Читать книгу Quia absurdum - Данила Чебоксаров - Страница 2

Лицо Настасьи Архиповны вспыхнуло, как как сухая лучина. Не от возмущения, нет. Скорее, от стыда и неловкости. Она сама не могла объяснить себе, почему её, женщину, вырастившую сына практически в одиночку, вдруг пронзило такое острое чувство, сравнимое с тем, что она испытывала, случайно подслушав чью-то интимную беседу.

Едва прикрыв дверь, она прислонилась к стене коридора, прислушиваясь к участившемуся дыханию Елисея. «Боже мой, он уже совсем взрослый» – промелькнуло у неё в голове с какой-то странной смесью гордости и грусти. Елисею было двадцать два. Он только закончил университет и, как и многие его ровесники, искал себя. Днём он ходил на какие-то собеседования, возвращаясь вечером молчаливым и раздражённым. Настасья Архиповна старалась не лезть к нему с расспросами, понимала, что у него трудный период. Но теперь… теперь всё казалось каким-то другим.

Она тихонько отошла от двери и направилась к себе в комнату. Нужно было что-то делать, чтобы отвлечься. Захотелось налить себе валерьянки, но она вовремя вспомнила, что Елисей терпеть не может ее запах. Он всегда морщился и говорил: «Мам, ну зачем тебе это? Пахнет кошачьим туалетом!»

Тогда она достала из бара бутылку дешёвого вискаря, налила полстакана и ёбнула залпом, не закусив. В голове вертелись ошмётки мыслей. Может, стоит поговорить с ним? Объяснить, что она случайно… что она ничего не видела? Но тут же она представляла себе его покрасневшее лицо, его смущенный взгляд. Нет, это было совершенно невозможно.

Тогда что? Просто сделать вид, что ничего не произошло? Но как жить дальше, зная, что за этой дверью, в комнате сына, скрывается эта… эта тайна? Настасья Архиповна вздохнула. Материнство – это вечный лабиринт противоречий. И сейчас она стояла на его пороге, в растерянности и отчаянии, не зная, куда повернуть.

Вдруг донеслось тихое, но отчетливое: «Мам?» Он смотрел на нее. Прямо. Открыто. В его глазах не было ни смущения, ни злости. Только какая-то тихая… надежда?

– Мать, – тихо сказал он, и это слово прозвучало как-то по-новому, глубже и взрослее. – Мне нужно с тобой поговорить.

Настасья Архиповна едва не выронила стакан.

– Конечно, сынок, – прохрипела она, как старая кобыла, отчаянно пытаясь сохранить видимость спокойствия.

Елисей подошел ближе, остановился напротив неё. В свете тусклой лампы она отчетливо видела покраснения на его щеках – не от стыда, а от волнения.

– Я… я понимаю, что ты могла услышать, – Он замялся, нервно переминаясь с ноги на ногу. – Это… это была моя девушка. Аня.

Настасья Архиповна кивнула, не зная, что сказать. Аня. Имя было ей знакомо. Елисей упоминал её раньше, рассказывал о её увлечении порнографической фотографией, коллекционировании использованных гондонов и смешном ташкентском акценте. Но она никогда не представляла её… настоящей.

– Она… приезжала сегодня, – продолжил Елисей. – Мы… мы просто громко еблись. Она дала мне в жопу, и ей было немного больно.

Настасья Архиповна почувствовала, как напряжение постепенно отступает, сменяясь тёплым, щемящим чувством. Нежность. Вот какое слово вертелось у нее в голове. Нежность к этому большому, растерянному ребёнку, который пытается построить свою жизнь.

– Всё хорошо, Елисей, – тихо сказала она, ставя стакан на стол. – Я рада за тебя. Рада, что у тебя есть кто-то, кого ты без стеснения можешь выебать в жопу!

Он вздохнул с облегчением, словно сбросил с плеч огромный груз.

– Спасибо, мам, – прошептал он. – Ты… ты самая лучшая мать на свете! Не была бы мамкой моей – так выебал бы и тебя в жопу! Клянусь!

Настасья Архиповна улыбнулась. Лучшая? Выебал бы в жопу? Да ей этого и не нужно – она просто любила его. Безусловно и безгранично. И сейчас, глядя на его взволнованное, но счастливое лицо, она понимала, что ей предстоит научиться любить его и по-новому, как взрослого человека, со своими секретами и своими чувствами.

– Может, познакомишь меня со своей проблядью? – спросила она, стараясь звучать как можно более непринужденно.

Елисей расцвел в улыбке.

– Обязательно, мам. Обязательно познакомлю! Она тебе понравится. Может, ещё и тройничок замутим!

И в этот момент Настасья Архиповна поняла, что головка спички, вспыхнувшая в ее душе, зажгла не пожар, а маленький, тёплый огонек надежды. Надежды на то, что они, как и раньше, смогут быть вместе. Просто теперь их 'вместе' будет немного другим, более взрослым, более сложным, но от этого не менее ценным. Она протянула руку и погладила его по щеке.

– Давай-ка ёбнем водки, сынок! И с Аней тоже ёбнем, когда она приедет в следующий раз. Наебенимся вдрызг!

И они пошли на кухню, мать и сын, две половинки одного целого, готовые к новым этапам жизни. И в тишине ночи, пока они безрассудно хуярили водку, безбожно дымили «Дукатом» и ржали так, что вешались верхние и нижние соседи, рождалась новая история их семьи.