Читать книгу Пожар в Терешатах - Данил Васильевич Казаков - Страница 5

Ненастье и жара

Посадили картошку, а потом три дня моросил дождь. Мелкая изморозь сеяла с утра до вечера, приглушая все звуки, размывая все краски. Уныло стоят у домов черёмухи рябины, стекает по их листве влага, смывает увядшие лепестки цветов. Белыми точками пятнают они сырую землю, теряются в мокрой траве, смешиваются с грязью, плавают в широких глубоких лужах. Лениво пропоют утром петухи, прокудахтают днём куры, излает иной раз заполошно собачонка, серой тенью пролетит ворона, встрепенутся воробышки на берёзе, грачи дружной стаей взметнутся в небо, промычит стадо коров, позвякивая колокольчиками, пронесётся на свои полянки отара овец. И снова тишина окутывает деревню, пока не прогудит машинист Игнат, проезжая мимо, не проскрипит «журавль» у колодца, не пробегут ребятишки. Притихла деревня, дремлет под шум дождя. Пусто на лугах, мокнет трава. Где-то вблизи Чёрной речки лесорубы валят жёлтые сосны. Они с шумом падают, подминая собой мелкий кустарник, траву. Отскакивают тогда от них мужики, опасаясь верхушки и комля, который подскакивая вверх, тоже может серьёзно пришибить. Тлеет костерок, пахнет смолой и мясным варевом. Фуфайки у мужиков отсырели, рукавицы (вачеги) мокрые, в сапогах хлюпает вода.

– Ничего, – подбадривают они друг друга, – зато мошкары нет. По Лузуковским полянкам, по другую сторону деревни, вблизи пруда бродит отара овец. Серые овцы, серый дождик, в серых длинных плащах бредут за ними Егор и Галя. Они с надеждой поглядывают в сторону деревни. Ждут, когда же им другая невестка, Зина принесёт обед. В деревне дымятся трубы, бабы топят печи и пекут пироги: пока затишье в работе, то можно порадовать домашних чем ни будь вкусненьким. Молчит лемех на столбе, ни кого не созывает он пока на работу. Прозрачные капли стекают по его гладкой поверхности на землю. Катерина напекла блинков, мачет их в топлёное масло – вкусно. Смотрит на фотографии мужа и сыновей. Тепло ей, сытно и ничего не угрожает, а как им то пришлось? Монотонно тикают часы, трётся о ноги ласковый кот, по радио поёт Русланова. Хорошо Катерине, не грустно.

Не скучает и Катя. Она вяжет носки своей внучке Леночке. Сейчас лето, а наступит зима, и будет внучка её ходить в тёплых носках, не замёрзнет в зимние холода. Маленький Вася на полу строит из маленьких плашек и щепок домик. К дому он прилепил сени, двор, маленькой щепочкой обозначил колодец.

– Огород тоже надо, – напоминает Аксинья, – как же ты без огорода жить будешь? Картошку некуда будет садить, скотину нечем будет кормить. Мальчик хмурится, на огород щепок не хватает. Он находит старый веник, растрясает его и планирует себе огород, от стола до печки.

Витька забавляется щенком, гладит его по мягкой шёрстке, смотрит, как тот неуклюже пытается ходить, ещё скулит, а не гавкает. Альма облизывает его, ревниво смотрит на мальчика. Витька пытается подобрать ему имя и решает назвать неуклюжего щенка Мухтаром, как в кино. Будет с ним ходить на охоту, ну, когда оба они подрастут.

Вовка с Валькой смотрят телевизор. Им всё ровно что смотреть, всё интересно, лишь бы картинки двигались, звук был, песни так песни, кино тоже интересно посмотреть. Кино показывают и в клубе, да редко. И туда идти надо, платить надо. А дома тепло, ни кто не мешает, лишь соседи иной раз просятся.

Аня скучает одна, смотрят, как по оконному стеклу стекают капли дождя. Где-то в лесу валит сосны её Федот. Федот чистит у коровы, а Ефросинья ушла за водой. Продавщица Ольга лежит на мягкой постели. Ребятня её, забравшись на широкую печь, играют одной машинкой. Мира, как всегда, не хватает. Обиженный Ванька мечтает быстрей вырасти и купить настоящую машину, даже две машины, много машин. Мать шикает на расшалившихся сыновей и мечтает, как она скоро родит, установится хорошая погода, и они заготовят много сена.

Сергей Фёдорович тоже мечтал о хорошей погоде. Но намечал, что приедет его сын Максим и поможет им накосить на корову. А ещё он думал, как уговорить районное начальство не начинать рано сенокос: пусть трава подрастёт, обсеменится. А Савелий мечтал о персональной пенсии. Сколько лет он старается на благо общества, его заслуги должны заметить. Он даже от своего личного семейного счастья отказался, всё проводит в гущу народа постановления партии, неужели не заслужил? А всё же больше радовала его мысль об не учтённых посевах за Чёрной речкой. Будет чем выполнять план по хлебосдаче. Снова выглянуло солнце, распрямило свои лучи над промокшей, озябшей землёй. Потеплело. Зацвели разнотравьем Лазаневские поля: белеет ромашка, желтеет лютик, болиголов, сиреневыми пятнами пестреет герань и мышиный горошек. Вблизи болота густыми охапками цветёт клевер. Стебель у него твёрдый, сохнет долго, а трава для скота самая питательная. На конной косилке валит травы Иван. Бабы косами подкашивают у кустов, по углам, там, где не достать траву косилкой. Густо по пригоркам поспела земляника и повяла. Жара наступила. Белёсое, словно выгоревшее небо, будто туманом укрыло солнце. Дремота напала на мир. Притихли птицы, укрылись в конурах собаки, коровы бредут на пастбище тихо, не гремят колокольчиками. Мечутся в поисках травы овцы. Деревья стоят тихо, словно изваяния в знойном мареве. Трава под косой жёстко шуршит, наполовину высохшая. – Утром выкосили – вечером греби, – радуются бабы.

Выкашивали и сгребали, а духота не проходила. Мелкое крошево из семян и сухих листьев пылилась на дороге, смягчая ход телег. От брёвен исходил жар. Пруд сильно обмелел, старая ива, растущая на берегу его, сейчас склонялась не над водой, а над прибрежным, мелким песком. Из пруда брали воду на полив, приберегая воду в колодцах для себя. Часто в вёдра попадались головастики, на гряде они суматошно извивались, соприкасаясь с жёсткой, горячей землёй. Земля потрескалась, глубокие щели избороздили поле ржи, мелкими морщинками покрылись улицы, серой щетиной покрылись луга. Белёсое небо с утра накалено, картошка вся высохла, лук пожелтел. – Зато пелёнки сушить легко, – радовались не давно родившие Ольга и Аня, – вынесешь на улицу, повесишь на ограду, а через минуту они уже сухие.

Альма лежит, язык высунула, слабенький щенок приткнулся рядом. Витька, тайком от родителей, таскает ему молока.

На улице жарко и в доме от жары не спасёшься. Картошку скотине всё ровно надо варить, себе обед приготовить, хлеб испечь. Федот первым догадался вынести железную печь на улицу. Следом за ним и другие вытащили печки, готовят еду на виду у всей деревни. Ребятишкам не обычно это, а потому и радостно. Они до черноты загорели и, это тоже радует их. Мешают им только не удобные шляпы из газеты, которые их заставляют носить родители.