлось в те времена чем-то из ряда вон выходящим. Но специфические лица, развязные манеры и спрятанное оружие делали их мало похожими на команду торгового судна.

Как и положено, капитан вновь прибывшего борта направился представиться коменданту. Матросы остались ждать на террасе комендатуры. Коменданте Джабари с балкона своей резиденции уже успел рассмотреть и сошедших на берег людей, и их судно с небрежно замаскированными орудийными портами. Он обратил внимание и на то, что шхуна расположилась не носом, а бортом к берегу, как будто готовилась снести береговые укрепления сокрушительным артиллерийским залпом. Словом, от «Чёрной Звезды» не приходилось ожидать ничего, кроме неприятностей. И он уже послал посыльного в городские казармы с просьбой подготовиться к осложнению обстановки. Хотя что может сделать одна шхуна против большого гарнизона?

Правда, Брандолини назвался коменданту венецианским купцом и постарался произвести благоприятное впечатление. Он был почтителен, вежлив, одарил сувенирами: изысканными серебряными пряжками для ремня и обуви, такими, как у него самого, и вдобавок серебряным кубком. Но Джабари никак не мог отделаться от ощущения, что перед ним разыгрывается странный и лживый спектакль: он никогда не видел вооружённых купцов с такими лицами, такой командой и на таком замаскированном паруснике. Гость скорее был похож не на купца, прибывшего с мирными намерениями на торговой шхуне, а на пирата, вошедшего в порт на боевом корабле. Только его намерения оставались пока тайной.

Однако во время довольно долгой аудиенции Брандолини попытался развеять сомнения коменданта. После представления и вручения сувениров, капитан с таким знанием дела повёл разговор о возможностях будущей торговли Венеции с Александрией, что почти успокоил местного чиновника. Ведь внешний вид людей и кораблей бывает обманчив, а их мысли до поры до времени спрятаны в голове, и увидеть их можно только тогда, когда они проявятся в действиях. А про действия визитера комендант пока ничего плохого сказать не мог. Хотя затянувшийся визит уже подходил к концу.

– Кстати, – как бы между делом спросил Брандолини. – Не изменили ли достопочтенные власти Александрии свой взгляд на возможность продажи Венеции мощей святого Марка-евангелиста? Мы готовы дать очень достойную цену!

– Простите, капитан Брандолини, – дипломатично ответил комендант, которого вопрос гостя напряг, как первый открывшийся орудийный люк. – Но это по-прежнему невозможно. Всем заинтересованным лицам хорошо известна наша позиция. Она неизменна. И не произошло никаких событий, которые могли бы ее поколебать.

– Жаль, – со вздохом разочарования отреагировал капитан. – Ну что ж, позвольте откланяться. Очень рад нашему знакомству!

После ухода странного визитера, коменданте Джабари с облегчением вздохнул и возблагодарил Аллаха. Потом вызвал помощника.

– Усилить ночную стражу и приготовить береговые пушки, – приказал он молодому человеку, а затем переключился на другие дела, прекрасно зная, что подчинённые точно выполнят приказ, ибо возможные осложнения не обойдут никого из тех, кто живет и работает в береговой полосе.

Матросы, тихо и мирно дождавшись капитана, вместе с ним зашли в ближайшую таверну и плотно пообедали. После этого они, как водится у мореманов, которым наскучил бесконечный водный простор, отправились гулять по твердой земле, внимательно осматриваясь – то ли любуясь местными достопримечательностями, то ли запоминая дорогу. Прогулка завершилась посещением церкви, в которой покоились мощи святого Марка. Помолившись, они отправились на корабль, но три человека, незаметно отстав, остались в городе.

За время их отсутствия помощник капитана пополнил запасы воды и свежей пищи на корабле. На закате «Чёрная Звезда» покинула порт. Но ушла она недалеко. В бухте среди безлюдных скал шхуна Брандолини бросила якорь по соседству с «Медузой» и «Русалкой». На бригантины были посланы свежие продукты и вода, а капитаны получили приглашение прибыть на «Чёрную Звезду» отужинать с капитаном. Конечно, это был приказ, облеченный в форму приглашения. Брандолини не любил обижать или даже просто напрягать без причины товарищей по оружию. Этим он и отличался от других пиратских предводителей, которые старались поддерживать авторитет, внушая подчиненным страх. Поэтому его не просто уважали, но и любили. Тем более что все прекрасно знали: мягкость и демократичность обманчивы: при необходимости Марк может проявить и твердость, и жестокость.

Ужин, как и совещание после него, длился недолго. За это время матросы убрали драпировку с орудийных портов шхуны. Специальные команды развезли свежую провизию и воду с головного корабля на бригантины. После отбытия капитанов «Медузы» и «Русалки» на свои суда пиратская флотилия подняла якоря и, сохраняя все предосторожности, прежним строем вышла из бухты, взяв курс на Александрию.

Приказ коменданте Джабари усилить ночную стражу и приготовить береговые пушки был точно и быстро выполнен, как и все приказы большого начальника. Но это не помогло.

«Чёрная Звезда», ведомая «венецианским купцом» Брандолини, вернулась, но уже в сопровождении «Медузы» и «Русалки». Орудия готовы к бою, фитили тлеют, ожидая своего часа. С пиратских кораблей, укрывшихся за прибрежными скалами, к александрийскому берегу были посланы шлюпки с опытными и безжалостными лазутчиками. Они не считали себя воинами или жестокими убийцами – для них лишение человека жизни являлось простой работой, за которую платят, если повезёт остаться в живых, не такие уж большие деньги. Другой работы многие из них никогда не знали, а когда чего-то не знаешь, то и голову себе не забиваешь лишними мыслями.

Тайно высадившись на берег, отряд головорезов, напав со спины, бесшумно вырезал не сводящих с моря глаз часовых. Пушкарей, держащих наготове тлеющие фитили, через несколько мгновений постигла та же участь. Орудия развернули в обратную сторону: теперь их жерла смотрели на ничего не подозревающий город. В условленное время они ударили по спящим домам. Одновременно прогремел громоподобный залп пиратской флотилии, снося береговые укрепления и солдатские казармы. Береговые пушки продолжили вести предательский огонь по своим, а пиратские суда, совершив разворот, нанесли сокрушительный удар из орудий другого борта.

Рушились здания, вспыхивали пожары, метались по улицам раздетые, обезумевшие от ужаса люди… Уцелевшие солдаты не успели вооружиться и не могли дать отпор нескольким сотням пиратов, ворвавшихся в порт. Командиры по мере сил пытались организовать оборону, но вспыхивающие очаги сопротивления быстро подавлялись.

Операция по захвату города проходила быстро и успешно. Имелось лишь одно отличие от десятков обычных нападений – у этого была другая цель! Пока основная часть нападающих грабила прибрежные дома и склады, специальная группа, изучившая днём обстановку, направилась к церкви с мощами святого Марка. Здесь их уже поджидала оставленная в городе тройка пиратов с захваченной и подогнанной ко входу большой подводой, запряжённой четвёркой мулов.

Возглавляющий отряд Марк Брандолини первым ворвался в храм. Навстречу им выбежали только несколько растерянных монахов, но посохом абордажную саблю не отобьёшь, да и к серьезному отпору они не были готовы: ведь боевые приемы Шаолиньского монастыря в Египте не практиковались. Собственно, никто даже и представить не мог, что возможно такое святотатство, как похищение мощей апостола, поэтому специальной охраны не имелось. Пираты смели монахов, даже не очень разобрав, кто стоит на пути. Десятки сильных рук аккуратно вынесли и погрузили на подводу мраморный саркофаг с мощами святого Марка-евангелиста.

– Все на корабль! – крикнул Брандолини, и телега с драгоценным грузом двинулась в обратный путь. Обстановка в городе осложнилась: местные командиры всё же сумели организовать сопротивление, откуда-то подтянулись свежие силы, вокруг шёл страшный бой… Несмотря на это пираты, окружившие саркофаг, медленно, но верно продвигались в сторону порта. Они не отвлекались от основной задачи – доставить саркофаг на борт «Чёрной Звезды», и не обращали внимания на происходящее вокруг: этим занимались специальные группы прикрытия, которые не давали никому ни приблизиться, ни стать на пути отряда. Это была профессиональная работа пехоты, как ни странно, успешно выполняемая привыкшими к морским боям флибустьерами.

По мере приближения к морю число пиратов на улицах увеличивалось, а количество защитников города уменьшалось: в припортовой полосе нападающие уже взяли верх. Разграбление захваченного района завершилось, пиратская орда возвращалась обратно с хорошей добычей. Порт за это время тоже преобразился: «Чёрная Звезда», «Медуза» и «Русалка» не теряли времени даром: стоящие на рейде крупные египетские корабли, накренившись, горели, некоторые уже затонули, и из воды торчали только их мачты. Успех пиратов заключается в молниеносном нападении, отчаянном сражении и быстром бегстве – только благодаря этому они отодвигают момент, когда их повесят на рее или на специальной виселице, поставленной на городской площади. Поэтому мешкать и сейчас никто не собирался: добычу сноровисто погрузили на корабли, и вскоре пиратская флотилия, набирая скорость, ушла в море.

Египтяне, ошеломлённые внезапным набегом, не сразу смогли отправить погоню. Наверстать упущенное время, казалось, практически невозможно, однако, в конце концов посланные вслед военные корабли из других портов, попытались это сделать. При свете дня преследователям удалось в подзорные трубы разглядеть беглецов на горизонте, но догнать быстроходные пиратские суда оказалось не так-то просто. Но они упорно продолжали затянувшуюся гонку. Однако на стороне беглецов, кроме выигрыша во времени, было моральное преимущество: победа их окрыляла и изо всех сил дула в пиратские паруса. Немаловажную роль играло и то, что пираты не знали недостатка в предусмотрительно заготовленной свежей пище и воде, чего нельзя было сказать о египетских моряках, которые сидели только на солонине и сухарях, запас которых тоже был ограничен, и уже начали испытывать нехватку питьевой воды – авральный выход в море невозможно было предусмотреть…

Если бы не мощи святого Марка, погоню бы наверняка прекратили: египетские моряки знали своё дело не хуже венецианцев и понимали, что догнать пиратов практически невозможно. Вперёд их гнала только надежда на чудо и, вполне возможно, даже вера в помощь самого евангелиста. Но святой Марк, видимо, не очень-то хотел возвращаться в Александрию – разрушение христианских церквей в Египте уже принимало массовый характер, и вряд ли это могло ему понравиться!

Преследование продолжалось столь же долго, сколь и безуспешно. Но когда пиратские корабли вошли в венецианскую лагуну и затерялись среди десятков островов, египтянам пришлось прекратить погоню и повернуть обратно – на территории похитителей у них не было никаких шансов!

* * *

Венеция встречала маленькую флотилию капитана Брандолини как героев. На главной набережной города уже стояли привезённые в результате операций, аналогичных александрийской, мраморные и гранитные грифоны – символы Венеции. Такие статуи были мало распространены в мире, поэтому венецианские купцы и пираты, а провести между ними четкие различия бывало довольно затруднительно, привозили изваяния обычных львов отовсюду, где встречали, приделывали к ним крылья и украшали площади и дворцы. Пристань тоже украсили красно-зелёно-золотыми вымпелами и флагами с изображениями летающих львов.

Народу на берегу было так много, что казалось, весь город собрался ради такого знаменательного события. Даже дож Венеции – его серенити Джованни I Партечипацио – лично пришёл на пристань встретить смельчаков, воплотивших в жизнь давнее чаяние венецианцев. А так как он не имел права появляться на публике в одиночку, его сопровождала свита чиновников. Охрана главы республики быстро расчистила место для него и сопровождающих лиц, но среди свободных граждан свободной республики такое не проходит – начался ропот, поэтому Джованни I не стал говорить долго, а, поприветствовав Брандолини и его команду, просто пообещал всем, что прикажет высечь имена героев на мраморной доске у стен своего дворца. А вслед за этим объявил, что строительство храма, в котором будет храниться саркофаг с мощами святого Апостола Марка-евангелиста, начнётся незамедлительно. Народ встретил это сообщение овацией и криками радости. Встреча героев переросла в широкомасштабные народные гуляния, капитана Брандолини и его команду разнесли по домам на руках. А принесение мощей Апостола Марка в Венецию стало ежегодным национальным праздником.

Вечером, во внутреннем дворе большого дома семьи Брандолини, удачливые пираты – сами они предпочитали называть себя купцами, – отмечали триумфальное возвращение из Египта. Многочисленные слуги, среди которых было немало бывших рабов, освобожденных в чужих землях, разносили серебряные кувшины с ромом, вместительные подносы с запеченной рыбой, морскими раками и моллюсками, большие блюда с жареным мясом и птицей. Среди гостей, плотно уместившихся за длинными столами, были капитаны, их помощники, руководители абордажной и ударной команд и другие отчаянные моряки, которых уважал и ценил хозяин дома.

Обычный застольный шум и смех мгновенно смолк, когда с кубком в руке встал капитан Брандолини.

– Друзья мои, – громовым голосом, который в шторм перекрывал грохот ветра и волн, сказал он. – Я хочу отдать должное нашим братьям, которые не смогли сегодня оказаться за этим столом. Это были храбрые моряки, и они погибли не в пьяной драке и не от руки мужа-рогоносца, они отдали свои жизни за успех и процветание нашей родной Венеции. Они всегда будут среди нас – на палубах наших парусников, в наших кубриках и в абордажных командах, за нашими столами… И сейчас они здесь – мы будем пить с ними, веселиться и радоваться жизни!

Капитан осушил свой кубок до дна, к нему молча присоединились все сидящие за столами. Привыкшие к сухарям и солонине, моряки быстро разделывались с редко достающимися деликатесами и льющимся без ограничений ромом. Блюда и кувшины мгновенно опустели. Слуги немедленно подносили свежую еду и расторопно разливали крепкое ароматное питье. Веселье шло по нарастающей: крики, смех, шутки – по большей части грубые: недаром капитан запрещал брать на такие застолья оружие… Похоже было, что все забыли о собравшем их поводе. Но не капитан.

– Мы заслужили сегодняшний праздник, – снова поднялся Брандолини, окинув взглядом всю разношёрстную и изрядно пьяную компанию. Надо сказать, что сам он редко напивался, да и сейчас был трезв. – Надеюсь, мы всегда будем достойны тех почестей, которыми нас встретил народ. И дело не в сладости славы и почета, – процветание республики важнее всех наград и званий! А на каком фундаменте стоит Венеция?

Успокоить компанию пьяных пиратов очень трудно, еще труднее заставить их внимательно слушать оратора. Но сейчас такое чудо произошло: пьяные как будто трезвели, а тех, кто не мог вырваться из цепких объятий Бахуса[2], товарищи бесцеремонно толкали острыми локтями в бока и шептали на ухо какие-то очень весомые аргументы, обладающие чудодейственным даром убеждения. И шум смолк, все повернули внимательные и даже слегка просветленные лица к говорящему капитану, который, наряду со многими достоинствами, обладал и несомненным даром красноречия, а дар этот, как ни странно, для простых и грубых людей стоял на втором месте после физической силы и умения убивать.

– На естественных и искусственных островах лагуны, которые могут быть сметены ураганом или затоплены сильным наводнением? Или на величии наших дожей, блеске их украшений и заморских шелков? Нет, это мы являемся твердым и незыблемым фундаментом нашей республики! Неприметные, обычные парни, зачастую в рваной одежде, – именно из-за наших пушек в чужих портах не обижают венецианских купцов! Мы являемся основной силой Венеции! Разве не так?!

– Так, конечно так! – возгласы одобрения и поддержки звучали со всех сторон, а Брандолини, демонстрируя навыки умелого оратора, умело доводил матросов до исступления – толпа остаётся толпой и за пиршественным столом.

– А часто ли бывает, что пиратские корабли заходят в наш порт, чтобы разграбить наши склады, разорить дворцы или поживиться любой, более простой добычей?

– Не было такого! Никогда не было! И не будет! – возбужденно ревели пираты, которые сейчас уже не пытались выдавать себя за миролюбивых купцов.

– Потому что все прекрасно знают – если кто-то захочет совершить такую глупость, то разбираться с ними будет не дож со своей канцелярией, а наши матросы, – Брандолини оглядел присутствующих, которые, расплескивая ром, колотили серебряными бокалами по столу и деревянными ногами по мозаичной плитке, вскакивали с мест, размахивали руками, сжимая воображаемые рукояти палашей, и согласно кивали каждому произнесенному капитаном слову.

– Поэтому я пью за вас, мои боевые друзья! Вы достойны лучшей жизни, и вы получите такую жизнь!

– Ура! Слава Марку Брандолини! Ура! Мы пойдем за капитаном в любой бой!

Странно было видеть ликующих пиратов: суровых, жестоких, искромсанных тяжёлой, безрадостной жизнью, смертельно опасной работой, саблями, осколками и абордажными кортиками мужчин, на долю которых не то чтобы редко, а практически никогда не выпадало даже малой доли хороших слов, сказанных капитаном в их адрес сегодня.

– Но раз мы сила Венеции, раз мы защищаем ее от врагов, то мы должны и управлять республикой, и определять её будущее! – Марк перекричал десятки луженых глоток и снова заставил себя слушать. – Почему же Венеция считается частью Византии? Почему наши дожи, которых избирают свободные венецианцы, являются наместниками Византии? Разве это правильно?

– Нет! Долой! Мы за свободную Венецию!

– Кто так считает, голосует правой рукой, у кого она есть!

Проголосовали все. Правда, среди живых рук было три железных крюка, но их тоже посчитали.

– Значит, мы все за свободную Венецию! – удовлетворенно кивнул Брандолини. – Расскажите об этом общем решении всем нашим братьям на кораблях, всем родственникам и друзьям на берегу. Пусть они тоже расскажут всем, кому могут! Скоро мы будем голосовать за этот выбор!

Дальше празднование бурно и весело текло по проложенному капитаном Брандолини руслу ожидаемых перемен, оно осталось лучшей гулянкой на памяти венецианских пиратов. И единственным застольем, на котором, кроме еды и питья, обсуждались политические вопросы.

* * *

На следующий день, к вечеру, в доме Марка Брандолини собрались некоторые из вчерашних гостей – близкие друзья и приближенные, несколько видных купцов, заведующий канцелярией дожа, командир венецианской гвардии и начальник местной стражи. Они собрались внутри дома, в огромной гостиной, с лепниной, позолотой, статуями и рыцарскими доспехами. На столе стояли кувшины с вином, вазы с фруктами и орехами, турецкие сладости – пахлава, рахат-лукум… Слуги разлили вино по бокалам и удалились.

– Народ поддержал нас и хочет создания свободной республики, – сообщил Брандолини новость, которая для собравшихся новостью уже не являлась. – Надо составить документы и все правильно оформить… Я консультировался с крючкотворами. Они говорят, что необходимо написать Хартию, и ее должен утвердить народ. Но прежде ее должны утвердить мы!

– Конечно, – кивнул заведующий канцелярией. – В ней необходимо определить наши взгляды на устройство и правление республикой.

– И наши новые правомочия, – сказал командир гвардии.

– А также усиление корпуса стражи, – добавил главный стражник.

– Пересмотреть размеры пошлин и податей, – внес свою лепту купец.

Возражений высказано не было. Ничего странного: в головах собравшихся людей идея уже давно созрела. Брандолини заранее прощупал каждого в отдельности, хорошо знал их мнение и был уверен в положительном результате.

Все присутствующие только выгадывали от ожидаемых изменений: дож освобождался от власти Византии и становился самостоятельным верховным правителем, избавлялись от начальников и приобретали независимость командиры силовых структур, купцы получали возможность экономить на податях… Лишь одетые в лохмотья пираты с деревяшками вместо ног и крючьями вместо рук никакой выгоды не получали и радовались только свободе ради свободы, которая для них остается всего лишь словом, сотрясением воздуха, не имеющим материальной составляющей. Но они и были тем народом, который поддержал идею, сформулированную другими…

Единодушное согласие было тут же скреплено душистым вином, потом слуги ввели ожидавшего приглашения писаря, и работа закипела. Первую скрипку играл канцелярист, который и был главным крючкотвором Венеции. Он, выслушав все предложения, и возражения присутствующих, переработал их и продиктовал писарю, из рук которого и вышел окончательно согласованный вариант «Хартии о создании Святой Венецианской республики».

Отцами-основателями нового государственного образования, по этому документу, являлись шесть знатных и почтенных венецианских родов, представленных их главами: капитаном «Чёрной Звезды» Марком Брандолини, капитанами «Медузы» и «Русалки» Пьетро Карризи и Винченцо Молинари, заведующим канцелярией дожа Франческо Росси, купцами Николо Моретти и Стефано Галло.

Они, а в последующем – их прямые потомки, в каком бы количестве они ни расплодились, должны определять государственное устройство, форму правления и политический режим республики. Правление будет осуществлять избираемый народом из самых богатых и влиятельных семей Венеции дож, но под постоянным контролем наблюдательного Совета, который и будет состоять из Брандолини, Карризи, Молинари, Моретти, Галло и Росси.

Попытались было вставить и пункт, позволяющий узурпировать должность дожа кем-то из числа членов наблюдательного Совета, подогнав под это возможность сформировать и направить мнение народа. Но никто из отцов-основателей не хотел становиться чиновником, пусть даже и такого высокого ранга. Ведь сами же придумали, что власть дожа будет строго ограничена народом, всевозможными предписаниями и законом, а значит, доходы его будут скромными, прозрачными и контролируемыми. А главное – кабинет, кресло и окружение крючкотворов никого не привлекало. Привычная им стихия – это морской простор, вольный ветер, грохот пушек и звон сабель. В этом-то и есть настоящая сила, а не в бумагах и законах.

Надо сказать, что впоследствии потомки членов наблюдательного Совета не были столь же категоричны в своём отношении к должности дожа. Времена менялись, и за это кресло стали происходить настоящие политические баталии с заговорами, отравлениями и кровавыми междоусобицами. Такие дела.