Читать книгу Шпионы и все остальные - Данил Корецкий - Страница 5

Самолет в камуфляжной окраске выполняет вертикальный взлет: чуть покачивая крыльями, отрывается от бетонной полосы, набирает высоту… Небольшой крен на левое крыло, сопла двигателей вздрагивают, наполняются белым светом. Стремительный рывок. На долю секунды самолет пропадает с экрана… И появляется снова. Слышен треск и гул, сквозь них пробивается неразборчивая речь в переговорном устройстве.

– Нормально, «Грач»… Набирай пять тысяч и в разворот…

Синее небо, серо-коричневые разводы на треугольных крыльях, голова летчика за прозрачным «фонарем» кабины. Изображение дрожит. Самолет отдаляется, выполняет «бочку» – сверкнуло на солнце серебристое, как у рыбы, брюхо.

– Что у тебя, «Грач»?

– …стабилизация! Пробую…

Треск, помехи. Самолет резко клюет носом и снова пропадает с экрана. Небо, дымка облаков. Спустя несколько секунд видно, как от пикирующей машины отлетает «фонарь», короткая вспышка света. Голос в переговорном устройстве:

– …твою мать! «Грач» катапультировался!.. Падает!.. Что?.. Повторяю… Квадрат семь-ноль-два! Срочно…

Самолет все глубже заваливает нос, ввинчивается в штопор. Видно, что сопла одного из двигателей погасли. Осевое вращение ускоряется, что-то отрывается от обшивки самолета, летит в сторону… Самолет исчезает в облаках. Небо. Дымка. Дымка. Белый туман… Конец записи.

Проекционный экран за спиной генерала Ефимова погас. Сам он сидел, склонившись над бумагами, делал какие-то пометки. Поднял голову, посмотрел на собравшихся, на пустой экран, отложил в сторону старомодную авторучку.

– Итак, вы всё видели. Еще раз: речь идет о несанкционированной записи испытаний нового истребителя в Жуковском. Авария, пилот едва не погиб… Знает об этом узкий круг лиц. Очень узкий. А мы получили запись из Службы внешней разведки: оказывается, она активно изучается в ЦРУ!

«Значит, в ЦРУ у Службы свой человек! – подумал Евсеев. – Скопировал материал, вынес, передал… Это ж какие надо нервы иметь…»

– Юрий Петрович, вас это тоже касается, между прочим.

Генерал Ефимов сделал паузу и посмотрел на Евсеева поверх очков. В реплике не было никакой необходимости – майор Евсеев и без того был весь внимание, и генерал это знал. Это был сигнал, намек. Евсеев его прекрасно понял: «Слушай и вникай, поскольку работать по этому эпизоду будет твой отдел…»

Генерал похлопал ладонью по одной из папок, лежащих перед ним на столе:

– Потенциальный противник получил совершенно секретную информацию. Для нас это прямой вызов со всеми вытекающими. Ваши соображения?

В мешковатом костюме и сдвинутых на кончик носа очках генерал Ефимов выглядел по-домашнему уютно и безобидно. Но каждый из присутствующих, и Евсеев в том числе, знали, что впечатление это ошибочно. Если бы Ефимов окончил экономфак и работал бухгалтером, то, скорей всего, действительно оправдывал бы свой вид. Но в течение жизни личность шлифуется, и основной шлифовальный диск – это профессиональная деятельность. Работа в госбезопасности сделала его иным человеком.

– Непонятно, товарищ генерал, – встал замнач управления информационной безопасности подполковник Русак. – По записи похоже, что ее вели с самолета, который взлетал одновременно с экспериментальным МиГом. Странно, что как бы несанкционка, и так открыто, на виду у всех…

– Да, согласен. Есть вопросы? – бросил генерал. – Кто еще выскажется?

Он обвел глазами кабинет: Лемех (оперативно-технические средства), Коротков (аналитика), Русак и Месхиев (военная контрразведка)… Задержался на Евсееве.

«Понедельник – день тяжелый», – подумал майор. И тут же услышал:

– Юрий Петрович, ваше мнение?

– У меня пока что не сложилось определенного мнения, товарищ генерал, – честно сказал Евсеев.

Ефимов прокашлялся, отпил из стоящего перед ним стакана.

– Очень плохо, – сказал он. – И тем не менее, Юрий Петрович, МиГами займетесь именно вы. Так сказать, по доброй традиции или как там еще. В одиннадцатом году вы неплохо отработали по ракетным ЧП и спутнику-невидимке[1]. Может, повезет и в этот раз… Знаете, как вас называют в управлении?

Евсеев знал. «Сантехник», «Дядя Юра», «Тараканыч». Специалист по утечкам и протечкам. Да, и еще по домашним паразитам-шпионам…

– Ну-ну, не обижайтесь, Юрий Петрович! – Ефимов улыбнулся, сложил руки на столе и окончательно стал похож на патриархального дедушку, доброго сельского учителя. – Тем более что для вашего уровня задача не очень сложная. Разбор ситуации, подтверждение факта утечки. Определение круга осведомленных лиц, идентификация источника. Профилактические меры. Ну, и так далее, как обычно…

Ефимов снял очки, потер переносицу. Оглянулся зачем-то на пустой экран на стене.

– Да, и еще! – вспомнил он. – Молодых сотрудников привлекайте активнее, Юрий Петрович! Продвигайте молодежь, дайте возможность раскрыться талантам! Этого вашего старшего лейтенанта Пушко, к примеру… Я правильно вспомнил его фамилию? Неплохой юноша. Обтрясите с него университетскую пыль. И ему польза, и нам, как говорится, прибыль… Вам все понятно? Свободны!

На этом совещание закончилось.

* * *

В подмосковном Жуковском старший лейтенант Пушко провел пять дней.

Тихая солнечная погода. Белые инверсионные стрелки в синем небе. Знаменитая аэродинамическая труба ЦАГИ. Улица Гагарина, улица Королева, улица Чкалова, Туполевское шоссе… Авиаград, Наукоград, Крылатый Город – как его только не называли в советское время! Каждый второй человек, встреченный на улице, работает на российскую авиацию или учится, чтобы на нее работать в будущем. Очень симпатичные, надо сказать, люди. И город симпатичный. А дело, которое привело сюда Пушко, поначалу казалось таким простым, обыденным, почти «домашним».

– Нет, на видео испытывается не МиГ. Это ширма, камуфляж. Это совсем другой аппарат. Тяжелый истребитель пятого поколения, условное название «изделие пять», И-5. Очень перспективная модель.

Это начальник испытательного аэродрома Шубин – открытое волевое лицо, будто сошедшее с киноафиши советских времен: смелые разведчики, мудрые генералы. Говорит спокойно, неторопливо, не частит. Видна привычка к общению с представителями разных ведомств и разных уровней власти.

– Разработка уже закончена? – спрашивает Пушко.

Шубин пожимает плечами:

– Конструктора отчитались, что в целом закончена. Правда, нет еще двигателя, вооружения и электроники…

– Но ведь это самое важное! – восклицает Пушко. – Или не так?

– Так. Но сейчас во многих вещах другие критерии, – Шубин отворачивается и смотрит на взлетающий самолет. – Испытывался, фактически, фюзеляж. Аэродинамика, управление, прочность… Чтобы обеспечить конспирацию, его закамуфлировали под МиГ – накладки на крыльях, хвостовом оперении, фальшивые воздухозаборники… Хотя испытания проводились в то время, когда известные спутники-разведчики над нашим районом не пролетали…

– А как встретиться с конструкторами?

– Они засекречены. И не станут контактировать даже с вами, с ФСБ. Ни по какому вопросу.

– Как осуществлялась эта видеозапись?

– Запись велась официально, у нас каждый испытательный полет фиксируется с самолета сопровождения. В этот раз была «сушка», Су-24, пилот из нашего отряда, он не один десяток испытаний сопровождал… Сразу после приземления диск забрал руководитель полетов. Под роспись в бортовом журнале, как по инструкции положено. Дальше я уже не знаю, куда и как эти записи идут. В пределах моего аэродрома никаких секретов не осталось. Тем более что и фюзеляж разбился…

Литвинов, летчик-испытатель. Согласился встретиться во время семейного похода в супермаркет. Жену с двумя мальчишками-близнецами отправил в детское кафе на второй этаж, сам вышел к Пушко на парковку.

– Да, я сопровождал полет И-5. Записывающая аппаратура установлена стационарно на фюзеляже, в двух точках. Камеры с автоматическим наведением, пишут все с первой секунды старта и до приземления. Носитель, куда записывается информация, находится в кабине, в специальной ячейке. Я туда доступа не имею вообще. Ячейку вскрывает руководитель полетов или главный конструктор, ну или кто-то по их доверенности.

– Для этого они должны попасть к вам в кабину?

– Ну, как когда. Иногда ключ дают, чтобы я передал носитель…

– А в тот раз как было?

– Ну, «рупору» вообще не до того было… – Литвинов поймал взгляд лейтенанта, уточнил: – Руководителю полетов, я имею в виду. Сами знаете… Изделие навернулось, Погребняк катапультировался, никто еще толком не знал, живой или нет. Я тоже бегал вместе со всеми. Потом уже вспомнили. По-моему, главный конструктор, Родзянко… Да, он забирал носитель. Точно. Забрал и унес с собой.

Главный конструктор легендарного КБ-09 Родзянко Кирилл Матвеевич. Чем-то напоминает Алексея Толстого на иллюстрации в школьном учебнике: высокий лоб, глубокие уставшие глаза, аристократичные складки у рта… Трубки только не хватает. Такого человека трудно представить залезающим в пилотскую кабину истребителя.

– Отлично помню. Как не помнить. Мы эту запись тщательно изучали, все-таки ЧП. Копирование запрещено, хотя в этом и нет особого смысла, я считаю… Отработка деталей полета идет в узком кругу специалистов. Это люди с самым высоким уровнем доступа.

– Но копии все-таки существуют…

– Да, я сделал копию по распоряжению министра обороны… Мне оно было спущено через генерального: так и так, необходимо предоставить информацию для доклада в правительстве…

– Что за доклад? С чем это связано?

– Даже не доклад, а, как бы это вам сказать, молодой человек… – Родзянко надул щеки, выдохнул, повозил по столу элегантный серебристо-черный мобильник. – Большая головомойка, скорее… Отчет по колоссальным средствам, вложенным в проект… «Черная пятница». Обычно рабочие совещания в Совмине проходят по понедельникам и средам. Во все другие дни собираются только по экстренным, чрезвычайным и всяким неприятным поводам. Вот в этот раз попало на пятницу, потому мы так и зовем…

– Вы были докладчиком?

– Одним из докладчиков. Общий обзор проекта, отчет по расходам, протоколы испытаний, анализ текущего состояния… Я освещал техническую сторону.

– Видеоматериалы испытаний демонстрировались?

– Да. На этом настоял премьер-министр. Для большей показательности, наверное.

– Носитель с записью все время был при вас?

– Перед докладом я передал его работнику секретной части Совмина, который… Ну, в общем, он там отвечает за всякие компьютеры и прочее. После доклада флешку мне вернули.

– Запись могли скопировать без вашего ведома?

– В общем-то там защита от копирования, и довольно хитрая защита… – Родзянко вдруг посмотрел на лейтенанта так, как будто только сейчас понял цель его визита. – Но ведь это полная ерунда, молодой человек. Если вы полагаете, что эта запись способна чему-то серьезно повредить, какие-то секреты… Разве что морально – да, неприятно, когда твои неудачи демонстрируют всему миру. И не более того. Ну, летит самолет – два крыла и хвост… Ну, двигатель отказал. Пилот катапультировался, самолет упал. И что? Поймите, там ровным счетом ничего нельзя сказать по характеристикам, по вооружению, по РЛС, по другим приборам. А это ведь главное…

– Вы полагаете, утечки секретной информации здесь нет?

– О какой утечке речь? Все уверены, что это МиГ-35! И прекрасно!.. Целый отдел, молодой человек, четыре сотрудника, занимаются в нашем проекте только тем, что создают ИИФ – «искаженный информационный фон». И они сработали как надо. Самолет был закамуфлирован под МиГ, некоторые узлы скрыты под дополнительной обшивкой – там, где это необходимо… Вполне допускаю, что так называемая утечка была предумышленной, выполняла какие-то задачи. Вполне допускаю.